В лесу, где сжигают ведьм

Капрал редко бывал в жилой комнате элитного отряда, и только по срочным поручениям. Обычно они собирались в более формальной обстановке, например, на тренировочной полосе или занимали зал ожидания. Но после утреннего разговора с командором нам было приказано собраться и ждать дальнейших указаний. Мне, разумеется, тоже пришлось прийти, и я умудрилась появиться там позже капрала. Морально я уже подготовила себя к трудовым работам с тряпкой в руках, но никакой реакции на мое опоздание не последовало. Разве что они замолкли, стоило мне войти. Все члены отряда расположились по бокам от капрала, и мне оставалось только занять место напротив него. — Эрвин поручил нам неофициальное расследование, — начал капрал. — Неофициальное? — переспросила Петра. — Верхушка не знает об этом? — Да, — подтвердил капрал. — Сегодня мы отправимся в Перрин, чтобы вывести на чистую воду Провидца. Остальные переглянулись между собой, словно поняли, о ком идёт речь. И никто не спешил объяснить это мне. — Что это за индивид? — обратилась я скорее к капралу, но ответила мне Петра. — Он называет себя Божьим посланником. Я слышала, он видит прошлое и грядущее, может рассказать о тебе всё и даже слышит голоса умерших. Он тоже обладает способностями, как ты, только он... ну... — Если он Божий посланник, — произнесла я чересчур скептическим тоном, — то я первая приближенная Сатаны. — Многие хорошо о нем отзываются. — Да брось, ты в это веришь? — как ни странно, но я тоже придерживалась мнения Оруо. В свою очередь, он, скорее всего, повторял мнение капрала, ведь тот четко произнес «вывести на чистую воду». — А как же Мави? Или в её способностях ты тоже сомневаешься? — Это... другое. — Эй, — вмешалась я в их перепалку, — только не говорите так, будто меня здесь нет. Они замолчали, но обменялись недовольными взглядами, которые словно по щелчку сменила сосредоточенность на деле. С ними всегда было так. Они мгновенно загорались спором, и так же быстро остывали, особенно в присутствии бесстрастного капрала. Из их короткого разговора я вынесла одну простую мысль: оба заглядывали в глаза смерти, побывали в аду и сражались на дьявольских угодьях. Но Оруо верит только своим глазам, а Петра живет пословицей «страшен сон, да милостив Бог». Она верит, что день обязательно сменит ночь, а солнце всегда сможет пробиться сквозь грозовые тучи. Если бы их конфликт разгорелся так, что искры долетели бы и до меня, я бы однозначно поддержала Оруо. Может, Бог существует, но какая разница? Завтра снова погибнут люди и хорошо, если мы об этом не узнаем. — Нам нужен план, чтобы подобраться к нему и не вызвать подозрений. Эрвин полагается... на твои способности, — он выдавливал из себя каждое слово, будто ему опротивела мысль использовать меня. — Тогда поедем всем отрядом? А на месте решим, что делать, — вклинился Гюнтер. — Нет. Два голоса, баритон и сопрано, смешались в категоричное «нет». Мы переглянулись, и я тактично замолчала, позволяя капралу перенять инициативу на себя. — Мы только привлечем лишнее внимание. — Я одна поеду; одной меня достаточно, чтобы понять, лжёт он или нет, — умозаключила я. — Нет, — капрал только и знал, как перечить. — Без меня ты не поедешь, так велел Эрвин. Конечно, меня бы не пустили одну. Не потому что опасались побега, а в целях моей безопасности. Командор, наверное, знал таких как я и очень хорошо. Я бы несомненно ввязалась в авантюру, поэтому проще было отправить со мной капрала, а ещё лучше посадить меня на цепь и водить так по городу, выдавая за питомца. Я уже хотела съехидничать по этому поводу, как Петра выдала нелицеприятную мысль. — И кем вы притворитесь? На брата и сестру вы совсем не похожи. Я даже думать об этом не стала. Мы не поедем вдвоём, мне и поговорить будет не с кем. А кто защитит меня, если я снова провинюсь? — Поедем вчетвером: капрал, я, Петра и Гюнтер. Как друзья и две парочки, — уточнила я. — Зачем идти на такое? — Петра скорее недоумевала по поводу моего плана, чем смущалась. — Мы не можем поехать как разведчики? — Если он тот, за кого себя выдает, он раскроет наши личности. Но если он лжет, то сначала нам придётся обмануть весь город: только так мы с легкостью выведем его на чистую воду. А что...? Думала, только я взгляну на него, и мне тут же откроется его божественная сила? С моей стороны это прозвучало как-то грубо, но я оставила всё как есть. Против этого плана возражать никто не осмелился. Даже у капрала не нашлось, к чему придраться. Всё решено, а значит, все свободны. Но они, напротив, не разошлись, а устроили детальное обсуждение плана. Даже те, кто в нем не участвовали, проявляли активность. — Нас-то они не узнают, но капрала Леви могут и признать. О нём говорят не меньше, чем о командоре Эрвине, — заметил Эрд, и все понимающе кивнули. — Ну тогда... — пробормотала я после длительной паузы, — можно сменить ему прическу. Скажем, уложить волосы назад. Без спроса я схватила гребень с комода и подошла к капралу. Он удачно стоял, я могла бы уложить ему волосы прямо сейчас и посмотреть, стоит ли оно того, но только я потянулась ладонью к волосам, как он схватил меня за запястье, и рука так и повисла над его головой. — Я только прикину, всё равно лака у меня нет. Но дело явно было не в этом. Я опустила руку, но не намеревалась сдаваться так просто. — Да чистые у меня руки, вот, чистые, — я покрутила ими, а затем предприняла новую попытку. В этот раз он взмахнул рукой и брезгливо отмахнулся, словно я покушалась на его имидж. — Да что за... ай! Он пресек очередную попытку, скрутив мне руку. Гребень выпал, и я отошла на пару шагов назад. Я осмотрела присутствующих с немым вопросом «нет, ну вы видели?», но они глядели на меня так, словно диву давались, что я вытворяю. Я последний раз взглянула на капрала и, фыркнув, закрыла за собой дверь. Я-то думала, отношения у нас наладились, но, видно, я слишком многого хочу от этой жизни. Дальнейшие их доработки дошли до меня вечером, через Петру. Мы выдвигались засветло, чтобы прибыть в Перрин к позднему обеду. Для этой внутристенной «вылазки» нам потребовались особые принадлежности. Два платья под стать крестьянкам, с простенькими юбками без подкладок, чтобы легче было передвигаться. Я возмущалась и требовала платья с пышными юбками и украшения, много украшений. Но времени оставалось всего ничего, и всё, что им удалось добыть для нас — бледно розовые румяна, платки на шею, низкопробные духи и заколки для волос в форме птиц. Я очень удивилась, когда узнала, что у Петры нет ни девчачьих нарядов, ни духов, ни украшений. Возможно, всё это она оставила дома, в своей прошлой жизни. Мы начали сборы ночью, и переодевались в моей комнате, рассуждая о том, как непривычно после формы надевать нечто подобное. Я усадила Петру на кровать и сделала ей простенькую прическу: соединила две передних прядки на затылке и зафиксировала заколкой. Ей шли такие обыденные вещи. Возможно, в пышном платье такая хрупкая милая девушка смотрелась бы вульгарно. Но сейчас никто бы не заподозрил её причастной к военной службе. Туфли нам подобрали ещё хуже, без каблука и с круглыми носками. Я бы не надела их даже в первый класс начальной школы. Петра тоже вызвалась сделать мне прическу, я и не возражала. Высунув из-под подушки фиолетовую подарочную коробочку, я достала драгоценный подарок командора. Конечно, заколка совсем не подходила под наряд и выглядела дороже, чем всё, что на мне было надето. Петра несколько секунд разглядывала её в восхищении, а затем спросила, откуда она у меня. — Подарок Эрвина в честь повышения, — пролепетала я, не скрывая улыбки. — Ого, — воистину удивилась Петра. — Тебе очень идёт. Мы ещё немного повозились с макияжем, хотя косметикой нас почти не обеспечили, и, когда готовы были выходить, я начала тянуть резину. В десятый раз поправив волосы и расправив платье, я услышала, как Петра места себе не находит. Она так боялась опоздать, что одной ногой стояла в коридоре и готова была сорваться с места, наплевав на прическу. Или ей не терпелось показаться капралу? Её нервы начали перескакивать и на меня. Мы шли быстрым шагом, но у самого выхода замедлились. — Петра, — остановила я её, — запомни, леди никогда никуда не спешат. И они не опаздывают, а задерживаются. Держи голову повыше, ты теперь девушка на выданье. Двери открылись, и нас уже ожидал экипаж с двумя сивогривыми лошадками. Кавалеры должны были подать нам руку, да помочь залезть в эту повозку, но, скорее всего, они ждали нас внутри. Не вышло из них джентльменов. Я помогла Петре забраться внутрь и сама вскарабкалась, что выглядело нелепо со стороны. Гюнтер и капрал сидели напротив нас и многообещающе молчали. Кучер сам решил, что пора ехать, и кабинка затарахтела по каменистой земле. — Во сколько мы будем на месте? — нарушила тишину Петра. — Около трёх, — ответил Гюнтер, невзначай оглядев нас обеих. — А если с пробками? — спросила я, по большей части иронизируя, но получила вполне серьезный ответ. — Мы поедем не по главной дороге, так что задержек быть не должно. Я тоже воспользовалась моментом и изучила их внешний вид. Скорее всего, они использовали свою одежду. Гюнтер надел коричневый жакет сверху аспидной рубашки и обычные классические штаны, кои можно увидеть на каждом втором юноше из приличной семьи. В целом, мне понравилось, как он выглядел в этой одежде, со вкусом у него проблем не было. Капрал не внял моему совету и ничего не сделал с волосами. На нём была кипенно-белая рубашка с жабо, а на плечи накинут чёрный пиджак с посеребренными пуговицами. Я отодвинула шторку и скучающим видом осматривала безлюдные улицы. Петра сидела, опустив глаза в пол, а Гюнтер, как и я, искал утешения в оконных зрелищах. Мы провели так большую половину пути, затем поля, засеянные рисовыми колосьями, совсем мне опротивели. Моё внимание привлекла книжка, по виду короткий путеводитель, которую читал капрал. — Что это? Карманная Библия? — пыталась я подколоть его. Он не сразу ответил, дочитывая предложение или пытаясь проигнорировать вопрос. Но я заметила, что не только мне стало интересно, что это за книженция. — Это же «Опыт о человеке»? — наверное, прочла Петра на обложке. — Я читала её ещё до вступления в разведку. Но мне больше по нраву классические романы, нежели глубокая философия. Мы с Гюнтером понимающе переглянулись. Ни он, ни я не знали ни этой книги, ни книг этой эпохи в целом. Но ладно ещё я, у меня было железное оправдание своему невежеству. Наверное, Гюнтеру просто никогда не нравилось читать. Он всецело посвятил себя военному ремеслу, но до вступления в разведку, были же у него другие увлечения, интересы? Все они жили какой-то другой жизнью, пока не поступили на службу. Почему они приняли это решение? Ведь каждый мог прожить свою жизнь, как того хотел, не рискуя быть съеденным титаном. Так почему же? Они так молоды... Я сверлила взглядом Гюнтера, отчего он страшился поворачивать голову. Мы преодолели почти весь путь без происшествий. Петра рассказывала о том, что на повозки иногда совершаются набеги. Но, в основном, грабят торговые караваны, чтобы было, чем поживиться. На богатых, людей знатных чинов, нападают только отчаянные. Эти люди, обычно, не остаются без охраны, так что воры рискуют лишиться жизни за своё бесчинство. На людей среднего сословия тоже редко нападают. Бывает, что они совсем ничего с собой не перевозят. Из ценного разбойники могут потребовать снять все украшения или даже платья, если они того стоят. Но сейчас в ходу продуманные грабежи. То есть сначала они должны раздобыть информацию о цели, подготовить место засады и продумать путь отступления. Я подавила смешок, представив, что было бы, если бы на нас напали. Бедные воры; они бы требовали отдать всё, что есть ценного, наставив на нас ножи или, в худшем случае, раздобытые пушки. Капрал бы бросил в одного из них книгу, попал бы корешком по носу, затем взмахом ноги выбил пистолет и приставил бы к горлу нож. А Гюнтер тем временем скрутил бы второго, навалившись всем весом и прижав бедолагу к земле. Допустим, нападавших было трое и оставшийся в панике схватил бы Петру в заложницы. Тогда Петра схватила бы его под руку и перекинула бы через себя, выхватив пистолет и направив прямо на него. Бедные, бедные воры. На улицах стало оживленнее, и экипаж убавил скорость. Я на ощупь поправляла прическу, подмечая неадекватное поведение остальных. — Нет-нет, так не пойдет. Недостаточно просто вырядиться, вы должны вести себя соответствующе. Не высматривайте опасность по углам, наслаждайтесь этим днём, как если бы сегодня был ваш выходной, — затем я ужаснулась, а умеют ли они вообще расслабляться? Даже Петра напружинила тело, словно выискивая в закоулках титанов. — Давайте ещё разок прогоним. Мы молодожёны, приехали к Провидцу, чтобы узнать судьбу брака. Чёрт, кольца. Мы забыли кольца! — Не забыли, — успокоил меня Гюнтер и достал из кармана брюк две пары колец. Мы разобрали кольца, и я с пару секунд наблюдала за реакцией Петры. Обручальные кольца. Моё с двойным плетением и синим камнем, скорее всего, стекляшкой. И её, с гравировкой в виде лозы и аккуратным камешком под бриллиант. Петра покрутила кольцо в руке, а затем исподлобья углядела, как капрал надел своё кольцо. Гюнтер тоже не сразу его надел. Он украдкой подсмотрел, на какой палец его надел капрал и повторил, чем вызвал у меня лёгкую улыбку. Моё кольцо мне тоже подошло, хотя никто не спрашивал у нас, какой размер нужен. Экипаж остановился, и я снова вынуждена была предупредить их. — Всё господа, успех этой затеи зависит только от ваших актерских данных. Когда ещё вам доведётся жениться на таких прелестных леди, как мы? Лицо капрала перекосило от раздражения. Он спрятал книгу во внутренний карман пиджака и первый покинул повозку. За ним вышел Гюнтер, и я была на очереди. Когда я выглянула, была уверена, что они уже на пути в постоялый двор, но они стояли по правую сторону от кареты. Гюнтер подал мне руку, и я облегченно выдохнула. Может, наш план и сработает как надо. Петра такого хода не предвидела и спокойно начала спускаться сама, не глядя на вытянутую руку. Я хотела шепнуть ей, чтобы она обратила внимание на своего «жениха», но капрал небрежно перехватил её руку, она ойкнула и волей-неволей оперлась на него. Я развернулась и, Гюнтер ухватил меня под руку. — Спасибо, милый, — проворковала я, в большей степени подавая пример позади идущим. Эта поездка прекрасный шанс для Петры открыть свои чувства капралу. И только слепой не увидит, как сверкают её глазки и горят щёки, как она прячет взгляд в дорожке, и как от волнения потеют её ладошки. Ей не нужно играть, чтобы выглядеть правдоподобно. Может, мой план и сработает, как надо.