В лесу, где сжигают ведьм

Об ужасах Вальпургиевой ночи ходило много легенд и поверий. Пожалуй, самое популярное ссылалось на пиршество ведьм. И тут человеческая фантазия включалась на полную, преследуя одну простую идею: кто забредёт на застолье — обречён пополнить перечень блюд. Выдумками полнилась история шабаша. Что-то приживалось в людской памяти, что-то смогло прижиться и на самом шабаше. Если бы найти его было так просто, ведьм занесли бы в красную книгу как вымирающий вид. Но средневековье благоприятно сказалось на их культуре. Хотя в условиях стен я подозревала о воцарившемся упадке сил и влияния. Я надеялась, что они слабее своих предшественников. Слабее меня, неопытной и новообращённой. О шабаше я могла судить только по тем тёмным делишкам, что проворачивала моя «гувернантка». Покойная желала занять место во главе, значит, считала себя достаточно способной для этого. Если все они так же слабы, уничтожить их по силе даже небольшой вооружённой группе людей. Но Эрвин Смит явно отдавал предпочтение живым ведьмам. «Что ты знаешь про Вальпургиеву ночь»? То, что остались какие-то записи, — уже большая удача. Эти деревянные домики вспыхивают, как спичечные коробки. Шансов было немного. — Фестиваль в начале весны. Насколько знаю, здесь он тоже отмечается, — уклонилась я. — Отмечается, да? — он усмехнулся, но не выглядел весёлым. — В детстве я и сам любил собираться на поляне и сжигать чучело. Помню, как босые девушки в цветастых юбках плясали у костра, напевая популярную тогда лунную балладу. Но когда-то на месте чучела побывало много невинных женщин. Я изменил своё мнение о празднике, когда повзрослел и увидел полную картину. Я прониклась его словами. Не потому что он сочувствовал ужасам прошлых ночей. Но потому что Эрвин впервые заговорил о своём детстве. О чём-то сокровенном, бессмысленном для других, но только не для него. — Девушки заплетали в косы цветы, голубые с сиреневой сердцевиной и жёлтые, — продолжал Эрвин. — Дети собирали их для своих мам и сестёр. Сам я никогда не делал этого, но мне нравилось смотреть, как они танцуют. — А, если подумать, та заколка, — я вдруг вспомнила его подарок, — на ней есть синие цветы. Не знаю только, как называются. — Я тоже не силён в этом. Но они показались мне похожими на те, что видел я. — То есть можно сказать, ты вплёл их в мои волосы? — сморозила я в шутку. В ответ Эрвин вскользь тепло улыбнулся. Мимолётно, так что насладиться ею я не успела. Мы заговорили о фестивале, но речь, конечно, шла не о празднике людей. — Из записей я узнал, что путь на шабаш может найти только ведьма. Эта резкая смена темы немного обескураживала. Он так прямо высказал свои мотивы, даже не попытался завуалировать. Я всё-таки старалась не говорить о ведьмах. — Спрашивая о фестивале, ты осведомлялся о шабаше? — включила я дурочку. — Почему он стал тебе интересен? — Я хочу исследовать дальние земли. Отправиться туда, где мы ещё не были. Для крупномасштабной экспедиции мне нужны такие солдаты, как ты. Если бы я смог завербовать нескольких, мы бы добрались туда с минимальными потерями. Нет, что важнее… мы бы вернулись. — Одной меня тебе уже недостаточно? — меня это немного обижало. Я эспер разведки. Единственный, поэтому такой ценный для командора. А ему, видите ли, ещё подавай. — Кроме шуток, просто прийти и убедить их помочь — гиблое дело. Судя по всему, ведьмам титаны до лампочки. — До лампочки? — он, видать, не понял моего выражения. — Безразличны, — пояснила я. — Им нет смысла помогать нам. Не говоря уже о том, что они затаили многовековую обидку на человечество в целом. Люди могут не помнить, но эти спят и видят, как тлеют их сёстры. Идти туда без пряника или кнута — кривая дорожка в ад. Есть более простые способы умереть, я считаю. Я встала, так как посчитала, что на этом разговор и закончится. Всё-таки в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Какими бы великими амбициями он не обладал, какие бы Геркулесовы планы не строил, но должен понимать, что просто так ему никто ничего не должен. Простая истина: чтобы что-то получить, нужно отдать. И в случае с ведьмами, отдать придётся больше положенного; о равнозначном обмене и речи быть не может. С другой стороны, что он вообще может им предложить? Мы говорили о шабаше, а он о нём ни сном, ни духом. — Разумеется, я не думал идти с пустыми руками, — выдал Эрвин, отвернувшись к окну. Я навострила уши. Блефует он или серьёзен? И как назло, ни один мускул на его лице не выдал притворства. Он соединил руки сзади, выпрямил спину и повернулся ко мне. Твёрдый в своём решении. Мне показалось, что он видит дальше меня, при том, что знает много меньше. Его до безобразия суровый взгляд настойчиво требовал моего содействия. Содействия ведьмы, не причастной к шабашу. Он рассчитывал, что я в здравом уме приведу его в место, где его звание, происхождение и военные заслуги перестанут что-либо значить. Не говоря уже о незавидной судьбе ведьмы, раскрывшей людям место проведения шабаша. Да, парочка эсперов на стороне разведки не помешают. Но что, если они не станут слушать? С меня-то он требует только одного — достать билеты на представление. Возможно, на этом моё участие и закончится. — При всём уважении, Эрвин, не думаю, что у тебя есть, что предложить шабашу. Я нарушу правила, если приведу вас. И за вас примутся, как только со мной закончат. — Мне понятно твоё нежелание сотрудничать с ведьмами. Ты сильно пострадала от рук одной из них. — Брось, — отмахнулась я, — мне и люди много дерьма сделали, но не стала же я ненавидеть всех без разбору. Не дави на мою необъективность. Я правда считаю, что, хотя они не жрут людей, но связываться с ними себе дороже. Если совсем начистоту, Эрвин, я разительно отличаюсь от здешних представителей своего рода. Вероятность, что мы найдём союзников среди них… ну, мала, — я старалась быть убедительной. Эрвин в глаза не видел настоящих ведьм. Да, тела у них человеческие, они смертны. Но на их территории в пик сил шансов уйти невредимыми нет. — Я вовсе их не недооцениваю, Мави, — он подошёл почти вплотную. Я аж отшатнулась. Всегда ли он был таким высоким? — Ты права, я не многое могу предложить. Над планом с «пряником» придётся поработать, — затем взгляд командора совсем переменился. — Но в моём «кнуте» не сомневайся. Он поиграл с моей прядью, наматывая на ладонь, но это прошло мимо меня. Я чувствовала беспричинный страх, возрастающий с каждым полу вздохом. Словно его слова предназначались мне одной, и ни единой ведьме больше. Я эгоистично наслаждалась этой пугающей близостью, хитростью и коварством командора разведкорпуса. Он так многого добился не только честным путём. Если для высшей цели ему нужно использовать меня, он пожертвует тем малым ради того большого. И глазом не моргнёт — пожертвует. И как я могла не восхищаться его глазами, всегда глядящими в будущее? Он не только рассуждал и грезил, но и воплощал задуманное. Да в моём мире ему бы памятник поставили при жизни. — Если что-то пойдёт не так, ты сможешь всех защитить? — Если опознаю в них врагов, разведчики обнажат клинки. Нет гарантий, что, отказав нам, они откажут другой стороне. — Другой стороне? — ухмыльнулась я. — Титаны не очень разговорчивы. Сложно будет договориться. Эрвин промолчал. Ему не нужно моё благословение, чтобы начать готовиться. Но он так и не услышал моего согласия. На моё одобрение командор уже не рассчитывал. Ну ещё бы! Ведьмы достаточно подпортили мне жизнь, сама я бы точно не полезла на рожон. И устраивать рандеву тоже не стала бы. Мне банально не хватает сил и опыта, чтобы идти против шабаша и хоть что-то из себя представлять. — Ты переживаешь, что переговоры провалятся? — он видел мои метания, разве что мысли не читал. — Или надеешься на это? — Что? — я одарила командора осуждающим взглядом. — Я жить хочу, только и всего. В шабаше участвуют сильные ведьмы. Если их разозлить, можно заранее готовить фотографии в похоронное бюро и покупать венки. — Поэтому и нужен хороший план, включающий в себя все «если» и «тогда». Не принижай мои шансы, они не нулевые. С тобой — не нулевые, — уточнил Эрвин, как будто его вера в меня черпалась из того же источника, который придавал сил капралу. — За две недели — а мы справимся? — я заставила его засмеяться. — Теперь ты сомневаешься в моей расторопности? Мы потеряем много времени, если я возьмусь развеять все твои сомнения на мой счёт, не так ли? По правде, двух недель хватало с головой. Я уже просто не знала, к чему придраться. Но хотя бы обстановку разрядила. Так началась утомительная подготовка к необычной вылазке. То, что участвовать в ней должен элитный отряд, мы решили единогласно. Но их было недостаточно. Другие разведчики могли осудить и не понять действия Эрвина. То, что ведьм нужно вылавливать и истреблять, многим вдалбливали ещё с пелёнок. Это не то, что можно просто взять и объяснить. С таким же успехом можно пытаться убедить человека в том, что какой-то отдельный титан, на самом деле, очень хороший. Поэтому остальных мы отбирали очень тщательно. Из тех, кто в первую очередь, умеет держать язык за зубами и следовать приказу без лишних вопросов. Таких нашлось не много. Когда с составом было покончено, началась основная умственная работа. О месте шабаша мы узнаем в последний момент. Обследовать местность заранее не выйдет. Значит, наш план не должен зависеть от окружения. Но я упростила Эрвину задачу. С очень большой вероятностью шабаш соберётся в лесу. Едва ли под окнами королевского дворца и вряд ли за пределами стен. Это должно быть уединённое местечко с достаточно плохой репутацией, чтобы отпугивать местных от посещения. К сожалению, под это описание всё ещё подходило много мест. В кабинете Эрвина я склонила голову над картой, подражая членам элитного отряда. Что они намеревались на ней рассмотреть? Наши шансы на успех? — А почему ты просто не бросишь на карту руны? — задал тупой вопрос Оруо. То есть, только я знала, насколько он тупой. Остальные подумали о том же, но не решились спросить. — О шабаше нельзя узнать таким образом, — немного подвирала я. Вообще-то узнать можно, но это почти наверняка приведёт к тому, что, когда мы придём, нас уже будут знать по именам и родословным. Я просто не хотела тратить время на объяснение того, как это работает. И тем более выдавать то, что я и сама не знаю, почему это так работает. Несмотря на то, что мы снова проводили много времени вместе, слишком отчётливо ощущалось, что это вынужденная и навязанная близость. Мы отдалились настолько, что навёрстывать было нечего. Мало, кто говорил, но им не нравилась идея о сотрудничестве с ведьмами. В этом мы были солидарны. Но пойти против амбиций Эрвина никто не осмелился. Единственный, кто точно высказался бы против, отсутствовал по причинам, о которых меня не осведомили. За неделю до мероприятия об экспедиции объявили официально. Нам потребовались ресурсы, которые пришлось ещё закупать. Конечно, для всех это была обычная вылазка за стену. Эрвин снова занялся финансовым вопросом. Работа над планом «Б» в случае провала неожиданно полностью легла на мои плечи. Хотя всего на пару дней, пока Эрвин не добьётся нужной суммы, но я почувствовала себя командующей. Потому что работать над планом я могла только в кабинете Эрвина, а последний в отъезде. Он предоставил мне ключ, как символ доверия, который я не могла оценить в полной мере. Конечно же, первым делом, я обшарила всё, до чего могла дотянуться. Просто из любопытства и, зная, что меня никто не застукает. Достаточно потом положить всё на своё место. Я уселась в его кресло, положила перед собой ещё не исписанные листы и прочувствовала, какого быть Эрвином Смитом. Я насладилась собственной важностью, покрутила перьевую ручку, подписала в воздухе пару тройку приказов. О, да, эта жизнь была по мне. Затем вспомнила, зачем я здесь, и написала первое слово: «Верховная». Проблема в этом исчадии. Я ничего о ней не знала. И пока я находилась в неизвестности, я надеялась… нет, уповала на чистую удачу, что и ей ничего обо мне неизвестно. Если я сделаю шаг в чужих угодьях, а из её уст вылетит моё имя, я буду знать наверняка — моя жизнь оборвётся здесь. Я толком ничего не написала. И подскочила на месте, когда в дверь кабинета постучали. Не званный гость должен был сразу же уйти, не получив ответа. Однако ручка повернулась, и он вошёл. Я оторвалась от письма и пожалела, что не заперла кабинет на ключ. — Сэр, можно… Когда Эрен увидел, что «сэр», на самом деле, «мадам», то позабыл о манерах. В его глазах я не удостоилась столь высокой оценки. Не мадам — так, одна знакомая разгильдяйка. Он ошибочно решил, что может войти. Его друзья, Армин и, — да, я всё ещё через раз вспоминала её имя, — вошли следом. — Где командор Эрвин? — задал он логичный вопрос. — Его нет, — съехидничала я. — Это я и сам вижу. Почему ты здесь? Командор знает об этом? — Что за обвинения на пустом месте? — он подошёл к столу, и я положила руки на исписанные бумаги. Вдруг, Эрен Йегер лучше всех в своём взводе читает вверх тормашками? — Разумеется, Эрвин лично разрешил распоряжаться своим кабинетом. Ты сможешь спросить его об этом, когда он вернётся. Не раньше, чем через сутки. Если ко мне у тебя нет вопросов, то, будь добр, — я указала на дверь. Он замялся. Предъявить ему было нечего. Ну, мне так казалось. Но он остановился у двери. Его эскорт тоже. — Почему взяли тебя? — бесился Йегер. — Ты в разведке несколько месяцев, но взяли именно тебя. — Не юли, юноша. Хочешь знать, почему не взяли вас? Он так изменился в лице. Вся троица. Словно я насмехалась над ними. Его сжатый дрожащий кулачок, действительно, вызывал у меня внутренний смех. Они не понимают, о чём говорят. И мне чертовски нравится водить их за нос. Даже будь это обычная вылазка, неужели им так охота накормить титанов? Они слишком юны, чтобы принимать участие в таких опасных экспедициях. На моей памяти умирали люди опытные, и они не сильно рвались на тот свет. Этим-то чего не сидится? Радовались бы, что не оказались в списке. — Я не отвечу на твой вопрос, — сказала я, плохо сдерживая улыбку. Он закрыл глаза на моё откровенное издевательство. Понял, что ничего от меня не добьётся, и решил свернуть свой цирк, прихватить клоунов и уйти в закат, мне на радость. — Удачи на передовой, — выдавил он и выскользнул в коридор, закрыв за собой дверь. Наверное, рассчитывал, что обратно я вернусь в трупном мешке. С моими навыками выживания он в этом даже не сомневался. Эрен Йегер ошибался. Я перечитала написанное, но уже не могла сосредоточиться. Я и до этого была рассеянной. Встав у окна, подобно Эрвину Смиту, я желала узреть мир его глазами. Что видел он, чего не могла увидеть я? Через пару дней каждый наизусть знал свою позицию и роль. Запасной план был проработан не так хорошо, как основной. Мне не пришлось убеждать их, что при худшем раскладе ведьм нужно безжалостно вырезать. Помимо баллонов с воздухом каждому полагалось два баллона с горючей жидкостью. Обычное горючее не подходило: его запах выдал бы нас с потрохами. Но рапсовое масло — идеальная замена. Один сигнал из ракетницы — и разведчики в указанных позициях подожгут лес. Ведьмам перережут сухожилия на ногах и бросят в огонь. Шабаш окажется в эпицентре пожара, никто не сбежит. План отступления на словах был хорош. Предложение Эрвина базировалось на его попечении. В этом, конечно, были плюсы для шабаша. Когда тебя покрывает такой человек, можно устроить разгул и анархию. Но сесть на поводок и подавать лапу, когда просят, — присуще только человеческой натуре. Эрвин судил их по себе, не улавливая, что то, что выглядит как человек, — Иудово отродье. Я возилась с баллонами горючего, как с собственными детьми. А точно ли каждый взял по два? А они надёжно закреплены ремнями? В полёте не будут мешаться? Не протекают? В последние дни я достала даже терпеливую Петру. Она видела, что я волнуюсь, из кожи вон лезу, чтобы всё прошло хорошо. И моё серьёзное отношение к этому делу подтолкнуло её забыть старые неурядицы. Она убаюкивала меня в обеденный час. Уже вечером тайна места шабаша должна была открыться. Я узнала, что Петре тоже нравится сжигать ведьмино чучело. Но больше всего ей нравится находиться в кругу близких людей. Это было так банально и предсказуемо, что я уснула, лишь бы не слышать, как она хотела бы провести время на фестивале с сослуживцами. А не вот это всё. Когда она, наконец, ушла из моей комнаты, я продрала глаза. Сэйген знал, что Эрвин нацелился на шабаш. Не от меня, но по каким-то своим каналам вычислил. И у нас не было времени поговорить об этом. Я сомневалась в необходимости говорить с ним на эту тему. — А ты мог бы пойти со мной и повысить шансы на выживание, — буркнула я, зарывшись в одеяло. — Мне? На шабаш? Не для того я становился человеком, чтобы тут же откинуться. — Но, если я умру, ты не сможешь передать остаток сил. Контракт, скорее всего, будет разорван. — И что, мне идти за тобой из огня да в полымя? Свою жизнь не бережёшь, так дай другим пожить. — Трусливый из тебя получился человек, — попрекнула я. — История показывает, что трусы живут дольше, — нашёлся с ответом Сэйген. И я не могла оспорить его многовековой опыт. — Была бы дальновидней, отговорила бы командора разведки. Если он тебе безразличен, пожалела бы свою подругу. Смерть ей будет не к лицу. Ты вообще говорила с ними о последствиях? Какие-то они больно воодушевлённые, смотреть жалко. — Эрвин достаточно харизматичный, чтобы его слушали. Всё-таки он придумал интересные условия сотрудничества. У Верховной будет, над чем подумать. — Серьёзно веришь, что вы мило побеседуете за ужином? Я приподнялась, облокотившись на подушку. Всё равно не смогла бы крепко заснуть: кровь в жилах закипала от одной мысли о предстоящем ужасе. Вместо ответа я одарила его долгим взглядом, не выражавшим, по сути, ничего. И Сэйген словно искупался в омуте моих мыслей. Окунулся в этот колодец с головой, коснувшись лбом дна. — Нельзя предотвратить войну, готовясь к ней! — воскликнул он, поддавшись вперёд. Затем вгляделся в блики свечи, играющих на моём лице и опустил голову на подушку, не отводя глаз. — О, — уже вдумчивее произнёс демон в отставке, — и ты это знаешь.