Капитан Риччи

– Судя по карте, мы должны находиться около острова Мадагаскар, – сказал Берт, произведя астрономические вычисления. – А Мадагаскар знает об этом? – мрачно пошутила Риччи. – Ты твердишь это третий день, а никакой земли мы до сих пор не видим. – Что я могу сделать, если ветер стих? – пожал плечами Фареска. – Это скорее по вашей части. – Не хочу рисковать, – буркнула Риччи. – Если мы действительно недалеко от берега, а я случайно перестараюсь и вызову бурю, нам придется плохо. Пойду спрошу впередсмотрящих, не видят ли они что-нибудь похожее на землю. – Я их уже спрашивал, – сказал Стеф, войдя в рубку. – Они говорят, что не видят ничего. Кроме проклятых птиц, которые так изголодались, что из рук еду выхватывают. – Каких птиц? – в один голос спросили Берт и Риччи. – Не знаю, – растерянно ответил Стеф. – А какая разница? – Большая, – бросила Риччи, хватая шляпу и выскакивая на палубу. – Есть птицы, которые могут долететь до середины океана, а есть те, кто не способен далеко отлететь от берега. И чайки относятся к последним, а это именно они! Земля действительно недалеко! – Вы это уже третий день твердите, – заметил Стеф с легким раздражением. *** Они искали бухту, в которой могли бы расположиться надолго: стать лагерем на берегу и вытащить корабль из воды, чтобы почистить заросшее за длинное плаванье днище. Гавань, которую в перспективе могли бы сделать своим убежищем для разбойничий вылазок. Особое внимание они собирались обратить на отсутствие поблизости племен аборигенов – никто не хотел повторения истории с «островом Рыбьего бога», как окрестил его Стеф. Хотя его рассказ изрядно поднял авторитет Риччи среди матросов. Идя вдоль берега, они отыскали небольшой залив с удобным выходом на берег и мысом, прикрывающим его от океана. Но от водружения черного именного флага пришлось отказаться, потому что они не были первопроходцами в этих землях. В заливе теснились корабли: большая часть их походила на длинные лодки с квадратными парусами, но пара судов размерами превосходила «Барракуду». Приблизительный подсчет говорил о том, что в гавани сейчас находится не меньше сотни пиратов. За небрежно сколоченными мостками был вбит в землю ряд столбов – к большей их части были привязаны скелеты разной степени сохранности и желтизны. Земляной форт выглядел не слишком серьезной опасностью, гораздо больше пиратов «Барракуды» тревожили корабли. Особенно те, которые использовали помимо парусов весла, которые в условиях безветрия стали бы большим преимуществом. Собравшиеся на мостике офицеры провели краткое совещание. – Бежать нельзя! – заявила Риччи. – Во-первых, нас все равно догонят. А во-вторых, если мы хотим охотиться в этих водах, надо сразу заявить свое право на это. – Они могут с нами не согласиться, – заметил Стеф. – И сколько их тут? – фыркнула Риччи. – Сотня? Две? А сколько у них капитанов, ты подсчитал? По одиночке никто из них не имеет над нами решающего преимущества, а объединяться в коалицию… Ты сам знаешь, чем заканчиваются пиратские коалиции. И они это знают. Так что им придется потесниться и дать нам урвать свой кусок пирога. Риччи говорила очень убедительно, так что команда воспрянула духом. К сожалению, Риччи ничего не слышала о человеке по имени Эммануэль Вайн, иначе вела бы себя осторожнее. *** Поселение пиратов Мадагаскара представляло собой несколько десятков разбросанных беспорядочно хижин. Среди них одна выделялась размерами и болтающейся на крыше темной тряпкой, отдаленно похожей на флаг. Риччи подумала, что туда стоит наведаться в первую очередь. Когда Стеф, Берт и Юлиана снова вызвались идти на берег с ней, Риччи даже не стала возражать. – Местные флибустьеры весьма беспечны, – заметил Стеф, когда они сошли на пристань неизвестного поселка и не обнаружили никого, кто бы интересовался их личностями и целью визита. – Вместо нас мог прибыть и военный корабль. – В этих водах нет военных кораблей, – напомнил Берт. – Только сопровождение торговых караванов. Но если такой и явится сюда, пираты просто бросят эти свои так называемые жилища и уйдут в джунгли, а оттуда их не выкурить армии. – Ты такой умный, Берти! – восхитилась Юлиана. Хотя Риччи могла бы поклясться, что та полностью поглощена созерцанием нового пейзажа и не слышит ни слова. Риччи и самой не очень хотелось рассуждать о политике и войнах. Стоял чудесный солнечный день, вокруг них порхали яркие неизвестные бабочки и летали незнакомые птицы, одуряющее пахли неведомые цветы, и у Риччи не было и тени дурного предчувствия. Даже жалкий вид соломенных лачуг не раздражал ее, а казался очень живописным и прекрасно вписывающимся в пейзаж. Хотя жить Риччи все же предпочла бы у себя на борту. Разрушили умиротворяющую картину райского острова звуки попойки. Судя по горланящим похабную песню голосам и шуму драки, отмечали удачные рейсы здесь с таким же размахом, как на Тортуге. Юлиана демонстративно поморщилась, услышав строчки припева. – Давайте попробуем выяснить у них, кто тут главный, – предложила Риччи. – Или главные. Кому, в общем, мы должны сказать, что отныне ищем себе добычу в этих водах. По дороге они обнаружили несколько лежащих неподвижно тел, но не стали проверять, мертвы ли те или просто мертвецки пьяны. Большая хижина, как и подозревала Риччи, оказалась местной таверной. Отодвинув прикрывающую вход плетенку, они вошли в зал, освещенный тусклыми фонарями и пропитанный запахом дыма и кислым ароматом чего-то перебродившего. Только через минуту Риччи начала различать в этом дымном сумраке что-то кроме силуэтов. Но сидящий на одной из циновок, заменяющих скамьи и столы, человек был к нему привычен и, разумеется, смог рассмотреть Риччи первым. Он поднялся им навстречу, и Риччи вдруг обнаружила, что разговоры затихли, песни прекратились и все посетители перевели на них взгляды. Но из всей толпы она безошибочно выделила одного человека. Он отличался многим: своим шелковым костюмом кофейного цвета, среди вытертых штанов и грязных рубах, своим пронзительным ясным взглядом, своей густой смолисто черной бородой. Но самым важным было ударившее Риччи под дых знакомое чувство опасности. Он был Вернувшимся. Риччи сглотнула и напомнила себе, что отступать уже поздно. – Я Риччи Рейнер, – произнесла она, стараясь, чтобы голос ее звучал ровно и уверенно. – Капитан «Барракуды». Он усмехнулся, показав неровные желтоватые зубы, и Риччи очень не понравилась его ухмылка. – Эммануэль Вайн, – произнес он, едва наклонив голову. – Твой голос настолько тонок, что ты точно не Ричард. Если только у тебя не отрезали яйца. Но если уж так, то ты все равно Рейчел Рейнер. Будь ты настоящим капитаном, мы бы с тобой сошлись в честном поединке, но с ведьмой у нас разговор другой. Он сделал знак рукой, и таверна тут же взорвалась шумом. – Ведьмам не место на острове! – кричали мадагаскарские пираты. – На кол ее! Стеф и Берт развернулись к Риччи боком, положив руки на рукояти клинков. Они прикрывали ее с флангов и одновременно защищали спинами Юлиану. – Если вы настаиваете, – произнесла сквозь зубы Риччи, готовясь в любую секунду выхватить меч, – я могу и сразиться. Не то, чтобы она чрезвыйно верила в собственные силы, но понимала, что в массовой схватке первой пострадает Юлиана, да и Стеф с Бертом вряд ли выберутся из этой передряги целыми. Так что поставить все на свое умение фехтовать казалось ей лучшим выходом. Вайн, казалось, не нашел ее предложение привлекательным, но скользнув взглядом поверх плеча Риччи и встретившись глазами с испуганно взиравшей на творящийся вокруг бедлам Юлианой, он внезапно передумал. – Хорошо. Устроим дуэль один на один. Расчистите место! – крикнул он своим подчиненным. – Разойдитесь! «Женщина», – мысленно усмехнулась Риччи, хваля себя за то, что позволила Юлиане идти с ними. – «Все мужчины хотят казаться джентльменами, когда поблизости есть личико с подведенными глазами». – Ты уверена? – шепнул ей Стеф. – У нас не так уж мало шансов против этой пьяной толпы. «Честный поединок куда лучше, чем беспорядочная свалка», – подумала Риччи. – Абсолютно, – ответила она. Вайну подали меч – широкий и тяжелый полуторник. Риччи вытащила свое оружие, испытав прилив уверенности от ощущения рукояти в своей руке, и встала в боевую стойку. Она решила, что даст Вайну напасть первым, чтобы оценить его скорость и технику, а также проверить, выдержит ли его меч скрещения с мечом Океана. В случаях с корабельными саблями такое столкновение оканчивалось не в их пользу. Но Вайн не торопился атаковать. Он поднял меч и сделал им ленивое движение в воздухе, словно примериваясь, как лучше снести ей голову. Риччи, верная своему плану, продолжала ждать его первого выпада. В следующую секунду на нее рухнула половина крыши хижины, причем балка угодила ей прямо по черепу. *** Для другого искателя приключений карьера бы закончилась в этот момент, но Риччи просто потеряла сознание на некоторое время. Она очнулась в душном каменном мешке – то есть вырытый в песке яме, обложенной камнями и сверху накрытой тяжелой кованой решеткой с замком. Лицо ей закрывала собственная шляпа, а под голову была подложена свернутая куртка Берта. Штурман находился тут же, он сидел у соседней стены, глубоко уйдя в себя. Риччи села, переждала приступ тошноты и головной боли и обратилась к Берту: – Этот вопрос утратил оригинальность, но все-таки: что я пропустила? Фареска медленно повернул к ней голову. Риччи отметила расширенные зрачки, тяжелое частое дыхание и бессмысленный взгляд. – Да у тебя же тепловой удар! – вскочила она. – Ляг на мое место, тут хоть какая-то тень. Расстегни рубашку. Подложив Берту под ноги обе куртки, она поняла, что предпринятых мер недостаточно. – Эй! – крикнула она, задрав голову. – Нам нужна вода! Тут человек умирает, дайте воды! Солнце на несколько секунд закрыл чей-то силуэт. – Умрет, так туда ему и дорога, – произнес пират, охраняющий яму. – Ублюдок! – крикнула Риччи. – Ничего не поделаешь, – сказала она Берту, – придется нам с тобой ждать ночи. Можешь пока рассказать, что все-таки случилось? Фареска медленно кивнул. – Тебя завалило обломками, Вайн смеялся, – начал он медленно. – Он объявил всю твою собственность своей. Он сказал, что казнит тебя завтра. – Вот ублюдок! – не сдержалась Риччи. – Извини, Берт, продолжай. – Он спросил экипаж, на чьей они стороне. Готовы ли они драться, чтобы освободить тебя. Никто не согласился. – Проклятые предатели, – прошипела Риччи. – Тогда он сказал: «выпьем за объединение». А потом Кинн… Кинн сказал, что я испанец. Что я предам их при первой возможности. И меня тоже бросили сюда. – А остальные? – спохватилась Риччи. – Что с ними? – Я видел Малькольма и Томпсона среди людей Вайна. – А Юли? – О… леди Юлиана… Вайн собирается на ней жениться. – Жениться? У них на острове есть священник? – Не думаю. Но он все равно сочетается с ней браком… негодяй. – Это точно, – поддержала его Риччи. – Мы должны спасти ее. Должны выбраться отсюда. Я… ох… – Если тебя тошнит, в другую сторону, пожалуйста. Но постарайся удержаться, потому что воды нет. – Выбраться… – Мы выберемся отсюда. Обязательно. Я что-нибудь придумаю, – пообещала Риччи. У нее не были ничего, хоть в какой-то степени походящего на план. Она не видела ни одной возможности выбраться из каменной ямы. Не говоря уже о том, чтобы миновать посты и выбраться с острова. Чертов Эммануэль Вайн! Только другие Вернувшиеся представляли опасность для Риччи, и надо же ей было встретить одного на Мадагаскаре! Хотя если подумать, найти здесь Вернувшегося было неудивительно – не только Риччи догадалась скрыться от Инквизиции в Южных морях. Вайн стал четвертым Вернувшимся, которого она встретила в своей жизни, и, разумеется, идея объединиться и вместе править миром была ему чужда. «Он даже не стал со мной драться!», – подумала она с досадой. – «Как будто я не заслуживаю честной схватки!» Три раза ее спасало чудо: Мэри-Энн сама хотела умереть, Бехельф недооценил меч Океана, а Лилиас могла достать ее лишь иллюзией. Но чудеса, как известно, случаются лишь трижды. «Не думай так», – одернула себя Риччи. – «Я убила Мэри-Энн. Я убила Бехельфа. Я разрушила иллюзию Лилиас, и справлюсь с самой Лилиас. И этот вонючий пират на грязном острове меня не прикончит!». Но пока Риччи переходила от решимости к отчаянью и снова к решимости, вокруг них с Бертом ничего не менялось. Только солнце медленно-медленно клонилось к горизонту. *** Стеф никогда особо не рассчитывал на то, что хорошие отношения с Джозефом Кинном сослужат ему добрую службу, просто сказывалась привычка улыбаться в лицо, а гадости говорить за спиной. Но случилась встреча с Эммануэлем Вайном, и только благодаря расположению Кинна Стефа не бросили в ту же яму, что капитана с испанцем. На Риччи, как и на Фареску, Джозеф давно точил зуб, а Вайн по каким-то одному ему известным причинам не только прислушался к мнению Кинна, но и убедил его возглавить экипаж «Барракуды». Разумеется, Стеф остался не у дел, но он все-таки оказался одним из двух офицеров, сохранивших свободу действий: Юлиану увели и заперли на шхуне Вайна, «Веселом Роджере». И единственным, способным что-то предпринять. Не ждать же действий от разжалованного в матросы Мэла. Так что Стеф сидел в компании пьяных пиратов Мадагаскара, смеялся их грубым плоским остротам в адрес Риччи и Берта, смачивал местный пойлом песок – ни на что большее оно не годилось – и выжидал момента. Нельзя сказать, что Кинн и Вайн ошиблись, сочтя его эгоистичным ублюдком, всегда выбирающим сторону победителей. Они просто не учли того, что Стеф поставил на Риччи. Эта ставка требовала не материальных вложений, а верности. Всей верности, на которую была способна его натура. Остатков всей чести, которая когда-то составляла его жизнь. «Знал бы я десять лет назад, до чего доведет меня жизнь», – вдруг подумал он, – «я бы, пожалуй, застрелился». *** Над островом сгустились сумерки, потом упала тьма, а плана у Риччи все еще не было. Если только не считать планом намеренье дождаться, когда их поведут на казнь, и действовать по обстоятельствам. Берт не задавал никаких вопросов. Ночью в яме стало холодно, и, застегнувшись на все пуговицы, они жались друг к другу. Неожиданно сверху донеслись шорохи, и в ночной тишине до них отчетливо донесся знакомый голос с пьяной развязностью говорящий: – Я вам выпить принес, парни! Другие незнакомые и резкие голоса произносили что-то возмущенное и возражающее. – Да Вайн нас вздернет за такое! – четко донеслось до заключенных в яме, с напряжением ловящих каждый шорох. – Сколько их там? – шепотом спросили Риччи. – Четверо, – ответил Берт. «Стефу не справиться с четверыми», – огорченно подумала она. Сверху донесся звук чего-то разбиваемого, а затем звон стали и предсмертные возгласы. Через минуту все стихло. Двое пиратов ждали, строя догадки о том, как закончилась схватка. – Риччи? Фареска? – окрикнул их все тот же голос. – Вы живы? – Да! – выкрикнули они в один голос. – Отлично. Не хотелось бы узнать, что я рисковал из-за пары трупов. – Ты достал ключи? – крикнул Берт. – Они были у Вайна! – Только снисходя до твоего состояния, я не стану расценивать как оскорбление предположение, что мне необходимы ключи, чтобы справиться с таким примитивным ремесленным изделием, как этот замок, – ответил Стеф, одновременно применяя свои расхваленные навыки. Ему потребовалось несколько минут, чтобы с помощью стилета разомкнуть хватку замка, с помощью Мэла поднять решетку и вытянуть из ямы сначала Берта, все еще нетвердо стоящего на ногах, а потом Риччи. – Кто-нибудь мог тебя заметить? – спросила она, отряхиваясь. – Если бы кто-нибудь заподозрил, куда я иду, он немедленно поднял бы на ноги весь остров, – ответил Стеф. – У нас есть два-три часа до рассвета, и покинуть бухту незамеченными – наш единственный шанс. Риччи не стала с ним спорить. Досада от крупного промаха была еще очень сильна. Она заставляла Риччи сомневаться во всех своих действиях и мыслях, и потому положиться на своих товарищей. – Спасибо, – сказала она Стефу и Мэлу. Берт молча хлопнул боцмана по плечу и протянул руку Томпсону. Риччи внутренне напряглась, потому что со Стефа сдалось бы от рукопожатия отказаться, а ссориться было совершенно не время. Но тот почти без паузы протянул руку в ответ, и Риччи облегченно выдохнула. – Мы должны освободить Юли, – сказала она, снова примеряя на себя роль лидера. – А потом собрать верных людей и приготовить корабль к отплытию. Они собиралась предложить офицерам разделиться, но вдруг поняла, что сказала что-то не то: все трое отвели глаза, словно не хотели что-то говорить. – Но ведь хоть кто-то остался мне верен? – неуверенно спросила Риччи. – Конечно, – сказал Стеф и обвел рукой их маленькую группу. – Все, кого ты здесь видишь. И мисс Юлиана, полагаю. Луна отсутствовала, так что Риччи не видела, а скорее угадывала их в темноте, но не стала придираться к словам. План побега срывался. Но альтернатива – еще одно сражение с Вайном – слишком пугала Риччи. Она отдавала себе отчет в том, что, отделавшись от заблуждений насчет «честной схватки» и ступив на поле уловок и хитростей, она окажется в лучшем положении. Но память о проигрыше, о разгромном унизительном поражении мешала ей. Мерзкий страх сковывал ее по рукам не хуже испанских каменных кандалов. И хотя офицеры, наверняка, ожидали от нее чего-то решительного и смелого, Риччи могла думать лишь о бегстве. – В таком случае, мы выйдем из гавани сами, – уверенно произнесла она. – Как? – удивился Мэл. – Без команды? – Без команды, – кивнула Риччи. – Ведь мы смогли же добраться из Картахены до Кюросао! – Это было морское побережье, – напомнил ей Берт. – Хорошо изученное побережье. Не океан. Что мы будем делать, если случится шторм? – Ты забыл о том, что я с тех пор научилась управлять погодой! – заявила Риччи. – Мы справимся! – Боюсь, нам придется принять этот план, – заметил Стеф. – Потому что другого выхода у нас нет. Никто из них предложил Риччи снова сразиться с Вайном, и за это она была благодарна им не меньше, чем за то, что они пришли вызволять ее из заключения. *** Стеф провел их к гавани окольными путями, в обход все еще веселящихся компаний и часовых. – Они увели Юлиану на тот корабль, – сказал он, указывая на самую большую шхуну. – Это «Веселый Роджер», гроза местных торговых путей. – Выглядит не слишком внушительно, – заметила Риччи. – Скажешь так после того, как мы выберемся отсюда живыми. Прихватив бурдюк с местным пойлом, Томпсон запоетающейся походкой направился прямо по трапу, к зевающим под фонарем часовым. Когда те попытались спровадить «пьяницу», он выхватил меч и одним ударом прикончил одного. Притаившийся в тени Мэл опустил увесистый ящик на голову второго. – Обыщем трюм? – предложил Берт. – Сначала наведаемся в каюту капитана, – сказала Риччи. И угадала. Когда Стеф подцепил защелку и распахнул дверь, их взглядам предстала Юлиана, сидящая на сундуке в новом роскошном платье. – Ну, наконец-то, – сказала она. – Я уже начала беспокоиться, где вас носит. – Ты не выглядишь попавшей в беду, – заметила Риччи, разглядывая переливы шелка. – Ну, какой толк был закатывать истерику? – дернула плечом Юлиана. – Я знала, что ты что-нибудь придумаешь и вытащишь меня, так что можно немного поиграть в невесту. Все равно назначенного на завтра венчания не случится. Риччи подумала, что это была выигрышная тактика. Сопротивляясь и отбиваясь, девушка бы скорее спровоцировала агрессию. – Кстати, я выяснила, где у Вайна тайник! – радостно объявила Юлиана. – Отодвиньте-ка этот шкаф. Риччи была так заинтригована, что даже не стала напоминать о том, что им следует побыстрее сматываться, а не устраивать обыск на чужом корабле. Чтобы сдвинуть с места шкаф потребовались общие усилия Мэла, Стефа и Берта. За ним обнаружилась небольшая дверь, замок в которой не составил для Томпсона препятствия. В крошечном чуланчике стояло несколько сундуков, но Юлиана уверенно указала на пару самых верхних и маленьких. Стеф приоткрыл один из них, и свет фонаря, отраженный от множества граней драгоценных камней, ослепил всех присутствующих. Риччи мысленно прикинула объем ларца и средний размер одного такого «булыжника», разделила и получила ошеломляющее число. – Если мы это заберем, Вайн будет преследовать нас до самой смерти. Своей или нашей, – сказала она. – Он все равно будет нас преследовать, – заметил Стеф. – По крайней мере, у нас будет стоящий повод убегать. Риччи с ним согласилось, так что с «Веселого Роджера» они выбрались, волоча два тяжелых ларца. *** – Как насчет провизии? – спохватилась Риччи на берегу. – В нашей кладовой было пустовато. – Не беспокойся, – сказала ей Юлиана. – Вайн собирался выйти на нашей «Барракуде» в море, так что на нее весь день грузили припасы. Представив выражение лица Вайна, который с утра, продрав глаза, увидит, что стоящее у причала судно испарилось, Риччи повеселела. А уж когда Вайн заглянет в свой тайник… Если бы не вес корзины с чем-то ценным, которую ей вручила Юлиана на борту «Веселого Роджера», Риччи бы приплясывала. Когда идущий впереди Мэл издал удивленный и отнюдь не радостный возглас, Риччи поняла, что чего-то не учла. Она бросила корзину и бросилась вперед. У дверей, ведущих к офицерским каютам, стоял сонно щурящийся Джозеф Кинн с фонарем в руке. Когда он понял, что появление старого командного состава ему не снится, он схватился за саблю. Звать на помощь Кинн не стал: то ли считал ниже своего достоинства, то ли понимал, что на берегу нет никого достаточно трезвого, чтобы придти ему на выручку. Риччи не стала спешить и хвататься за меч сама. Не то чтобы она была в восторге от компании Кинна, но когда твоя команда для океанского плаванья состоит из пяти человек, включая тебя саму, не до тестов на психологическую совместимость. – Джозеф! – улыбнулась она. – Как ты смотришь на то, чтобы свалить с этого острова с нами? Она даже была готова поделиться с ним частью сокровищ Вайна. Не в той же доле, как с офицерами, разумеется, но достаточно для безбедной жизни. – Ты никуда отсюда не уйдешь! – заявил Кинн. – Теперь это мой корабль! – Серьезно? – удивилась Риччи. – Ты же постоянно говорил о том, что не собираешься занимать командную должность! – Я всегда хотел лишь защищать команду от таких людей, как ты – много обещающих и использующих их ради наживы! И Вайн объяснил мне, что я могу сделать только одним способом – сам став капитаном! «Люди с такими стремлениями придумали профсоюзы и забастовки», – подумала Риччи. – «Но не в эти времена». – На этом корабле уже есть капитан, – сказала она. – Если ты считаешь иначе, тебе придется сразиться со мной. Конечно, их поджимало время, но что еще могла предложить? Напасть на него впятером? Ее офицеры перестали бы уважать ее. – Против тебя с твоим волшебным мечом? – криво усмехнулся Джозеф. – Не слишком честная выходит схватка. Риччи скрипнула зубами, потому что это замечание снова напомнило ей о перенесенном менее суток назад поражении, и отдала меч Берту. – Уравняем шансы, – спокойно сказала она. – Я справлюсь с тобой и без своего меча. Она задумчиво скользнула взглядом по оружию своей команды, зная, что оно получше того, что в корабельном арсенал. Но шпага Стефа была ей непривычна, меч Берта имел неудобную для нее рукоять, а палаш Мэла оказался бы черезчур тяжел. Найти обыкновенную саблю на корабле не составляло труда. Отсутствие дисциплины, предписывающей всегда класть вещи на положенные места, иногда имело положительные последствия. Риччи помнила, что у них мало времени, и выполняющим роль секундантов и зрителей офицерам надо заниматься другими делами, но она могла лишь не затягивать схватку. Джозеф Кинн был опытным бойцом, не отягощенным излишними принципами, но, на свое несчастье, он плохо представлял себе возможности ернувшихся. Иначе он бы постарался, например, снести ей голову, а не воспользовался бы тем, что Риччи открылась, для того, чтобы вонзить свою саблю в левую сторону ее груди. Потому что Риччи только и выжидала этого для того, чтобы зеркально отразить его удар, вонзив свою саблю в его грудь. Вот только для Кинна это означало мгновенную смерть. – Похороним его позже, – сказала Риччи, отбрасывая саблю и тут же сгибаясь от настигнувшей боли. – Надо поставить паруса, а то такими темпами мы к рассвету не выйдем из гавани! На этот раз все они, кто лучше, кто хуже, знали, что им делать, так что подготовка к отплытию заняла куда меньше времени, чем когда-то в Картахене. Риччи с удивлением поняла, что тягать канаты стало как будто бы легче, и ладони больше не обдирались до крови от каждого неловкого движения. «Пожалуй, мы действительно сможем управляться впятером», – подумала она, стараясь не думать о деталях предстоящего плаванья. – Вы сильно рисковали, капитан, – шепнул ей Берт, когда они закручивали на барабан якорную цепь. – Если я не могу даже выиграть дуэль с матросом, о каком путешествии может быть речь? – отозвалась Риччи, приняв самый небрежный и невозмутимый вид. Как будто ей каждый день приходится убивать людей, которых она хорошо знает. Как будто она не знает точно, чье лицо сегодня увидит во сне. *** На рассвете они с облегчением отметили, что море чисто и на горизонте нет ни одной самой маленькой белой точки, хотя Мадагаскар все еще виднеется, похожий на большую грозовую тучу. – Ладно, – сказала Риччи, – раз за нами нет никакой погони прямо сейчас, мы можем выбрать курс. Сначала надо выбрать пункт назначения. – Лондон, – произнес Стеф после паузы. – У нас больше нет команды, зато есть сокровища. Пора нам делить добычу. – Замечательно! – радостно поддержала его Юлиана. – Согласен, – кивнул Мэл. – Если ничего не изменилось, то войны между Англией и Испанией сейчас нет, – сказал Берт. – Так что я могу добраться до родины и из Лондона. Но если ситуация изменилась, высадите меня на испанском побережье. – Значит, берем курс на Лондон, – согласилась Риччи. – Мы можем обогнуть мыс Бурь. Это самый очевидный путь… – Это единственный путь, – поправил ее Берт. – Нет, – возразила она. – Мы можем подняться к Красному морю и по каналу… то есть там нет канала… нам придется пересечь пустыню и где-нибудь в Каире раздобыть себе новое судно. – Я голосую за то, чтобы огибать Африку с юга, – заявил Берт, выслушав ее путаные объяснения, сопровождающиеся вождением пальца по карте. Все остальные с ним согласились, так что Риччи была вынуждена принять этот маршрут, хотя путь через Суэцкий перешеек все равно нравился ей больше. Хотя бы тем, что Вайн ни за что бы не догадался искать их в той стороне. *** Они разделили сокровища Вайна на пять частей, получив несколько кучек не таких внушительных, но гораздо более близких сердцу. Там были кроваво-красные рубины, синие, как море, сапфиры, сияющие ярче глаз Юлианы, изумруды и царственно холодные бриллианты. Каждому досталось по хорошей горсти разноцветных камней, чью стоимость Стеф прикинул на глаз. – Здесь где-то по двадцать тысяч фунтов, – высчитал он. – На каждого. Риччи слабо представляла себе английские цены, не говоря уже о стоимости недвижимости, но по глазам своих товарищей составила представление о значительности названной суммы. «Двадцать тысяч фунтов» – звучало очень впечатляюще. Но Риччи почему-то размышляла вовсе не о том, что она сможет сделать с такой кучей денег. Она думала о том, что их путешествие вышло на финишную прямую, и мечты ее товарищей скоро сбудутся: Стеф вернется к жизни аристократа, Берт возвратится на родину и сменит имя, Юлиана отомстит губернатору Сэлдону, а потом выйдет замуж, а Мэл купит себе любой кусок земли, какой захочет. А Риччи останется в одиночестве. «Подумаешь», – сказала она себе. – «Да я с легкостью найду себя десяток подчиненных не хуже. Я научилась убеждать людей. К тому же сейчас надо думать о том, как уйти от Вайна, а не как потратить его деньги». Впереди было длинный выматывающий и опасный переход, впереди было еще немало путешествий, но Риччи уже могла сказать себе – она не станет набирать себе новую команду. Можно было найти сотни причин, почему Вернувшейся легче выживать в одиночку, или уверять себя в том, что расстаться с ними всеми разом куда лучше, чем смотреть, как они стареют, и терять их постепенно, но себе Риччи могла признаться – у нее никогда не будет такой команды, как эта, и потому не стоит и собирать еще одну команду.