Капитан Риччи

Они пересекали пустыню. Что выглядело не так величественно, как звучало, потому что по пути то и дело попадались города, заправки, помойки и другие следы людей. Но периодически они пропадали из виду, и тогда барракудцы могли почувствовать себя первопроходцами. Прямо сейчас они не видели ни одного дома или забора: только одноцветный песок до самого горизонта и высокие горы – даже ни одной машины. За неделю они проделали больше половины пути до Калифорнии, хотя и сильно отклонились на юг от проведенной по карте линии – дорожная сеть Америки диктовала свои условия. Риччи выбрала маршрут не самый прямой и настолько простой, насколько могла. Она уже почти поверила в то, что они сбросили капитана Гиньо с хвоста, и что у них не осталось проблем сложнее, чем своевременное пополнение запасов газировки. – Уже почти два часа, – заметила Юли. – Не пора остановиться на обед? – Только не будем выходить наружу, – добавил Мэл. – Песок не лучшая приправа. – Мы можем поесть не останавливаясь, – ответила Риччи. – Я не устала. – Не слишком полезно есть на ходу. – Нам же не нужно торопиться, – поддакнул Берт. Стеф посмотрел в заднее стекло и произнес: – За нами идет большая черная машина. Риччи едва не перепутала педали. – Мы видели много больших черных машин, – сказал Берт, но выглядел он обеспокоенным. Риччи лучше них понимала, сколько в Америке черных внедорожников, и что Гиньо, скорее всего, сменить автомобиль, но существовала некоторая вероятность, что в машине за ними именно она. – Сейчас мы это выясним, – решительно произнесла Риччи. – Следи за ними, Стеф. Она нажала на газ, заставив машину перейти с экономичных шестидесяти миль в час на нетерпеливые восемьдесят, а после приблизиться к небезопасным ста. – Если это случайные, не имеющие к нам никакого интереса люди, то он не станут прибавлять скорость, – объяснила она. – Дистанция между нами увеличится, и их машина пропадет из вида. Очередная скала приближалась все быстрее. – Эм… капитан? – произнес Стеф спустя одну долгую минуту. – Мне кажется… или они… – Они не отстают, – сказал Берт. – Они даже приближаются. Риччи не стала ничего отвечать, потому что ей не хотелось ругаться, и прижала педаль, приближая стрелку на спидометре к безрассудным ста двадцати. – Как они нас нашли? – спросила Юли. – Мы не видели даже носа их машины столько дней! – Понятия не имею, – ответила Риччи, хотя некоторые догадки крутились в ее голове. – И это сейчас совершенно не важно. Дорога при приближении к скале искривлялась полумесяцем и становилась идеальным местом для того, чтобы открыть стрельбу. Кимберли, если она находится в машине, не преминет воспользоваться шансом. «Из пустыни живой выйдет либо она, либо я», – подумала Риччи. – «Но если дотянем до города, будет шанс затеряться на оживленных улицах». – Дьябло! – воскликнула она, глядя в зеркало на постепенно приближающийся внедорожник. – И почему на подъезде к Оллумби так мало машин? Это же крупный город! – Кхм, капитан, – произнес Стеф, и уже по его обращению Риччи поняла, что новости плохие. – Помните ту развилку? Указатель «В Оллумби» показывал направо, а вы повернули налево. Разнервничавшись из-за появления джипа, Риччи допустила ошибку, возможно, смертельную для них, но признаваться в этом нельзя было ни в коем случае. – А куда ведет эта дорога? – спросила она, стараясь казаться спокойной. Стеф зашуршал картой. – В тупик. А указатель на повороте говорил «Старые шахты». Это не город? – Нет, – они посреди пустыни, наедине с одержимой маньячкой. – Здесь нам никто не помешает распрощаться с Гиньо и ее чокнутыми подручными. – Что ж, – вздохнул Стеф, – все встречи с другими Вернувшимися так и заканчиваются, верно? Риччи не хотелось признавать его правоту. – По крайней мере, нам больше не придется постоянно оглядываться, – высказался Мэл. В этот момент Риччи остро позавидовала их неспособности оценить реальный расклад сил. – Мы должны стрелять первыми, – сказала она. – Но ведь это могут быть не они? – спросил Берт. Не стоило зря тратить патроны, но и слишком рисковать Риччи не имела права. – Могут пострадать невинные люди, – добавила Юли, заставив ее устыдиться своего циничного прагматизма. – Если судно без флага легло на встречный курс, ты будешь надеяться, что они собираются одолжить соли или прикажешь открыть огонь? – спросила она. Аналогия не отличалась точностью, но друзья ее поняли. – Когда я разверну машину и остановлюсь, выскакивайте из машины – она станет нашим бруствером, – распорядилась Риччи. – Но без приказа не стрелять. Убедимся, что я все-таки не ошиблась. Нашпиговать свинцом случайных гражданских будет не только лишней неприятностью, но и растратой ресурсов. Когда водителю внедорожника впервые пришлось повернуть руль, следуя изгибу дороги, Риччи резко выкрутила свой, разворачивая машину поперек шоссе. – Не высовывайтесь! – велела она, думая в первую очередь о Юли и Мэле, оставшихся безоружными. Один из пистолетов Кимберли Риччи оставила себе, второй отдала Стефу, а Берту достался пистолет из полицейского хранилища. Укрытие из машины нельзя было назвать надежным, но иного посреди каменистой пустыни все равно было не отыскать. Пригнувшись за капотом, Риччи наблюдала за черным джипом, водитель которого ударил по тормозам в тот же момент, как увидел ее выкрутасы. Когда тяжелая машина остановилась, между ними осталось чуть больше полутора сотни шагов. Насколько могла судить Риччи по опыту пристрелки, они оказались на грани зоны точной стрельбы. «Это сводит разницу в опыте к нулю… Или они станут ключом к победе?». – Капитан? – тихо спросил Стеф. Риччи жестом велела ему молчать. Если это все же не Гиньо с ее людьми… Дверь пассажирской стороны распахнулась, и пуля с ослепительной вспышкой и жутким скрежетом ударила в капот пикапа – на расстоянии ладони от ее головы. – Цельтесь в лобовое стекло! – распорядилась Риччи, приподнимаясь. Шесть выстрелов прозвучало, четыре пули пришлись в цель, но стекло джипа лишь пошло трещинами. – Стоп! – Риччи опустила оружие и припомнила несколько любимых выражений из арсенала капитана Мэри-Энн. Новые выстрелы заставили их пригнуться – Риччи не видела, куда они попали, но прекрасно услышала хлопок и шипение. «Колесо», – поняла она. Риччи не проверяла, есть ли у них запасное, но сейчас ей было не до этого. Крутая фраза о «выживет только один» с каждой секундой все больше грозила обратиться в реальность. – Постарайтесь попасть по тому, кто высунется, – сказала она, стараясь выглядеть так, словно все идет по плану. – Они высовываются лишь для того, чтобы стрелять по нам, – заметил Берт. – Ты пират или желторотый сосунок?! – прошипела Риччи. – Ты помнишь, что и сама можешь умереть от одной из этих пуль? – спросил Стеф негромко, но, разумеется, все его услышали. – Прекрасно помню, – отозвалась Риччи. – Иначе я бы не сидела тут, согнувшись в три погибели. Разум ее учитывал, что игра ведется по высоким ставкам, но лишь холодно фиксировал это, а сердце не испытывало страха. Если у нее, конечно, осталось сердце. *** Перестрелка не отличалась динамичностью, больше напоминая осадную войну, в которой каждая сторона ждет, пока у другой иссякнут силы и сдадут нервы. Они пытались подстрелить кого-нибудь из пассажиров джипа несколько раз, но все, к чему привели их попытки – два спущенных передних колеса и выщерблены на капоте внедорожника. – Не пытайтесь пробить стекла, – напомнила Риччи перед очередным залпом. – Не получится. – А у них получилось, – заметил Стеф после того, как одна из ответных пуль едва не испортила ему прическу – и форму черепа. Риччи и сама видела, что их пикап от чужих пуль страдает сильнее. Его борта напоминали решето, оба обращенных к противникам колеса просели, а все стекла превратились в осколки. Она усомнилась в возможности снова поехать на нем еще до того, как очередная пуля, пришедшаяся в моторный отсек вызвала громкий хлопок и сильный запах горелого. – Наш корабль пошел ко дну, – прокомментировала Риччи. На грани слышимости она разобрала радостное восклицание Кимберли. – Придется захватить чужой, чтобы не утонуть, – ответил Стеф. – Предлагаю провести рокировку. – Что? Она немного умела играть в шахматы, но суть предлагаемого маневра от нее ускользала. – Кто-то должен отвлечь их, – пояснил Стеф. – Послужить приманкой, чтобы дать остальным убрать их стрелка. Он говорил серьезно. И даже не улыбался при этом. – Я могу… – начала Риччи. – Нет, капитан, – прозвучало одновременно из четырех ртов. – Вы – король на доске, – продолжил Стеф. – Если убьют вас, проиграна партия. Должен пойти кто-то из нас. Пока у нас есть еще патроны. – Нет, – решительно заявила Риччи. – Никто сегодня не умрет. – Хочешь сказать «никто, кроме них»? – уточнил Томпсон. – Нет, я сказала «никто». – Мы выбрасываем белый флаг? – Поставим вопрос по-другому: мы выживем все или не выживет никто, – сказала Риччи. – Я заключу с Гиньо соглашение. – Это не приведет ни к чему хорошему, – сказал Стеф. – Посмотрим. Она положилась на свои инстинкты. Хотя, возможно, ее вело не предчувствие, а глупое упрямство, толкающее ее доказать, что двое Вернувшихся могут вести себя друг с другом не как два паука в банке. Риччи не стала подниматься над капотом, а лишь сложила ладони в подобии рупора. – Ги-иньо-о! – выкрикнула она громко и протяжно, стараясь не сорвать голос раньше времени. Она подозревала, что слишком напрягаться для того, чтобы ее услышала сама Гиньо не нужно – ведь она слышала едва ли желающую быть услышанной Кимберли – но ей хотелось, чтобы и подчиненные Гиньо оказались в курсе течения переговоров. Риччи закрыла глаза, чтобы сосредоточиться на звуках: свистящем между камней ветре, шелесте песка, потрескивании в двигателе, дыхании ее друзей и произнесенном с явной досадой «она еще жива» голосом Кимберли. Ее услышали. Теперь оставалось ждать. – Рейнер? – донеслось до нее. Слишком тихо. Никто из ее напряженно прислушивающейся команды не дернулся. – Гро-омче-е, Ги-иньо-о! – протянула она. – Ты меня слышишь, – ответила та, не повышая голоса. – Ты сдаешься? – У меня еще есть патроны, – завела песню переговоров Риччи. – И если я прострелю вам колеса, никто не выберется отсюда. Последовала небольшая передышка – до ее ушей не доносилось ни звука от вражеского укрытия. Риччи надеялась, что Гиньо тратит время на унятие чьей-нибудь истерики или подавление бунта. – Что тебе нужно? – в голосе слышалось раздражение. – Перемирие, – выкрикнула Риччи. И продолжила уже лишь громче своего обычного тона. – До тех пор, пока не выберемся отсюда. – Мы не так далеко от города, – ответила Гиньо. – Я доберусь и пешком. – А твои люди? Стоит жара, и сколько у вас воды? Возможно, Гиньо плевать на своих подручных, как она и декларирует, но не зря же она держала их при себе сотню лет? – Отдай мне меч, – прозвучало со стороны джипа. – И я довезу твою шайку до города. – Я видела трупы тех, кто пытался забрать этот меч из храма, – выкрикнула Риччи. – Не боишься разделить их участь? – Я достойна его носить! – судя по голосу, капитан пребывала в еле сдерживаемой ярости. – Те скелеты тоже так считали, – отозвалась Риччи, не скрывая иронии. Она вспомнила те секунды, когда едва не слилась с душами, уже поглощенными мечом. С другими Вернувшимися, полными надежд и амбиций в тот миг, когда они брались за рукоять. – Я не боюсь! – заявила Гиньо. Те люди тоже не боялись. А вот Риччи бы, наверное, испугалась, будь у нее время на то, чтобы просчитать шансы. – Зачем тебе вообще меч? – спросила она. Существовало множество вариантов использования сил меча, но ответ ее удивил. – Чтобы выбраться из этого мира, конечно. Она уже почти потеряла надежду договориться. – Мы можем выбраться вместе, – предложила она. – Я тоже не собираюсь задерживаться в этом мире. Объединим силы? Не стоит рассчитывать на вечную дружбу, но на временное перемирие способны даже Вернувшиеся. Перемирие вроде того, что было между ней и Огастом Таммером. Возможно, на этот раз все закончится не так печально. Ответа не следовало долго, но и новых выстрелов не звучало, так что Риччи предпочла считать, что переговоры продолжаются, пусть одна из сторон и взяла паузу. Она уже успела прикинуть, каким образом подремать, не высовывая частей тела из-под прикрытия, когда со стороны джипа раздалось гневное и нервозное: – Черт с тобой, заключим союз. Но только пока не выберемся в безопасное место. – Она согласна, – шепотом оповестила команду Риччи. И громко спросила. – Разве здесь не безопасно? – Когда ты успела оглохнуть?! – ворчливо отозвалась Гиньо. В голосе ее Риччи распознала гнев и страх. Последнее заставило ее слух обостриться еще больше. Она не слышала этого звука целую жизнь, и потому не была уверена в его источнике. – Вертолет? – предположила она. – Бинго! Что же еще?! Сама догадаешься, за кем он здесь?! Риччи впервые узнала, что может быть нужна людям с вертолетом, но голос Гиньо взывал к действию. Осталось только составить договор. – Я, Риччи Рейнер, капитан «Барракуды», клянусь не нападать на тебя и твою команду и помогать вам, пока мы не достигнем следующего мира, – громко произнесла она. Гиньо фыркнула достаточно громко, чтобы Риччи ее услышала. – Я, Арнетта Гиньо, не обремененная званием, клянусь не причинять тебе и твоим людям вреда, а также помогать вам, насколько это в моих интересах, пока мы не выберемся из этого проклятого мира. А теперь идите уже сюда, и займемся делом! – Выходим, – передала Риччи команде. – Они не станут стрелять. *** Оба их автомобиля представляли собой жалкое зрелище, но пикап, признала Риччи, выглядел хуже. Они могли лишь забрать свои вещи и попрощаться с машиной, почти пронесшей их через весь континент. – Нам надо заменить два передних колеса, – ответила Гиньо. – Льюис этим займется. Парень в костюме – тот, кого она впервые увидела за рулем джипа – запротестовал: – Я не собираюсь возиться с ними в одиночку! – Возьми кого-нибудь в помощь, только шевелись уже, – бросила Гиньо. Риччи впервые обратила внимание на что-то в нем, кроме костюма. У Льюиса оказались темные волосы, темные глаза и совсем не примечательное в общем лицо – из тех, что нелегко выхватить из толпы. Но этого не сказать о его взгляде. Человека с таким взглядом Риччи бы запомнила – она встречала таких на Тортуге, ни в медяк не ценящих ни чужих жизней, ни своей. Но его манеры чем-то напомнили ей Стефа. «Парень из хорошей семьи в тяжелой ситуации», – охарактеризовала его Риччи. – «Но едва ли он оказался в ней на ровном месте и вопреки собственному желанию». Льюис окинул скептичным взглядом ее команду. – Кто-нибудь из вас умеет менять колеса? – спросил он. – Они меняются? – искренне удивился Мэл. – Ладно, значит, слушайте меня… – начал Льюис, но натолкнулся взглядом на Риччи и запнулся. – Если вы… – Я не возражаю, – ответила она. – Командуй. Она не умела менять колеса, и не хотела играть в испорченный телефон. – Закидывайте ваши пожитки в багажник и идем за колесами, – распорядился он. Гиньо и Кимберли достали сигареты и устроили перекур, отстранившись от работы. Риччи тоже протянули пачку, но она покачала головой. Вкус табака ей не нравился, а успокаивающего действия на ее нервную систему никотин не оказывал – ее организм нейтрализовал его, как любой яд. – От кого мы бежим? – спросила она, наблюдая, как Льюис водит руками, объясняя, как откручивается колесо. Взгляд Гиньо облил ее снисходительным презрением. – От агентов правительства, разумеется, – ответила она, выдохнув дым. – Разве ты не имела дела с ними? – У меня были проблемы только с Инквизицией, – ответила Риччи. – Инквизиция, – протянула Гиньо, словно вспоминая что-то. – Со святошами было проще. В их тупые бритые головы просто не укладывалось, что мы не исчадья дьявола, и бороться с нами молитвами и святой водой бесполезно. Инквизиция, с которой им пришлось познакомиться, действовала весьма эффективно, но Риччи не стала говорить об этом – это походило бы на попытку набить себе цену. – Кем нас считают в правительстве? – спросила она. – Материалом для опытов, – ответила Гиньо, отбрасывая окурок и тут же вытягивая новую сигарету. – Значит, они будут брать нас живыми? – уточнила Риччи, игнорируя пробежавший по спине холодок. Кажется, безумие оказалось заразительно. Чем больше она слушала Гиньо, тем больше смысла находила в ее речах. Возможно, заключение в тюрьме Инквизиции покалечило ее психику сильнее, чем Риччи готова была признать. Но она слышала вертолет и знала более безумные вещи, чем секретная организация, охотящаяся на Вернувшихся. – Как они нас выследили? – спросила она. – Они реагируют на все странные события, – объяснила Гиньо. «Вроде внезапно сгоревшего дотла полицейского участка», – закончила ее мысль Риччи. – И они давно выслеживают меня. – Поэтому ты устроилась на работу, на секундочку, в полицию? – Прятаться лучше всего среди тех, кто ищет, – с глубокомысленным видом изрекла Гиньо. – И теперь, когда ты лишила меня этого прикрытия, мне остается только искать спасения в другом мире. «Думаешь, он будет менее опасен?», – Риччи не стала этого спрашивать. – До него еще надо добраться. – Куда ты… мы едем? – тут же поинтересовалась Гиньо. – В Калифорнию. А там, скорее всего, придется добыть корабль. – Калифорния… Когда-то у меня была дуэль в Лос-Анжелесе. Еще в те годы, когда дуэли на револьверах были обычным делом. – Это было не очень честно с твоей стороны, – заметила Риччи. – Он тоже был контрактником. И зря думал, что справиться со мной будет легко. – Вернувшимся? Скольких ты встречала? – заинтересовалась Риччи. Не то, чтобы она рассчитывала на то, что Гиньо завязала с кем-нибудь из них дружбу. Просто ради поддержания разговора. – Девятерых, – ответила та. – Восьмерых я убила сама. Девятый попался агентам. Думаю, он не раз пожалел о том, что остался жив. – Я знала пятерых, – сказала Риччи. Она не стала упоминать о том, чем закончились все эти встречи, но, судя по оценивающему взгляду Гиньо, та сама все поняла. – И каждый раз ты пыталась договориться? Я тоже пыталась в первый раз. Однажды даже… Но это всегда оканчивается одинаково. Такова наша природа. – Я верю, что даже Вернувшиеся могут договориться. – Я обещаю лишь то, что хочу выбраться отсюда больше, чем избавиться от тебя. Но это не надолго. – Я знаю, – сказала Риччи. – И этого достаточно. Кхм… Пойду посмотрю, что они там творят с машиной. Судя по доносящимся до нее словам, колеса активно сопротивлялись замене. – Что вы творите? – спросила она, прерывая чрезвычайно оживленный диалог. Если она хоть немного знала свою команду, то до момента прореживания Льюису ряда зубов оставались считанные секунды. – Откуда у вас всех руки растут?! – закатил глаза тот. – Если не умеешь объяснять, не берись командовать! – заявил в ответ Стеф. – Тебе стоит показать, как нужно делать, – посоветовала Риччи. – Мои парни понятливые. – Вечно все приходится делать самому, – проворчал Льюис, стягивая пиджак и закатывая рукава. – И откуда вы такие взялись? – Из восемнадцатого века, – ответила Риччи, хотя это был, кажется, риторический вопрос. – Вы здесь уже неделю, могли и научиться пользоваться отверткой, – буркнул он и взялся за инструмент сам. Так дело пошло гораздо быстрее, и скоро джип уже стоял на всех четырех колесах. – Можем ехать? – спросила Гиньо, отбрасывая окурок. – Секунду, босс, – Льюис обошел машину, остановился перед капотом и опустился перед ним на одно колено. – Кажется, у нас еще одна проблема. Он поднял руку с горстью мокрого песка. Гиньо выругалась. Риччи уставилась на него с немым вопросом. – Одна из ваших пуль пробила наш радиатор. – Радиатор? – переспросила Риччи. – Но это же не очень важная деталь? Мы сможем ехать без нее? – Можем, – ответил Льюис. – Но на этом чертовом солнцепеке мотор перегреется за минуту – и конец. – Тогда дождемся ночи, – предложила Риччи. – Мы не можем сидеть здесь так долго! – нервно заявила Гиньо. – Они вернутся задолго до темноты. «Если только это был не просто случайно пролетавший мимо вертолет», – подумала Риччи. – Почини его! Льюис сосредоточенно кивнул. – Ты справишься в одиночку? – спросил Стеф. – Я справлюсь куда быстрее, если мне не будут мешать, – бросил Льюис, не поднимая взгляда от ящика с инструментами. *** В багажнике джипа нашелся тент и целая сумка продуктов – команда Гиньо явно не была стеснена в средствах. Но Риччи не задержалась за импровизированным столом: прихватив пару жестянок с газировкой и сэндвичей, она уселась поблизости от Льюиса, который снял решетку и выкручивал шурупы. – Мне не нужна помощь, – бросил он, не поднимая головы. Риччи его проигнорировала реплику и спросила: – Где ты научился чинить машины? – Смотрела «Бонни и Клайда»? – ответил вопросом Льюис. Она не помнила, чтобы видела этот фильм, но некоторые сцены всплыли в ее памяти. – Двое гангстеров? – уточнила Риччи. – Грабежи банков? – Да, – кивнул Льюис. – Эти самые. О нас троих можно было бы снять фильм не хуже. Банки мы грабили успешнее. – Ну и как это связано с ремонтом? – Автомобили ломаются постоянно и всегда в какой-нибудь глуши. Пришлось научиться. Он отложил гаечный ключ и вытащил из нутра машины большую металлическую штуку, состоящую из множества маленьких трубочек. Пуля перебила пару, и из отверстий капала вода. Лицо разглядывающего поломку Льюиса отнюдь не лучилось радостью. – Ты можешь это починить? – встревожилась Риччи. – Попробую, – ответил тот, хмурясь. – Забью чем-нибудь трубки, и будем надеяться, что до города мы дотянем. Ты слышишь вертолет? Риччи честно прислушалась. – Нет. – Тогда у нас есть еще время. – Ты думаешь, – она бросила взгляд в сторону расположившейся под тентом компании. Никто из них, кажется, не интересовался их разговором, но она на всякий случай понизила голос, – это был не случайный вертолет? Льюис выглядел серьезным и собранным. Существовала опасность или нет, он верил в ее существование. – Таких случайностей не бывает, если правительство кого-то ищет. Они сжимают круг. Риччи все еще не исключала возможность того, что у их новых союзников паранойя или галлюцинации, но игнорировать вероятность охоты на них силами правительства она не могла – как капитан, и как единственная из команды осознающая возможности государства. Если Гиньо не клиент психбольницы, если она права, то все они в глубокой западне, глубже всех прежних, потому что быть вне закона в Америке двадцатого века совсем не то, что быть вне закона на Карибах в веке восемнадцатом. – Кажется, я что-то слышу, – сказала Риччи. Какое-то жужжание на грани слышимости. Вертолет? Проезжающая машина? Разыгравшееся воображение? – Значит, времени мало, – сказал Льюис. – А я еще даже не придумал, чем забить пробоину. – Разве ваша капитан не может их остановить? – Не зови меня капитаном, – сказала Гиньо за ее спиной. Риччи не могла сказать, сколько времени она уже стоит там. – Бюро охотится за мной со дня своего создания, и умеет учиться на ошибках, даже если те, кто их совершил, уже ничему не могут научиться. Но тебя они пока что не знают. Риччи не понравилось ни это «пока что», ни идея сражаться против тайных правительственных агентов, но пришлось хотя бы теоретически выстроить план сражения. – Я могла бы попытаться взорвать вертолет, когда его увижу, – произнесла она осторожно. – Только это не поможет нам выбраться из пустыни. – Жаль, мы не захватили паяльник, – сказал Льюис. – Без него починить это… – Паяльник? – Риччи посмотрела на продырявленные трубочки, не дающие им тронуться с места. – Запаять их? – Конечно. Но раз его нет… – Я могу это сделать! Это проще, чем взорвать вертолет. Ей потребуется меньше силы – но при этом больше контроля. Она положила руку на пробоину. Когда она заставляла дворец губернатора или полицейский участок заполыхать, ее распирала изнутри ярость, которой оставалось лишь дать выход наружу. Сейчас Риччи не испытывала ярости – только раздражение и усталость, ничего общего с огненной стихией. «Просто разозлись немного», – сказала она себе. – «Ты же не хочешь ночевать в пустыне. В этой компании». – Ты точно умеешь вызывать огонь? – спросила Гиньо. – Кажется, эффективнее взять зажигалку. Риччи стиснула пальцы свободной руки. Сейчас ей нельзя отвлекаться на перебранку. – Достаточно, – произнес Льюис быстро. – Ты сейчас расплавишь и целые трубки. Она убрала руку, делая вид, что выполнила все, что хотела. Гиньо казалось впечатленной – самую каплю. И от непрошено скользнувшей по строгому лицу тени восхищения Риччи настигло странного теплое чувство, похожее на то, что возникало во время уроков с Мэри-Энн, когда она перестала путаться в собственных ногах, рискуя проткнуть себя собственной саблей, и получила первую скупую похвалу. – Как скоро мы можем тронуться? – спросила Гиньо нетерпеливо. – Дайте мне пару минут поставить все на место и залить воду, – ответил Льюис. *** – Я буду за рулем, – произнесла Гиньо с выражением «это не обсуждается». Риччи могла бы поспорить – как единственная равная той по статусу – но ничего не могла представить против опыта и водительских прав, пусть даже фальшивых. Даже Льюис, который вел джип с сумасшедшей скоростью и пытался устроить таранную атаку на хайвее, не претендовал на руль. – Я сяду впереди, – сказала Риччи. Как со-командир их новой команды она имела полное право на переднее сидение. – Я с тобой, – произнесли одновременно Юли и Кимберли, и с вызовом в глазах уставились друг на друга. В джипе было два передних места, и Риччи почувствовала приближение катастрофы. – Садитесь обе на переднее сидение с Рейнер, – сказала Гиньо, пресекая спор. – На заднем и так будет тесновато. Три места на четверых, при том что Мэлу полагалось бы выделить два. Льюис не протестовал, хотя и был вжат в дверцу так, что позже ему не мешало бы провериться на наличие трещин в ребрах. В левое бедро Риччи впивалась рукоятка пистолета Ким, к правому прижималась Юли, и с дыханием возникали серьезные трудности. Лучше всех устроилась, конечно же, Гиньо – кроме необходимости управлять автомобилем ей ничего не мешало. – Нам стоило бы ехать двое суток без перерыва, – сказала та. Звуки, которые издали в ответ ее подчиненные не походили на возгласы одобрения. – Но нам нужна новая машина, так что придется остановиться в ближайшем городе. – А как же правительственные агенты? – Потому и нужна новая машина, – снизошла до объяснений Гиньо. – Чтобы сбить их со следа.