Капитан Риччи

Дорога до Счастливого казалась бесконечной. Каждую секунду они ожидали нападения, но в прожариваемой солнцем прерии не происходило ничего. И вместо обычных веселых разговоров в их компании повисла неуютная тишина. Риччи признавала, что создавшемся напряжение – следствие ее действий, но не собиралась брать на себя вину, и уж тем более извиняться. Однако атмосфера неловкого молчания и быстрых переглядываний изрядно действовала ей на нервы. – Узнаю, как дела у Арни, – бросила она и повернула лошадь. Предлога лучше ей не удалось придумать за целый час. На вопросительный взгляд Гиньо Риччи ответила: – Хочу узнать, не видела ли ты чего-то подозрительного. Потому что я – нет. – Не пытайся притереться здесь, – заявила Гиньо. – Я справлюсь сама. – Но если… – А если он залег за барханом на той стороне, ты не боишься остаться без команды? – Наберу новую, – отмахнулась Риччи. Арни усмехнулась, без слов говоря: «Да ты же вихрем бросишься на помощь, стоит кому-то из них вскрикнуть». – Тем не менее, мы бросили кости, – напомнила она. – Так что отправляйся обратно на свою сторону. – Обязательно, – кивнула Риччи. – Как только мы с тобой все обсудим. Гиньо приподняла брови, демонстрируя, что насквозь ее видит. – И что же ты хочешь обсудить? – спросила она. Риччи готова была говорить о чем угодно – хоть о размножении сусликов, если Арни есть что сказать по этой теме – лишь бы не возвращаться. Но если она собиралась задержаться в чужой компании, следовало найти стоящую причину. – У тебя есть запасной план? – спросила она. – Если операция пойдет не так, что нам делать? – Разбегаться и пытаться остаться в живых, – ответила Арни. – Но я не могла придумать западни проще и надежней. – И у тебя нет в запасе еще одной? – настаивала Риччи. – На тот случай, к примеру, если он не явится? Гиньо заметно нахмурилась. – Если такое произойдет, – с упором на первое слово произнесла она, – нам придется придумать что-то новое. Но я уверена, что он появится. – Но если нам все же не повезет, вы можете прибегнуть к способу, который один раз уже сработал, – вставил Льюис. – Едва ли он сработает снова, – Арни откровенно поморщилась. – Может, он и не помнит свою жизнь, но в его подсознании должно было хоть что-то отложиться. – Какой способ? – спросила Риччи. – Что-то неожиданное и хитроумное? Льюис не вдавался в подробности, говоря об Эндрю, даже если и знал их. – Напротив, – дернула головой Гиньо. – Самый простейший. Он мужчина, а в некоторые моменты, как ты сама знаешь, мужчина совершенно беззащитен перед женщиной. Риччи не сразу поняла, какие моменты имеет в виду Арни, и осознание заставило ее подавиться воздухом. – Ты… ты серьезно? – выдавила она. – У тебя точно проблемы, – усмехнулась Арни, к которой вернулось хорошее настроение. – Ты говоришь так, словно завлечь человека легче легкого, – пробормотала Риччи, смущенная и злая на себя за смущение. – Ты ведь не просто «приказала» ему? – Разумеется, нет, – поморщилась Арни. – И мне это не нужно. Соблазнять мужчин далеко не так сложно, как ты думаешь. Я бы сказала, что это похоже на ловлю рыбы. – Даже у Кимберли периодически получается, – подбодрил ее Льюис. – Если уж на его задницу находятся желающие, то тебе точно не о чем беспокоиться, – буркнула Ким, не оборачиваясь к ним. Риччи едва не уткнулась лицом в шею лошади. – Я почти готова отдать свою долю золота за этот секрет, – глухо произнесла она. – Я поделюсь бесплатно, – хмыкнула Гиньо. – Ведь мы в любом случае делим награду, а на тебя он клюнет с большей вероятностью, чем на меня, если уж дойдет до плана Б. – Это наш план Б?! – Другого нет, – пожала плечами Арни. – Итак, первым делом нужно поймать и удержать его взгляд – закинуть удочку. Когда ты разорвешь контакт, его глаза сами скользнут на то, что им следует увидеть… хм, ты лучше повернись спиной. Остается лишь подсечь и тут самое главное – не торопиться. Риччи не чувствовала себя такой глупой даже тогда, когда Стеф объяснял ей, как считать карты при игре в покер, даже тогда, когда Берт учил ее определять широту и долготу. Но хоть она и не стала ни хорошим шулером, ни толковым штурманом, ей все же удалось понять принципы. – Я ни за что не смогу это сделать, – пожаловалась она. Противный голос в ее голове шептал, что в том случае, который ее на самом деле интересует, и не требуется особых ухищрений. Арни или Льюис так бы ей и сказали: какой смысл иметь карты в рукаве и не пользоваться ими? Риччи согласилась бы с ними, если бы играла не против Юли и Берта. Она не хотела видеть их противниками за этим столом, но раз уже они ими были, она не собиралась прибегать к грязным приемам. Но игра, в которую она ввязалась, была сложнее покера, и Риччи плохо знала ее правила. По сути, она не могла даже вступить в игру, потому что не могла отделить честные приемы от нечестных. Арни засмеяла бы ее, если бы могла читать ее мысли. – Все не так плохо, как звучит, – подбодрил ее Льюис. – Просто поймай его взгляд и сама поймешь. Все равно, что кинуть кости – да или нет. Все решат первые пять секунд. – Это звучит уже честнее, – слегка воспрянула духом Риччи. Хотя и совершенно не ее случай – ее со Стефом первые пять секунд пролетели более двух лет назад. И если решение «влюбиться или нет» мозг принимает исключительно в это время, то Риччи ничего не светит. – Ты неправильно подходишь к ситуации, – покачала головой Арни. – Как к переговорам. – А надо как к военным действиям? – нервно хмыкнула Риччи. – Как к охоте, – поправила ее Гиньо. – И помни, есть только охотник и добыча. Если ты не охотник, то дичь. Мать должна была рассказать тебе кое-что, когда ты начала носить лифчик. Почему я ликвидирую пробелы в твоем воспитании? «Потому что где-то глубоко внутри ты скучаешь по своим – случившимся или неслучившимся – детям так же, как я скучаю по своим родителям», – подумала Риччи. – Потому что мы партнеры, – сказала она. – Хотя я и не согласна с тобой. Мир не делится на две части. И этот бандит… – Пока что успешно выполняет роль охотника. – О чем ты? – Откуда, думаешь, он столько знает происходящем в лагере? – спросила Арни. – Он, вот увидишь, будет знать не только о нашем грузе и количестве охраны, но и о нас. К счастью, самое важное – то, кем мы являемся, ему не могли сообщить, потому что не знают, кто такие контрактники. – Кто они? – напряглась Риччи. – В поселке кто-то работает на Лонгу? Гиньо пожала плечами. Не похоже было, что ее встревожило наличие у Лонги союзников среди поселенцев. – Кто-нибудь из женщин поселка, – сказала она. – Эндрю всегда нравился женщинам, едва ли контракт изменил это. – Даже смерть не забрала его обаяния, верно? – усмехнулся Льюис. Риччи поморщилась и поняла, что стала терпимее к придуманному Гиньо запасному плану. – Значит, он охотник, но ты рассчитываешь превратить его в добычу? – С такими проще всего. Покажи, что ты не собираешься падать к его ногам – и роли тут же меняются. У тебя – и у меня – иммунитет к его таланту. Риччи кивнула, совершенно уверенная в том, что Эндрю Лефницки, как бы он не был сногсшибателен, не произведет на нее ни малейшего впечатления. В конце концов, ее сердце занято. *** Риччи была уверена, что услышит засаду издалека – до того, как произойдет нападение. Но она не учла, сколько посторонних звуков вокруг: шорох песка и свист ветра, топот лошадей и гул чужих разговоров. Сквозь плотную подушку шума каравана не могло пробиться звуков спокойного дыхания и сердцебиения нескольких десятков человек, поджидающих в засаде. Поэтому она увидела их одновременно со всеми и ни секундой раньше – когда холм справа от них раскрылся, словно раковина, и перед их глазами предстал готовый к бою отряд с луками наготове. Риччи слышала, как выругалась Арни, и как хватаются за оружие Ким и Льюис, ее товарищи и переселенцы. Хватаются со всей возможной скоростью, но все равно слишком медленно – стрелы уже летят в их сторону, и раздаются первые крики боли и предсмертные хрипы. Но все детали боя, хоть и поступали в ее голову, проходили мимо ее сознания. Посреди творящегося хаоса она приросла к месту, словно залитая смолой муха, никак не участвуя в кипящей вокруг схватке. Она не могла оторвать взгляда от мужчины на черном, как небо в грозовую ночь, коне, одетом в то, что когда-то, по-видимому, было синей рубашкой и форменными брюками, с мечом в левой руке. Невероятно сильное и странное чувство поглотило ее полностью. Оно совершенно не походило на то, что она испытывала к Стефу: на смесь эстетического любования, дружеской привязанности, уверенности в его поддержке, восхищения и желания увидеть ответное восхищение, радость при виде улыбки, необходимость защищать его любой ценой и знание того, что он будет до последнего стоять за нее – на языке, которым Риччи пользовалась, она могла найти только одно слово, чтобы назвать совокупность всех этих чувств – «любовь». Всем, что осталось в ней человеческого, она любила Стефана Томпсона. Чувство к Эндрю Лефницки родилось где-то в подсознании, в подкорке ее мозга, и пробилось наружу, словно поток лавы из тысячелетиями спящего вулкана, и разбудило те инстинкты, которые Риччи считала давно отмершими. Влюбляться в Стефа было, как она неоднократно признавала, неразумно. Влюбляться в Лэя Лонгу было чистой воды самоубийством, и все же Риччи с успехом совершила обе этих вещи. Поймав его взгляд, она не думала ни о «правиле пяти секунд» Льюиса, ни об аналогиях с рыбной ловлей Арни. Только одна мысль билась в опустевшем разуме: «я влипла, я так сильно влипла». Лонга, встретившись с ней глазами, на мгновение замер тоже, и внезапно повисшая тишина – по странной случайности именно в эту секунду обеим сторонам потребовалось перезарядить оружие или прицелиться – разрывала барабанные перепонки. Безмолвие длилось меньше секунды, но Риччи успела подумать, что ее уши отказались служить ей дальше. А потом тишину разорвал выстрел – стреляла Ким, и она целилась в Лонгу. Но отличного и многоопытного стрелка подвело несовершенное и непривычное оружие. Пуля пришлась не в сердце, куда она целилась, а правее и ниже. По его одежде начало расползаться кровавое пятно, и схватившись свободной рукой за бок, Лонга повалился с лошади. Ким невозмутимо прицелилась из второго пистолета. На этот раз, поняла Риччи с болезненной отчетливостью, она не промахнется, даже если будет целиться в голову. Несомненно, на этот раз пуля нашла бы свою цель. Если бы пистолет не вылетел из руки Кимберли и не зарылся в песок. Риччи едва ли смогла бы сознательно выполнить этот трюк так быстро. Еще мгновение потребовалось ей на то, чтобы пришпорить лошадь, оказаться рядом с Лонгой и дернуть его обратно в седло – с такой силой, что руки обожгло болью. В его взгляде она читала безмерное удивление: от того, что кто-то из врагов помогает ему, и от того, что рана не спешит затягиваться. Риччи знала, что она и не исчезнет, она обеспечивает кровопотерю и грозит заражением крови. Но Лонга никогда еще, вероятно, не встречался ни с другими Вернувшимися, ни с их кровниками. За свою жизнь Риччи насмотрелась на различные ранения и контузии, и понимала, что у него будут серьезные неприятности. Но ее больше беспокоило то, что своим внезапным поступком она поставила свою команду между двух огней. И Арни гораздо быстрее признает их врагами, чем дикари примут их в свою компанию. У нее осталась пара секунд, пока Ким не добралась до оружия и пока Гиньо не сообразила, что операция идет совершенно не по плану. Арни трясла головой, пытаясь подняться с земли, куда ее отправила лошадь, получившая стрелу в шею. Льюис, сделавший укрытием колесо фургона, смотрел в другую сторону и не заметил ее смены курса. Риччи повернулась к застывшим от изумления дикарям, растерянным из-за потери предводителя. – Мы на вашей стороне, – отчетливо жестикулируя, произнесла она, глядя в лицо самому разукрашенному разбойнику с самыми пышными украшениями. Он выглядел моложе, чем она представляла, глядя на листовку. То ли помогли способности Вернувшейся, то ли вид повисшего на ее плече Лонги оказался достаточно красноречив, но дикарь кивнул и махнул рукой в сторону леса. Он предлагал отступать, и Риччи была с ним полностью солидарна. Пока она устанавливала контакт с чужой цивилизацией, Ким успела выхватить автоматический пистолет, но когда она попыталась навести прицел, на нее налетел Берт и выбил оружие. Фареска не понимал, что происходит, но, что бы не вытворяла капитан, он никому не позволил бы стрелять в нее. Риччи уже не могла остаться с конвоем переселенцев, но она не могла уйти в лес без своей команды. А все они, кроме Берта, пропали из виду. Озираясь в поисках своих людей, Риччи наткнулась на злобный взгляд Арни и проигнорировала его. Она не собиралась вступать в сражение с раненым на руках и крайне сомнительным преимуществом. Дикари разворачивали лошадей, и Риччи начала бояться, что ей придется сдать Лонгу на руки его подчиненным и остаться собирать команду, но к счастью тут появился Стеф, который мгновенно сообразил, куда повернул сюжет. – Меняем сторону? – спросил он только. И после ее кивка подхватил лишившегося чувств разбойника с другой стороны. Риччи могла положиться на Томпсона даже тогда, когда не могла положиться на себя. – Где Юли и Мэл? – спохватилась она. Уже все поселенцы осознали, что их компания творит что-то не то. К ее облегчению вся ее команда привыкла к резким сменам курса. Дезориентированные потерями солдаты даже не пытались их преследовать, и почти не стреляли вслед. Очень удачно, потому что их костюмы отчетливо выделялись среди лохмотьев дикарей. Переселенцев устроило то, что разбойники оставили конвой в покое, а Гиньо не была в состоянии бросаться в погоню. Казалось, скрыться в пустыне нелегко, но Лонга не зря выбрал именно это место для нападения. Миновав небольшой холм, они оказались прямо в расщелине, похожей на русло пересохшей реки, склоны которой укрыли их от взглядов и пуль. Но Риччи выдохнула с облегчением только после того, как они миновали пару поворотов извилистого русла. Чуть позже ей придется придумать хорошее объяснение тому, что внезапно взбрело ей в голову, но не раньше, чем они окажутся в безопасности от чужих штыков и пуль. За это Риччи и любила свою команду. «Хорошо, что они не слышали то, как я говорю Арни о том, что наберу новую», – подумала она. Риччи не могла представить, как влипает в неприятности в другой компании. *** Когда Арни поднялась на ноги, выдернула из себя обе стрелы и огляделась, то обнаружила, что прерия вокруг представляет классическую картину поля после боя: один из фургонов опрокинут, еще один оттащен в сторону, тут и там лежат лошадиный туши и человеческие тела. Картина полного и совершенно ничем не оправданного поражения. «Девчонке стоило пользоваться случаем и прикончить меня», – подумала Гиньо мрачно. – «Потому что теперь я уничтожу их всех». – Такого вы не ожидали, шеф? – спросила Ким, пряча ухмылку. – Если бы ты не облажалась с Лефницки, ничего бы этого не было! – рявкнула Арни. – Заткнись, пока я тебя не пристрелила! Ким тут же куда-то испарилась. Арни тоже стоило заняться чем-то полезным вместо опоздавшей злости. Они упустили Лонгу, но все еще должны были доставить груз в Счастливый, несмотря на то, что потеряли при нападении много людей и лошадей. И появление шерифа Коннели не добавило ей радости. – Он был у нас в руках! – воскликнул тот, уставший, раненый – или просто обрызганный чужой кровью – и очень раздраженный. «В моих руках!», – поправила его мысленно Арни, поморщившись. – И если бы не предательство ваших людей, Лонга был бы мертв! – продолжил Коннели. – Но чего они добивались? От слов «ваших людей» ее чуть не стошнило. Шериф выглядел действительно озадаченным, совершенно не понимая мотива Риччи. Арни и сама до конца его не понимала. Она не ожидала такого хода от Риччи, и это действительно сердило. Даже больше, чем упущенная возможность расправиться с Эндрю Лефницки. Риччи не дала ни малейшей причины думать, что собирается сменить сторону. Либо девчонка была куда лучшим игроком, чем Арни ее считала, либо она до последней секунды не собиралась этого делать, и карты сменились прямо во время партии. «Но если Рейнер назовут предательницей, это помешает моим планам», – подумала Арни. Поэтому она повернулась к шерифу с грустной улыбкой и произнесла: – Разве вы не помните, Коннели, что Рейнер и все его друзья погибли, защищая наш конвой? Ясные глаза шерифа на мгновение заволокло туманной дымкой – приказ действовал. Он медленно кивнул, не осознавая, что реальность, запечатленная в его памяти, изменилась секунду назад. – Мне жаль ваших партнеров, – сказал Коннели серьезно. – Особенно того странного парня, Ричи. Он был так уверен в своей победе… – Он знал, на что шел, – оборвала она разговор о Риччи. Вот уж о ком ей точно не хотелось слышать. – Мы все знали, на что идем, – вздохнул шериф. – Что ж, мы одержали половину победы – сохранили груз. Теперь надо собрать оставшихся лошадей. Придется отдать часть верховых. Арни кивнула. Оставшийся путь будет еще дольше и утомительней, чем она рассчитывала. Хотя и безопасней – нападать на них в ближайшие время некому. – Эй, – окрикнула она Льюиса, который все еще смотрел в ту сторону, куда удрала компания Риччи и шутовская армия Лефницки. – Присоединяйся к ловле лошадей, если не хочешь топать до Счастливого пешком! Я то посплю в фургоне. Хайт кивнул, но как-то заторможено. Он никогда не пропускал мимо ушей ее слова, как образцовый солдат, но сейчас что-то другое занимало его мысли. – Он сильно изменился, верно? – спросил Льюис, словно не слушал ее вовсе. – Контракт действительно сильно меняет людей. Арни рассеянно пожала плечами. Чтобы определить, насколько сильно изменился Лефницки – и изменился ли вовсе, уж слишком это становление на сторону слабых было в его духе – явно было мало пятиминутного сражения. – С чего ты взял? – спросила она. – Я видел его глаза, – ответил Льюис. – Никогда не видел у Эндрю таких глаз. Он был, как будто, уязвлен этим фактом. Но Арни не собиралась разбираться еще и с его чувствами. – Ты до сих пор расстроен из-за того, что не смог затащить его в постель? – спросила она без реверансов. – Мы сейчас не в том положении, чтобы развлекаться. – А если это не развлечение? – усмехнулся Льюис невесело. – Тогда тем более советую оставить его в прошлом, – сказала Арни без тени юмора. – Не хотелось бы потерять хорошего адъютанта из-за его минутной прихоти.