Капитан Риччи

Поскольку Джей предпочел смерть их обществу – и Риччи не переставала считать этот поступок большим свинством с его стороны – перед ней снова стояла задача по обезвреживанию Арни Гиньо во всей своей величине. Риччи все еще было нечем бить способность «приказывать». И как с ней случалось в мгновения отчаянья, Риччи вспомнила о странном и пугающем таланте Лилиас, который должен был перейти к ней. Заставить человека во сне увидеть то, что ты хочешь ему показать, и выбрать смерть, чтобы он умер в реальности – умей Риччи подобное, у нее появилась бы реальная возможность больше никогда не беспокоиться об Арни. «Я ведь никогда не пробовала», – сказала себе Риччи. Никогда до этого у нее не имелось ни необходимости, ни желания попробовать. Лилиас имела на руках некоторое количество ее крови и выбитый зуб и смогла дотянуться до разума Риччи через половину океана. Расстояние между Риччи и Арни составляло всего несколько десятков миль, но у нее была лишь прядь волос Гиньо. Точнее ее добычу даже и прядью назвать было затруднительно – крошечный завиток длинной в дюйм и толщиной в десяток волосков, украдкой срезанный ею с головы спящей Арни. Будет ли этого достаточно? Она сжала волосы в руке, закрыла глаза и попыталась сосредоточиться, но дорога в разум Гиньо никак не хотела открываться перед ней. «Может быть, она просто не спит», – пришло в голову Риччи. Если Арни этой ночью веселится в таверне или мучается бессонницей, пытаться подменить ее сновидение бессмысленно. Завтра им предстоял нелегкий день, так что Риччи отложила новые попытки до лучших времен. Она сунула клочок ткани с частичкой шевелюры Арни во внутренний карман, чтобы случайно не потерять его и не попасть в ситуацию с неловкими объяснениями, накинула на себя «одеяло», больше походящее на циновку, и погрузилась в сон. Открыла глаза она посреди жарких тропических джунглей. *** Риччи не сразу поняла, чем отличается от привычной картина мира вокруг нее, потому что окружающие ее густые беспросветные заросли волновали ее гораздо больше, чем цвета. От осознания, что трава синяя, Риччи замерла на месте и отдернула руку, которая тянулась к ветке, словно та могла обжечь ее. Небо было зеленым, а ее руки – яркого желтого оттенка, словно она извалялась в охре. Куртка, к счастью, осталась красной, но от яркости ткани, которая в реальности давно вылиняла, Риччи даже замутило. Но стоило только отвести взгляд от предмета, как он смазывался в темно-серое месиво. Что-то знакомое чудилось Риччи и в этом сочетании, и в оптическом фокусе. Она опустила руку на перевязь, но не обнаружила на поясе меча. Без которого она могла оказаться в незнакомом месте только в единственном случае – если это был сон. «Я сплю», – сказала себе Риччи и оглянулась по сторонам, вооруженная новым знанием – джунгли теперь казались не более пугающими, чем бумажные декорации. Все вокруг напоминало антураж дешевого театра, начиная с неба, однотонного, плоского и плотного, словно высокий купол. В прошлый раз осознания хватило ей, чтобы проснуться, но сейчас, несмотря на свою декоративность и несуразность, мир сновиденья не желал растворяться. «Что за чушь?» – спросила себя Риччи и шагнула сквозь заросли. Внезапно она оказалась на поляне, посреди которой возвышалась аляповатая и несуразная огромная птичья клетка, в которой пародией на канарейку сидела Арни Гиньо. «Это не мой сон», – поняла Риччи. – «Не только мой». Оставалось только объяснить это Арни и, наконец, выбраться отсюда. Она почему-то не чувствовала себя уверенно в собственноручно созданной реальности. Интуиция советовала ей как можно быстрее покинуть этот странный мир. Вопила о том, что не только цвета в нем неправильны. Рассеянный взгляд Арни сконцентрировался на ней. – Ну, конечно, – произнесла она с интонацией скучающего зрителя. – Кто еще мог устроить этот цирк, если не наша несравненная капитан Рейнер? Риччи вздохнула. Арни и во сне оставалась сама собой, этого следовало ожидать. – Тогда чего ты ждешь? – спросила она. – Если ты знаешь, что это все устроено мной…тогда просыпайся! Гиньо нахмурилась. – О чем ты? – спросила она недовольно. – Ты получила награду за мою голову, а теперь уверяешь, что это был сон? Арни ни о чем не догадалась, просто Риччи пропустила часть сценария. И, что гораздо хуже, Арни ей не верила. – Нам надо покинуть это место, – произнесла Риччи, стараясь быть убедительной. – Тебе надо вернуться к своей команде. – Они мертвы, – ответила Гиньо, не меняя выражения лица. – Сочувствую, – буркнула Риччи. – А я не могу уйти, – Арни указала на прутья решетки. – Я дождусь смерти здесь. – Не дождешься, – выдохнула Риччи. – Мы уходим. Она дернула дверцу. Та, конечно же, не поддалась. В глазах Гиньо мелькнула усмешка. – Ты случайно не знаешь, где ключ? – спросила Риччи, стараясь быть спокойной. – Растет на дереве, конечно же, – ответила Арни так, словно это был глупый вопрос. Риччи подняла глаза на дерево, под которым они находились. Вместо плодов на ней висели многочисленные, как сливы или яблоки, ключи. – Конечно, он растет на дерево, – пробормотала она, напоминая себе ту девочку из почти забытой ею истории, которая попала в сумасшедшую страну и оказалась там единственной здравомыслящей. А она вот попала в страну снов. *** – Тебе нужно проснуться, – сказала Риччи после того, как перебрала пару десятков ключей и вытащила Гиньо из клетки. Она не это планировала, когда пыталась пойти по стопам Лилиас, но раз уж все пошло не по плану, осталось только искать выход. Вместе с врагом. – Я не сплю, – ответила Арни, не считая странными синюю траву, зеленое небо и летящие по нему черные облака. – Спишь, – попыталась настаивать Риччи. – Все, что ты видишь – сон. Даже я. – Все, что я вижу – и есть сон, – согласилась Арни. – И так было задолго до того, как появилась ты. Риччи на мгновение опешила, осознавая глубину проблемы. Если Арни в всегда была склонна признавать происходящее с ней в ее «вторую жизнь» сновиденьем, то вырваться из сна наведенного ей будет еще сложнее. – И с чего он начался? – спросила Риччи. – С того, что жуткие существа, похожие отдаленно на насекомых, сожрали мой мир, – ответила Арни. – Смешно, правда? Наверное, это был сон. Наверное, я уснула в больнице, и все еще не проснулась. – Может, тебе и больница приснилась? – Нет. Такого жуткого запаха мне не могло присниться. Я там была. – А где мы сейчас? – закинула удочку Риччи. – Где-то рядом с Нигде, похоже, – ответила та, оглянувшись. – И что нам делать? – Идти, – с этим словом Арни поднялась на ноги. – Нам надо уйти отсюда до того, как придет Темнота. Нельзя попасть в Темноту. Последнее слово, Риччи могла поклясться, писалось с большой буквы. И произносилось так, что ей не хотелось встречаться с этим, чем бы оно ни было: явлением или существом. – И когда оно здесь будет? – спросила Риччи. – Через несколько минут. – Тогда как мы ее опередим? – встревожилась она. – На автобусе, конечно, – ответила Арни уверенно. Риччи повернула голову и обнаружила, что они стоят на автобусной остановке, прямо под знаком, и мимо них проходит дорога, извивающаяся, словно змея, и исчезающая где-то на горизонте. «И как часто, интересно, во сне ходят автобусы?» – успела подумать она. Завизжали тормоза, и канареечно-желтый автобус распахнул перед ними переднюю дверь. Арни поднялась по ступеням, и Риччи поспешила за ней, боясь остаться одна в чужом сне. Разумеется, автобус пустовал. На месте водителя громоздилась куча мусора, из которой торчал изломанный манекен без головы. «Водителя не трогать» гласила висящая рядом табличка. Риччи не стала бы этого делать даже и без предупреждения – из опасения прилипнуть. За секунду, что Риччи смотрела на табличку, та успела ей подмигнуть и продемонстрировать игривую надпись алой помадой: «он кусается». Устроившись на жестком сидении рядом с Арни – в самом хвосте салона, хотя все места, даже самые удобные, пустовали – Риччи задалась вопросом: а кто же поведет автобус? Но автобус тем не менее поехал. Что ж, это был сон Арни, не ее, а Гиньо, видимо, не видела ничего странного в куче хлама на месте водителя. Или же реальность, которая представала глазам Арни, отличалась от той, что наблюдала перед собой Риччи. *** – Мне приснился такой забавный нелепый сон, – сказала Арни, когда автобус тронулся. – Как будто мы встретили Эндрю Лефницки, моего бывшего лейтенанта… – Мы его встретили, – ответила Риччи, не слишком надеясь, что этот факт поможет Арни отделить сон от яви. – Правда? – та совершенно не удивилась. – И теперь мы с тобой по разные стороны? – Да, – согласилась Риччи. – Но вот сейчас, в данный момент, это не важно, мы должны выбраться отсюда. Арни кивнула совершенно спокойно. – Я не удивлена, что мы стали врагами… – сказала она после небольшой паузы, – но Эндрю Лефницки? Ты затеяла это ради его тощей задницы. Ладно, Лу, он любитель правильных мальчиков, но ты? Риччи мысленно пометила себе предупредить Эндрю о том, что ему не стоит попадаться в плен Льюису Хайту. – Я видела огонь в его глазах, – сказала она. – Огонь? – хмыкнула Арни. – Видела я эти глаза… Олень смотрит страстнее. – Может, ты просто его не впечатлила, – раздосадовано заметила Риччи. – Я контрактница, – ничуть не смутилась Гиньо. – Если в мужчине есть страсть, он проявляет ее, когда делается моим. В Энди страсти с чайную ложку, хотя мордашка у него и хорошенькая. – И все же я видела огонь в его глазах. И это тот пожар, в котором я согласна сгореть. Арни внезапно помрачнела, словно Риччи невзначай наступила ей на старую мозоль. – Не шути так, – бросила она. – Сгорать – это очень неприятно. – Откуда ты… – осознание настигло Риччи посреди фразы. – Ты… – Приходилось, – коротко подтвердила ее догадку Гиньо. – Но это же смертельно? Даже для нас? – Если сгореть полностью – да. Но они кое-чего не досчитались, – Арни криво усмехнулась. Риччи поняла, что именно про этот случай рассказал ей Льюис, но не стала упоминать о его откровениях. – И какого воскресать из пепла? – спросила она. – Больно, – ответила Арни. – Почти так же больно, как сгорать, только намного дольше. Я требовала от Льюиса прервать этот сон… И почти возненавидела его за то, что он этого не сделал. – Тебе стоило поблагодарить его за это, – заметила Риччи. – Он отказался не из благородства, а от страха. С моим сном прервалось бы и его существование. – И все же… – Я поблагодарила его авансом, когда спасла от удавки. – Кто его приговорил? – заинтересовалась Риччи. – И за что? – Совесть, – ответила Арни. – Или отчаянье. *** Несмотря на сюрреализм происходящего вокруг и на близость Гиньо, Риччи почти удалось расслабиться. Ее друзья любили ее, принимали такой, какая она есть, и старались понять, но никогда не смогли бы думать и чувствовать так, как она. Они с Арни были смертельными врагами, но также и ягодами из одной корзинки. Риччи назвала бы чувства, испытываемые к Гиньо, привязанностью или даже дружбой, но она получила жестокий урок от капитана Мэри-Энн, и никогда не позволяла себе забыть о том, что привязанность к кому-то из Вернувшихся никогда не будет взаимной. Они с Арни могли неплохо проводить время, они могли уважать друг друга, но они не смогут объединиться для того, чтобы захватить власть над этим диким и отдаленным клочком земли. Не говоря уж о том, чтобы вместе отправиться в Экон. «Ну и пусть», – хмыкнула Риччи, расползаясь по сидению и вытягивая ноги. – «Во сне она ничего не может мне сделать. Как и я ей. Остается только наслаждаться поездкой». – Кстати, а куда мы едем? – спросила она, избегая смотреть в окно. Мельтешение синих холмов с вкраплениями ярких пятен других цветов вызывало тошноту. Оставалось рассматривать салон автобуса, в котором не было ничего, кроме скучных сидений, «водителя» и таблички «Пункт назначения – конец пути», что едва ли можно было назвать ценной информацией. – Не куда. А, что гораздо важнее, от чего. – От чего же? – хмыкнула Риччи. – Посмотри сама, – Арни мотнула головой назад. Любопытство победило, она привстала и кинула взгляд в заднее стекло. И тут же отпрянула назад. Дорогу за их автобусом, и вообще весь этот яркий и несуразный мир поглощало… нечто. Жуткое, извивающееся и темное. «Это похоже на то, как Туманные Твари поглощают реальность», – подумала Риччи. – «Только оно оставляет не туман и пустоту, а темноту». Она вдохнула и медленно выдохнула. Автобус продолжал ехать, и Арни сидела рядом так, словно темное нечто не преследовало их, собираясь поглотить. Риччи ни на секунду не сомневалась, что именно их. «Но это ведь сон», – подумала она. – «Может ли оно повлиять на нас в реальности?» Лилиас каким-то образом убивала своих жертв, так что Риччи предпочла бы не умирать во сне, если будет возможность этого избежать. – Что это? – спросила она, пытаясь понять, чудится ли ей, или теневые щупальца подбираются к их автобусу все ближе. – Разве не понимаешь? – откликнулась Арни, не поворачивая головы. У Риччи сложилось впечатление, что она не хочет видеть происходящее позади. – Это конец. Смерть. Забвение. То, что ждет всех нас. Риччи поняла, что не ошиблась – дорога уже исчезала прямо из-под задних колес автобуса, и оставалось только ждать, когда придет черед шин. – И ты ничего не собираешься с этим сделать? – спросила она. Это был не ее сон и не ее правила, у нее не было при себе меча, а у этого жуткого явления не наблюдалось источника, с которым она могла бы расправиться, как с Туманной Тварью. – Никто не может справиться со смертью, – ответила Арни. – Ничто и никто не может жить вечно. – Но ведь мы с тобой, – спохватилась Риччи, – мы с тобой однажды уже умирали! И все же мы здесь! Мы победили смерть! Арни не разделяла ее ликования. – Всего лишь обманули ее ненадолго. – Тогда… мы сможем обмануть ее еще раз? Может, и не было смысла бояться подкрадывающейся мглы, но Риччи скорее согласилась бы увидеть Человека Без Лица еще раз, чем дать ей поглотить себя. Арни вздрогнула и стала чуть менее сонной. Вовремя, потому что у автобуса уже отсутствовали не только задние колеса, но и крыша, да и «водитель» как-то отчаянно размахивал пластмассовой рукой. – Нас защитил, – Арни сунула руку под китель и вытащила исписанный лист пергамента, свернутый в свиток, – контракт. – И как он нам поможет? – спросила Риччи. Задние ряды кресел уже пропали в темноте. Арни развернула пергамент, оказавшийся размером с простынь и при этом исписанный так мелко, что Риччи не могла разобрать ни слова. Она встряхнула его и согнула несколько раз, словно складывала гигантский оригами. – Вот, – продемонстрировала она нечто вроде бумажного аэроплана. – Держись за меня. «Во сне не работает логика и законы физики», – напомнила себе Риччи, когда они взмыли в небо. Мусорный водитель грустно помахал им перед тем, как его поглотила Темнота. Лететь было интереснее, чем ехать автобусом, но совсем не так удобно. Руки, которыми она держалась за пояс Арни, быстро устали. – Эй, – крикнула она, задрав голову. – Когда мы будем в безопасности? – Никогда, – ответила та. – Но в городе мы собьем его с толку на какое-то время. – В городе? Риччи оторвала взгляд от земли, проносящейся под их ногами, и глянула на горизонт. Город напоминал хаотичный ком из серого многоэтажного бетона, и они направлялись прямо к нему. *** Опустившись с Риччи на мостовую, Арни просто отшвырнула пергаментный аэроплан в сторону. – Эй, он может нам еще пригодиться, – попыталась остановить ее Риччи. – Контракт с Туманным Демоном помогает избежать смерти лишь один раз, – сказала Гиньо, продолжая двигаться в одной ей известном направлении. Риччи осторожно огляделась, опасаясь потерять Арни из виду. Со всех сторон над ними нависали многоэтажные башни с пустыми окнами, мимо проносились машины без номеров и с пустотой внутри, а по тротуарам шли люди с сосредоточенными лицами. Этот город был Риччи почему-то знаком, хотя так же она была уверена, что никогда в нем не была. «Должно быть, я видела его в кино», – подумала она, проходя мимо пекарни без двери, не отражаясь в витрине. – «Тут все похоже на съемочную площадку». – Ты хочешь еще раз обмануть смерть?! – окрикнула она Арни. – Поэтому хочешь захватить мир? Думаешь, власть оградит тебя от тьмы? – Я хочу захватить мир для того, чтобы хоть один из них был устроен разумно, – хмыкнула Арни. – И чтобы меньше думать о том, что ему нужна всего лишь одна моя маленькая ошибка. – Ему… А! Риччи оглянулась, но никаких подозрительных темных пятен на горизонте не наблюдалось. – Почему он преследует нас? – Потому что он уже упустил нас однажды. – Странно для смерти быть таким злопамятным. – Дело не в злости, – ответила Арни. – Получив второй шанс, мы нарушили правила системы. Мы теперь как раковые клетки, и иммунитет организма стремится нас уничтожить. Кстати, ты никогда не думала о том, как твое везение отразилось на дорогих тебе людях? Ведь отыграться на них – самое простое, что он мог сделать. Представь, что все твои близкие умерли из-за того, что ты получила второй шанс. – Если у меня были близкие и дорогие люди, – пожала плечами Риччи. – А я ничего такого не помню. – Ты не так уж много помнишь. – Да, но то, что я чувствую, еще никогда меня не подводило. А я чувствую, что не должна принимать чужую дружбу и любовь как должное. – Поэтому ты думаешь, что никто не любил тебя в прошлой жизни? – Если кто-то и был… я все равно их не помню. – Я знаю, что мой мир погиб, но ты не знаешь, что случилось с твоим. – И не хочу знать, – ответила Риччи. – Мне все равно, что было в моем прошлом, главное – что будет в будущем. Она постаралась улыбнуться, словно вопроса о том, будет ли это будущее, вовсе не стояло на повестке дня. – У меня есть друзья, – сказала она. – Не слишком рассчитывай на них, – посоветовала Арни. «Не слишком рассчитывай?» – мысленно хмыкнула Риччи. – «Они выручали меня в ситуациях, когда я ничем не могла помочь себе». Но если сегодня она не проснется, плохо придется уже всей ее команде. Она должна выбраться из этого проклятого сна! – Послушай, – попыталась она снова, – у тебя есть план, как нам справиться с ним… с этим… – Мы не можем с ним справиться, – ответила Гиньо. – Просто попытаемся затеряться среди людей. – Просто затеряемся? – переспросила Риччи. – И как надолго? Арни пожала плечами. – Все это, – сказала она, обведя руками улицу. – Все это может исчезнуть в любую секунду. Риччи подумала, что лучше было не произносить этого вслух. Что-то в окружающем их мире дрогнуло. Риччи ощутила это всем телом – момент, когда мнимая безопасность исчезает. Время вокруг них замерло. Люди застыли в тех позах, в которых их застал момент. Некоторые даже не опустили ногу, которую занесли для шага. Мир простоял так несколько мгновений – кратких и невыразимо долгих. А потом вдруг, как будто, включилась ускоренная перемотка. Застывшие в нелепых позах люди начали стремительно стареть – их лица покрылись морщинами, пожелтели и усохли. Котенок на руках девочки за пять секунд превратился во взрослую кошку в охапке женщины, а еще через пару мгновений – в дряхлое чучело на коленях старушки. Не прошло и десяти секунд – по ощущениям Риччи, как все люди вокруг них превратились в скелеты и рассыпались в пыль. Это зрелище настолько выбивало из колеи, что Риччи просто застыла на месте, словно вросла в землю. Темнота взяла их в кольцо, окружила со всех сторон, отрезала все пути к отступлению. «Вот и все», – подумала Риччи. Она закрыла глаза, чтобы этот жуткий подступающий мрак не стал последним, что она увидит, и прокрутила перед глазами сцены, от которых теплело в груди: как Мэл споро ставит паруса и как он налегает на весла с потемневшими от пота и морской воды волосами; как Юли с улыбкой помешивает похлебку и как она, убрав платком роскошные волосы, хладнокровно прицеливается из мушкета; как Берт прикрывает ее в бою и как он, сосредоточенно нахмурившись, колдует с секстантом, нанося пометки на карту; как Стеф с невозмутимым лицом повышает ставки, не имея на руках даже жалкой пары, и как он смеется, и в солнечных лучах его волосы кажутся сделанными из чистейшего золота. «И я хочу увидеть все это еще раз!» Темнота свернулась вокруг них, словно удав, оставив им лишь крошечный круг. Арни, опустив плечи, потухшими глазами смотрела в подступающую тьму. Риччи подскочила к ней, вцепилась в китель и тряхнула ее изо всех сил. – Не смей сдаваться! – крикнула она. Но не могла назвать ни одной причины, которая была бы значима для Гиньо. – Хорошо, – сказала Риччи, выдохнув. – Тогда давай сдаваться вместе. – Было честью сражаться с тобой, кажется, так говорится? – слабо улыбнулась Арни. – Именно. Но если это всего лишь сон? – Тогда мы сейчас проснемся. – И это хорошо, – прошептала Риччи, потому что у нее перехватило горло – кажется, воздух вокруг них заканчивался, как и пространство. И они стояли так близко, что повышать голос не имело смысла. – Тогда сейчас мы обе закрываем глаза и просыпаемся. На счет три. Один. Два. – Три, – прошептала Арни и закрыла глаза. Должно быть, она, в самом деле, проснулась, потому что Риччи не опускала век, но мир исчез прямо у нее перед глазами. Или, может быть, Темнота все же добралась до них. *** Риччи открыла глаза в лесной палатке и минуту смотрела на звезды и луну сквозь ветви, слишком счастливая от того факта, что она жива и может их видеть, но совершенно не желающая разбудить всех и быть вынужденной объясняться. Никто не заметил ее путешествия навстречу смерти, как и возвращения. Даже Юли, спящая на одной лежанке с ней, лишь перевернулась на другой бок, пихнув ее коленом. Риччи вытащила из кармана крошечный злосчастный сверток и бросила его на пол, где он тут же затерялся среди листьев и мусора. Ей ужасно хотелось выпить. Или закурить. Или отравить свой организм еще чем-либо, только не думать о том, что никак не хотело вылезать из ее головы. «Если бы мы не были Вернувшимися, то могли бы стать друзьями». Совсем не обязательно. Но такое могло бы быть. Как и с другими Вернувшимися – не со всеми, но с некоторыми из них. «Но если бы мы не сделка с Человеком Без Лица, то никогда бы не встретились. И я никогда бы не встретила своих друзей». За все приходится платить. Цена за возможность достичь Экона будет большей, чем жизнь капитана Мэри-Энн и жизнь Арни Гиньо. Ей придется добавить еще немало к тому, что она уже заплатила. «Но я не забуду никого из них», – сказала она себе. – «Я буду всегда помнить, благодаря кому мне удалось дойти до Экона. Это все, чем я могу им отплатить». Она повернулась на бок, чтобы луна не мешала уснуть. Завтра будет тяжелый день, требующий слишком много сил, чтобы страдать от бессонницы. «Это можно назвать веселым приключением», – подумала она. – «Если бы Арни не так настойчиво преследовала мысль о смерти, путешествовать по ее сну было бы весело. Даже жаль, что никто никогда не узнает о нем». Арни, проснувшись, если и вспомнит что-нибудь, то сочтет это причудливым сном. Лишь Риччи знала, чем оно было на самом деле. И она твердо решила никогда больше не использовать способности Лилиас – слишком рискованно. Сны чрезвычайно личная вещь, а предсказать, что скрывается внутри человека почти невозможно. Риччи закрыла глаза, и одинокая слезинка, скатившись по щеке, впиталась в подстилку. *** – Шеф! Босс! Ар… Капитан! Не открывая глаз, она поморщилась и сбросила трясущую ее за плечо руку Льюиса. – Вы очнулись, шеф! – услышала она выкрик Ким. Арни села, оглядела предоставленную ей губернатором комнату и увидела встревоженные лица Льюиса и Ким. – Что-то случилось? – подобралась она. – Лонга? Рейнер? – Нет, ничего, шеф, – теперь ее люди выглядели смущенными. – Просто вы спите дольше обычного, – сказал Льюис. – Ага, и никак не дергаетесь, как вас не буди, – добавила Ким. – И всего-то? – хмыкнула Арни, скрывая свою озадаченность. Крепкий сон не был ей свойственен. – Заходил господин комендант, – сказал Льюис. – Пришлось сочинять на ходу. – Если он ушел отсюда, помня о том, зачем приходил, то ты явно теряешь хватку, – хмыкнула Арни. – Выметайтесь, я сейчас спущусь. – Хорошо, шеф, – Льюис и Ким кивнули, но перед самым выходом из комнаты коротко переглянулись. Они чувствовали то же, что и Арни – что-то не так. Она помнила свой сон полностью и в мельчайших подробностях, словно он был не сном – они никогда не запоминала их – а чем-то, произошедшим в реальности. И в этом сне присутствовала Рейнер, что делало события еще подозрительней. Могло ли среди талантов Риччи быть хождение по чужим снам? Способность причудливая, но почему бы не существовать и такой? Если Риччи каким-то образом посещает ее сны, то от нее следует избавиться как можно быстрее. Хотя ей и без того хватало причин уничтожить Риччи Рейнер. *** «А может, она и догадалась, что дело неладно», – подумала Риччи утром, ополаскиваясь в ручье. – «Если она запомнила этот сон так же хорошо, как я, то вполне может сообразить». Самой Риччи сны не снились почти никогда, а запоминала она их еще реже. Обычно она просыпалась лишь с ощущением, что видела что-то, растворяющееся после открытия глаз, словно туманная дымка с восходом солнца. Лишь изредка – обычно тогда, когда она напивалась или травилась – ей снилось что-нибудь длинное и детальное, и наутро приходилось прилагать усилия, чтобы прогнать вязкую тяжесть из головы. Так что ее вполне устраивало не видеть снов вовсе. «Если подумать, то во снах есть нечто жуткое», – поежилась она. – «В принципе. Не только в насланных кем-то». Как будто ты проваливаешься на время в иную реальность, где нет привычных законов, нет правильного течения времени, и все в любую секунду может перевернуться с ног на голову. Ты можешь увидеть сон, который продлится год или сотню лет, в котором заслуженная победа утекла у тебя из пальцев, в котором ты убил человека, за которого умер бы сам, в котором могло произойти то, что никогда не могло произойти. «Возможно, мир, который хотел создать Искатель, походит на сны», – подумала она. Но самое жуткое: хоть сны и не меняют реальность, они могут изменить тебя.