Капитан Риччи

Оллумби, как сдержанно выразился Льюис, «знавал лучшие времена», следы которых сохранились в виде особняков с заколоченными окнами, театра с рухнувшей крышей, потускневших вывесок магазинов с пустыми пыльными витринами и осыпающейся лепнины на потолке гостиницы – единственного места в городе, где можно было получить еду и крышу над головой. Девушка за прилавком читала рухлядь в розовой обложке и воображала себя Бонни в ожидании Клайда. Судя по ее глазам, Льюис идеально подошел на его роль. Гиньо двинулась прямо к прилавку, а Кимберли поспешила занять лучшее место за большим столом – с видом на пустынную площадь. Для полноты пейзажа за окном не хватало только перекати-поля. – Скажи честно, – произнесла Гиньо, бросив беглый взгляд на меловую доску с каракулями, извещающее о составе меню, – мясной пирог свежий? Продавщица смотрела на Вернувшуюся как кролик на удава. – Он пролежал в холодильнике две недели, а тот постоянно ломается, – проблеяла она. Гиньо скривилась. – А из чего вы делаете суп? – спросила она. – Он консервированный, – так же послушно ответила девица за стойкой. – Мы его только размораживаем. Гиньо скривилась еще сильнее, словно съела гнилой лимон. – По крайней мере, они не могут сделать его еще хуже, – заметил Льюис. – Я сейчас в очередной раз радуюсь тому, что не могу отравиться насмерть, – вздохнула та. – А вы рискнете есть в этом месте? – Мы рискнем, – ответила Риччи. – Мы ели солонину, знаете, что это? – О, детка, – закатила глаза Ким. – Ты в натуре не поверишь, что за дрянь я жрала в жизни. Спорю, тебя вырвало бы прям в тарелку, поставь тебе… – Кимберли! – Молчу, босс. Молчу. – Дайте мне сэндвич, – сказал Льюис. Он куда-то пропал, пока они выбирали блюда – то есть собирали на стол все съедобное из холодильника, учитывая скудость запасов местного «ресторана» – и вернулся, когда от супа, который оказался не таким уж и плохим, ничего не осталось, как и от вторых блюд. Риччи приканчивала вторую порцию яблочного пирога, а Гиньо курила, игнорируя запрещающие таблички, когда Льюис бросил на стол перед ними ключи с бесформенным куском пластика, служащим брелком. – Я достал фургон, – сказал он. – В этом городе не нашлось другой колымаги, в которую влезло бы восемь человек. – Можно было взять две машины, – заметила Риччи, не касаясь вопроса о путях добычи транспорта. – Ехать колонной подозрительно, – ответила Гиньо. – Трейлер – отличная идея. Они привлекают мало внимания. – Что такое «трей-лер»? – спросил Стеф. – Большая машина, – попыталась объяснить Риччи. – Почти как грузовик. Что-то вроде домика на колесах. – Дом на колесах! – пришла в восторг Юли. – Великолепная мысль! Почему мы раньше его не достали? В нем было бы куда удобнее. – Это дорогая штука, неповоротливая и медленная. Даже не знаю, смогла ли бы я им управлять. – А вы умеете управлять этим трей-ле-ром? – поинтересовалась Юли у Гиньо, как будто та не стреляла в них часов пять назад. – Это не намного сложнее, чем управлять машиной, – усмехнулась она. – Хотя и это для некоторых сложно. – Это действительно не так легко, как кажется, – сказал Стеф, но настроение Риччи не поднялось. – Выезжаем завтра с утра, – объявила Гиньо, как будто она была главной. – Не напивайтесь сильно. – Здесь есть, где выпить? – хором спросили у нее Мэл, Берт и Стеф. Риччи скрипнула зубами. Она уже начала немного жалеть, что не довела перестрелку в пустыне до логического финала. – Зал напротив и есть местный бар. Думаю, за счет него эта ночлежка и выживает, – бросила Гиньо. – Давайте сначала снимем номера, – сказала Риччи. Она беспокоилась не о том, что не останется свободных мест – за все время ужина они не видели ни одного потенциального клиента. Но если кого-то придется нести в комнату, ключ от нее лучше иметь на руках. *** Несмотря на кажущуюся пустоту гостиницы, номер-люкс свободный – или пригодный к сдаче – остался всего один. Гиньо не стала выяснять, что произошло с другими, а подхватила со стойки ключ и сказала: – Надеюсь, ты не храпишь, Рейнер. «Я возьму отдельный номер, даже если мне придется самой за него платить», – подумала Риччи. Но свободных номеров оказалось не так много, так что Риччи пришлось смириться с тем, что она ночует с Гиньо. Люкс, по крайней мере, обещал быть просторным, а вот Юли придется тесниться в стандартном номере с Ким, и кому-то из парней – делить комнату с Льюисом. Который, не успела Риччи и моргнуть, завладел всеми оставшимися ключами. – У вас точно нет еще одного номера-люкс? – спросил он, улыбаясь во все тридцать два безупречных зуба. Ни одного свободного номера не прибавилось. – Держите, дамы, – сказал Льюис, вручая один из ключей Юли. – И вы, двое, – второй ключ он бросил Берту. – Нам с тобой остается лучший номер, – сказал он Стефу. – С двуспальной кроватью. – В таком случае одному из нас придется спать на полу, – ответил Томпсон решительно. Льюис усмехнулся. – Тогда осталось выяснить, кому. – Ты играешь в покер? – спросил Стеф. – И обычно выигрываю. Стоило бы предупредить его о том, чем чревато играть с Томпсоном, но Риччи сочла, что Хайт сам нарвался, и отправилась на поиски своего люкса. *** В номере Риччи встретили чрезвычайно пестрый ковер, две большие кровати, растянувшаяся на одной из них Гиньо и литровая бутылка мартини в ведре со льдом. – Ты же говорила не напиваться, – заметила Риччи, садясь на свободную постель. – Ну а вдруг ты храпишь почище Ким? – хмыкнула Гиньо. – А трейлер все равно поведет Льюис, не люблю тяжелые машины. – А если нас найдут агенты? – Мне не впервой драться крепко набравшись. Это еще… – она махнула кистью в сторону бутылки, – разминка. – А меня ты не боишься? – спросила Риччи, понимая, что напрашивается. – Я не протянула бы так долго, если бы не разбиралась в людях, – хмыкнула Гиньо. – Ты не из тех, кто убивает беспомощного, пьяного или спящего врага. Большой недостаток. Когда-нибудь ты от него избавишься… если проживешь достаточно долго. – Ты так решила потому, что я не прикончила Кимберли? – Ты убивала кого-нибудь для развлечения? Или потому, что убить тебе было проще, чем отпустить? – Я убивала тех, кто был слабее меня и тех, кого вовсе не хотела убивать. – А собираешься ли ты убить меня, Рейнер? – Нет, – честно призналась Риччи. – Иначе ты закончила бы нашу схватку в пустыне. А еще теперь ты знаешь, что за такими, как мы, идет охота, и нуждаешься в моем опыте, чтобы уйти от нее. Ты боишься, что твои люди пострадают. Риччи признала, что Гиньо действительно разбирается в людях. Что не слишком поразительно для Вернувшейся ста двадцати с лишним лет. – Так ты хочешь выпить? – спросила Гиньо. – Если не пошевелишься, все выпью сама. – Не стоило беспокоиться, – сказала Риччи. – Я могу сама позаботиться о себе. – Тебе не продадут в баре без документов. – С чего ты взяла, что я вообще хочу пить? – Тогда ты редкое исключение, – Гиньо долила еще мартини в свой стакан. – Из всех контрактников, что я знала, включая себя. Всем нам нужна анестезия от реальности. Она была права. К тому же отказываться выпить с союзником невежливо. Поэтому Риччи взяла второй стакан и налила в него содержимого бутылки на пару глотков. – За наше сотрудничестве, Гиньо, – сказала она. – Зови меня Арни, – ответила та. – Раз уж мы пьем вместе. Риччи полагала, что это у нее странное имя. – Арни? – Сокращенное от Арнетта. И не вздумай звать меня так. В голосе Гиньо звучала прямая угроза. – Принято. Итак, за наше сотрудничество! – За наш союз, – кивнула Арни. – После окончания которого я убью тебя и заберу твой меч. – Попытаешься, – поправила ее Риччи, решая, что алкоголь с его свойством сглаживать шероховатости в отношениях не будет лишним. Может, он и не действовал долго, но на некоторое время дарил чувство спокойствия и отстраненности. Сознание, как будто, заволакивало легкой дымкой. К сожалению, на вкус мартини был еще гаже рома. А еще после употребления ее тянуло поговорить о всяких вещах. – Что в нем такого особенного? – спросила она. – В моем мече? – Ты же знаешь его возможности. – Я имею в виду – почему он такой особенный? Он выглядит как обычный меч, и я не верю в волшебство. – Он – часть оружия, которое создано богом и способно убить бога, – ответила Арни уверенно, как хорошо разбирающийся в предмете человек. – Какого бога? Ты о божках тех индейцев, что построили храм на горе, в котором я нашла меч? – Я не о мифических фигурах говорю, а о настоящих богах – тех, что создали все миры. – Они существуют? – изумилась Риччи. – Я не верю в богов. – Даже после того, как заключила сделку с одним из них? Риччи выронила стакан. «Человек Без Лица…» – Он бог? Это с трудом укладывалось в голове. Но, с другой стороны, у нее никогда не имелось другой версии, чтобы с ходу отвергнуть эту. – Проигравший бог, – добавила Арни. – Неудачник, как все мы, иначе к чему ему заключать с нами сделки. – Откуда ты знаешь об этом? – спросила Риччи, у которой кружилась голова от полученных сведений и от выпитого мартини. После долгих лет бегства у Гиньо могла поехать крыша, и она просто выдумала себе собственную безумную религию, как Таммер. – У меня есть козырь, – сказала Арни. – Не такой сильный, как у тебя, но у меня есть Книга. Риччи не сомневалась, что последнее слово произносится с большой буквы. Гиньо потянулась и вытащила из-под подушки толстый альбом, едко пахнущий гарью, но невредимый. – Ради этого ты рисковала жизнью в огне? – спросила Риччи, скептично разглядывая книгу. – Твое сокровище? – Твой меч тоже не выглядит одной из ценнейших вещей во Вселенной, – напомнила Арни. Риччи примирительно вскинула руки. – Ладно. Так что это такое? – Древняя копия с еще более древнего текста. Книга выглядела сильно потрепанной и обожженной – Это из-за того пожара в участке? – спросила Риччи, чувствуя себя виноватой. – Прости. – Нет, – отмахнулась Арни. – Будь это из-за тебя, я бы убила тебя на месте. Это случилось гораздо раньше. Думаю, где-то сразу после создания. Страницы не выдержали содержания. Сначала Риччи решила, что Гиньо рассказывает легенду – красивую сказку, ведь в пожаре нет ничего необычного. Но после взгляда на последние страницы, она изменила мнение – никакой пожар не смог бы оплавить их посередине, оставив аккуратную чистую рамку полей. Она открыла первую и провела рукой по высеченным на бумаге знакам, непохожим ни на один из известных ей языков, хотя ей всегда удавалось прочесть любой текст. Риччи всмотрелась в них пристальней, и внезапно ее мозг ошпарило, как будто светошумовая граната взорвалась у нее под черепом. Вспышка света… Света, заливающего большой зал… Похожий на храм, где она достала меч, и не похожий. Его стены покрыты рисунками. Он на мгновение нарисовался перед ее глазами и пропал, словно погас. – Этот язык, – пробормотала она. – Я могу его понять, но он словно выжигает образы у меня в голове! Что это… – Полагаю, записано с изначального языка, – сказала Арни. – Но не он сам, иначе наши мозги расплавились бы. Как твой меч – не то оружие, что держал в руках бог, но лишь его крошечная частица. Риччи прикинула количество страниц в книге – не менее пяти или шести десятков. Она попыталась определить материал, но не смогла – на ощупь он походил на камень, но был слишком легок, тонок и гибок. – Нелегко прочесть то, что записано таким образом, – заметила она, не спеша переворачивать лист. Его воздействие на разум было, как она надеялась, безопасным, но точно не приятным. – У меня ушло немало времени, чтобы одолеть эту книгу, – сказала Арни. – После пары абзацев чувствуешь себя так, словно закинулась хорошей дозой. Риччи поспешно отвела взгляд подальше от книги. – Так и о чем же в ней говорится? – О создании мира. – Большой взрыв я проходила в школе и даже помню это. Есть там что-то более злободневное? – Ты это услышишь, если прекратишь меня перебивать. Там есть и о Демоне Тумана, и о нас… – Прямо обо мне? – Ты будешь слушать или нет? – Все-все, молчу. – Мир был создан двумя… сущностями. Их имена занимают по нескольку страниц. Одного из них мы обычно зовем Демоном Тумана. – «Человек Без Лица», – мысленно добавила Риччи. – О втором контрактники обычно не говорят, потому что никому не охота быть им услышанным. Буду звать его, скажем, «Хранитель Времен». Вдвоем они создали Вселенную – все миры и все в мирах, включая людей. А потом они… разошлись во мнениях насчет того, какими должны быть миры – и люди. И все закончилось битвой. – Они были любовниками? – спросила Риччи, испытывая легкое дежа-вю. – В Книге об этом не написали. Почему ты спросила? – Два единственных в своем роде существа… Тогда бы это походило на один древний индейский миф. – Все наши легенды искаженные отражения этой. Но, думаю, они были слишком далеки от людей, чтобы понятие «секс» относилось к ним. Так вот, они дрались. Хотя их силы были почти равны, один из них проиграл. В Книге не сказано, почему. Вероятно, ему просто не повезло. – Но если Человек Без Лица… то есть Демон Тумана проиграл, то как он… – Он успел разделить свою «тень» и спрятать ее, поэтому не был уничтожен окончательно, и оказался вне досягаемости Хранителя Времен. По сути, их битва продолжается до сих пор. И мы все – пешки в ней. – А где он спрятал свою тень там сказано? – В человеческих душах, – Арни выдержала паузу. – В каждом из нас есть немного тени Демона Тумана. И потому мы можем ненавидеть, завидовать, уничтожать… и любить. Риччи даже пожалела, что не может прочесть легенду в Книге – в мысленных образах она впечатляла бы еще больше. Но даже после одной картинки ее все еще потряхивало. – О чем еще в ней говорится? – спросила она, жадно впитывая информацию. Ей казалось, что она приближается к разгадке какой-то тайны… или, хотя бы, самой загадке. – Демон Тумана разделил и свое оружие на множество частей, раскидав их по мирам. Однажды его «истинная тень» завладеет таким оружием и совершит нечто… особенное. Точнее понять просто не могу. Риччи не сразу осознала. – То есть я… – Боюсь, – хмыкнула Арни, – ты не входишь и в сотню претендентов. Я знала не одного человека, который заполучал божественное оружие. Хотя кончили они все плохо. – Но я определенно выше тебя на пару тысяч позиций, – парировала раздосадованная Риччи. – Не уверена, что расстроена, – произнесла Арни, задумчиво глядя на ножны с мечом. – Не люблю, когда кто-то пытается загрести жар моими руками, а ситуация очень на это смахивает. – Тогда почему ты на него засматриваешься? Он тебе даже не по руке. Он высосет твою душу, и все. – Откуда ты знаешь, что твоя рука подошла к мечу, а не меч принял форму руки? – спросила Арни. – Так же, как и Книга. Возможно, это пророчество, которое никогда не сбудется, если бы не было прочитано. – Это парадокс. – Так же, как и мое желание завладеть твоим мечом. Я знаю, что это глупая и опасная затея, но желание от этого только усиливается. Риччи кривовато усмехнулась. – Будь я другого пола, это прозвучало бы слегка непристойно, – Арни никак не отреагировала, и Риччи сменила тему. – А в твоей Книге сказано что-нибудь про жутких насекомоподобных тварей, что живут в Тумане? – Миры рождаются, растут и умирают. Но лишь Демон Тумана умел уничтожать миры, чтобы дать место новым. Поэтому Хранитель Времен создал этих существ, чтобы утилизировать мертвые миры и контрактников заодно. Ведь мы с тобой нарушаем созданную им идиллию. Мы как раковые клетки в организме. Риччи задумалась о том, что было бы, если бы выиграл Человек Без Лица. Тот, кто умел уничтожать миры, научился бы их создавать? – Кстати, ты спрашивала, говорится ли в Книге о тебе, – Арни улыбалась расслабленно и лениво, листая страницы. Наверное, ей стоило остановиться на предыдущем стакане. – Прочти-ка вот это. Она обратила к Риччи разворот, и даже зная, что ее ожидает, та не удержалась и подняла глаза. Ее снова ударило образом: «перед ней расстилалась бескрайняя водная гладь, под ее ногами лежала узкая полоска песка, а за спиной темнели неприветливые заросли». Она увидела воду, пляж и джунгли так ярко и объемно, словно снова стояла на острове. Она отвела взгляд так быстро, как только могла, потому что от резкого перехода между реальностями ее мутило, и краем глаза заметила, что это был самый последний разворот Книги. – Но ведь это только начало моей истории! Где все остальное? И почему тут говорится обо мне? Арни усмехнулась. – Ты уверена, что не обо мне? То, что написано на праязыке каждый прочтет по-своему. – И почему тут только… начало моего пути? – Потому, что это незаконченная копия, – ответила Гиньо недовольно. – Точно, это же копия. Риччи уже листала книгу к первой странице, где обычно оставляют пометку о том, откуда взят текст. Жаль, что там не будет карты до этого места, потому что больше всего на свете она хотела увидеть оригинал. – Город под звездой. Экон, – произнесла она вслух. – Город, лежащий по направлению лезвия. Она с самого начала верила, что меч указывает на что-то важное. Теперь она не сомневалась. – Я попаду в Экон! – не удержалась она от возгласа. – Поздравляю, – пробормотала Арни, не открывая глаз. – Разве ты рвешься из этого мира не для того, чтобы найти этот город? – Сдался мне он, – фыркнула она. – Я просто хочу найти место, где могла бы спокойно жить. – Ты хочешь покинуть этот мир? Возьми например… забудем про Феррополис, возьмем тот мир, в который попала я: эпоха пиратства и географических открытий – тогда даже сортиров нормальных не было! – Дело не в унитазах. Дело в правительстве, которое охотится на нас, всегда будет, и делает это очень эффективно. – Ну и ладно, – пробормотала Риччи сонно. – Я сама найду Экон… заберу все сокровища… – Не помню, чтобы в Книге говорилось о каких-либо сокровищах, – удивилась Арни, но не получила ответа. *** Риччи поняла, что задремала, хотя собиралась не смыкать глаз наедине с временной союзницей, когда Арни потрясла ее за плечо. – Слышишь это? – спросила она. Риччи сосредоточилась и разобрала в какофонии окружающих ее звуков – она выработала привычку игнорировать большую часть из них – шум работающего мотора мощной машины вроде той, которая принадлежала Гиньо. – Нас нашли? – встревожилась она. – Или еще какой-нибудь заплутавший турист забрел в эту дыру, – пожала плечами Арни. – И останется без места. Риччи бросила взгляд на часы и обнаружила, что не продремала и получаса. Арни отодвинула занавеску осторожно, чтобы их желание взглянуть на площадь перед гостиницей осталось незамеченным. На их глазах из большого черного внедорожника вышло два высоких плечистых человека в костюмах и черных очках. – Все-таки придется драться, – хладнокровно заметила Арни. – Ты хочешь устроить стрельбу прямо в гостинице? – не поверила своим ушам Риччи. – Что за Дикий Запад?! – Ты можешь предложить альтернативу? Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. – Могу, – ответила она, кладя ладонь на рукоять меча и закрывая глаза. – Что ты делаешь? – спросила Арни настороженно. – Не отвлекай, – буркнула Риччи, пытаясь сосредоточиться. Она проделывала нечто похожее всего раз, и сама не поняла, как у нее получилось. – А вот теперь объясни, что ты сделала, – напряженным голосом произнесла Арни. – А на что похоже? Двое мужчин в костюмах и черных очках ошарашено озирались по сторонам, забыв о необходимости хранить невозмутимый вид. – Сработало! – восхитилась собой Риччи. – Это иллюзия, – объяснила она. – На их глазах город растворился в пустыне, как мираж. Она хотела убрать с их глаз лишь гостиницу, что выглядело бы гораздо менее подозрительно, но не собиралась признаваться в промахе. – Теперь они точно знают, что в этом районе есть, что ловить, – произнесла Арни. – Но сейчас им придется отступить. Риччи накрыло отдачей – она пошатнулась, словно пол под ее ногами внезапно превратился в палубу во время шторма, и вцепилась в подоконник. – Хочешь выпить? – проявила участие Гиньо. – Кажется, в бутылке еще осталось. Она кивнула и Арни протянула ей наполовину полный стакан. Риччи оценила щедрость союзницы, отдавший ей последнюю порцию, но не была уверена, что этого хватит, чтобы снова заснуть в ее компании. – Ты не сочтешь подозрительным, если я сменю номер? – спросила она напрямую, потому что не могла позволить себе не выспаться, и согласна была пожертвовать комфортом люкса в пользу Ким. – Думаю, ты опоздала к дележке мест, – хмыкнула Арни. – Я тебя полностью понимаю, но бронировать место рядом с блондинчиком явно нужно было заранее. – Я… – на мгновение Риччи почти испугалась проницательности Гиньо, но поспешила заверить себя, что ты просто ткнула пальцем в небо – и случайно попала. – Я не собиралась идти к Стефу. – Почему? – Арни, кажется, искренне удивилась. – Разве ты не хочешь его себе? Риччи должна была ответить «нет». Но это было бы самой вопиющей ложью на свете. – Это не так просто, как кажется. Ей не нравилось направление, куда заходил разговор. – Он уже был женат на рыженькой, когда ты его нашла? – спросила Арни. – Стеф не женат. И не думаю, что он когда-нибудь женится, – мрачно хмыкнула Риччи. «Когда-нибудь остановится на одном человеке». – Тогда какая у тебя проблема? – Юли вышла бы за него замуж, скажи он эту пару слов, – ответила Риччи. – Но он не говорит, а если у нее не вышло, то у меня точно нет ни шанса. – Глупости, – фыркнула Арни. – Если тебя не останавливает доступность добычи… Он стал твоим в тот момент, когда принял твою кровь. – Он не соглашался на это. Я сама… – Не имеет значения. Он принял твою кровь, и принадлежит тебе. Все они принадлежат. Если хочешь заполучить блондинчика, только скажи ему об этом. Так же, как и мускулистого парня – кстати, я бы выбрала именно его. Или южанина. Или даже рыжую красотку. – Это мерзко, – поморщилась Риччи. – Как садиться играть с картами в рукаве! – Зато избавляет от кучи проблем. Даже скучно становится. Если хочешь равной игры, ищи себе увлечение из контрактников. – Вернувшихся? Вернувшиеся обычно пытаются меня убить! – Это проблема? – Ну, некоторая… Риччи поежилась, представив себе подобный роман. Перспектива вызывала у нее почти столько же отторжения, сколько неразборчивость Гиньо. – А Льюис и Кимберли… – начала она, неуверенная, что хочет знать ответ и даже закончить вопрос. Арни покачала головой. – Меня не интересуют девушки, и в этом отношении мы с Лью солидарны. Но они не всегда были единственными моими кровниками. – Может, для тебя это и нормально, – признала Риччи. – Но если я заведу отношения с кем-то из команды… Ни к чему хорошему это не приведет. – Возможно, ты права, – кивнула Арни, став задумчивее и мрачнее. То ли наступила очередная фара опьянения, то ли она что-то вспомнила. – Ты когда-нибудь… – Это не твое дело, – бросила Гиньо довольно резко. Особенно для человека, который сам завел разговор на эту тему. – Пожалуй, – не стала настаивать Риччи. Алкогольная дымка в сознании развеялась, как пелена тумана от порыва ветра – организм ее боролся с виски быстро и успешно, как со всеми ядами. Риччи трезвела – и чувствовала что-то вроде похмелья. По крайней мере, описываемое чувство тошноты присутствовало в полной мере. – Мне надо в туалет, – пробормотала она, направившись в уборную. Но холодная вода гостиничной раковины не охладила жара, растекшегося по венам. Риччи чувствовала себя словно в лихорадке. – Я могу это сделать, – сказала она себе в отражении. – Я могу заставить Стефа полюбить меня. И не только его. Всех. И всегда могла. Перед ней открывались прекраснейшие перспективы. – Но я… Вместо того, чтобы спуститься на этаж ниже и приступить к их воплощению, Риччи снова открыла кран – ей требовалось еще немного холодной воды. Она была пиратом. Но еще она была капитаном – и другом. Есть вещи, которые аморальны даже для тех, кто считает чужие корабли своей добычей и не верит в законы. У Риччи в руках было одно из, пожалуй, страшнейших оружий против человечества, которое только мог дать ей Искатель – и она не собиралась им пользоваться. К счастью для себя, она была лишком поглощена одной конкретной возможностью, чтобы подумать обо всех тех случаях, когда ее сознательного решения не требовалось. – Я прогуляюсь перед сном, – сказала она, вернувшись в комнату. Звучало так, словно она хочет прочистить голову, но на самом деле Риччи хотела одного – вырубиться этой ночью и ни о чем не думать. Это значило, что ей нужно найти человека, который купит ей выпивку. В прихожей она наткнулась взглядом на замшевый плащ Гиньо с оттопыривающимся карманом. «Если она выпьет еще, и ей придет в голову закурить, мы можем увидеть еще один сгоревший город», – сказала себе Риччи, вытаскивая слоновой кости портсигар и серебряную зажигалку. – «И если у меня не выйдет достать алкоголь, то, надеюсь, никотин поможет». *** – Куда делся Хайт? – спросил Берт, сбрасывая сапоги. Из одежды на полу получилась неряшливая куча, но хозяин комнаты встретил его в одном исподнем, поэтому следовало наверстать отставание. – Не знаю, – бросил Томпсон. – Наверное, ушел спать в тот трей-лер. Тебя он волнует? – Лишь бы не заявился вдруг. – Он отдал мне ключи. Не думаю, что ему это помешает, если он все же захочет войти, но я рассчитываю на шулерскую солидарность. – Он мухлевал, играя с тобой? – Пытался. Надо отдать ему должное, он техничен. Но не талантлив. Тебя он… Но Берт уже сбросил последнюю тряпку. В их времени – в их мире – такие кровати, как в дешевой гостинице шахтерского городишки, были доступны лишь богачам. Пожалуй, впервые в их распоряжении была столь широкая, удобная и мягкая постель, но Берт не отметил большой разницы. На каменном полу темницы, на узкой корабельной койке или карибском песке Томпсон оставался Томпсоном, даже если Берту хотелось звать его Стефом. Они не оставались вместе после того, как удовольствие, за которым они обращались друг к другу, было получено. Обычно у них не имелось и возможности – корабельные койки и судовые вахты не располагают к совместным ночевкам, но оставались еще и привычки, точнее, непривычка спать с кем-то дышащим в затылок – и нежелание случайно выдать их секрет капитану, Юлиане или Мэлу… хотя Мэл, наверное, давно догадался, куда они вдвоем периодически исчезают. Но главной причиной, по которой они не засыпали в одной кровати, было нежелание – обоюдное, как полагал Берт – признаться другому, что доверие к нему настолько высоко, что позволяет заснуть бок о бок с ним. Разумеется, одежда непривычного ему покроя спуталась, и одевание заняло времени больше обычного. – Ты собираешь уходить вообще? – проворчал Стеф с закрытыми глазами. – Я спать хочу. – Уже ухожу, – пробормотал Берт, бросая попытки поправить рубашку. Все равно все спят, и он никого не встретит в коридоре. – Ты бы, небось, и капитана выставил за дверь в пять минут, а? Он так хотел уколоть Стефа – слишком расслабленного, довольного и никуда не спешащего – что забыл о том, что существуют вещи, в которые не стоит лезть. О которых не стоит даже упоминать. Но Стеф только мягко усмехнулся. – Скорее, это она бы меня выставила, – сказал он, совершенно не смущенный. Берт с облегчением выдохнул, шагнул в коридор и понял, что столкнулся лицом к лицу с одной из таких вещей. *** Риччи сидела на подоконнике в коридоре и вертела в руках позаимствованную зажигалку. Ей казалось, хотя ничего конкретного она не помнила, что в прошлой жизни она уже пыталась приобщиться к секте курящих, и опыт получила негативный. Но уж больно умиротворенно выглядела Арни, когда обхватывала полными губами сигарету, подносила к ней огонек зажигалки, прикрыв глаза, глубоко затягиваясь, а потом выпускала струйку дыма. И когда Риччи уже почти решилась, открылась дверь ближайшего номера. Она поспешно сунула трофеи в карман и приняла невинный вид прогуливающегося по ночам человека. – Берт? – спросила она удивленно. – А что ты делаешь… «Здесь в столь поздний час?» – хотела она спросить, но внезапно поняла, что правильнее было бы спросить: «В чужом номере?». Потому что Риччи точно помнила, кто какую комнату занимал, и комната Фарески не была последней по коридору. При звуке ее голоса он вздрогнул и попытался запахнуть рубашку, чтобы прикрыть грудь, покрытую отметинами, похожими на синяки. Он вышел из комнаты Стефа, Риччи знала, что это комната Стефа, Берт знал, что она это знает, и это обоюдное знание ставило их в самое неловкое положение за все их знакомство, по сравнению с которым меркли и недоразумение с незапертой дверью ванной, и оплошность со съеденным последним пирожным. – Мы просто… – начал Берт, пытаясь придумать оправдание, которое звучало бы более-менее правдоподобно, и Риччи могла бы сделать вид, что верит ему, а он мог бы сделать вид, что ему удалось ее обмануть. Стеф бы сумел навесить ей лапши на уши так, что даже в однозначно трактуемой ситуации вызвал бы сомнения, но Берт таким умением не владел, ложь в его устах рождалась с муками, и Риччи предпочла положить конец нелепому представлению. – Я знаю, – произнесла она, не вдаваясь в подробности. Берт и так прекрасно понял, о чем именно ей известно. Фареска облегченно выдохнул и смущенно опустил глаза в пол. – И как давно? – спросил он. Смуглая кожа на его щеках потемнела. – С Понта-Дельгадо, – ответила Риччи. Подсознательные догадки возникали у нее и раньше, но разум опровергал их, и только ночь на рейде дала ей факт, который невозможно игнорировать. – Но ведь все началось раньше? – В Панаме, – ответил Берт. Он ошибался. Все началось гораздо раньше – при их первой встрече на борту «Ночи». Все всегда начинается с первой встречи, с первого взгляда – то, что происходило между Стефом и Бертом, и то, что происходило между Стефом и ею. – Простите, капитан. На секунду Риччи пронзило ледяной иглой страха, от мысли, что Берт догадался, но через секунду она поняла: Фареска извиняется за нарушение корабельной дисциплины. Он и не догадывался о том, что стал удачливым соперником Риччи – и Юлианы, кстати. – За такое не извиняются, – ответила она. Сегодня между ними стало на одну тайну меньше, но некоторые секреты Риччи могла лишь оставить при себе. Секреты, которые разрушили бы ее команду, будь они открыты. – В следующий раз возьмите одну комнату, – не удержалась Риччи. – Это будет неприлично, – ответил Берт. Его жалкая улыбка умоляла о молчании. – Спокойной ночи, – сказала она. – И я тебя не видела. – Спокойной ночи, капитан, – он суть наклонил голову. – И спасибо. «Мне нужно умыться», – подумала Риччи. – «Освежить голову». *** В мужском туалете кто-то занимался сексом. Риччи не могла опознать, кто, но в их занятии не сомневалась. Перегородка между женской и мужской комнатами не была рассчитана на слух Вернувшихся, так что ей оставалось только слушать «концерт» все время, пока она мыла руки под еле текущей струйкой еле теплой воды, пыталась включить сломанную сушилку и обтирала руки туалетной бумагой. Звуки стихли чуть раньше, чем она закончила. Не то, чтобы Риччи было очень интересно, но в коридоре на нее едва не налетел официант из бара – его растрепанные волосы и косо заправленная рубашка позволяли не сомневаться в том, кого она слушала минуту назад. События начинали повторяться. Ей стоило бы удалиться, но она медлила, разглядывая пыльную пластиковую пальму в углу. Они не видели других клиентов мотеля, у Юли было чувство собственного достоинства, Арни крепко спала и не собиралась отправляться на поиски приключений, и Риччи хотела посмотреть на лицо Ким, когда та увидит ее. Дверь мужского туалета открылась, и оставалось только сделать вид, что она вовсе никого не поджидает в коридоре. – Заблудились, мисс Рейнер? – спросил Льюис. Он был застегнут на все пуговицы и с идеальной прической, но от этого тот факт, что он был вторым участником развернувшегося в туалетной комнате действия, лишь становился очевиднее. Не то, чтобы Риччи была шокирована. – У тебя же есть комната, – выпалила она, забыв о том, что он делил номер со Стефом, и именно из того номера вышел Берт. – И я проиграл ее твоему заместителю в карты, – ответил Льюис. – Это было глупо с твоей стороны. – В следующий раз будем играть в кости. – Стеф их не держит. – Зато я держу, – он хлопнул себя по верхнему карману – в том, где Гиньо держала сигареты. – Ты же, вроде как, дежуришь, – сказала Риччи. – Будь ты одним из моих людей, и будь ты на вахте… Льюис окинул ее быстрым оценивающим взглядом. – Арни ведь не обязательно знать об этом? – спросил он с любезным оскалом. – Я об этом подумаю. Купишь мне выпить? – Конечно, – кивнул Льюис. – Прошу, мисс Рейнер. Он даже открыл ей дверь бара. – Держитесь в тени, – посоветовал он. – Не то, чтобы здесь кому-то было дело до твоих документов, но лучше перестраховаться. – Возьми мне виски, – сказала Риччи, устраиваясь за столом в углу. – Если спросят, ты пьешь колу, – предупредил Льюис, вернувшись с двумя бутылками и парой стаканов. Риччи смешала себе коктейль. Вкус листьев коки полностью перебивал виски, и вместе они кружили голову, облегчали душу, позволяли думать о пустяках, а в перспективе – уснуть крепким сном. Но пока ей хотелось поболтать. – Ты беспечен для человека с заданием, – сказала она, пытаясь сфокусировать взгляд на собеседнике в полумраке бара. – Мы можем умереть завтра, – ответил Льюис, глядя в стену, на которой не было ничего интересного. – Или в любой другой день. – Думаю, Арни бы тебя поняла, – усмехнулась Риччи. – Она ведь сама не стесняется развлекаться. Как там звали того парня? – Эндрю? – Льюис обронил это имя и тут же спохватился. – Откуда ты о нем знаешь? – Она выпила бутылку мартини сегодня вечером. – Этого мало, чтобы заставить Арни заговорить. Тем более о нем. Риччи почувствовала, что нашла место, где стоит копать. – Кто такой Эндрю? – Забудь. Старая история. «Которая до сих пор не отпускает Гиньо». – Что за история? – О том, что стать объектом интереса Арни – не лучшая стратегия выживания, – невесело усмехнулся Льюис. – Расскажи, и я забуду, что видела сегодня, – предложила она. Льюис поколебался несколько секунд и заговорил. – Эндрю Лефницки был копом в Сентиле, – сказал он. – И он был так хорош, что Арни не могла не обратить на него внимания. – Как и ты? – хмыкнула Риччи. Он криво усмехнулся. – Это не важно. Арни захотела его – и получила. И начались проблемы. Он плеснул колы в свой стакан с виски и выпил залпом. – Но хоть они полностью освоили подсобку, он не пришел в восторг от контрабанды и других делишек Арни. И стал проблемой, – Льюис снова потянулся к бутылке, которую вообще-то принес Риччи, но она не стала его останавливать. – Арни приказала Ким устранить проблему. Вот и все. Риччи подумала о том, сколько чувств и трагедии, скрывается за этими скупыми словами. И пара шпилек в адрес Гиньо. – Как ты думаешь… он мог стать контрактником? – спросил Льюис. «Один шанс из миллиона», – подумала она. – Почему бы и нет, – сказала Риччи вслух. – Люди с принципами часто становятся Вернувшимися. *** Посреди ночи Берт с сапогами в руках, чтобы не разбудить Мэла, вышел в коридор и спустился по лестнице вниз, на большую твердую площадь, которую Риччи и все местные называли парковкой, хотя Берт так и не смог понять, чего у нее общего с парком. Там он нашел черную механическую повозку капитана Гиньо, а внутри нее, как и ожидалось, спящего Льюиса Хайта. Берт стучал по стальной дверце, пока тот не вылез наружу, наигранно сонный, нарочито раздраженный и тайно настороженный. – Надо поговорить, – произнес Фареска, не обманываясь кажущейся ленивой расслабленностью, как не обманывался внешним лоском. Если дойдет до драки, то схватка станет одной из тяжелейших в жизни Фарески. Но он приложит все усилия, чтобы и другой стороне решение драться обошлось дорого. «Да простит меня Риччи». Натура требовала начать драку прямо сейчас – причины была, и повод бы нашелся, но Берт твердо решил усмирить горячую кровь, доставшуюся от матери, и на сегодня ограничиться лишь предупреждением. Ради благополучного продолжения пути. – О чем поговорить? – спросил Льюис, словно совершенно не понимал, о чем идет речь. Берт глубоко вдохнул и выдохнул. – Прекрати. Тянуть. Руки. К Томпсону, – произнес он медленно и угрожающе. Льюис приподнял брови, словно не ожидал столь открытого предъявления прав. К счастью, он едва ли понимал, что услышь эти его слова Стеф, в ту же секунду он вызвал бы Берта на дуэль. И капитан, похоже, встала бы в очередь. – Знаешь, если бы я действительно захотел вашего блондинчика в свою коллекцию, – начал Льюис, скрестив руки, как человек, совершенно не боящийся получить в зубы, – то ни ты, ни твои тирады мне бы не помешали. Я могу заполучить любого – аристократа, военного, даже священника. Но вы вдвоем, и ты с твоими попытками мне помешать – это слишком мило. Так что я отхожу в сторону. Наслаждайся, пока это еще твое. Берту стоило принять эти длинные хвастливые и высокомерные фазы за приемлемый аналог «я больше не буду». Но последнее предложение слишком походило на угрозу, чтобы его проигнорировать. – Что ты имеешь в виду? – спросил он настороженно. Льюис поднял брови. – На него облизывается каждый второй встречный, а ты еще рассчитываешь на «долго и счастливо»? Ты еще более глуп, чем я думал. – Я ни на что не рассчитываю, – ответил Берт мрачно. Уж точно не с их жизнью что-то предсказывать, и не с характером Стефа. – Но каким бы ни был Ст… Томпсон, он не согласится на первого встречного. – На счет рыжей красотки ты так же уверен? – усмехнулся Льюис. – А как насчет вашего капитана? Риччи. Сколько времени она вписана в их и без того запутанную головоломку? Ударило ли ее этим внезапно или оно зрело в ней уже много дней? И что она предпримет теперь, когда они случайно раскрылись друг перед другом? Но, даже видя ревность в ее глазах, Берт не мог воспринимать ее как соперницу. Риччи – их капитан, постоянно жертвующая собой ради команды. Каковы будут его шансы, если она признается Стефу? – У тебя не будет ни шанса, – сказал Льюис, словно прочитав его мысли. – Ты же знаешь, что значит – быть контрактником? Берт не сразу вспомнил, что так в команде Гиньо называли Вернувшихся. – Быть почти неубиваемым? – предложил он наугад, не понимая, к чему клонит Льюис. – Уметь воскрешать людей? Быть сильнее их? Обладать странными способностями? – У тебя интересный взгляд, – хмыкнул Хайт. – Обычно говорят: «воскреснуть после смерти» и «влиять на людей». У Арни это, конечно, получается легче, чем у большинства, но не обязательно иметь дар «приказывать», чтобы покопаться в голове кровника. Берт почувствовал, как спине стало холодно. – Риччи никогда… – начал он. – Никогда раньше ей не было это нужно, – оборвал его Льюис. – Но она может пересмотреть правила. Берт стиснул зубы. Хайт может говорить все, что угодно, но Риччи никогда не воспользуется чем-то подобным. Она будет играть честно. – Тебе повезет, если она заставит тебя забыть о том, что так было не всегда, – добавил Льюис. – Этого она точно не станет делать! – бросил Берт, разворачиваясь на каблуках. – Ты просто не знаешь, на что способна влюбленная женщина, – кинул Льюис ему в спину. «Риччи все еще остается нашим капитаном», – сказал себе Берт. Но она была еще и пиратом – и привыкла получать то, что ей хочется.