Капитан Риччи

Льюис не спешил, хотя никаких причин опаздывать не имел: он не предотвращал ограбление винной лавки, не отстреливался от мстительного вышедшего из тюрьмы бандита, не попал в аварию, никого не выпроваживал из спальни и не искал потерянные ключи. Он просто не хотел ехать в участок после смены, чтобы заниматься компанией бродяг, выловленных патрулем на пристани. Но не приехать он не мог, как и возмущаться, поэтому выражал недовольство медлительностью. Его совершенно не интересовало, какие из нераскрытых преступлений собирается Арни повесить на этих неудачников, которые не сумели удрать от Дугласа и Лесли. У них ноги переломаны, что ли? За квартал от участка на него пахнуло брошенным полем боя. Льюис вздрогнул, отогнал непрошенные воспоминания и посмотрел вверх, чтобы увидеть, поднимающийся к потемневшему небу столб черного дыма. Он забыл о бродягах, и думал лишь о том, что их спокойно жизни в маленьком городке на побережье пришел конец. Чтобы не тратить время, пытаясь разогнать зевак гудками, заглушаемыми пожарной сиреной, Льюис бросил машину. Он заметил отъезжающий патрульный автомобиль, но не придал этому факту значения на фоне того, что Арни выпрыгнула из окна третьего этажа на глазах всей толпы и даже не потрудилась изобразить тяжело травмированного падением человека. – Что вы творите, капитан? – спросил он шепотом, опускаясь рядом с ней на асфальт. Он пачкал дорогие брюки в грязи, саже и бензине, но это его сейчас не волновало. – Неважно, – прошипела та, прижимая руку к правому боку, где на кителе темнело пятно. Будь она человеком, Льюис уже тащил бы ее к врачу, открытый перелом ребер – это серьезно, но Арни оклемается через минуту. – Надо их догнать. Тех… с пристани. «Это все устроили те бродяги?», – не сразу поверил Льюис. – «Эти клоуны их не обыскали? Они протащили в камеру взрывчатку?». – Не время, капитан, – он постарался звучать убедительно. – Побеспокоимся о себе. Арни ожгла его яростным взглядом. – Девчонка контрактница, – выплюнула она. – И у нее Меч. Несмотря на жар от горящего участка, Льюис покрылся холодным потом. «А я думал, что хуже быть не может». Когда речь заходила о Мече – именно так, с большой буквы – у Арни отказывал здравый смысл. – Они не уйдут далеко, я позабочусь, – пообещал он, поднимаясь. – Я возьму Ким и ее машину. Кимберли владела быстрейшей патрульной машиной в участке – и одной из быстрейших в штате. И еще она являлась кровницей Арни, как и он. *** Ким, как и другие полицейские, наблюдала за тем, как их рабочее место стремительно превращается в пепел и угли – пожарные машины не справлялись. Той, что устроила все это, не потребовалось ни грамма взрывчатки, даже зажигалки – лишь умственное усилие. А он пообещал Арни выследить ее и ее банду. Ему не помешает прикрытие, хотя бы такое, как Ким. – Садись в машину, – велел он ей, наклонившись к самому уху. Та отмахнулась с полным отсутствием почтения, которое должен испытывать патрульный – хоть и трижды разжалованный из младших детективов – к лейтенанту. – И не увидеть, как наша каторга сгорает ко всем чертям? Да иди ты! Ким не очень нравилось работать в полиции. – Это приказ шефа, – добавил он. Хотя Арни и не упоминала о Ким, она согласилась бы с его решением взять подмогу. – Можешь забыть о знаках и красных сигналах, только догони тех, кто угнал патрульную машину. Ким никогда не утруждала себя соблюдением правил, но делать это с позволения начальства – отдельное удовольствие. И, разумеется, ей не настолько надоело жить, чтобы пойти против Арни. – Надеюсь, с телевиденья приедут заснять наш вспыхнувший гадюшник, – буркнула она. – Где твоя машина? – спросил Льюис. Ким мотнула головой в сторону тротуара, и он нахмурился, потому что место перед пожарным гидрантом, где она в нарушении правил парковки всегда бросала машину, пустовало. – Поганые вонючие ублюдки! – завопила Ким так экспрессивно, что на нее оглянулся пожарный со шлангом. – Ты бросила ключи в замке зажигания, да? – вздохнул Льюис, прикидывая, какими словами донести ситуацию до Арни, чтобы остаться после этого в живых. – Да какому отбросу без капли мозгов в башке, пришло в голову угнать мою машину?! – продолжила Ким на повышенных тонах. – Риччи Рейнер, – произнесла у них за спинами Арни, незаметно подошедшая, и Льюис с облегчением понял, что объяснять ничего не нужно. – Контрактнице. – Мы можем взять мою машину, – произнес он быстро. – Они не знают города, так что преимущество в скорости им ничего не даст. – Контрактница, – облизнулась Ким. – Это будет интересно. «Смертельно опасно» – мысленно перевел ее слова Льюис. *** – Меня снова мутит, – признался Берт. Юлиана глубоко дышала, подавляя рвотные порывы, да и остальные выглядели так, словно находились не в идущей с черепашьей скоростью машине, а на борту «Барракуды» в шторм. – Не смотрите в окна, – посоветовала им Риччи. В прошлый раз это сработало. – Если совсем плохо, возьмите в рот что-нибудь… хотя бы высуньтесь в окно, если совсем плохо! В замкнутом и тесном салоне, где они сидят почти на коленях друг у друга, приступ рвоты у одного спровоцирует остальных. Риччи не могла поручиться даже за себя: отвыкший от благ цивилизации организм не успел перестроиться, а не смотреть в окно она не могла, как и найти что-нибудь, способное заменить леденец – слишком боялась отнять хоть одну руку от руля. – С какой скоростью двигается эта… как ее там? – спросил Стеф, то ли всерьез интересуясь, то ли пытаясь отвлечься от укачивания. – Машина, – сказала Риччи, которой как раз не хотелось отвлекаться. – Сейчас мы идем миль десять в час, – она бросила мимолетный взгляд на спидометр, который показывал под двадцать, но поправляться не стала. – Но можем разогнаться до шестидесяти… – Не преувеличиваете? – А если постараться, то и сотню, – закончила Риччи. Первым от потрясения оправился Стеф. – Ваш мир поразительный! – выдохнул он. – Это не мой мир, – поправила Риччи. – Хотя и похож. Возвращение в цивилизацию с каждым часом радовало ее все меньше. – А какие в этом мире корабли? – спросил Берт. – Разные, – вопреки опасениям Риччи, разговор ее скорее успокаивал, чем мешал вождению. – В основном большие. Металлические. – И тоже быстрые? – Раза в два или три быстрее, чем идущий под всеми парусами по ветру парусник. И им не нужен ветер, чтобы двигаться. – Мы добудем себе такой? – спросил Берт, и нельзя сказать, чего в его голосе больше – восторга или страха. Риччи представила их угоняющими танкер или круизный лайнер. «Разве что брать заложников», – подумала она. – «Но это грязно и хлопотно». – Нет. Мы реквизируем яхту. Маленькую парусную яхту. Паруса должны быть обязательно. Мотор – это неплохо, но неизвестно, удастся ли ей управиться с мотором. – Если суда ходят с такой скоростью и им не нужен попутный ветер, то сколько занимает путь до Лондона? – спросил Стеф. Риччи не помнила расписание пароходов – если вообще его когда-либо знала. – Неделю или две, – ответила она наугад. Кажется, «Титаник» шел дольше – если в этом мире спустили на воду «Титаник» – но он и затонул несколько десятилетий назад. – То есть мы можем сесть на корабль и через две недели быть в Лондоне? – Можем. Но люди уже почти не пользуются кораблями, чтобы пересечь океан. – Что же они используют? – Самолеты. Летающие корабли. – Колдовство? – ахнула Юли. – Нет, только прогресс. – И сколько у них занимает такое путешествие? – Полдня, – ответила Риччи. И притормозила, чтобы полюбоваться редкой картиной – потерявшим дар речи Стефом. *** – Куда мы направимся? – спросил Стеф, когда они оказались от горящего участка на расстоянии, внушающим спокойствие. Риччи задумалась. Одна часть ее, напуганная встречей с Гиньо, требовала вжать педаль и в скорейшем времени оказаться далеко от города. Другая напоминала об опасностях ночных шоссе для неопытных водителей и о том, что адреналиновый раж скоро спадет и ее накроет упадок сил, за пределами города полицейские не отвлечены пожаром, а патрульная машина с разбитой фарой чрезвычайно приметна. «Сесть бы на поезд – проспать всю ночь, а утром проснуться на другом конце континента», – подумала Риччи, едва не сбив излишне медлительного пешехода. Но она не видела железной дороги, не слышала поездов и не хотела привлекать внимания странными вопросами. – Та жуткая стражница будет нас преследовать? – спросила Юлиана, нервно оглядываясь. Риччи не слышала полицейских сирен, но это еще ни о чем не говорило. – Да, и нам надо избавиться от этой машины, – ответила она, взглядом ища заезд в какой-нибудь двор. На небольшой площадке уже стояло несколько автомобилей и Риччи уверенно, хоть и криво, поставила рядом еще одну. – Отсюда пойдем пешком. – Слава богу! – выдохнула Юлиана, отнимая руки от лица. – Эта штука движется так быстро. – Потрясающе быстро! – воскликнул Стеф. – Думаю, я мог бы привыкнуть… – Еще успеешь, – пообещала Риччи. Даже если в этом городе был железнодорожный вокзал, они не знали, куда брать билеты, не попросишь же в кассе «пять билетов на северо-запад». Им нужна была другая машина – еще и потому, что дороги куда сложней перекрыть, чем станцию. Еще им была нужна современная одежда, еда, оружие и местные деньги. Также хорошо было бы получить какие-нибудь документы. Риччи решила, что надо решать проблемы по мере их поступления. Для начала требовалось найти телефонную будку. *** – Машина – гениальнейшее изобретение этого века, – поделился своим мнением Стеф. – Сколько бы чудес не было в этом мире, оно – лучшее. – Ага, – кивнула Риччи, не вникая. – Как по мне, так слишком шумное, – заметила Юлиана. – Не думаю, что мы найдем лошадей, – сказал Берт. – Я не видел ни одной конюшни. – Мы видели лодки, – вспомнил Мэл. – Обзаведемся одной? – Хорошая идея, – согласилась Риччи. – Вот только нам нужно на западное побережье. – Ты уверена? – спросил Стеф. – Меч указывает туда. В прошлый раз он оказался прав. Старший помощник не выглядел убежденным, но кивнул. – И нас будут искать, – продолжила она. – Нам так просто не забудут тот пожар. Но пешеходы привлекают внимание, особенно ночью, так что нам придется достать машину, – закончила мысль Риччи. – И мне придется снова сесть за руль, – она содрогнулась от перспективы, но сделала вид, что это всего лишь мурашки от свежего вечернего бриза. – Машин слишком много, чтобы стражники смогли проверить все. – Ты мыслишь как настоящий преступник, – сказал Стеф, странно улыбаясь. – Я пират, – напомнила Риччи. – Мы все пираты. – Но ты и до этого шла по скользкой дорожке? Риччи рассмеялась. – До того, как очнулась на острове, я была непримечательной и вполне законопослушной стандартной человеческой единицей в моем мире. – Сложно представить, – заметил Стеф. Она вдруг подумала, что они могли бы остаться в этом мире. Не так уж сложно пользоваться холодильниками и телефонами, также как и раздобыть поддельные документы. На свете полно работы, для выполнения которой не требуется больших знаний. Придется лишь периодически переезжать, чтобы не примелькаться. «Тебе не терпится вернуться к серому однообразному существованию, что ты вела до смерти?» – едко поинтересовался внутренний голос. Риччи как будто окатили холодной водой. «Я ничего не достигну, если забьюсь в дыру и закрою глаза», – сказала она себе. – «Я должна идти дальше, чтобы выяснить, что со мной случилось. Что вообще произошло с миром». В своем желании она была уверена, но вот ее друзья – не лучше ли им остаться в каком-нибудь милом городке, в уютном домике с белыми стенами, красной крышей и клумбой под окнами, чем идти в новые миры, которые могут оказаться еще опаснее Феррополиса? – Так много машин в городе, – прервал ее мысли Стеф. – И стоят они повсюду без присмотра. Надо только выбрать… – Увести машину не то, что лошадь, – прервала его Риччи. – Без ключей на ней не уехать. – Совсем? – уточнил Стеф. – Чтобы открыть замок, не обязателен ключ. В фильмах это выглядело так просто. Но лежало далеко за пределами их способностей. – Не тебе справиться с этим замком, – покачала она головой. – И не мне. – Тогда застанем владельца врасплох и завладеем ключами, – предложил Стеф. – У участка нам невероятно повезло, – снова возразила Риччи. – Едва ли мы встретим еще одного такого рассеянного идиота. – Не надо так плохо говорить о человеке, спасшем наши жизни, –улыбнулся Стеф. – Опыт подсказывает мне, что рассеянные идиоты встречаются часто. Однако телефонная будка попалась им раньше. *** – Ты держишься куда лучше, чем обычно, – сказал негромко Стеф, когда она закончила разговор по телефону. Предварительно кратко обрисовав команде суть этой «магии». – Сама удивлена, – ответила Риччи. – Кажется, пройдя Туманное море, я стала сильнее. – Пройдя Туманное море и убив Огаста Таммера, – добавил Стеф. – Не хочу ни на что намекать, но тебе не кажется, что новые силы и способности у тебя появляются после того, как кто-то из своего племени умрет от твоей руки? Риччи знала точно – каждый раз, когда она убивает Вернувшегося, что-то от них переходит к ней. Но обсуждать эту тему ей не хотелось. – Поговорим об этом потом, – малодушно вытребовала она себе отсрочку. – Мне нужно слишком много рассказать вам об этом мире. Стеф не мог отрицать, что это гораздо насущнее. Лекцию Риччи начала с объяснения о том, что такое «Конституция» и «демократия» – потому что Берт спросил о том, кто правит колониями сейчас и пришлось объяснять, что колоний больше нет. Но хотя она выросла среди нового строя, ей было сложно подобрать слова. В конце концов, она не учила право и не читала греческих философов. – Всеобщая свобода, – попыталась объяснить она. – Власть принадлежит народу. По крайней мере, в теории. – А на деле? – спросил Стеф. – Как все красивые теории, – признала Риччи. В политике она тоже не слишком разбиралась. – Хорошо уже то, что мнение народа учитывают. – И раньше учитывали, – вставил Мэл. – Когда народ брался за вилы и топоры, – дополнил Берт. – Теперь стараются не доводить до такого. Кстати, говоря «народ», я имею в виду не только белых и богатых. – Значит, они разрешили неграм ходить по улицам и голосовать, – фыркнул Стеф. – Сколько понадобилось лет, чтобы добиться того, что было в Тортуге? – Негров выбирают в парламент? – спросил Мэл. – Возможно, – Риччи пожала плечами. – Им точно не запрещено. Хотя и сложно выиграть. И не называйте только их «неграми» или «черными», – спохватилась она. – Иначе получите штраф. Или в морду. – Эй, разве это не свободная страна? – возмутился Стеф. – Почему я не могу называть их так, как мне хочется?! – Потому что они не хотят это слышать. А твоя свобода заканчивается там, где начинается свобода других. В этом мире достаточно ограничений и правил. Даже насчет одежды… – Что-то я не заметил никаких ограничений, – проворчал Стеф, явно имея в виду девушку из камеры. – Серьезно, приличная леди в таком постеснялись бы перед мужем показаться, а не то, что выйти на улицу. – Ну, ходить по улицам в купальных костюмах все же запрещено. – В купальных костюмах? – оживился Стеф. Риччи указала на витрину магазина, около которого они остановились, дожидаясь зеленого света. Ярко освещенные манекены демонстрировали «бикини» и мужские плавки. – Скажи, что в этом купаются лишь в частных бассейнах, – почти взмолился Берт. – Пляжи – общественное место, – обрушила его надежды Риччи. – Я все еще не знаю, в ужасе я или восторге от этого мира, – задумчиво произнес Стеф. *** В телефонной книге города Сентил нашлось шесть антикварных лавок, но только в одной кто-то поднял трубку и объяснил, как к нему дойти от угла с телефонной будкой. По расписанию лавка закрывалась полчаса назад, но внутри горел свет и дверь открылась. – Вы работаете сверхурочно? – спросила Риччи, входя в большое помещение, набитое обычным ассортиментом антикварных лавок – то есть большей частью хламом. Потрепанной и устаревшей мебелью, причудливыми люстрами, тусклыми зеркалами в массивных рамах, потемневшими картинами и облезлыми чучелами. – Не каждый день звонят с вопросом, как добраться до меня из другого конца города пешком, – сказал немолодой лысоватый мужчина за прилавком, оглядывая их компанию, уставшую и покрытую пылью, располагающуюся на диване, кресле и прямо на полу. – Я решил, что стоит дождаться таких покупателей. Риччи облокотилась на стол и задумалась, остались ли у владельца деньги после покупки всего этого великолепия. – Вы хотите что-то купить? – спросил антиквар, выразительно бросив взгляд на часы. – Мы хотим кое-что продать, – ответила Риччи. По дороге она уже перебрала в уме все предметы, что они могли предложить к продаже. Их оружие выглядело слишком новым, чтобы коллекционеры его оценили, изумруды в серьгах Юлианы были не такими уж и чистыми, а вот золото ценится всегда. Продавать серьги Риччи не хотелось еще и потому, что она сама когда преподнесла их в подарок, поэтому они относились к личным и неприкосновенным вещам, как и массивный золотой фамильный перстень Стефа, серебряный медальон Берта и увесистое распятье Мэла. – Вы разбираетесь в монетах? – спросила она. Найденные в отсеке для мелочи центы закончились до того, как она успела задать этот вопрос по телефону. Невозмутимость явно стоила продавцу усилий. Он еще раз оглядел их компанию, изо всех делающую вид, что они совершенно не подозрительны, а их оружие, проглядывающее через все обмотки – бутафорское. – Ныряльщики иногда приносят мне найденные монеты, – ответил он. – И у меня есть несколько журналов. – Отлично! – обрадовалось Риччи, которой вовсе не хотелось идти еще полгорода в поисках другого магазина, и выложила на прилавок золотой соверен и несколько серебряных крон. Антиквар посмотрел на монеты с откровенным недоверием. Он вытащил лупу и долго разглядывал в нее соверен. Потом принялся листать журнал. Все это время Риччи старалась не зевать и жалела о том, что в магазинах старья не принято предлагать посетителям напитки. – Где вы их нашли? – спросил торговец. – Это наше дело. – Это как-то связано с тем, что вы одеты в театральные костюмы? Риччи сделала многозначительное движение плечами. – Там случайно нет еще? – спросил антиквар. У них осталось еще несколько монет в карманах, но интуиция подсказала ей покачать головой и ответить: – Нет, там больше нет ничего. – А можете вы доказать, что добыли их законным путем? – Нет… но и вы не можете доказать, что мы добыли их незаконно. Так сколько вы даете? – Пятьсот долларов, – ответил торговец после пары секунд раздумий. – Это смешно, – фыркнула Риччи. – Вы же знаете настоящую цену? Если вы хоть немного разбираетесь в старых монетах, то понимаете, что она намного выше. Риччи понятия не имела, во сколько оцениваются подобные монеты на сегодняшний день, но она знала, как заключаются сделки, и по одному взгляду могла сказать, что ее пытаются надуть. – Если монеты настоящие. – Они настоящие, не сомневайтесь, – Риччи постаралась выглядеть убедительной, хотя идея вырубить старика ударом по голове и обчистить магазин казалась все привлекательнее. – Вы продадите их куда дороже, чем заплатите мне, но и я хочу уйти отсюда не с пустыми карманами. Антиквар вздохнул, делая вид, что идет на большое одолжение. – Тысяча долларов, – сказал он. Риччи покачала головой. – В вашем журнале я вижу рядом с фотографией моей монеты сумму с четырьмя нулями, – сказала она. – Тогда можете написать в журнал или найти толстосума, – раздраженно ответил торговец. – Я к таким не отношусь, и больше денег у меня нет. – Не будем торопиться, – пошла на уступки Риччи. – Деньги у вас, надеюсь, не в банке? – Я не доверяю банкам, – сказал продавец. Судя по взгляду, который он бросил в глубину магазина, их компании он тоже не слишком доверял. – А машина у вас есть? – Пикап, я на нем товар вожу… но он мне самому нужен. – Купите себе машину побольше и поновее, – сказала Риччи. – А эту отдадите нам в придачу к тысяче долларов – и мы в расчете. Сомнение в глазах антиквара таяло медленно, словно льдина в весенней воде, но он кивнул. Их вид потерпевших крушение – и не только в буквальном смысле – сыграл им на руку. Торговец верно истолковал сбитую обувь, беспокойные взгляды, бросаемые на дверь и окна, закрывающую глаза усталость: беда шла за ними по следам, а на людях в беде легко нажиться. Риччи могла бы сейчас продать ему и поддельные монеты, но, к сожалению, у них при себе имелись лишь настоящие. – Чтобы перерегистрировать машину на вас, придется ждать завтрашнего дня, – сказал антиквар. – Не нужно ничего ждать, – возразила Риччи. – Просто отдайте нам ключи. На мгновение ей показалось, что торговец сейчас вытащит из кармана ключи и вручит ей, словно ее голос обладал гипнотическим эффектом, но он тут же очнулся. – Моя машина стоит не меньше пяти тысяч, – заявил он. – Вы должны мне доплатить. – Серьезно? – хмыкнула Риччи. – Тот красный пикап у входа? Кажется, она угадала. – Три, – пошел на попятную торговец. – И хватит с вас. Мне за эти монеты тоже полной цены не дадут, должен же я что-то заработать. – Машину и тысячу долларов, – уперлась Риччи. – Или мы отправимся искать другого покупателя. Она пошла на откровенный блеф: магазины и конторы уже закрылись, а команда, включая ее саму, вымоталась в край. Но разница между суммой, которую требовала Риччи, и суммой, которую он рассчитывал выручить за монеты, была слишком значительной, чтобы рисковать. – По рукам, – произнес торговец. Риччи едва не протянула ладонь, но вспомнила, что это лишь выражение. Он вытащил из сейфа, банально спрятанного за одной из картин, пачку замусоленных двадцати- и пятидесяти долларовых купюр, и отсчитал им тысячу. Потом он покопался в карманах и вытащил автомобильные ключи – из того самого кармана, к которому минуту назад дернулась его рука. – Ты не боишься, что я позвоню в полицию и заявлю об угоне после того, как ты уедешь? – спросил он, когда ключи и банкноты перекочевали в карманы Риччи. – Я верю в твою честность, – улыбнулась она. Риччи не сомневалась, что он схватится за телефон, едва за ними закроется дверь – вот только они оставили полицейский участок не в том состоянии, чтобы принимать заявления об угоне. Машина торговца попадет в список угнанных лишь через пару дней, а к этому времени они уже пересекут границы несколько штатов. Антиквар жадно сгреб с прилавка монеты и отправил их в сейф. – Если что, я никогда вас не видел, – сказал он, нервно постукивая пальцами по прилавку и совершенно не скрывая желания выпроводить их. – А вы никогда не встречали меня. – Без проблем, – кивнул Риччи. – Есть еще вопросы? – Только один. Здесь поблизости есть недорогой магазин одежды, который еще открыт? – Я почему-то так и думал, что он вам понадобится, – хмыкнул антиквар. – Доедете до конца улицы и увидите вывеску. *** Магазин, который они нашла, не мог похвастаться принадлежностью к высокой моде или большим выбором, но для того, чтобы дешево переодеться во что-то, не привлекающее лишних взглядов, его ассортимент годился, а самое главное – он работал до поздней ноги. Риччи не помнила даже своего размера, а остальные и не могли его знать, и для начала им пришлось одолжить рулетку. Ей без проблем удалось найти джинсы, рубашки и толстовки на парней, и сама она оделась в том отделе, у нее давно вошло в привычку носить мужские вещи. Но на фигуру Юлианы подобрать что-то было не так просто, и за джинсами для нее пришлось отправиться на женскую половину. – Почему бы мне не купить юбку? – спросила она, оглядывая себя в зеркале примерочной. – В этом я выгляжу чересчур… фривольно. – Хочешь сказать, что будешь выглядеть менее фривольно в таком? – спросила Риччи, демонстрируя ей джинсовую мини-юбку чуть длиннее пояса, к которому она привыкла. – О Господи! – воскликнула та, покраснев. – Ты серьезно? Неужели в этом мире не носят нормальных платьев? – Носят, – ответила Риччи, вешая юбку обратно. – В этом мире чего только не носят. Вот только в этом магазине, который, кстати, закрывается через десять минут, мы таких не найдем, стоят они куда дороже, и тебе будет не слишком удобно в них. А теперь определяйся, кофточку какого цвета ты хочешь, и пойдем на кассу. К счастью в магазине не было других припозднившихся покупателей, а продавцы профессионально делали вид, что не видят в клиентах ничего странного. Даже в те моменты, когда Риччи объясняла друзьям предназначение примерочных кабинок и обувных рожков, помогала парням выбирать носки и белье, отговаривала Стефа покупать цветное боа и показывала, как пользоваться застежками-«молниями».