В лесу, где сжигают ведьм

Я думала, что в штабе нас встретят с овациями, но мы прибыли под похоронный марш. Командор не стал дожидаться нашего возвращения и отправил за стену семерых разведчиков: двоих исследователей, ещё двоих неопытных юношей и «старичков». Смысл вылазки заключался в подготовке новобранцев, они даже не собирались в далекое путешествие. Смерть настигла их в двух километрах от стены, когда один из новобранцев нарушил строй. «Взрослые» пытались спасти его, но сами подставились. Никто не вернулся. Под вечер только семь жеребцов прискакали обратно, теснясь у запертых врат. Среди погибших не было моих знакомых, но это не мешало мне скорбеть вместе со всеми. Я даже не сразу пришла в кабинет Эрвина, а только после обеда, когда всё обдумала, лежа на кровати. Смогла бы я сберечь их жизни, отправь командор меня с ними? Почему он не дождался нашего возвращения? Не похоже на Эрвина — так рисковать новобранцами. Или это устоявшаяся практика? Когда я уже подходила, из кабинета командора вышел капрал. От неожиданности я даже остановилась, но, похоже, он был сильно не в духе. Капрал прошел мимо, полностью проигнорировав меня. Я встревожилась, потому что, как любая девушка, нашла самую ужасную причину, объясняющую его поведение. Он точно винит меня за смерти этих разведчиков! Он знает, что я могла их спасти, но в это время мы занимались каким-то сомнительным предприятием, которое так и не увенчалось успехом. Хотя тогда он должен был злиться на Эрвина. Да, скорее всего, у них с командором состоялся нелицеприятный разговор. В подтверждение этому меня встретил напряженный взгляд Эрвина. — Я не вовремя? — Леви уже отчитался о вашей поездке. Можешь идти. От такого приема у меня пошел мороз по коже. Конечно, мы все скорбим по потере, но разве это не его ошибка? Или он тоже решил перевести стрелки на меня? Я в последний раз взглянула на командора, но так и не смогла прочесть в его глазах раскаяние. Он не хотел говорить со мной, и я ушла, немного задетая его отношением. Остальную часть дня я провела лежа на кровати. Я слишком быстро позабыла о том, что состою в элитном отряде. Наверное, их тренировки ещё не возобновились: мы же только вернулись с задания. Но прошел ещё один день, следом ещё один; меня никто не тревожил, а сама я никуда не выходила. В конце концов, в очередное утро я проснулась от жуткого голода. Казалось, я могла почувствовать, как слипаются стенки желудка. В то же время я пропустила момент, когда скорбь переросла в депрессию. Осознавая, что больше тянуть нельзя, я надела форму и пошла в столовую. За столиком элитного отряда сидели все, кроме капрала. Отчего-то я вздохнула с облегчением. Петра первая заметила меня издалека и постаралась остановить словесный понос Ханджи. Впрочем, когда я подошла, она уже закончила говорить и встретила меня широкой улыбкой. Остальные не были столь же милы, но не были против моей компании. Я запихивала в себя отварную картошку с мясом, когда Ханджи, наконец, завела другой разговор, на сей раз с Гюнтером. Я не вникала в его суть. Меня больше интересовало то, о чем они говорили до моего прихода. По окончанию завтрака Петра спросила, приду ли я на тренировку, и я уже хотела отказаться, но мгновенно передумала. Я вспомнила, что за мою тренировку отвечает капрал, а значит, я испытываю судьбу, пропуская занятия. Перемывать весь штаб — сомнительное удовольствие. Нет... так я себя убеждала. Но я хотела увидеться с ним, чтобы убедиться, что он в порядке и больше не злится ни на Эрвина, ни на меня. Я пришла пораньше, чтобы не давать ему ещё одного повода разозлиться. Остальные пришли вместе, но за деревьями они не заметили моего присутствия. Совершенно случайно я услышала слова Эрда. — Им лучше поскорее прийти к соглашению. Вся разведка держится на командоре Эрвине и капрале Леви. Может, им лучше поговорить с Мави? — Я вообще не пойму в чем проблема, — почти перекрикнул Эрда Оруо. — Наверное, ей тяжело дается... Петра тут же умолкла, заметив постороннего. Именно таковой я себя чувствовала, когда её речь оборвалась на полуслове. У меня не было цели подслушать их разговор, но уж очень удачное место я выбрала для ожидания. Случайно ли? Скрестив руки на груди, я так и не взглянула в их сторону. Мой взгляд был опущен на поросший мхом пень. Я думала, в какое время лучше всего выловить Петру, чтобы расспросить её. Но она сама подошла ко мне и заставила посмотреть в янтарные глаза. Напряжение спало за секунду. Я знала, она всё мне расскажет, ничего не утаит. И я приготовилась слушать. — Ты, наверное, знаешь, капрал в последнее время не ладит с Эрвином. Он хочет, чтобы ты и дальше помогала в разведке, указывала безопасный путь и... в остальном. Но это же тратит много сил? Я помню, на тебе лица не было под конец экспедиции. Ты даже потеряла сознание, мы тогда очень волновались. Это правда. Ты тогда спасла много жизней, а мы совершили самую длительную вылазку из существовавших. Я не знаю, почему командор Эрвин отправил юнцов, не дождавшись тебя. Наверное, хотел узнать, справятся ли они без тебя. И вот, что вышло... Она как раз закончила говорить к приходу капрала. Все мы пришли немного раньше, и тренировка началась незамедлительно. В этот раз капрал четко дал указания держать нож то в правой, то в левой руке по несколько минут, увеличивая время. Я не пыталась оспорить эффективность упражнения, включив режим послушания. Он не подавал признаков раздражения, но в основном уделял время другим членам отряда. Мне даже показалось, что он занял меня какой-то фигней, чтобы я не мешалась под ногами. Пока я сжимала рукоятку ножа, в голове укладывалась новая информация. Теперь я знала, из-за чего была их ссора. Эрвин пытался обойтись без меня и провалился. По какой-то причине он не хочет использовать меня. Возможно, капрал рассказал ему обо всех опасностях, связанных с моей силой, и он решил не рисковать моим здоровьем. Но капрал, даже зная риск, доказывал, что цель оправдывает средства. Я ведь могу спасти многих и заплатить не такую уж большую цену. Позиция капрала мне тоже была ясна. Но, очевидно, Эрвин не согласился пожертвовать одним во благо большинству. Или причина была в том, что этой единственной жертвой являюсь я? Перебирая свои немногочисленные вещи, я достала цветочную канзаши. Вряд ли Эрвин будет рад видеть меня, но, может, его порадует, что я ношу его подарок? Он многое делал для разведки и всё ещё восхищал меня как мужчина. Убрав волосы назад, я собрала передние локоны на макушке и зафиксировала дульку едва заметной резинкой. Затем её украсила канзаши. Оставив пиджак на спинке стула, я пошла в покои командора. Он должен знать, что я сделаю всё, что от меня зависит, не потому что он вынуждает меня, а потому что я сама хочу помочь в его борьбе. Я постучалась и дождалась приглашения. По его поднявшимся бровям я поняла, что совсем не меня он ожидал увидеть на ночь глядя. Наверное, Ханджи опять задерживала свой отчёт или ему должны были доставить важную посылку. Гадать можно было бесконечно, но растрачивать на это способности не было нужды. На нём была тускловатая синяя рубашка и темно-серые штаны. Он как раз присел на диван с каким-то напитком в стакане с толстым стеклянным дном. Я не стала садиться рядом, а прошла чуть в сторону, к окну. — Я слышала, вы разошлись во взглядах с капралом. Наверное, не часто такое бывает... — Что ты думаешь об этом? — Если я могу уравнять шансы на победу, я сделаю это. Я буду и дальше выступать на вашей стороне в качестве эспера элитного отряда. Буду, если вы мне позволите. Эрвин не сразу ответил, поэтому некоторое время я молча стояла у окна, концентрируясь на отблеске свечи. — Даже если это скажется на тебе? — Даже если, — эхом пронеслось из одного угла комнаты в другой. — Но я не допущу этого. Я услышала, как дно стакана соприкоснулось с дубовым столом. — Как я и думал, — мгновение спустя произнес Эрвин, — в тебе много больше смелости, чем во всех нас. Я обернулась от секундного испуга. Его голос звучал совсем близко, он стоял в одном шаге от меня, протягивая свой бокал. Я приняла его и ощутила сладковатый аромат. Напиток уж больно смахивал на обычный вискарь, хотя, наверняка, это был отменный виски, какие распивают богатые купцы, да казначеи. Мне, как назло, совсем не хотелось пить. Но я осушила стакан в качестве демонстрации твердости моего решения. Надеюсь, командор воспринял это так, а не подумал в сотый раз, что я любого мужика перепью. Приближающаяся ночь, зажженные свечи, властный мужчина и симпатичная девушка смотрят друг другу в глаза. Меня спугнула надвигающаяся атмосфера, и я поспешила вернуться к себе. Что-то остановило меня от поспешных действий и непредвиденных последствий. Вряд ли в таком средневековье знали про контрацептивы... Ночь прошла спокойно. Я завтракала с элитным отрядом, но капрал снова не явился. Речь зашла о новой форме, а после к нам присоединилась сонная голодная Ханджи. К её ужасу мясом даже не пахло. Она неохотно жевала картофельные лепешки, запивая молоком, и умудрялась жаловаться на провальные исследования. А затем неожиданно задала мне вопрос. — Мави, а ты гадаешь на своё будущее? Все взгляды снова устремились на меня. — Нет, я этого больше не делаю. — Почему? Разве не удобно знать грядущее? Можно что-то изменить или подправить. — Это не совсем так, — возразила я. — Сложно чему-то препятствовать, когда не знаешь, какие действия ведут к результату. — Так было и с Андерсом, да? — спонтанно добавила Петра. — Может, капрал Леви был прав, и нам не стоит так сильно полагаться на твою силу. Но я пытаюсь вспомнить, как мы справлялись без тебя, и ничего не выходит. Неужели прошло так много времени? Я принялась считать недели, как вдруг сбилась и переспросила. — Капрал — что? Петра округлила глаза и уставилась на меня с большим недоумением. — Я же вчера рассказывала. Капрал поссорился с командором, потому что не хотел, чтобы ты использовала свои способности. Он отговаривал Эрвина, но тот не согласился. Мави! Голова болит? Я схватилась за виски и едва не выдавила себе остатки мозгов. — А я пошла и согласилась... — бормотала я под нос. — Как добровольный агнец. Если капрал узнает... а он точно узнает... Кусок в горло больше не лез. Я отхлебнула молока и поплелась в комнату, игнорируя нападки Ханджи. До тренировки у меня было время подумать. Они оба моралисты, но Эрвин готов принести в жертву одного человека, чтобы спасти остальных. Если бы его смерть решила вопрос выживания, он бы и себя не пожалел. Капрал иной фрукт. Он не признает методов командора, поэтому определенно руководствуется чем-то ещё. Но тут нужно отметить, что Эрвин всегда шел по пути наименьшей крови. Возможно, капрал – это ранняя его версия, и со временем взгляды второго на жертву во благо целого рода человеческого изменятся. Кто из них прав? Почему-то методы Эрвина кажутся правильными, хотя и жестокими, а капрала скорее милосердными и человечными (что, конечно, противоречит его характеру). Я не знаю, каким был бы мой выбор, будь я хоть наполовину столь же важной фигурой. Я даже не знаю, что будет на ужин, так о чем разговор? Я пошла на тренировку самым длинным путём, через комнату капрала. Мне важно было знать, в каком он пребывает духе, чтобы решить, идти мне на площадку или укрыться в комнате под одеялком и выжидать. К счастью, он вышел из комнаты, и я не почувствовала угрозы для жизни. Я даже решилась подойти, но увидела на горизонте Петру и тут же заскочила обратно за угол. Я и представить не могла, о чем они говорили, но не прекращала нагло подглядывать. Улыбка не сходила с её прелестного личика. Она говорила о чем-то стороннем, не касающемся работы. Может, предлагала пройтись по улицам города, прикупить пару вещичек... Или пропустить пинту другую... В любом случае, к выходу они пошли вместе. Я могла бы выпрыгнуть из ниоткуда и как ни в чем ни бывало пойти с ними, но не стала. Петра любит капрала. А капрал подходит Петре. Я пошла другим путём. Почти всё время я отрабатывала взмахи ножом, то одной рукой, то другой. Капрал говорил, что важно уметь атаковать как правой, так и левой, чтобы застать противника врасплох. Я молча выполняла упражнение, изредка улавливая звуки приводов и радостные возгласы. Похоже, ребята устроили соревнования по маневрированию. Моё соревнование закончилось бы ещё на старте, лицом в земле. Как жаль, что я не была разведчицей в обычном понимании. Зато капрал иногда приходил оценить результат, постоянно поправляя положение рук и приговаривая о моей безалаберности. А что я? За все мои годики я не нашла времени, чтобы узнать значение слова безалаберность, но смысл я улавливала. Что-то между бездарщиной и ленивой задницей. Я, и правда, витала в облаках. Даже осмелилась немного поболтать с капралом, подражая Петре. — Погода сегодня... сносная, — я не любила облачное небо, но и сказать, что это самая отвратительная вещь в мире — означало соврать. СНОСНАЯ. ПОГОДА. Я долбанный гуру дружеских бесед. Не удивительно, что он ничего не ответил. — Петра хорошая девушка, — не отчаивалась я. — Умная и храбрая, родители небось гордятся такой дочерью. Она всегда такая милая и никогда подолгу не злится. Без неё элитный отряд не был бы так сплочён. — Мне известно об этом лучше тебя, — элегантно заткнул меня капрал. Больше я рта не раскрывала. В следующий раз мы собрались в конце тренировки. Кто-то предложил выпить чаю в казармах элитного отряда, и я, с удовольствием, пошла. Пили, кажется, солодковый чай, не особо богатый вкусом, но полезный для кишечника и почек. Только ленивый не заметил моей скованности при капрале, поэтому меня пытались разговорить, интересуясь в основном черной магией. Но Петра задала совсем иного рода вопрос. — Кстати, ты всегда обращаешься ко всем по имени, даже к командору Эрвину, но я никогда не слышала, чтобы ты произносила имя капрала Леви. Стоило ей сказать, как остальные начали поддакивать, а я обливалась потом, выдумывая правдоподобную причину, лишь бы не ляпнуть, что его имя тупо ассоциируется у меня с маркой одежды. — Ну-у-у, это не секрет. Был такой человек, Элифас Леви, он считается прародителем оккультизма. В общем, у меня не самая лучшая ассоциация с именем капрала... Я уже подумала, что напугала их, но Петра всерьез заинтересовалась этим Элифасом. Она подсела поближе, чтобы, наверное, составить на него родословную. Я давно заметила, что ей очень интересны и мои силы, и потусторонняя тематика в целом. Но я мало знала про этого чудика, на то это и была ложь. Я взяла её за руку, якобы погружая в историю о тёмном колдуне. Остальные заговорили на другие темы, и тут я прозрела. — ... так он познал тайну пентаграммы. О, у тебя такие холодные ручки, Петра. А у капрала вот, наоборот, горячие. Я слышала, что такие люди идеально подходят друг другу. Стих даже ветер за окном. Все уставились на Петру, а она немощно поглядывала по углам. На щеках розовел румянец, причем краснела не только она, а почти весь элитный отряд. Они знали, что она безнадежно влюблена в капрала, а вот его реакцию невозможно было прочесть. Мне казалось, что он готов взять свои слова назад, помириться с Эрвином и отправить меня в бой с гигантами, в самое пекло, чтобы меня там просто втоптали в землю. На пятой секунде я повернулась в сторону двери, но услышала гнев небес и выпрямилась. Капрал говорил четко и без каких-либо намеков на мою дальнейшую участь. Он просто сказал мне выйти и пошел следом. Я начала задумываться над тем, что я ляпнула, и над своим поведением. Мы остановились возле гостевой, и я не планировала разговаривать в моей комнате. Лучше он отчитает меня в коридоре, чем увидит срач в комнате, отчитает ещё и за него и заставит убраться. — Знаю, я должна извиниться перед Петрой, у меня крышу сносит в последнее время. Но я же не сказала ничего обидного... — Я хочу поговорить не об этом, — сказал капрал и спрятал руку в штанах. — А-а, — догадалась я по его физиономии, — значит, Эрвин уже рассказал о моем вчерашнем визите? Честное слово, я не хочу использовать свои силы. Вы даже знаете, почему. Но моя жертва — это ничто. Я благодарна, что вы за меня заступились, и я не хотела идти вам наперекор, но так... — Мави, — устало прервал меня капрал, и я умолкла. — Ответь на простой вопрос. Я напрягла извилины. По нему невозможно было прочесть ни вопроса, ни правильного ответа. Я стояла на краю пропасти, жонглируя взрывчаткой, уворачиваясь от торпед, и думала, от чего же я помру? И тут он достал из кармана подвеску, показывая её мне во всей красе. Я вылупилась как баран на новые ворота. Зачем он мне её показывает? Затем что-то щёлкнуло, и перед глазами всплыла картина: как я кладу на стол фальшивого колдуна кулон точно такой работы. Я так зациклилась на псевдошаманствах, что забыла абсолютно всё. О чём подумала Петра, увидев его? О чём сейчас думает капрал? — Ты знаешь, откуда это у меня? Я молчала. Бывает, в голове нет ни единой мысли, за которую можно зацепиться. Пустой эфир, и я словила это состояние. — И ещё, ты странно себя ведешь. Что ты делала у моей комнаты, кроме как подслушивала разговор? Это как-то связано с Петрой? — Да нет же! Во-первых, с моей позиции вообще ничего не было слышно. Я просто шла на тренировочную площадку, а потом увидела, как вы вышли и... спряталась от неожиданности. — Считаешь это нормальным? — Я только хотела помочь Петре сблизиться с тобой. Ты и сам не мог не заметить, как сильно она равняется на тебя, как старается угождать во всем... — Уймись. Скажи как есть, — бесцеремонно прервал меня капрал, и я выдохнула. Что сказать? С одной стороны полная засада, с другой идет активное наступление. Нужно собрать всю свою смекалку, чтобы придумать трехэтажную лживую сказку от кулона до неразделенной любви Петры. И чтобы везде всё сходилось и одно не перекрывало другое. Я собралась с силами и оттарабанила на одном выдохе: — Я купила этот кулон, чтобы сделать оберег от ауры смертника, но не смогла подарить, поэтому подсунула. А ещё я хотела помочь Петре и свести вас, но оплошала. Я веду себя так, потому что... вы мне нравитесь.