Капитан Риччи

Они остановились в Салвадоре, чтобы закупить продукты – те, которые не могли добыть в джунглях сами – и провести ремонт в последнем цивилизованном городе перед долгим переходом. Первым делом заменить одну из мачт, треснувшую из-за слишком сильного ветра – Риччи все еще было невероятно сложно контролировать силу. Впервые за долгое время – и последний раз за еще более долгое – у них на столе оказалась еда не корабельного приготовления. В ближайшем будущем предстояло надолго забыть про только что выловленных креветок и осьминогов, запеченную в собственном панцире черепаху, сочную сладкую кукурузу, приготовленные десятком способов бананы и стейки с кровью. Они ели ореховый суп и странное блюдо из фасоли и мяса вместе с капустой, апельсинами и рисом, называющееся «фейжоада». Риччи не знала, как его приготовили и что еще есть в его составе, но оно было совершенно невероятно вкусным. Даже вкуснее, чем гамбургеры или пицца. Поэтому она была недовольна, когда в кают-компанию ввалился дежурящий на палубе матрос с очень озабоченным лицом. Точнее не матрос, а один из тех людей, которых они освободили в Картахене. Они ничего не понимали в корабельном деле, но умели драться. – Там пришла какая-то… – он поводил руками в воздухе. – Она говорит на непонятном языке. – Сейчас доем и выйду поговорить с ней, – сказала Риччи. – Давайте не будем заставлять девушку ждать, – сказал Стеф, поднимаясь. – Иди и сам поговори с ней, если так хочешь. – Если Марти не понимает ее языка, то и я не пойму. Идемте, капитан. После того, как они узнали о способности ее понимать языки, стало с одной стороны проще – не нужно было выкручиваться, а с другой у нее прибавилось работы. Никто не стал вспоминать заученные когда-то пять португальских слов, когда Риччи могла довольно легко объясниться, и еще ей пришлось помогать Стефу в подделке документов, хотя уже в конце первой страницы у нее раскалывалась голова. – Ладно, выясним, что она хочет, – вздохнула Риччи, кладя ложку. – Что она хочет нам продать. На палубе она поняла, почему был так возбужден Мартин. На фальшборте сидела девушка индейской внешности одетая весьма скудно. Из-под травяной юбочки виднелось так много стройных смуглых ног, что Риччи захотелось по-джентльменски предложить ей свою куртку. В глазах Томпсона стало на порядок меньше осмысленности. Как и в глазах Берта. – Как тебя зовут? – спросила Риччи, садясь на фальшборт рядом. – Мисети, – произнесла она. – Прекрасное имя, – заметил Стеф. – Оно что-то значит? – Ничего, – ответила Риччи. – Если бы у него было значение, я бы поняла его буквально. Индианка улыбнулась Стефу и продолжила щебетать на своем языке, непонятном никому на корабле кроме их двоих. – О чем она говорит? – спросил Берт. – О Затерянном городе, – произнесла Риччи, поймав себя на том, что смотрит на их гостью так же пристально, как и парни, хоть и по другой причине. – О городе золота. Эльдорадо. *** – Я думал, Эльдорадо севернее, – сказал Стеф. – Я вообще не думаю, что оно существует, – буркнула Юлиана, косясь на индианку, которая ни у кого не взяла одежды. – Вам не кажется, что это похоже на западню? Девушка, появившаяся из неоткуда и предлагающая отвезти вас в город, где улицы вымощены золотом?! – Это немного смахивает на ловушку, – сказал Стеф, кося глазами на Мисети, с живым любопытством осматривающую помещение кают-компании, – но уж очень привлекательная в ней приманка. – А вы что думаете, капитан? – воззвала Юлиана к Риччи. Та пожала плечами. – По крайней мере, заставьте ее одеться! – Ей так привычно, – ответила Риччи. – Я и сама хотела бы ходить в купальнике по такой жаре. – Ее предложение очень заманчиво, – сказал Берт. – И подозрительно. – Да ладно! – фыркнул Стеф. – Ремонт займет еще больше недели, команда не нагулялась… Что мы теряем? – В перспективе – наши головы. – Ты просто трусишь! – В любом случае решать команде, – прервала их спор Риччи. Она подозревала, что развеять образ золотых улиц будет непросто, а она по собственной глупости выпустила ситуацию из-под контроля. – Нам нужен отряд добровольцев, – продолжила она. – Не отправимся же мы в джунгли втроем. Она надеялась, что моряки не рискнуть лезть в джунгли, но ей следовало вспомнить, как легко они пошли за ней, пообещавшей еще более призрачные горы золота, чем Эльдорадо. Только очень весомые аргументы помогли ей заставить команду не броситься в джунгли всем скопом, а тянуть жребий и отобрать дюжину человек из тех, кто не маялся животом от непривычной пищи и не пострадал в веселой гулянке на берегу. То, что ей придется отправиться с ними, не вызывало сомнений. *** – Поверь мне, как капитану или как ведьме, в джунглях нет никакого Золотого города, – сказала она Стефу тихо, наблюдая за сборами команды. – Может, и нет, но их ты в этом не убедишь, – озвучил он то, что Риччи сама понимала. – И откуда тогда пришла Мисети? – Понятия не имею, – призналась Риччи. – Если города нет, мы пару недель побродим по джунглям. А вот если он есть… Я никогда не прощу себе, что упустил такой шанс! Она раздраженно отвернулась. За стройными ножками и миражом богатства Стеф пойдет на край света. Надо поговорить с кем-то более благоразумным. – Никакого Золотого города не существует, – сказала она Берту, чистящему мушкет. – Все знают, что Золотой город существует, – ответил тот спокойно, словно Риччи подвергала сомнению очевиднейший факт, вроде того, что солнце всходит на востоке. – У нас есть шанс его найти. Риччи была вынуждена смириться с всеобщим помешательством, но она находила его странным. Она чувствовала во всем этом чужую руку, но не могла понять, кто, для чего и как затеял все это. Мисети рассказывала о Золотом городе снова и снова, и Риччи настойчиво просили переводить. – Оставайтесь на корабле и заканчивайте ремонт, – распорядилась Риччи. – Вернемся мы с золотом или с пустыми руками он нам понадобится. *** Идти по джунглям без каких-либо дорог было очень утомительно, пусть на этот раз Риччи не приходилось хотя бы самостоятельно прорубать себе дорогу в зарослях. От жары при движении она потела так, что одежда постоянно была мокрой, словно она попала под ливень. Вокруг жужжал целый рой мелких мошек, лезущих в глаза и запутывающихся в волосах. Они почти не трогали Риччи, но остальные постепенно покрывались мелкими красными пятнами. Сапоги скользили на мокрых листьях, и Риччи успела неоднократно проклясть себя за выбор обуви, в которой, к тому же, жутко потели ноги. Она отстала, и смотрела Мисети, Стефу и Берту в спины, но последние этого даже не заметили. Едва ли ее офицеры вообще замечали что-то, кроме белозубых улыбок индианки. «Юли была бы в ярости», – подумала Риччи. Она не требовала к себе особого внимания или, убереги ее судьба, ухаживаний, но игнорирование действовало ей на нервы. Остальные члены их отряда тоже не спешили составить компанию капитану, а завистливо поглядывали на старпома и штурмана. Если бы Стеф и Берт не имели репутации отличных фехтовальщиков, кто-нибудь, возможно, уже пытался изменить ситуацию. Дневной переход вымотал ее, вымотал всех, кроме Мисети, которая шла так же легко, как в ту минуту, когда они сошли с «Барракуды», улыбалась и щебетала что-то, Риччи уже не разбирала от усталости что. Офицеры пытались повторять за ней некоторые слова, неизменно вызывая у Мисети приступ смеха. Когда она в очередной раз что-то произнесла, Стеф остановился и произнес, обращаясь к Риччи и отряду: – Леди устала. Предлагаю устроить привал. Риччи была уверена, что Мисети не сказала ни слова про усталость или привал, но не стала опровергать его слова, а молча сбросила на землю свой заплечный мешок – весьма легкий в момент начала экспедиции, сейчас он казался ей набитым камнями. – Давайте устроимся здесь, – сказал Берт, окидывая взглядом поляну. Риччи могла бы высказать немало аргументов против ночевки на таком неудачном месте – окруженном густыми зарослями, расположенном в низине и без разведки окрестностей. Но никто даже не посмотрел на нее перед тем, как разбирать вещи. Стеф расстелил одеяло на траве и жестом предложил Мисети устраиваться, что та и сделала. Если бы с ними пошла Юлиана, Риччи бы постаралась устроиться рядом с ней, на случай какого-нибудь происшествия ночью, но Мисети, несмотря на видимую трогательность и беззащитность, ей оберегать не хотелось. Откуда-то у Риччи была твердая уверенность в том, что ничего плохого с индианкой случиться не может. «Скорее ее родственники нападут на нас ночью и вырежут всех», – подумала она. Они поужинали захваченной с собой солониной, по вкусу напоминающую жареную сапожную подметку, не разводя костров. Всю ночь Риччи пролежала, периодически засыпая и просыпаясь от кошмаров, так что наутро встала еще более разбитой, чем в первый день. Они продолжали путь, углубляясь все больше на территорию того, кто навязал Риччи свои правила игры. *** «Может, она действительно ведет нас в Золотой город?» – начала размышлять Риччи на третий день путешествия. – «И нет никакой ловушки, и индейцы просто хотят познакомиться с приплывшим издалека народом, наладить с нами торговлю? И в своих джунглях они не знают реальной цены золота, так что мы легко выменяем горы золота на бусы и зеркала?» Чутье подсказывало ей, что такая удача, свалившаяся им прямо на головы, маловероятна. «А что тогда вероятно? Что кто-то заманивает нас вглубь мест, не отмеченных на карте? Для чего? Чтобы съесть? Тут не пустыня, чтобы питаться людьми. Ради грошей в наших карманах, которые не успели выманить торгаши в Салвадоре? Кому и зачем понадобилось устраивать западню для дюжины давно не мывшихся пиратов?» Шестое чувство било тревогу, но Риччи привыкла за дни похода игнорировать его, как и гул стай мошкары и москитов. Они расположились на ночлег под деревом с кроной, которая могла бы послужить крышей для очень большого дома вместе с конюшнями и внутренним двориком. Множество мелких кривоватых стволов, поддерживающих крону, напоминали Риччи решетки камеры. Луна, размером и цветом похожая на круг сыра, просматривалась сквозь ветви дерева. – Красиво, верно? – услышав за спиной женский голос, Риччи дернулась, едва не нажав спусковой крючок на мушкете. Разумеется, это оказалась Мисети. Единственная женщина в лагере, кроме нее самой, и единственная, кто мог ходить так бесшумно, что Риччи ее не слышала. В этом была какая-то странность, но Риччи списала ее на индейские повадки. – Красивая, – ответила она, стараясь быть вежливой и приветливой, но все же избежать длинного разговора ни о чем. – Ты не хочешь спать? – Я уже спала. «Наверное, и спать им надо меньше, чем нам, «белым людям», пасынкам цивилизации», – позавидовала Риччи. – Когда мы уже придем в твой город? – спросила она, чтобы не затягивать паузу. – Скоро. Когда Бог Солнца родится снова. – Значит, завтра? Риччи ожидала куда более долгого срока. Они не отмечали на карте пройденный путь, у них даже не было приличной карты этих земель, но ей казалось, что Золотой город должен быть куда дальше от побережья. Иначе его бы уже нашли голландцы. «Впрочем… голландцы – трусы», – решила она. – «Они не отходили от берега дальше суточного перехода. Поэтому Золотой город достанется нам». – Ты уверена? – уточнила Риччи. – Ты не заблудилась? Как ты находишь дорогу? – Мой дом. Он зовет меня. Мисети была очень уверенной и спокойной, когда произносила эти слова, больше похожие на насмешку. «Она не намекает мне на то, что я потеряла свой дом», – сказала себе Риччи, стиснув зубы. – «А как она находит путь… видимо, так же, как птицы летают на зимовку и возвращаются». Мисети улыбнулась ей, сверкнув в лунном свете жемчужно белыми острыми зубами: – Спи спокойно, капитан Риччи, – сказала она. Риччи подумала, что не сможет спать: ни спокойно, ни вообще как-то. Однако ее дежурство подходило к концу, и она собиралась разбудить своего сменщика хотя бы из вредности. Она двинулась к тому углу, где устроили свои постели офицеры, и с каждым шагом чувство «что-то тут не так» в ней усиливалось. За месяцы плаванья она запомнила, что Берт похрапывает во сне, если лежит на боку, а он, судя по очертанию тела, лежал именно так, и что спящий Стив дышит с легким присвистом, который можно назвать мелодичным. Она так хорошо изучила эти звуки, что могла бы найти своих соратников в компании из двух сотен спящих мужчин, но сейчас она не слышали ни звука. Ни одной привычной ее уху нотки. «Может, какой-нибудь отчаявшийся поклонник Мисети взял, да и перерезал им обоим глотки?» С расстояния в два шага Риччи уже уверенно могла сказать, что ни одно из накрытых одеялами тел не дышит. Мысленно приготовившись к виду посиневшего лица с высунутым языком, она осторожно отдернула одеяло – и увидела аккуратно свернутый муляж тела из второго одеяла, заплечного мешка и камзола. Несколько секунд она в ступоре разглядывала его, потом на всякий случай удостоверилась, что под вторым одеялом спрятана такая же конструкция, и задумалась над тем, куда могли направиться два парня ночью без верхней одежды, но с оружием. И когда они это сделали, если Риччи стояла на страже с самого отбоя. Только один раз она отходила в кусты. И еще ее отвлек разговор с Мисети – она была так сосредоточена на индианке, что весь лагерь мог бы поубивать друг друга незаметно для нее. Расспрашивать Мисети Риччи сочла бесполезным: даже если абориганка и сообразила, что собираются сделать ее ухажеры, вытащить из нее хоть что-то займет слишком много времени. А если она не поторопится, офицерский состав ее корабля сократится на четверть, если не вдвое. Бросив свой пост, Риччи бросилась вниз с холма, продираясь сквозь лианы и кусты. Разыскивать кого-то в джунглях ночью – занятие столь же эффективное, как черпать воду решетом, но Риччи пылала решимостью. Держа их огромное дерево в качестве ориентира, она принялась описывать круг, через каждый десяток шагов останавливаясь и прислушиваясь. Ночью джунгли были не настолько шумными, как днем. Изредка раздавались какие-то жутковатые крики – то ли ночные птицы, то ли лягушки. Внезапно Риччи услышала звук, не принадлежащий джунглям – лязганье стали. Ей оставалось только идти в ту сторону. Ее ожидания не отличались от реальности – залитая лунным светом прогалина и две кружащихся напротив друг друга темных фигуры, время от времени скрещивающих клинки. Они были так увлечены схваткой, что даже не замечали ее, выступившую из зарослей, пока Риччи собственным мечом не разбила крест из их лезвий. Тогда они одновременно уставились на нее так, словно не могли взять в толк, что она тут делает. – Просто пришла напомнить, что победителю придется сражаться со мной, – сказала Риччи. – Точнее, раз уж вы оба в курсе, быть убитым мной. Она отступила на два шага назад, уткнула меч в землю и уперлась руками в рукоять. – А теперь можете продолжать. Выкопать могилу вам не обещаю, так что придется вам довольствоваться желудками падальщиков. Стеф и Берт переглянулись. Может быть, Риччи показалось, но они выглядели людьми, пробужденными ото сна. Или как зрители, совершенно поглощенные спектаклем, после его окончания. Ни один из них не выказал желания продолжить схватку, и взгляды они бросали на Риччи скорее смущенные, чем недовольные. – Мы вообще-то не на корабле, – заметил Стеф неуверенно. – Вы все еще под моим командованием, – отрезала Риччи. – Устрой вы такую глупость во время похода на Панаму, я бы поступила так же. Что имело бы неприятные последствия и для нее самой, но она не знала другого способа удержать их вражду в рамках. Кажется, только те правители смогли покончить с дуэлями, кто объявлял за участие в них смертную казнь. – Возвращаемся, – бросила она, поворачиваясь к лагерю. – Нам всем надо выспаться. А тебе, Берт, время стоять в карауле. «Не хочу казаться расисткой», – думала Риччи, пока они втроем пробирались по ее следам через джунгли, – «но почему они устроили дуэль не за Юли, как я всегда боялась, а за эту индианку, которая даже не говорит на понятном им языке? Повелись на стройные ножки и смазливую мордашку? Она ведь не могла поощрять их, верно?» Эти мысли не давали ей покоя даже тогда, когда она улеглась спать. «Я вижу ловушку там, где ее нет», – сказала она себе. – «Таков уж этот век: мужчины дерутся из-за еды, женщин и мутных принципов, которые нельзя назвать ничем иным, как поводом подраться». Ей хотелось уже быстрее увидеть город, в который их вела Мисети. Даже если это западня, лучше уж разбираться, как выбраться из нее, чем гадать, идешь ты в ловушку или нет. *** Они шли по джунглям, которых за три дня насмотрелись на тридцать лет вперед, пейзаж совершенно не менялся, а Мисети на все вопросы только улыбалась. Внезапно идущий впереди издал невнятный возглас и остановился. Риччи оттолкнула Берта с дороги, чтобы увидеть то, что увидел он. Она тоже не удержалась от возгласа, оказавшись на каменной дороге, ведущей к огромным, высотой в три человеческий рост, воротам, сложенным из желтого камня. А за ними виднелись стены домов, сложенных из такого же камня, с крышами… – Чтоб черти в преисподней меня сотню дней… – произнес Стеф, осознавший то же, что и она. Крыши у домов были сделаны из золотых пластин. Мисети непринужденно направилась прямо к воротам, и они последовали за ней. – Золотой город, – сказала она, останавливаясь перед аркой. Риччи смогла только ошеломленно кивнуть, но Стеф толкнул ее в бок, и она вспомнила, что они нашли Затерянный город, куда еще не ступала нога европейца. – Мы можем войти? – спросила она Мисети. – Люди не испугаются? – Все очень хотят посмотреть на людей из-за большой воды, – ответила та с улыбкой. – Правитель устроит празднество в вашу честь. – Надо было взять подарки получше, – тихо произнесла Риччи, обращаясь к офицерам, когда они прошли арку и оказались на мощенной шестиугольными плитками улице, чистой, как паркет в богатом доме. Даже пахло здесь чем-то сладковато-цветочным, ни малейшего намека на аромат нечистот. Единственной вещью в их распоряжении, которую не стыдно было бы преподнести властителю такого города, был ее меч, но Риччи не собиралась расставаться с ним. Из окон многоэтажных домов на них смотрели смуглые лица. Прохожие в белоснежных коротких туниках останавливались, чтобы посмотреть на их отряд с дружелюбным интересом, хотя на фоне этих чистых, аккуратных, подстриженных людей, шедших по своим делам, пираты походили на стадо обезьян, обряженных ради смеха в грязные тряпки. Губы Риччи сводило от вежливой ответной улыбки. – Куда мы идем? – спросила она Мисети. – К правителю, – ответила та и махнула рукой. Риччи подняла голову и ахнула, заставив остальных тоже запрокинуть головы кверху. Над высокими домами возвышалось строение в виде огромной пирамиды, видное даже им, едва отошедшим от входной арки. – Храм Бога Солнца, – сказала Мисети. – Идем туда. Она сделала приглашающий жест, указывая вдаль по улице. Риччи кивнула, перевела для остальных, но не поспешила тронуться в путь. Первое ошеломление спало, и сирена тревоги завелась снова. Что-то не складывалось, что-то зудело на краю сознания, и Риччи не собиралась делать ни шагу дальше, пока не выяснит, что именно. – Не стоит заставлять их правителя ждать, – сказал Стеф, заметив ее заминку. – Произведем на него хорошее впечатление, – добавил Берт, тоже остановившись и нетерпеливо глядя на Риччи. А Риччи задавала себе множество вопросов: почему такая развитая цивилизация до сих не пересекалась с европейцами? Откуда они взяли столько камня так далеко от гор? Откуда они взяли столько золота? Зачем пригласили к себе Риччи и ее команду? Но один занимал ее куда больше остальных: реально ли то, что она видит своим периферийным зрением? Потому что город, который маячил перед ее глазами и тот, что мелькал на краю видимой зоны, сильно различались. Если видимое краем глаза являлось настоящей реальностью, то Золотого города… не существовало. Рука Риччи легла на рукоять меча, и тут же отдернулась – рукоять была горячей, словно раскаленной. Нагрелась на солнце? Впервые за все время? В ее голове мелькнула смутная идея. Она предлагала нечто совершенно неуместное, она сулила им всем неприятности, но раздираемая подозрениями Риччи схватилась за нее, как утопающий за соломинку, и, превозмогая боль, потянула меч из ножен. – Что ты делаешь? – спросили Стеф и Берт в один голос. Мисети ничего не сказала, но в ее больших темных глазах так и читался вопрос. – Хочу посмотреть в зеркало, – ответила Риччи спокойно. – С моей прической все в порядке? Ее волосы стояли дыбом и в них застряли травинки, но Риччи волновала не прическа. Убедившись, что ясно отображается в начищенном лезвии, она наклонила его так, чтобы в нем отражались Мисети. Но еще до того, как поймать отражение индианки, Риччи поняла, что не сошла с ума, и ее подозрения имеют основание. Импровизированное зеркало из лезвия клинка отражало не потрясающий город, а древние заросшие развалины, и не людей, а смутные тени. Мисети в нем на мгновение сохранила свой облик, а потом отражение ее начало меняться, вытягиваться и превратилось в монстра, смутно похожего на человека, с вытянутым лицом, полном длинных узких острых зубов. Риччи не пришлось ничего доказывать офицерам – увиденного им хватило для того, чтобы схватиться за оружие и закричать ушедшим вперед пиратам, чтобы те немедленно возвращались. Но те лишь удивленно спрашивали, в чем дело, и не стремились бежать обратно в джунгли. Мисети… то есть, существо, притворявшееся миловидной индианкой, поняло, что его обман раскрыт, и отбросило личину: его тело потеряло форму и расползлось, а лицо вытянулось и из оскаленной пасти показались зубы – точно как в отражении. Но не только с Мисети произошла трансформация, меняться начал весь город. Дома внезапно превратились в квадратные холмы, так густо заросшие тропической флорой, что за ней не видно было камня. Вершина Храма Солнца пропала. От арки на входе в город осталась пара камней, увитых лианами. А твердая дорога под их ногами превратилась в густую грязь, в которой тут же увязли их сапоги. И они постепенно проваливались в эту зеленоватую липкую массу. «Ну, теперь ты точно знаешь, что это ловушка», – сказала себе Риччи. – «Что будешь делать дальше?». Все они успели провалиться в засасывающую грязь по щиколотки, а особо беспокойные пираты – по колено. Тени, в которые превратились жители Золотого города, собирались вокруг них по нескольку. Лезвия сабель и мечей проходили через них без всякого вреда. На глазах у Риччи одна из теней впилась в горло пирату, заставив его душераздирающе завопить. Ярко красная кровь ударила фонтаном. – Риччи! – крикнул Стеф, привлекая ее внимание и заставляя отвернуться от этого ужасающего зрелища. Существо, в которое превратилась Мисети, выбрало его первой жертвой. Оно подбиралось к нему со стороны, где его не прикрывала Риччи. С обманчивой медлительностью, которая почему-то не заставляла сомневаться, что нападать оно будет стремительно. У Риччи было около секунды. Она видела, что для теней безвреден метал, но Мисети по какой-то причине держалась подальше от нее. Однако, если она бросится на Стефа, приклеенная к месту Риччи не сможет ей ничего сделать. – Меняемся, – шепнула она, взглядом указывая на его шпагу. Стеф кивнул и бросил ей свой клинок. В ту же секунду, как существо бросилось на него. У нее не было времени задуматься о том, что произошедшее с теми людьми, чьи останки она видела в древнем храме, вполне может случиться и с Томпсоном. Но Стеф успел поймать меч, перехватить его поудобнее – идеальная для Риччи рукоять была мала для него – и нанести удар. Так, словно это был самый обычный, просто очень хороший, меч. Очевидно, опасность, заключенная в нем, грозила лишь Вернувшимся. Существо развеялось в воздухе, словно клуб дыма от порыва ветра. – Так просто? – хмыкнул Стеф. Он взвесил меч в руке и вернул его Риччи, получив назад свою шпагу. – Можешь показать тот же фокус, что в Картахене? – спросил он. Риччи кивнула, закрывая глаза и, чувствуя успокаивающую тяжесть меча, ставшего слегка прохладным, представила, как полыхает Затерянный город, ярко и безудержно. На этот раз волна, прошедшая по ее телу, от сердца к мечу, была значительно мягче. Не электрическим разрядом, а искоркой. – Неплохо, – услышала она голос Стефа. – Но я ждал большего. Она открыла глаза и огляделась. Ничего не горело. – Ты прогнала призраков, – указал на единственный эффект Берт. – Теперь нас ждет медленная смерть вместо быстрой. Риччи осознала, что грязь подбирается к краю голенищ ее сапог, а она была самой легкой из отряда, к тому же вовремя избавилась от заплечного мешка. – Больше ничего не выходит, – призналась она. Кто-то из живых еще пиратов потребовал, чтобы она попробовала снова. Ведьминское происхождение ее способностей, похоже, сейчас никого не волновало. – Не трать время, – бросил Стеф. – Что капитан смогла, то сделала. Будем выбираться сами. Есть идеи? – Есть веревка? – спросила в ответ Риччи. – Моя была в мешке. Который уже утонул, как и мешок Томпсона. Берт вытащил веревку с крюком из своего и с первого раза сумел зацепиться за камень в развалинах ближайшего дома. – И это твой план? – спросил Стеф. – У тебя есть лучше? – огрызнулась Риччи, подтягивая себя ближе к развалинам. – У кого из нас есть волшебное оружие? Почему бы тебе не разделаться с этой гигантской росянкой? – Соизмерь масштабы. Может, мой меч и волшебный, но против существа такого размера он все равно, что зубочистка против человека. Они вытащили себя из трясины, и общими усилиями вытянули из нее девятерых пиратов, ушедших вперед. Но когда они начали прикидывать, как им лучше выбраться из города, то увидели, что от арки их отделяет широкая полоса грязи, через которую им не перебраться. – Что-то я не припомню этой вещи, – вдруг произнес Стеф. «Эта вещь» напоминала зеленую стену, выросшую там, где должны были начинаться джунгли. – Ты сам сказал, это росянка, – ответила Риччи. – И теперь она закрывается, чтобы переварить мух. То есть нас. И все, что еще в нее попало. – Что будем делать? – Попробуем найти место, где сможем из нее выбраться. Ее план действий отряд принял единогласно, и они начали пробираться в другой конец города, пользуясь остатками домов. Словно играли в детскую игру «пол – это лава». Через десяток улиц они нашли остатки акведука и решили воспользоваться им. Берт и Стеф подсадили Риччи. Она вцепилась в край желоба и подтянулась. По акведуку больше не бежала вода. На дне желоба проросли растения, камень потрескался. Риччи свесилась и протянула руку Стефу, помогая ему взобраться. Вдвоем они втащили наверх Берта, а потом остальных. – Акведук ведь должен вести за город? – спросила Риччи, осторожно балансируя на краю. – Нам повезло, если так, – ответил Стеф. Они ступали осторожно, потому что одного неустойчивого камня было бы достаточно, чтобы полететь вниз и гарантированно сломать себе шею. Изредка Риччи бросала взгляд вниз, надеясь, что они миновали опасную зону, но, очевидно, «росянка» занимала площадь всего города. Они старались не смотреть поверх домов, туда, где все выше поднималась зеленая стена, тень которой уже почти подобралась к ним. Никто не заговаривал вслух о том, что ловушка захлопывается слишком быстро. Акведук оборвался внезапно. Около той самой зеленой стены. – Ну что ж, – сказал Стеф, садясь на край желоба. – Никто не может сказать, что мы не сделали для своего спасения все, что могли. – Не все! – выкрикнула Риччи злобно. – Послушай, у нас осталась пара часов до того, как эта тварь нас переварит… – Я не собираюсь быть съеденной растением! – И что ты собираешься делать? Мы попавшие в ловушки мухи. – Но у нас есть зубочистка. Может, этого и недостаточно, чтобы уничтожить росянку, но хватит, чтобы проковырять дырочку на свободу. Она спрыгнула с акведука, не переломав кости благодаря трясине, в которую провалилась по колено. Но слой грязи в этом месте был так тонок, что она нащупала дно и смогла, хоть и с трудом, сделать два шага до стены. Та состояла из плотного волокнистого материала, который плохо поддавался ее мечу. Из стенок тут же выступала густая жидкость, заполняющая проделанное в ней углубление, так что ее занятие напоминало попытку выкопать яму в зыбучих песках. Но она продолжала его, не собираясь останавливаться. – Риччи, – услышала она голос Берта за спиной и остановилась, пользуясь возможностью отдышаться. – Дай мне, – сказал Стеф, стоящий с ним рядом. Риччи бросила ему меч, и тот продолжил ее дело. – Сейчас остальные подойдут, – сказал Берт. – Работая по очереди, мы сделаем больше. – Да уж, – выговорил Стеф между ударами. – Занятие. Не. Из. Легких. Риччи рассмеялось этой незамысловатой шутке. – Порежь мне ладонь, – попросила она Берта. – Хочу проверить кое-что. Но ее надежды не оправдались. Впитав ее кровь, стена и не подумала темнеть и вянуть. «Значит «росянка» может переварить и меня тоже», – подумала Риччи. – «Может, на Вернувшихся она и охотится, а остальные прилагаются как закуска? Ведь должен кто-то в этом мире охотиться на нас? Мы ведь чужды ему, как вирус, а в каждом организме должны быть свои лейкоциты». Пираты сменяли друг друга: как только один выбивался из сил, меч брал другой. Под их напором прореха ширилась и углублялась. Вокруг постепенно темнело – стена загораживала солнце. – Сколько мы продержимся внутри? – тихо спросил кто-то. Ему никто не ответил. Риччи подозревала, что не так долго, чтобы успеть израсходовать весь кислород. Подошла ее очередь, и она накинулась на растение как на злейшего врага. В воздухе запахло чем-то едким, от чего кружилась голова и подгибались колени. Когда первый из пиратов свалился, Риччи поняла, что времени больше нет, и ударила не плашмя, а острием. Ей пришлось налечь плечом, но лезвие погрузилась в стену по рукоять. Риччи смогла провести им вниз и почувствовала свежий воздух. – Все вместе! – крикнула она. – Свобода близко! Места в выдолбленной ими выемке хватало для троих. Вместе с Бертом и Стефом они расширили щель настолько, что в нее смог протиснуться человек. Выбравшейся первой, как самой стройной, Риччи пришлось поработать, чтобы увеличить ее еще больше, но свежий воздух придал ей сил. Когда они выбрались наружу все и привели в чувство тех, кого пришлось выносить, уже стемнело. Но пираты без обсуждений побрели в джунгли, из последних сил стремясь уйти, так далеко от «росянки», как только возможно. *** – Призраки, развалины города и гигантское растение-людоед, – сказал Стеф. – Если мы расскажем обо всем этом, на корабле решат, что мы наелись дурмана. – Я уже сама склоняюсь к этой версии, – пробурчала Риччи. Только засохшая грязь на сапогах напоминала о том, какой была реальность. – Мы ничего не нашли. Индианка убежала, – сказал Берт. – Никаких лишних вопросов. Его поддержали все. Хотя Риччи не сомневалась, что приукрашенную и многократно перевранную байку об их приключении в джунглях через несколько лет можно будет услышать в любой таверне. – Осталось только добраться до корабля, – сказала она. Из вещей у них осталось только то, что лежало в карманах. Берт единственный сохранил свой мешок, припасы из которого они и прикончили на завтрак. – Это же джунгли, – напомнила Риччи. – Тут растет и бегает полно всего съедобного. – И ядовитого, – вставил Стеф. – Постараемся как-нибудь разобраться. Лучше скажите, кто-нибудь запомнил дорогу? Все пожали плечами. Джунгли на их взгляд были везде одинаковы. – Мы можем найти собственные следы? – спросила Риччи у Берта. – Даже если не найдем, ничего страшного, – ответил тот. – Просто пойдем на восток. Насколько я помню, Ми… эта тварь вела нас прямо на запад. Идя на восток, мы в любом случае выйдем к океану. – Угу, и останется только выяснить, выше или ниже по берегу находится Салвадор и наше судно, – проворчала Риччи. Но другого маршрута она предложить не могла. *** К обеду они наткнулись на хлебное дерево, и пожарили на костре его желтые, похожие на крупные яблоки плоды с мучнистым пресноватым вкусом. Поскольку жить с набитым только растительной пищей желудком никому не нравилось, было решено устроить лагерь пораньше и попытаться поймать какое-нибудь мясо. Для охоты они разбились на пары, и Риччи выпало идти со Стефом. То, что он не посчитал ее обузой, льстило – в бросание жребия при участии Томпсона случайность отсутствовала. Но у нее сложилось впечатление, что он скорее хотел поговорить с ней без лишних ушей, чем добыть что-то на ужин. – Я не поблагодарил тебя за спасение, – сказал он, едва они отошли от лагеря. – И не должен был, – Риччи дернула плечом. – Это входит в обязанности капитана. И если бы я догадалась достать меч до того, как мы вошли в город… – Если бы ты не догадалась его достать, нас всех бы переваривала росянка-переросток, – сказал Стеф. – …те трое были бы живы, – закончила фразу Риччи. – Ты думаешь об этом весь день? Риччи кивнула. Она едва помнила их в лицо, но их предсмертные крики до сих пор звучали в ее ушах незатихающим эхом. – Если бы я только… была бы настоящим капитаном, – с горечью закончила она. – Если бы ты не была настоящим капитаном, я бы не потащился с тобой в Южные моря, – заметил Стеф. Риччи так удивилась, что ее переживания ушли на второй план. – Давно хотела спросить тебя об этом, – сказала она. – Почему ты остался со мной? Я понимаю мотивы Мэла, Юли, Берта… Но не твои. Почему не сошел на берег, когда это стало возможно, и не отправился подыскивать предприятие повыгодней? – Потому что, как ни смешно это прозвучит, я верю в тебя, – ответил Стеф. – Я верю, что ты сможешь добиться всего, чего захочешь. – Но я ведь всего лишь… – Маленькая испуганная девочка, не понимающая, что вокруг происходит, играющая во взрослую игру, уча на ходу правила? Да, это ты. Но люди вокруг видят в тебе не ее. Они видят отважного и умного лидера, отчаянную искательницу приключений и хладнокровную убийцу. И хотя эта маска тебе еще непривычна, со временем ты срастешься с ней настолько, что станешь тем, кого изображаешь. Ты – это то, что думают о тебе люди. И скоро эти люди будут рассказывать легенду о капитане Риччи. Она слушала его словно завороженная. Маска. Одним словом Стеф подобрал название всему, что она чувствовала. Девочка по имени Риччи, которая скучает по дому, под маской бесстрашного капитана Рейнер. И она знала, почему Стеф смог ее раскрыть. Потому что когда-то растерянному мальчишке пришлось надеть маску обаятельного пройдохи, циника и ловеласа, Стефана Томпсона. – Как твое настоящее имя? – спросила она. – Ты ведь не был крещен Стефаном? – При рождении меня нарекли Джорджем. В честь того святого, что убил дракона. – Красивое имя. Почему ты его сменил? – Слишком героическое для карточного шулера. Зови меня Стефом, как раньше. – Хорошо, Стеф. И ты до сих пор веришь в меня? – Конечно, – кивнул тот. – Я верю, что ты добьешься богатства и известности. Что самые опасные люди будут бояться тебя. И что тот, кто предаст тебя, заработает на этом очень много. Ели только ты не успеешь предать его первым. Риччи усмехнулась. – Ты идешь за мной, чтобы ударить мне в спину в тот момент, когда я достигну вершины? – Верно. – Что ж, тогда я поверь, что я пожертвовую тобой раньше. – Посмотрим, капитан Риччи, – улыбнулся Стеф. *** Они дошли до реки и там вспугнули какое-то животное в кустах. Томпсон выстрелил из пистолета на звук и во что-то попал. Раздвинув ветки, они обнаружили существо, походящее на огромную морскую свинку с длинной сероватой шерстью. Крупная голова с широкой верхней губой, короткими ушами и маленькими глазами тупо смотрела на своих убийц. Весил этот грызун как половина Риччи. – Это капибара, – сказала она. – Ее можно есть? – Думаю, да. Они доволокли тушу до лагеря, где оказались единственными удачливыми охотниками, если не считать пары пиратов, сумевших подстрелить птиц. Риччи и не подозревала, насколько она голодна, пока туша капибары не была разделана и разрезана на ломтики, которые предполагалось поджарить на костре. Риччи едва удерживалась от того, чтобы не запихнуть мясо в рот – сырым, как оно есть. *** На пятый день блужданий по джунглям почти наугад, потому что компас бесстыдно врал, им повезло – они наткнулись на ферму сахарного тростника, хозяин которой согласился подвезти их на телеге до Салвадора. Их грязная одежда, заросшие лица и угрюмые выражения лица говорили о неудаче так отчетливо, что никто на корабле не стал задавать лишних вопросов. – Знаешь, – сказала Юлиана наевшейся, вымывшейся и отоспавшейся Риччи, – когда я в городе говорила о том, что вы ушли далеко в джунгли, все люди крестились. А некоторые рассказывали мне о том, что в джунглях живет чудовище, и ходить туда не в коем случае нельзя. «И где они были раньше», – мрачно подумала Риччи. – Мы не видели никаких чудовищ, – сказала она. – Все это страшилки для того, чтобы чужестранцы убрались подальше. – Я так рада, что вы вернулись! – продолжила Юлиана. – Пусть даже вы ничего и не нашли. Совсем ничего? – Ничего, – буркнула Риччи. – И я сыта и джунглями, и затерянными городами по уши. Когда мы сможем отчалить? Кружение по джунглям уже напоминало ей ночной кошмар, забывающийся при свете дня. Лишь одна вещь продолжала ее беспокоить: шрам от пореза, который сделал Берт, на ее запястье так и не затянулся, как затягивались все раны, причиненные другими людьми: ни за пару минут, ни даже на исходе шестого дня. Как будто, сама Риччи провела себе по запястью ножом или это сделал другой Вернувшийся. *** Священник в черной рясе вошел в выделенные представителям Святой Инквизиции покои, держа в руках деревянный ларец. – Мы сделали все возможное, благодаря Господу, – сказал он, присоединяя его содержимое к другим предметам в очерченном мелом круге. Теперь в нем лежали: грязный порванный плащ, старая перевязь, несколько пуговиц, миска с засохшими остатками похлебки, несколько пучков соломы и обломки кандалов. Все это несло на себе прикосновение – и отпечаток личности – человека, именующего себя капитаном Риччи Рейнер. – Ваших усилий достаточно, Господь вознаградит вас, – произнесла тонким голосом фигура в черном, сидящая в большом кресле и почти теряющаяся в нем.