В лесу, где сжигают ведьм

Я смутно осознавала свое зачисление в элитный отряд. Подписанные бумаги лежали на столе Эрвина, даже раньше, чем я очнулась от недельной комы. Вряд ли мои болтливость и заносчивость во время экспедиции показались капралу «миленькими», и он передумал. Скорее всего, этот вопрос решался всем отрядом, и моя полезность перевесила несносность. Прогуливаясь по штабу, я чувствовала себя звездой. Вот только не эстрадной, а цирковой. Разведчики между собой называли меня «тем новичком» или «той халтурщицей», и мне было обидно. Неужели слухи о том, что я причастна к королевской семье не прижились? Но кое-что все поняли однозначно: меня одобрил капрал, а значит я полезнее любого рядового солдата разведки. Будь я мажоркой с замком из золота — этого всё равно недостаточно, чтобы попасть в элитный отряд. Зачисление также подразумевало высокий уровень доверия капрала, — так мне говорили. Я не глупая, и понимала, что это не совсем так. Но я перестала быть грязью на его подошве и стала человеком, — можно сказать, он признал меня. Если бы это произошло с кем другим, я бы пожала плечами, но случилось со мной, и я придавала этому глобальное значение. Я бы никогда не осознала, как важно мне было одобрение именно капрала. Гораздо важнее одобрения новичков или даже Эрвина. Капрал буквально силой заставил уважать себя, хотя я ни разу не смирилась с его садистскими загонами. Но раз я под его крылом, не будет же он меня бить? Конечно, будет и не раз. Теперь он мой непосредственный начальник, и любой косяк — это проступок перед ним. А я не собиралась завязывать с веселой жизнью, для меня всё только начиналось. Пару дней я восстанавливалась под присмотром врача и питалась кашками, поэтому, получив заключение о «приходе в норму», я побежала обедать в столовую штаба. Я так соскучилась по калорийной еде, что готова была стерпеть и Оруо за одним столом, и морковь в плове. Без раздумий я села за столик элитного отряда и позволила Эрду поухаживать за мной. Когда он принес на подносе огромную порцию плова, я первая схватила тарелку и учуяла мясной аромат. Ханджи обменялась со мной понимающим взглядом, и, пожелав приятного аппетита, я попробовала вкуснейший в моей жизни плов, без преувеличений. Обычно спокойная Петра вела оживленный разговор с Оруо. Я не знала, с чего всё началось, но старпер выкинул очень интересную фразу, громко выкинул. — Страшнее легкомысленной женщины только образованная женщина. Разве я могла удержаться от комментария? Отложив ложку, я столь же громко ответила. — По-твоему, из всех женщин я самая страшненькая? Минутка каламбура прекрасно вписалась в дружескую атмосферу. Подумать только, мы не терпели общества друг друга, но сидим за одним столом, и нам комфортно. Не люблю цитировать собственные слова, да и не я это придумала. Люди такие непостоянные. Эмоциям совершенно нельзя доверять, ни своим, ни чужим. Они не отражают происходящего, их источник то и дело не правда — догадки. А иногда банально усталость, раздражение или болезнь. Если уяснить это, понимать людей станет легче. Разумеется, не всех. Таких неадекватов, как капрала, поймет только психиатр. Мы пили обычный черный чай, его подавали чаще всего. В моей семье чаю предпочитали кофе, хотя для меня он был под запретом из-за нестабильного давления. Но я все равно его пила. Разбавляла молоком, добавляла корицу, и отвратное утро превращалось в утро средней отвратности. А если дело было вечером, прекрасное время суток обретало эффект завершенности. Затем не менее прекрасная ночь выливалась в бессонную, и, чтобы не сойти с ума по утру, приходилось выпить две кружки кофе и к обеду мучиться от высокого артериального давления. Я люблю эту жизнь. Любила, разумеется. Ханджи увлеченно рассказывала о теории вирусного размножения титанов, что было интересно до второго предложения включительно. Но остановилась на середине и уставилась на Оруо. Он сидел рядом со мной, и я тоже уставилась на его грудь. — Мода что ли такая на кулоны? Точь-в-точь как у Леви. В одном магазинчике закупаетесь? Да где там. Эта безделушка обошлась ему в разы дешевле, камень-то не редкий. Песочный кварц — таких тоннами вывозят с подземного города. И цепочка другая, больно грубая работа. Петра часто подкалывала его на тему подражания капралу, но моя афера пошла лесом, как только Оруо решил подражать капралу во всем. — Капрал Леви тоже такой носит? — приятно удивилась Петра, и мы замолчали. Ханджи перевела взгляд на меня, а затем внимательно оглядела всех присутствующих. Капрал спокойно пил чай, ничем себя не выдавая. Интересно, о чем он думал? Наверняка, понял, что кулон не от Петры, но не мог же он сразу подумать на меня? Прошло достаточно времени, и амулет можно снять, если он не захочет носить неизвестно чей презент. Так что меня это больше не волновало. Я дождалась, когда кто-нибудь выйдет из-за стола, и ушла следующей. Буквально через полчаса я снова наткнулась на Ханджи. Она шла со стороны общих казарм и несла в руках стопку документов. — Мави, где ты ходишь? Эрвин искал тебя. Я округлила глаза и быстрым шагом направилась в кабинет командора, как Ханджи остановила меня. — Он сейчас у себя в комнате. — И когда он будет в кабинете? — Зайди к нему, там что-то срочное. Вопреки её словам я направилась в гостевую. — Комната командора через одну дверь от кабинета, ты не туда идешь! — Знаю, но по такому поводу мне нужно привести себя в порядок. Не каждый день бываю в комнате Эрвина, нужно выглядеть соответствующе. — Он тебя по делу зовет, а ты как на свидание... — услышала я вслед и поспешила к зеркалу. На мне была форма разведки, немного помятая рубашка, но в целом опрятный вид. Я расчесала каждый локон, всмотрелась в зубы, покрутилась боком, задом, разве что на потолок не залезла. У Эрвина, конечно, есть ко мне дело, и все мои накрученные ожидания столкнутся с суровыми реалиями, как только я переступлю порог его комнаты. Но обстановка тоже влияет на разговор. Я глубоко выдохнула и расстегнула верхнюю пуговицу на рубашке. Постучавшись, я тут же услышала приглашение войти. По размеру комната была чуть больше гостевой, но она была пустой. Диван, стол, два стеллажа, да картина формата Экю. Зато два окна, и, как следствие, много света. Вторая комната, скорее всего, была спальней, и она была закрыта от посторонних глаз. Эрвин сидел на диване и держал в руках чей-то отчет. Ханджи или капрала, но он отложил их в сторону, как только я подошла. На нем тоже была рубашка, только другого покроя, и, черт побери, верхнюю пуговицу он расстегнул. Я еле заметно улыбнулась, и подняла взгляд. — Присядь. Доктор сказал, ты в порядке. Как себя чувствуешь? — Хорошо, — выпалила я и села рядом, даже ближе, чем позволял статус отношений. — У меня предложение. Как ты смотришь на то, чтобы научиться пользоваться УПМ? — Если трезво оценить мои способности к обучению, либо я помру от падения с большой высоты, либо меня расплющит о дерево. Ну, в общем, что-то из этого. — В таком случае на совместных тренировках с отрядом ты будешь обучаться рукопашному бою. Ты защищена от титанов, но не от людей. — Ладно, — я одобрительно пожала плечами. — Было бы неплохо научиться уклоняться от ударов капрала. — И ещё хотел спросить, есть ли верный способ узнать, обладает человек экстрасенсорными способностями или нет? Я поднапрягла извилины, соображая, к чему командору подобные знания. Не хочет же он собрать армию медиумов-телепатов, или одной меня ему уже маловато? — В зеркалах они отражаются, святой воды не боятся, но я бы могла понять, побеседовав с ним. Хотя есть кое-что... Если это мужчина, то, вероятнее всего, нет у него способностей. Это редкий случай, сам подумай. В средневековье за колдовство, в основном, сжигали девушек. Мужчины не предрасположены так, как женщины... Я едва не сказала лишнего и замолкла, любуясь сосредоточенным Эрвином вблизи. У меня теплилась надежда, что он скажет мне что-то ещё, не по делу, а просто так. Наверное, будь я чуть постарше, у меня был бы шанс. В его глазах я была кем угодно: ребенком, ведьмой, иномирянкой, но не женщиной. Обстановка в его комнате ничем не отличалась от деловой. Уровень наших ожиданий напрямую отражался на количестве расстегнутых пуговиц. Ни с того ни с сего я закатила глаза и плюхнулась на другую сторону дивана, чем изрядно удивила командора. — Есть что-то ещё, о чем ты хотел поговорить? — пробубнила я себе под нос. — Да. Вчера я был в Фонгреде проездом, заказывал новую форму для элитного отряда и купил ещё кое-что. Я вернулась в исходное положение и недоверчиво заглянула в глаза Эрвина. Он что-то купил... мне? Или я неправильно поняла? Он подошел к стеллажу и достал прямоугольную коробку в фиолетовой обертке. Я до последнего не протягивала руку, ждала подвоха. Даже если Эрвин решил без повода сделать мне подарок, вдруг там окажется импортная фляга под вискарь? Но заветная коробочка была слишком продолговатой и напоминала футляр под ручку. Я покрутила её в руках, потомилась незнанием и безжалостно разорвала фиолетовую бумагу. Подняв крышку, я расплылась в лисьей улыбке. Это не ручка и не фломастер, заколка! Эрвин подарил мне заколку! Канзаши, украшенную цветочной композицией. — Я не могу отказаться из скромности, она мне уже нравится. — Ты не должна отказываться. Считай, что я поздравил тебя с повышением. — У тебя не найдется зеркала? — мне не терпелось собрать волосы в пучок и заколоть её. И хотя зеркала в комнате не было, я без задней мысли посмотрела на закрытую дверь спальни. Там точно есть, на что посмотреть. Моё любопытство не осталось не замеченным. Хотя Эрвин, вероятно, просто выполнял мою просьбу. Он приоткрыл дверь и жестом пригласил войти, меня — незамужнюю девушку в расцвете сил. Ну всё, не зря прихорашивалась, — подумала я и вошла в неизведанный мир. Окно спальни сильно отличалось от окон зала. Похоже, до этой комнаты ремонт не дошел. В углу стояло заветное зеркало в полный рост, я любила такие. Собрав волосы на макушке, я осознала, что мне не хватает третьей руки. Волос у меня много, одной рукой не удержишь, вот и нечем взять заколку. Я хотела попросить Эрвина, но не успела, и замерла, когда он взял украшение и зафиксировал пучок. Я завороженно смотрела в отражение. Плевать на заколку, я смотрела на Эрвина. На его фоне я выглядела прыщавой восьмиклашкой, хотя никогда не жаловалась на внешние данные. А он никуда не торопился, смотрел на меня бесстрастными глазами, но не отходил. Так и прошла самая волнующая минута наедине с командором. Я не рассчитывала, что в порыве страсти мы разорвем друг на друге одежду, но, чтобы совсем ничего... Хотя я забываюсь: Эрвин подарил мне прекрасную заколку, не это ли знак внимания? Если поспрашивать в штабе, то наверняка, окажется, что я единственная удостоилась подарка командора. Это в моем мире все нормы приличия остались в старых книжках, на смену которым пришли озабоченные авторы и порно бестселлеры. Я подумала, что это всё на сегодня и, поблагодарив Эрвина, намылилась на выход. Но у него была ещё одна новость для меня. — Ты можешь переехать в казармы своего отряда. — Оу, — я озадаченно подняла руку, выставив указательный палец в потолок. — Я бы хотела остаться в гостевой. Мне там очень удобно, это же не проблема? Ты разрешишь? — Хорошо, — секундой позже ответил Эрвин. Я улыбнулась на прощание и пошла к себе, немного сбитая с толку. Через полтора часа начиналась тренировка и по этому случаю у меня была сменная одежда. Эрвин четко дал понять, что эти тренировки теперь и для меня тоже. В гостевой я сняла заколку и спрятала под подушкой, а волосы сцепила в хвост резинкой. Сменила рубашку на борцовку и пролежала на кровати оставшийся час. На тренировку я не спешила и пришла с опозданием, но пришла же. Они уже вовсю разминались, перекатываясь с одной ноги на другую. Капрал с особым усердием вырезал из куска дерева осиновый кол. Я искренне верила, что он предназначался не для меня. — Запоминай правила, — произнес он, даже не глядя. — Опоздавшие драят столовую. Сегодня ты этим займешься. Так нечестно, я не знала! — хотела я возмутиться, но побоялась. Вдруг за этим последует ещё одно наказание, но на этот раз уже туалеты. Пререкаться с ним, определенно, выйдет дороже. Пока я не нарушила ещё пару правил, сложила руки в замок и дождалась, когда он достригает колышек. Он не стал его заострять, наоборот, сделал тупым; таким ни одного вампира не заколешь, только рассмешишь. Свой нож он протянул мне, и мы отошли подальше от разминающихся. Я так и знала, что обучение Эрвин доверит капралу, но причем тут нож? Речь ведь шла о рукопашном бое. — Нападай, — приказал капрал, даже не приготовившись принять удар. Пока что всё шло вразрез словам Эрвина. Он собирался научить меня защищаться, так зачем мне атаковать? Лучшая защита — нападение? Я подошла поближе, чтобы проще было сделать неожиданный выпад. И в голову мне пришла гениальная идея. Он ждет, что я нападу с ножом, а если я ударю его с ноги в пах? Или даже лучше: метну нож, а там уже повезет – не повезет. Но вариант с ударом был более адекватным. Я сжала нож в руке, создавая видимость готовности воспользоваться им и замахнулась ногой, целясь в колени. Чего таить, я не столько хотела ударить, сколько впечатлить находчивостью. Он поймал мою ногу прежде, чем та достигла цели и потянул вверх. В мгновение ока я потеряла равновесие, даже ойкнуть не успела. Не просто так он излучал самоуверенность; с его навыками я бы тоже задирала голову. — Нападай, пока я не скажу «хватит». Я поднялась с земли и поправила одежду. На улице был не май месяц, и я накинула сверху пиджак, но бой намечался жаркий, поэтому после ещё нескольких неудач я осталась в борцовке. Что-то выдавало мои планы: капрал всегда знал, куда я ударю. Я даже свой взгляд взяла под контроль, но атака все равно не достала его. С каждой неудачей я всё больше входила в кураж. Меня посещали такие неадекватные идеи, что я не чуралась любых хитростей, лишь бы достать оппонента. Но снова оказавшись на земле, я не торопилась подняться. Увы, я не спортсменка и выносливости у меня много меньше маны небесной. — Уже всё? — смотря сверху вниз, спросил капрал. Я сжала землю в руках от злости. Он всегда смотрел на людей с раздражающим презрением, и у меня, наконец, появился легальный шанс треснуть его от души, а я и дотронуться до него не в силах. Встав на ноги, я уже не скрывала своей злобы. Пусть видит, как сильно он меня бесит. Не вдаваясь в тонкости тактики, я подошла как можно ближе, и замахнулась ножом. Хотела полоснуть шею, от чего он, конечно же, с легкостью увернулся. Я преждевременно ухмыльнулась и бросила собранную с земли пыль в глаза. Он потянулся руками к лицу, а я тем временем налетела на него как регбист, навалившись всем телом, лишь бы он, наконец, упал. В завершение я приставила нож к горлу лежачего тупой стороной, чтобы он не напоролся, дергаясь от боли в глазах. Из века в век потерявшие душевное равновесие проигрывают в любой схватке. Хотя мне скорее просто повезло, что он решил уклониться, а не отправить меня в нокаут. Этот трюк мог прокатить только единожды, и я довольно улыбалась, оседлав лучшего воина человечества. Так хотелось ляпнуть «И это лучший? А можно ещё посмотреть?», но из-за маленькой победы я не могла настолько возгордиться собой. Открыв раскрасневшиеся глаза, он опустил взгляд на приставленный нож и только потом посмотрел на меня. Я услышала звуки офигевания позади и обернулась, чтобы увидеть лица подчиненных капрала. О, это того стоило. Я встала, пока меня не отправили в полет, и почувствовала себя немного неудобно. Его репутация была настолько неприкасаемой, а я просто взяла и наследила, застав его врасплох хитрым трюком. Капрал поднялся на ноги и молча ушел. Ничего не сказал, но, зная его чистоплюйство, он направился в душ отмываться от грязи. Недолго думая, я последовала его примеру. Первые часы после такой потной разминки мне не хотелось никуда выходить, только лежать. Я больше не беспокоилась, что отношения с капралом ухудшатся. Сильный противник заставил меня перебрать в голове множество тактик, использовать окружение и подключить фантазию. Я не знала, как буду драться в следующий раз: идей на потом не осталось. Так и провалявшись до комендантского часа, я крепко уснула, совсем забыв о приятной части дня. Глубокой ночью я проснулась от скрипа половиц. Это могла быть и дверь, но раньше ни то, ни другое не скрипело. Одним глазом я всё ещё видела сны, другим искала источник шума. Версия с ночным гостем отпала сразу: дверь никто не открывал. Крысы... что ж, маловероятно. Ни крысы, ни тараканы не смогли бы ужиться в одном здании с капралом. Я списала звук на обман слуха и закрыла второй глаз. Спустя всего пару минут звук упавшего на пол предмета заставил меня подскочить и выбежать в коридор. И бежать, бежать... не спрашивая себя, кто за мной гонится. В конце концов, я выдохлась и остановилась в районе столовой. Похоже, я окончательно потеряла рассудок. Я бежала в состоянии аффекта, а должна была остановиться и подумать головой. Мне отчаянно хотелось скрыться. Я даже не заметила парней, патрулирующих в казармах, а ведь, пробежала в паре метрах от них. Вероятно, они настолько впали в ступор, что мне удалось оторваться прежде, чем они зашевелились. Но на свою беду я встретила не только их. Капрал уже видел меня без майки, теперь увидел в роскошных оранжевых трусах с енотами. Только я могла додуматься разгуливать по военному штабу в нижнем белье. Хватаясь за голову от собственной несуразности, я направилась в свою спальню обходной дорогой, через малоизвестные помещения. Ночью коридоры освещались только окнами, а в некоторых местах скапливалась непроглядная тьма. Я старалась перемещаться исключительно в темноте, полагаясь на слух. Шаги патрульных, тем более бег, я бы услышала издалека. Тем не менее я и сама плохо видела в темноте. Нащупывая стену, я босиком ступала по холодному, но чистому полу (уборка коридоров тоже регулировалась расписанием). После опознанной мной двери я нащупала инородный объект и приблизилась, чтобы рассмотреть его. — Что ты делаешь? — прохрипел капрал, и я немедленно подняла руки, словно меня поймали на изнасиловании несовершеннолетнего. Теперь оставалось только придумать, что я здесь делаю. Глубокой ночью. Одна. В трусах. Я смачно сглотнула и обхватила себя. — В мою комнату кто-то пробрался. То ли от мороза, то ли от ужаса, но я вздрогнула и опустила руки. Очень жаль, что я не видела его лица. Сочувствовал он или насмехался, я не могла понять, пока он молчал. — Ну, пошли. Я шла вслепую, но не отставала. Его шаги служили хорошим ориентиром, пока я не услышала ещё одни, более оживленные. Капралу дела не было, если меня увидят в таком виде, поэтому он продолжал идти, пока в полумгле я не ухватилась за его рубашку. Мои глаза уже адаптировались к темноте. Капрал стоял прямо передо мной; я видела его, но до сих пор не понимала. Может, я просто не отошла от замешательства или всплеск адреналина мешал шестеренкам в голове крутиться. В отличие от меня, он прекрасно понял, почему мы остановились. Патрульные ушли в другом направлении, и, с горем пополам, я вернулась в гостевую. Капрал вошел первым и зажёг светильник. Мне стало стыдно за бардак на столе и брошенные на полу носки, тем не менее я не кинулась надевать штаны. Десяти секунд хватило, чтобы понять, что гостевая пуста. — А под кроватью? Капрал и там посмотрел, но он не мог найти то, чего просто не было. Я сбросила с себя напряженное лицо, как змея сбрасывает кожу, и заговорила в своем ключе. — Ты напоминаешь заботливого отца, который приходит в комнату дочери прогнать чудовище из шкафа. А из тебя, на удивление, получится хороший отец. Ничего глупее я не придумала, а эта ситуация, и правда, напомнила мне все прелести детства. — Черт, я была уверена, что это подматрасный монстр, а это просто кошмарный сон... Я такая впечатлительная, оказывается, — я посмеивалась над собой, ожидая, что капрал забьёт и пойдет дальше страдать бессонницей. — Кому другому будешь пыль в глаза пускать, — он, наконец, собрался уходить, и я восприняла его слова буквально. — С таким безумным взглядом от небыли не бегут. Я подумала, что речь сейчас пойдет о тренировке и совсем потеряла смысл слов. Капрал ушел и, если бы прошлым днем я не бросила ему пыль в глаза, до меня бы быстрее дошло, что это переносный смысл. Святая простота, и к чему был этот спектакль? Зритель-то неблагодарный попался! Или актер из меня никудышный. Сказать, что меня задели его слова — не видеть, как быстро исчезла улыбка. Я сверлила дыру в двери, словно от ненависти, но чувствовала себя скверно, словно то была печаль. Ни то, ни другое не описывало мои чувства в полной мере. Я легла поверх одеяла и попыталась не думать. Но, видно, я давно уже не думала и всецело подчинялась обстоятельствам, условиям и господствующим взглядам двух бессовестно харизматичных мужчин.