В лесу, где сжигают ведьм

Нас заживо поглотила тишина. Я дважды два не могла сосчитать. Вылезшая наружу правда мне не нравилась. Я отказывалась принимать её, жестокую и обличающую меня с омерзительной стороны. Осознание заполнило белые пятна воспоминаний кровавыми обрывками. Словно меня разорвали в клочья и заново собрали. Существо, виновное в большей части моих бед, расставило руки по бокам, пресекая любое движение и неверный вздох. Всё ещё слишком близко. Вне всяких сомнений, я любила человека по имени Сэйген. Но демона с его лицом, походкой, голосом хотела придушить на месте. Меня возмущал тот факт, что я ходила в дураках. — Зачем ты притворялся им? — Сама просила, не помнишь? — Ты же не собирался копировать его полностью, — я прокрутила в голове нашу первую встречу, его удивление и замешательство. — Но залез мне в голову и повторил в точности, каким я его запомнила. Надеюсь, ты вдоволь наигрался. Мой тон перешёл в угрожающий, когда я поняла, что говорю с всего лишь человеком. Слабым и сильно подпортившим мне жизнь. Теперь мне не казалось странным желание ведьм убить своих протеже. Но этот демон сглупил, оставшись рядом. При первой же попытке ему следовало сбежать, оставить меня далеко позади и жить скрытно. Никогда не поверю, что он проникся моей просьбой. Тем более сейчас, когда он так изменился, перестал играть. На свет вылезла его самодовольная улыбка, и этого хватило с лихвой. Впрочем, моя скорлупа тоже треснула. Он оскорблял память о настоящем Сэйгене. — Думаешь, я не убью тебя из-за смазливого личика? — О, нет, — коротко ответил Бафомет, подавляя смешок. Он продолжал забавляться даже сейчас. Смешал меня с грязью и думал выйти чистеньким? По телу пробежала искра, я накинулась на него в примитивном гневе с голыми руками. На его фоне подвальная ведьма выглядела более свирепым противником, и с той я справилась. Значит, и с ним… Он шагнул назад, но мы стояли слишком близко друг к другу. И я знала, что если удастся сбить его с ног, появится шанс победить более увесистого противника. Эффект неожиданности или случайность, но он не совладал с равновесием. Я замахнулась ногой в кадык. Желание убить его заставило мыслить иначе, на опережение мыслей, как случается только с опытными бойцами. Пожалуй, впервые Леви мог бы мной гордиться. Бафомет обхватил мою стопу двумя пальцами. И этого хватило, чтобы остановить один быстрый точный удар. Он отодвинул ногу от лица и приподнялся на локтях, но держал крепко. Я испугалась, потому что его реакция и сила, увы, выходили за рамки человеческих. Не мог же он сохранить часть сил? Я в конец запуталась. В договоре об этом ни слова. Кстати... в глаза его не видела, разве это нормально? — Ребёнком ты нравилась мне больше, — монотонно произнёс бывший демон. — Я приучал твоё тело к силе с ранних лет, но даже этого не хватило, чтобы ты смогла перенять её полностью. Мало того, что бесталанная, так ещё не благодарная… твои родители уделяли больше времени Богу, чем твоему воспитанию. Я всегда считал, что вера — аппендицит человечества, — сожми он мою ногу ещё сильнее, и кровь перестанет поступать к пяткам. Но я не упустила ни слова из его поганого рта. — Значит, никакой сделки не состоялось? Но ты вытащил меня из подвала, почему? — Видишь ли, наш договор был почти расторгнут, когда ты умирала, находясь здесь, — он говорил нехотя, словно я вынуждала его. — С моей стороны было сделано всё возможное, но ты всё равно сгинула… как бы понятнее выразиться… от передозировки. И я фактически нарушил пару правил, забрав часть силы обратно, чтобы ты хотя бы вышла из летаргии. Я ощутила себя недоразвитой. Либо он говорил на демоническом диалекте, что я ни слова не уловила. Я было хотела попросить изъясниться попроще. Но это выдало бы во мне дауна первой степени. Главный вопрос оставался не ясным. Я надеялась, что хотя бы на него получу чёткий ответ. — И я… не ведьма? Я уже не чувствовала стопу, будто на неё наложили жгут. Он вряд ли догадывался, что причиняет мне ноющую боль. — Ведьма, самая, что ни на есть. Проблема в том, что я не человек. Наша проблема, сечёшь? Его манера речи отталкивала, и всё в нём до кончиков волос. Он не упомянул, сколько силы передал, но я так поняла, что он всё ещё сильнее меня. Какой же глупой я была, когда пользовалась экстрасенсорикой направо и налево. Просто потому что она есть. А когда пришло время уплатить цену, я ещё и должной осталась. — Да отпусти! — я одёрнула ногу, и чуть было не лишилась мизинчика. Пятка неприятно покалывала, как это случалось со всеми. Я не могла толком встать на неё, а затем заметила, что болят обе ступни. Просто правая ещё и колит. Всегда ли они так болели с тех пор, как я содрала с них кожный покров? Тогда почему я замечаю это только сейчас? Бафомет поднялся и накинул съехавшую рубашку, по виду прямиком из жопы титана. В то же время я почувствовала, что не могу справиться с гневом. Мне нужно выплеснуть его хоть на прохожего. Но в четырёх стенах нас двое: полу ведьма и недочеловек. Вскоре гнев, не найдя выхода, перешёл в новую стадию: отчаяние. Оно не отличалось импульсивностью, и Бафомет воспринял мой уход в себя как смирение. А я лишь думала о том, как ужиться в теле ведьмы и в одной комнате с чудовищем, что меня сотворило. — Что будешь делать? — назло мне осведомился Бафомет. — Моя смерть не отменит сделку — это я так, вдогонку твоим мыслям. Он был уверен, что меня можно читать хоть вверх тормашками, но не угадал даже близко. Когда я поняла, что мне его не победить, — пока не победить, — я перешагнула через него. Что-то щёлкнуло в голове, неизвестный мне механизм. — Это же ты переместил меня в этот мир, — произнесла я настоящее откровение. — О, так ты хочешь вернуться в семью? Вот мама с папой обрадуются доченьке. Ты главное умалчивай, кем здесь стала. Иначе под шумок они начнут собирать дровишки… — Тебе же лучше, если я окажусь как можно дальше, — констатировала я. — Пока не выполнишь условия сделки, ты не сможешь. Это же пространство, ведьмы вообще не способны... — договаривать не стал; наверное, едва лишнего не наплёл. — И когда ты планируешь передать мне остаток? — Хэм-м, когда начнёшь справляться… Серьёзно, ты так хочешь обратно? Не хотела же… Возвращаться я и не думала. Он был прав: там моя жизнь обречена на монашество и покаяние. Если, конечно, мне повезёт выжить при перемещении. И что-то он там заикнулся про то, что ведьмам это не дано... С первых секунд пробуждения я не узнавала место, но понимала, что нахожусь в лазарете. Люди в нём не умирали, они уже были мертвы. Без ног, без рук, без будущего — на поле боя они оставили свои души. Всё, что при них было — сырая гниющая плоть. Находиться в лечебнице было тяжело, угнетающе. Я вышла и бродила по ветвистым коридорам, одновременно узнавая не место, но атмосферу. Когда мальчишка в форме разведки заговорил со мной, я всё ещё не знала, стоит ли оставаться здесь. Но присутствие Сэйгена всё меняло. Я почувствовала, что должна обеспечить нам комфортное существование. Ответственность за него подтолкнула принять предложение Эрвина и стать разведчицей не только на документах. Я нашла много смысла в его защите. И всё это рухнуло в одночасье карточным домиком. Но ненавидеть и винить только Бафомета я не стала. Была ведьма, что поймала меня как зайчонка в капкан. Люди, что не смогли отыскать. Точнее, ненависти скопилось так много, что хватило бы на всех. Я разделила злобу поровну: между демонами, ведьмами и людьми. Всем возжелала смерти. Ведьмам мучительной, людям быстрой, Сэйгену бесповоротной. В этом хаосе я одновременно находилась в комнате и за её пределами. Где-то в соседней галактике погибла звезда Пифагора, а я уже знала, кто умрёт следующим. Это и значит быть ведьмой? — Хочешь знать, что будет дальше, — я подошла к окну, излучая не свойственное утопическое сияние. Исчадие глаз с меня не спускало, а я уже вычеркнула себя из списка отчаявшихся. — А дальше начинается звездопад. * * * В столовой оживлённо обсуждали последнюю новость. Налог на жильё повысили, вместе с тем увеличился «добровольный» сбор с военнослужащих. Я своих денег в глаза не видела, мне бы их проблемы... За одним столом умещалось шесть человек. К сожалению, Жан успел присесть шестым. Я нашла взглядом кентов Сэйгена и его самого. Он отлично проводил время в теле человека. Эти оболтусы ловили каждое его слово. Демон быстро обзавёлся своими шестёрками. Величественный лорд тьмы. Потом они так же величественно пойдут курить дурь в уборной. — Поссорились? — А? — я оторвалась от картошки и повернула голову. — Нет… нет… — я отвечала Жану весьма сбивчиво, что не в моём характере. Сказать, что поссорились, недостаточно. На дух не переношу — вот это ближе к истине, но всё равно не то. Не обратить внимание на Сашу Браус было невозможно. Она озиралась по сторонам и хомячила, словно чья-то рука вот-вот залезет ей в тарелку. И ту она откусит и обглодает до кости. А ещё она разведывала, что мы плохо едим или к чему совсем не притронулись. Я интуитивно схватила свою булочку и потихоньку надламывала. — Так спокойно в последнее время, — расслабленно произнёс Армин. Я промолчала. — Невыносимо тут сидеть, — высказался Эрен Йегер. Я подумала, что он подразумевает конкретно наш столик. И я готова была поддержать его и попросить Жана уйти. — В таких деньках тоже есть своя прелесть, — продолжил переубеждать его товарищ, но Йегер гнул свою линию. — Что хорошего в том, что мы загнаны здесь, а титаны разгуливают на свободе? Может, один из них как раз смотрит на море, наше море. — Сейчас мы ничего не можем сделать, остаётся ждать, — подала голос темноволосая девушка, чьё имя я даже не знала. — Да брось, — а вот Жану следовало промолчать в кой-то веки, — ты тоже веришь в этот бред? Откуда возьмётся столько воды? Дождиком накапает? — Семьдесят процентов поверхности Земли покрыто водой, — вспомнила я курс географии за пятый класс. — Большинство морей образовались очень давно, вместе с мировым океаном. Их появление напрямую связано с таянием ледников. Он выглядел загруженным, и оттого ещё тупее. Даже слово не смог из себя выдавить, только пялился мне в тарелку. — Ало-ало, Мави вызывает Жана. Прогрузился, Виндовс? — Сама-то поняла, что сказала? — спросил Жан, будто я выдала набор несвязных слов. — Я-то поняла, а ты поспел за моей мыслью? — За дурака меня держишь? — он всерьёз разозлился, расправил широченные плечи и вопросительно уставился. Тогда я поняла, что фактически умерла в его глазах. Ну, хоть буду знать, что интеллектуальные девушки его не возбуждают. — Успокойтесь, — внёс разумность Армин, — нашли из-за чего ссориться. Но сам он, конечно, остался под впечатлением. Мне многое было известно. И не только из книг. Вот бы этот мальчишка, Армин, удивился моим познаниям! Мы больше не проронили ни слова. Мне вообще показалось, что это первый и последний раз, когда мы сидим вместе. Вон, за соседним столом Имир рассказывает похабный анекдот. А я пропустила его начало и не поняла шутки. Но все смеются, хорошо проводят время. Мне даже холодная картошка в горло не лезет. Я протянула тарелку Браус и ушла. Если бы знала, что это станет залогом нашей дружбы, слизала бы всё до последней крошки. Достало это Шапито: то вниз, то вверх, и чаще вниз. С УПМ мы никак не найдём общий язык. Важнее всего было не останавливаться. Потратить газ в баллонах до последнего бара. Где-то вдалеке тренировались остальные, я слышала противный голос Бальмуша. Он только подогревал моё стремление научиться маневрировать. Я горела желанием пронестись на УПМ прямо над его ублюдской головой. Человек, который ни во что меня не ставит, первым должен лицезреть мой успех. В комнату я вернулась в комендантский час. Сэйген преспокойно разлёгся на кровати и читал прессу. Ему это было совершенно не свойственно. Но демону-пенсионеру, видимо, нравились газетки с грязными статейками. — Ты не собираешься перебираться в другую комнату? — всё-таки спросила я. — А должен? — удивился он. — Променять просторную двухкомнатную на трюм с шестью кроватями? Он притворился, что не понял моего вопроса. Но затем решил ответить и на него. — Если посреди ночи тебе станет одиноко, и ты захочешь убить меня, я не возражаю. Но так просто ты уже не отделаешься, — он похлопал по одеялу и расплылся в отвратительной улыбке. Я бы не прочь сменить обстановку, хоть на шестиместный трюм, хоть на одноместный гроб, лишь бы пореже видеть это лицо. Но мне становилось не по себе, когда я теряла его из виду. Словно за моей спиной он мог сыграть партию против меня. На угрозы он горазд, но я не была столь глупа, чтобы идти против него сейчас. И ему я нужна живая. Мерзко, конечно, но потерпеть стоит. За тренировки я взялась серьёзно. Просыпала утренние, но вечерние посещала исправно. Даже в караулы ходила, когда ставили. И всё чаще покидала штаб ночью. На тёмную управлять УПМ было невозможно, не с моим уровнем подготовки. Но я начала с малого: бегала по лесополосе, тренируя реакцию и укрепляя мышцы ног. Отдавала всю себя войне не с титанами, а с собой. С хилыми ручками и ножками, ненадёжным женским телом. Потому что если в первом сражении побеждает сила духа, то в следующем от физической формы зависит моя жизнь. Я гналась по тёмным древесным коридорам, в боку терпимо покалывало. Для меня впереди бежал кто-то сильнее и выносливее. Условно я обозначила его как номер один. Себя — вторым номером. Но честнее было назвать его просто капралом, потому что впереди я видела только его спину. Словно мы вернулись на несколько веков назад. Сейчас мимо нас промчатся его элитные ребята. Это Оруо там что-то вякнул про мою костлявую жопу?! А ну вернись! Но я не могу отвлекаться. Есть лес, и я — нам предстоит много времени провести вместе. * * * Ханджи вымочила тряпичный бинт в тёплой воде и аккуратно обтёрла область у лопатки. Её очки запотели, пока она стояла над тазом, пришлось снять. Рана не глубокая, но в таком месте, что сам мужчина о себе не позаботится. И, боже упаси, не позволит сделать это местным врачам. — Обычно ты осторожнее, Леви, — пытается отчитывать его очкастая. Наготове лежит игла с продетой ниткой. — Шавки Вазейля узнали, где я, и послали наёмников. — Но им гораздо больше не повезло? — Ханджи развернула бинт и приложила к ране другой стороной. — Откопай и спроси их сама. — Кстати, Эрвин прислал письмо. — Вовремя, мне осточертела эта пыль, — и дела он более-менее уладил. Пора убираться, не для того он вступил в разведку, чтобы загнать себя грязной работой. Есть вещи, для которых он подходит лучше. — Напротив, он просит задержаться на пару месяцев. — Шутишь? — он оглянулся, но Ханджи попросила его не вертеться. — Что же происходит? — спросил он сам себя, и не смог ответить. В уголке мирно беседовали две девушки. Мари много рассказывала своей сестре о людях, что помогли ей, когда она угодила в рабство. Но периодически улыбка исчезала с её милого личика. Потому что на вопрос, как поживает Мави, капрал тоже не смог ответить.