Капитан Риччи

Возвращаться в Йеллоустоун было немного тревожно, хотя они не собирались даже заезжать в город. Стеф так нервничал, что даже тот факт, что Юли ехала в седле позади него, не производил на него впечатления. – Ты как будто ждешь, что Гиньо выпрыгнет из каждого куста, – раздраженно бросила Юли, потерпев поражение в попытках завязать беседу. – Она уже такое проделывала, – ответил Стеф. С одной лошадью на двоих он не хотел бы повстречать ни Гиньо, ни Льюиса, ни Ким, ни даже самого глупого из солдат. К счастью они не встретили никого по пути к ранчо Вэйли, где Тень обещал оставить их лошадей. Он так помог им с погоней, что было бы странно ждать в поместье засаду, но Стеф все равно шел первым и держал руку поближе к пистолету. Он даже хотел оставить Юли за воротами, чтобы дать ей шанс спастись, если что-то пойдет не так, но она возмутилась, и пришлось идти вместе. – Ты же не рассчитываешь встретить этого франта здесь? – спросил Стеф, открывая затерянную среди пышного плюща калитку. – Конечно, нет, – Юли смущенно улыбнулась. – Но мало ли? «Лучше бы со мной поехал Берт», – вздохнул Стеф. – «Или Риччи». Оба они порывались, но уступили настойчивости Юли. – Он не настолько глуп, чтобы пригласить нас к себе домой. За стеной они нашли обычный задний двор поместья. Конюшни, сараи и прочие строения неизвестного предназначения, а прямо посреди этого торжества хозяйственности над дикой природой – человека с мольбертом и в костюме в безвкусную полоску. Который был так занят нанесеньем цветных пятен на кусок холста, что не услышал их, даже когда они подошли вплотную, и Стеф вежливо кашлянул. Художник подпрыгнул на месте и опрокинул на себя банку с водой. Он испуганно моргал и пялился на Юли полминуты, пока Стеф подбирал слова вместо «мы от вашего приятеля Тени». Едва ли этот субъект был знаком с Тенью. Он скорее грохнулся бы в обморок, услышав это имя. Или позвал бы на помощь. – Мы пришли за лошадьми, – прервала его сомнения Юли. – А, – человек в нелепом костюме растянул губы в облегченной улыбке. – Мой друг говорил о вас. Пойдемте. Он так стремительно двинулся к конюшням, что налетел на свой мольберт, и не перевернулся вместе с ним только благодаря подхватившей его Юли. Помощи в седлании лошадей от него даже не предполагалось. Стеф занимался ими, пока этот маляр с Юли обсуждали «живопись» – те самые пятна. Юли даже назвала их «милыми», после чего Стеф с удивлением узнал, что они должны представлять собой петуха. Разве что раздавленного телегой. К счастью, им нужно было вернуться в лагерь до темноты, так что пришлось отказаться от просмотра прочих «шедевров». Они поделили лошадей и отправились в сторону леса. Юли оглянулась несколько раз, пока поместье не скрылось за холмом. – Кажется, он тебе понравился, – поддел ее Стеф. – Ты уже думаешь о том, чтобы поселиться в домике с клумбой… и двумя гектарами кукурузных полей? – Я думаю о том, что этот парень похож на Тень, – ответила Юли. Стеф рассмеялся так, что чуть не упал с лошади. – Парень, который не может правильно надеть свою шляпу? – сказал он, когда смог снова говорить. – Похож на легендарного преступника, который может в одиночку справиться с отрядом солдат? – Но рост, фигура, голос… – Это невозможно! – отрезал Стеф. – Кто угодно может быть Теньо, но не он! *** Ким яростно дергала заевший ремень подпруги. Сумка с вещами, включающими судьбоносный для этих земель договор, небрежно валялась у ее ног. – Ты как будто не рада прекрасной возможности расправиться с Эндрю, которая нам представилась, – высказался Льюис. Он подчеркнул последнее слово. В этом поручении – тяжелом, сложном и опасном – была своя честь. И Льюис точно мог справиться с ним не хуже, чем та, которую при рождении занесли в амбарную книгу в качестве нового имущества. – Мне это не нравится, – соизволила ответить Ким. – Гнилое дело. – Ты сомневаешься в Арни? – Льюис поднял брови, демонстрируя удивление. Хотя он и сам считал, что продуманный Гиньо сценарий может не сыграть по сотне причин. – Я говорю, дело гнилое! – повторила Ким. И то, что этой мыслью она поделилась с Льюисом, проклятым конфедератом и рабовладельцем, выдавало глубину ее негодования. – Ведь это же наш Энди! – Лэй Лонга, – вздохнул Льюис. – Теперь он Лэй Лонга, и он наш враг. Мы должны убить его, Кимберли, иначе он покончит с нами. Почему я должен объяснить тебе очевидные вещи? Но если уж Ким вбивала себе что-то в голову, вышибать это требовалось тараном. – Он приносил мне кофе! Он дарил мне цветы на день рождения! Он помнил, когда у меня день рождения! – Дату, которую ты сама выбрала, – напомнил Льюис. – Потому что ты сама ее не помнишь. И он просто хотел с тобой переспать. – Он не хотел со мной переспать! – возразила Ким. – Я чувствую такие вещи! – Скажи еще, что он не хотел переспать с Арни. Ким пожала плечами. – Может, и не хотел. Но она хотела. Сам знаешь, сколько у него было выбора. Льюис знал – ноль целых, ноль десятых. – Понимаю тебя, я тоже немного зол на Арни, – сказал он, подыгрывая. – Если бы не ее вмешательство, у меня были бы все шансы. – У тебя не было ни шанса, – резко оборвала его Ким. – Почему? – Льюис даже слегка обиделся. – Ты сама признала, что твоя задница его не впечатлила. – Потому что ты ублюдок! – выплюнула Ким. – А он – хороший парень. – Ну, кому и когда это мешало? – хмыкнул Льюис. – Знаешь, однажды я соблазнил священника. Прямо во время исповеди. – Эндрю раскусил тебя сразу, – напомнила Ким. – С первой встречи. Ты никогда ему не нравился. – Это еще не значит, что я – ублюдок, – возразил Льюис. – Ты – трусливый сукин сын! – взорвалась Ким. – Ты любил его, а сейчас глядишь, как Арни собирается избавиться от него, и ничем не шевелишь! – Я ничего не могу изменить, – вздохнул Льюис. – Мне не нравится ситуация… но Эндрю Лефницки больше не тот человек, который нам с тобой нравился. Он стал контрактником, а значит – изменился безвозвратно. И если Арни не прикончит его, он прикончит ее, а с ней – нас. Потому что они просто не могут договориться и разойтись миром, мы это уже проходили. – Не тот человек, которого я знала, – повторила Ким. – Да, – кивнул Льюис. «Можешь убить его со спокойной совестью». – Он не помнит нас и… теперь он наш враг. *** Конечно, Льюис помнил их с Эндрю первую встречу. Он не забудет ее, пожалуй, даже тогда, когда дьявол поволочет его душу в ад. Было солнечное летнее утро, еще более прекрасное от знания того факта, что ему ничего не будет за часовое опоздание на рабочее место. Сначала Льюис услышал голос. – Здесь нельзя курить, – произнес человек, подошедший к его столику. Льюис должен был разозлиться тому, что кто-то посмел отвлечь его от утреннего кофе и свежей газеты. Но он был в прекрасном настроении и скорее удивился. Тушить сигарету, разумеется, он не стал. Он поднял голову и посмотрел на парня – пришлось довольно высоко запрокинуть голову, но Льюис не собирался вставать, тем более, что и в таком случае пришлось бы поднимать глаза. Этот смелый – и любящий лезть не в свое дело – человек был не только молод и высок, но и красив, как модель с обложек журналов. Льюис никогда раньше не видел его – ни на обложках, ни в живую, но этим не был удивлен. Только случайно забредший в это кафе приезжий мог обратиться к нему с таким заявлением. К сожалению его фраза не являлась флиртом – парень смотрел на него с ожиданием, но того, что Льюис последует указанию на табличке и потушит сигарету, а не затащит его в туалет чертовой забегаловки. Льюис бы более чем «не отказался». Или одним ударом рассек ему губу и организовал трещину в челюсти, подсек под колени и приложил того всем телом об пол. Но сегодня было слишком тихое и мирное утро для того, чтобы пачкать кафель его любимого места кровью. – Вы меня слышали? – спросил парень до того, как Льюис принял решение. – Здесь запрещено курить, и здесь дети. Что, по мнению Льюиса, являлось проблемой самих детей. – Ты знаешь, кто я? – поинтересовался Льюис, отворачивая лацкан, чтобы блеснуть начищенным значком. Самый простой и быстрый путь избавиться от надоеды – как ему казалось. – Это налагает на вас только больше ответственности, – произнес тот спокойно. – Не хотите извиниться перед этими людьми? Тут Льюис кое-что вспомнил. – Ты – наш новичок? – поинтересовался он. – Как это влияет на то, что вы нарушаете правила? – нахмурился тот. Льюису не нужно было слышать «да», чтобы понять – перед ним Эндрю Лефницки. О котором Арни говорила «с ним могут быть проблемы». Льюис подтверждал ее опасения – будут. Он знал, что все кафе сейчас смотрит на них, и что к вечеру весь город будет обсуждать то, что произошло утром в этом зале. Но он все же протянул руку и затушил сигарету о табличку. – Удовлетворен? – сверкнул он зубами. – Как насчет извинений? – спросил Лефницки. – Как насчет того, чтобы сначала вытереть мной пол? – оскалился Льюис. Конечно, слова «прошу меня простить», брошенные в толпу не нанесли бы самолюбию Льюиса урона. Но идея о туалетной стене и прижатому к нему телу становилось все более навязчивой. Льюис собирался осуществить ее, даже если это будет стоить ему целости половины костей. – Ты видела новичка? – спросил он у Ким в участке. – Ага, – кивнула то, не поднимая глаз от желтого журнальчика со статьей о беременности очередной звезды. – Милашка. Правильный мальчик. Кэп его в два счета поломает. – Он заставил меня потушить сигарету в «У Макса», – признал Льюис, потому что Ким все равно бы узнала об этом часом позже. – О, – хмыкнула та, поднимая глаза. – Теперь ты не успокоишься, пока не поквитаешься? Придется тебе встать в очередь. – Я просто хочу увидеть, какими станут его глаза, – бросил Льюис. Ким поморщилась. Но когда Льюис в следующий раз увидел Эндрю Лефницки, его глаза следили за Арни, словно были стрелками компаса, а она – огромной грудой железа. Льюис впервые в жизни подумал о том, чтобы отбить у Арни ее добычу – и пусть он за это поплатится перерезанной глоткой – но в этом предприятии изначально не было смысла. Вернувшиеся всегда получают от окружающих то, что они хотят – сознательно или нет – от них получить. *** – Вы закончили прощаться? – Арни заглянула в конюшню. Хотя босс старалась выглядеть расслабленной – всего и дел, что навешать лапши на уши кучке дикарей, недалеко ушедших от обезьян, о чем беспокоиться? – Льюис и Ким сразу поняли, что она полностью сосредоточена на предстоящей работе. Иначе она не преминула бы отпустить шуточку на тему отношений бывших рабов и их хозяев. – Я готова, шеф, – отозвалась Ким. – Чтобы в этом помоечном поселке все было готово к нашему возвращению, – обратилась Арни к Льюису. – Через пять минут после того, как мы въедем в город, Эн… Лэй Лонга должен уже болтаться на виселице. – Губернатор и комендант будут недовольны, – позволил себе заметить Льюис. – Слишком мало народа увидит казнь… – Ничего, привезем в Йеллоустоун тело, и пусть выставят его на площади, – отмахнулась Арни. – Если бы не чертов договор, я бы вообще прирезала его на месте. Предыдущая – не случившаяся – казнь не могла не действовать Арни на нервы. В этот раз она не собиралась откладывать. – И проследи, чтобы эти идиоты не поскупились на доски, – добавила она. – Пусть помост сделают побольше – вдруг придется на нем разместить не только Лонгу. – Рассчитываете, что Рейнер придет выручать друга? – спросил Льюис. Листовки с обещанием награды за Риччи и ее команду еще пахли типографской краской. Если пообещать коменданту двух преступников по цене одного, он станет благосклоннее. – Либо она придет за ним, и мы выясним, кто из нас сильнее, либо она не придет, и тогда мы никогда больше ее не увидим, – сказала Арни, и по тому, как она при этом смотрела, Льюис понял, что они еще долго не услышат ее фирменных шуток. Он не слишком будет по ним скучать. *** Когда чертов город сгинул за горизонтом, Ким вдарила по стременам и догнала шефа Арни. – Надо бы избавиться от белого ублюдка, пока он чего не натворил, шеф, – заявила она громко. В поле подслушивать их было некому. Шеф Арни ее предложения не оценила. Как всегда. – Брось, – отмахнулась она. – Он не вступит в Ку-клукс-клан. Ничего он не испортит. Следи лучше за своими пистолетами. – Я и так слежу, шеф! Тема закрыта – это Ким понимала хорошо. Шеф Арни не любила повторять дважды. Один из парней в участке за свою привычку прикидываться туговатым на ухо ухом же и поплатился. Но Ким ничего не забыла. Что бы там не шипел Лу, на память она не жаловалась. Не нужно было лезть недоумку в голову, чтобы понять – с ним нехорошее происходит. Нехорошее для них всех. Лу подстилка и ублюдок. Таковым был и до того, как шеф Арни на их несчастье подобрала его в лесу с петлей на шее. Но Ким не одной белой свинье глотку перерезала, и знала – у самого ублюдочного мудака под сердцем есть мягкий уголок. Начнешь выворачивать карманы последней распутной дряни – и непременно там отыщется дешевый медальончик с выцветшим портретиком или слежавшейся прядкой. У Лу портретиков не водилось, но тут ему еще меньше повезло – побрякушку потерять или выкинуть можно, а из памяти то не выжжешь. То, что Лу прикончит. Милашка-Энди это в нем разбудил. У Ким не семь пядей во лбу, ее мозг не для штук вроде «смешать то и то, чтобы вышел большой бум» или «сказануть пару слов в удачный момент, чтобы все засмеялись и с тобой задружились». Будь у нее на такое талант, она бы белых свиней перерезала раз в десять больше и на виселицу не попала. И не встретила бы шефа Арни, которая сказала: «держись за мной и стреляй, куда я скажу». Но Ким не только стрелять и чистить пистолеты горазда. И прекрасно видела: Лу, как стало ясно, что бандит Лонга это Энди-милашка и есть, стал как одна из частей того, что с другой вместе делает «бум». Но пусть шефу Арни и не до Лу, Ким возьмется за дело сама. Лишь бы ей голову не открутили, когда ясно станет, что они чуть не проворонили. Всего и дела – держаться поближе к Лу, когда шефа Арни нет рядом. При ней он ничего не натворит. Что там внутри Лу не дрогнуло, двинулось, заскрипело и закрутилось, он ведь не лишился разума, чтобы пойти против шефа Арни, верно? *** Эндрю называл это мероприятие «одиночным патрулем», а Риччи сочла его удобной возможностью побыть подальше от шумного и грязного лесного лагеря и самого Лефницки, вызывающего в ней столь противоречивые чувства, что Риччи начала всерьез подозревать у себя расстройство личности. Пытаясь хоть немного разобраться в себе и набросать план дальнейшей жизни, она ехала по редкому подлеску, рассматривая расстилающуюся перед ней прерию. Медный рожок, которым следовало подать сигнал, если она увидит что-то подозрительное, болтался на шее. Степь выглядела совершенно пустой и безопасной… за исключением крошечной темной кляксы. Риччи нахмурилась, покопалась в сумке и вытащила подзорную трубу – одно из немногих оставшихся у нее напоминаний о море – и навела ее на эту точку. Клякса оказалась всадником в черном костюме на черной лошади. Риччи на мгновение задумалась. Это могло быть ловушкой или совпадением, но она все же направила свою лошадь в его сторону, перейдя с шага на умеренную рысь. Еще до того, как приблизиться на пистолетный выстрел, Риччи рассмотрела на лице едущего к их лесу человека черную маску. Но она не хваталась за оружие, и человек в маске не выказал никаких опасений насчет ее приближения. – Тень! – не удержалась она от восклицания, когда оказалась на расстоянии двух лошадиных корпусов от него, и натянула поводья. – Это, в самом деле, вы! – Капитан Рейнер, – произнес тот, наклонив голову в подобии поклона, и также останавливая лошадь. – О вас теперь говорят почти столько же, сколько о Лэе Лонге. – Мы уже встречались. И она чувствовала потребность извиниться за ту встречу. – Не будем об этом, – предложил Тень. – Хорошо, – согласилась Риччи. – Я вам очень благодарна за помощь. Но вы же не выслушивать мои благодарности сюда приехали? Слишком дальнее путешествие для простого обмена любезностями. «Если ему нужна помощь», – решила Риччи. – «Я сделаю все, что в моих силах. Пираты умеют быть благодарными». – У меня не слишком много влияния на лесной народ. Но я и моя команда в вашем распоряжении, – поспешно добавила она. – И, возможно, я смогу убедить Эн… Лэя. – Я приехал сюда для того, чтобы предупредить вас, – прервал ее Тень. Мало кому удавалось так удивить Риччи. – Вы приехали сюда… из Йеллоустоуна… ради этого? И вы не побоялись, что вас встретят стрелами? Подпортят вас ваш стильный костюм? – Я умею быть незаметным, – ответил Тень. – В этом? Днем? – Я собирался дождаться ночи. К счастью, вы встретили меня раньше, это сбережет мне время, и, возможно, спасет вам жизнь. – Все равно вы сильно рисковали, – пробормотала Риччи. – Пришлось, – сухо ответил Тень. – Письма в ваш лагерь, к сожалению, не доставляют. – Похоже, это что-то действительно важное. – Речь о леди Гиньо, – сказал Тень, становясь еще серьезнее. – У нее есть план касательно вас. Я не смог разузнать деталей, как ни пытался, но она со своими людьми отправилась в Счастливый вчера на рассвете. И у нее есть бумага, подписанная губернатором и комендантом, которая дает ей огромную власть. – Благодарю за предупреждение, – сказала Риччи. – Я буду осторожна. – Тогда давайте распрощаемся, – сказал Тень. Но она не хотела отпускать его так просто. – Постойте, – окрикнула она его. – Почему вы помогаете мне? Ведь я же… преступница. Она едва не сказала «Вернувшаяся». Тень действовал за гранью закона, но не в своих интересах и не в интересах негодяев. – Вы, капитан Рейнер, из тех, кто ставит себя выше «обычных людей», – произнес Тень. – И этим вы опасны. Но, в отличие от леди Гиньо, вы не жаждите безмерной власти. И поэтому в этом сражении я на вашей стороне. – А в Йеллоустоуне? – спросила Риччи. – Тогда я помогал не вам, капитан. – О, так вы поклонник Лэя Лонги! Хотите, я достану вам автограф? Тень вздохнул. – Не вам и не разбойнику Лонге. Я помогал вашей команде. Потому что если четыре человека готовы отдать жизнь, пытаясь спасти кого-то, то его стоит спасать. Риччи могла бы сказать, что Тень не знает одного существенного обстоятельства, но не стала. – Хотите узнать ответы на еще какие-нибудь вопросы? – уточнил Тень, не скрывая иронии. Риччи вдруг подумала, что, по всей видимости, видит этого человека первый и последний раз в своей жизни, так что ничем не рискует, задав ему вопрос, который мучает ее уже не первый день. Что вообще-то рекордно для вопросов такого рода. – Приходилось ли вам одновременно испытывать к кому-то восхищение и снисхождение, желание узнать поближе и побыстрее отделаться, страсть и равнодушие? – спросила она. – К одному и тому же человеку? Бывало ли такое, что ваши чувства меняют направление так часто и резко, словно флюгер в бурю? – Вам сейчас не об этом стоит думать, – заметил Тень. – Иначе Гиньо уничтожит вас и вашу команду, пока вы пишете монолог романтической героини. – Я знаю, – кивнула Риччи. – Но я не смогу перестать думать об этом, пока не пойму, что это! – Я лично никогда не сталкивался с таким, – ответил Тень. – Мои чувства к людям просты и понятны мне. Но мне приходилось быть на другой стороне. Знаешь, каким образом? Не сводя с нее глаз, он коснулся своего лица… точнее, ткани на своем лице. – Потому что ты – две разных личности фактически, – догадалась Риччи. – Это несложно. – Люди по-разному относятся относиться к маске и к человеку, который скрывается под ней, – кивнул Тень. «Могу поспорить, ты бы мог притягивать к себе внимание и без маски», – подумала Риччи, глядя Тени вслед. Она была невыразимо ему благодарна: не только потому, что он скрасил скучное патрулирование и предупредил ее о готовящемся нападении Гиньо, но и за идею, которую он ей подкинул. «Возможно», – думала она, возвращаясь в лес, – «все дело в том, что я влюбилась в ту часть Эндрю Лефницки, которую он опасается сам, и потому редко дает проявиться». Что-то подсказывало ей, что отношения с человеком, в котором ты любишь одну какую-то и не самую большую его часть, вряд ли сложатся гармоничными и счастливыми. *** Перед тем, как заехать в тень деревьев, Ким оглянулась и спросила: – Шеф, уверены, что не нужно еще людей? Мы вдвоем не сдохнем в этих зарослях? Арни беспечно хмыкнула. – Всю грязную работу за нас сделает местный царек в крашеных перьях. Ведь это его часть сделки. Нам остается лишь забрать груз. – А если он ее не сделал? – уточнила Ким. – Типа а вдруг он обо всем проболтался Эн… то есть Лонге и Рейнер, и сейчас нас встретит цельная орда этих голозадых с луками? Шеф Арни задумалась на мгновение и ответила: – Это маловероятно. – Но если все-таки типа… – Тогда мы расправимся с ними прямо здесь, – рявкнула она. – Я возьму на себя Лонгу, а ты – Рейнер. Дикарей можно не брать в расчет. Ким поежилась, представив такую ситуацию – шефу Арни хорошо, ее не убить обычными пулями. – Я уверена, что никого лишнего здесь нет, – сказала та, пришпоривая лошадь. – И я уверена, что этот Кану Хаорра не нарушит условия сделки. Мы с ним прекрасно друг друга поняли. *** Если Арни чего и опасалась, так это того, что Кану Хаорра проигнорирует ее предложение о встрече. Она была очень убедительна, передавая послание через освобожденных из тюрьмы Йеллоустоуна дикарей, но людям случается игнорировать доводы разума и поступать эмоционально. Но разукрашенный варвар ждал их в условленном месте – под большим приметным старым деревом на поляне, и Арни не слышала в округе никого другого. Маловероятно, что он привел с собой одну лишь Риччи, ее компания просто не могла быть тихой, а Эндрю еще не научился вести себя бесшумно. Дикарь был задумчив и мрачен, на приветствия он не отреагировал, только сухо бросил: – Говори, зачем пришла. – Как невежливо, – улыбнулась Арни натянуто. – Ну, как хочешь. Я предлагаю тебе способ сохранить жизнь себе и всему твоему народу. – Мы не заключаем сделок с белыми людьми. «Тогда зачем ты пришел сюда?» – мысленно хмыкнула она. Арни смотрела в невозмутимое лицо вождя дикарей и с удовлетворением отмечала страх в его глазах. Но отвела взгляд, чтобы не усиливать его – они приехали сюда не запугивать его, а заключить сделку. Страх проходит, а выгода остается выгодой. Если она предложит нечто заманчивое, он продаст ей их «героя» во всеми его геройскими потрохами. А если она чуть накинет сверху – то и прибившуюся к нему девчонку. «Слишком жирно будет», – подумала Арни. Она получит девчонку бесплатно, если та уже достаточно околдована глазами Лефницки для того, чтобы отправиться за ним. Если же инстинкт самосохранения у Риччи возобладает, то один сверхъестественный меч у нее и так будет. Она не станет просить у Кану Хаорра выдать ей Риччи, она не станет придавать девчонке слишком большого значения, сказала Арни себе. Как будто, от ее мнения о Риччи, сила той могла увеличиться. Эндрю Лефницки – то есть, Лэй Лонга – ее настоящий враг, а Риччи – всего лишь малолетняя вертихвостка, которой повезло один раз уйти из ее рук. На самом деле, не один раз, а три – четыре, если считать и случай, когда барракудцев упустила Ким – но Арни предпочла не задумываться об этом. Как и о том, что несколько лет до встречи с ними Риччи как-то выкручивалась из всех переделок. Кану Хаорра тронул лошадь, словно собирался отправиться восвояси, но для желающего уйти он слишком медлил. – Но раз уж ты уже здесь, может, выслушаешь, что я хочу предложить, – обманчиво небрежно заметила Арни. Дикарь остановился. Инстинкты советовали ему убираться, но разум говорил «Почему бы и нет?». – Говори, – повторил он. – Я предлагаю заключить… соглашение, – сказала она. – По которому вы и «белые люди» смогут сосуществовать. – Белые люди хотят уничтожить нас, – оскалился Кану Хаорра. – Я ничего не имею против твоих людей, – развела руками Арни. – Пока они не мешают прогрессу. Леса и прерии огромны, – она вытащила из сумки заготовленный документ, выглядящий очень внушительно, с размашистыми подписями и красочными печатями. – Здесь описано, как далеко вы должны откочевать, чтобы не сталкиваться с «белыми людьми». Территория по этому соглашению варварам полагалась весьма обширная, и уже лет через пять, если не раньше, поселенцы начнут претендовать и на нее тоже. Но к этому времени кости Лефницки побелеют на солнце, а дикари слишком глупы, чтобы заметить юридическую лазейку в тексте сейчас. Арни видела, как вспыхнули глаза вождя при обещании спокойной жизни, но настороженность не пропала. – И что ты хочешь за то, что оставишь нам часть наших земель? – спросил он, показывая свое хорошее знание людей. – Лэя Лонгу, – ответила Арни без лишних уверток. Он мог уйти в этот момент. И она отпустила бы его – потому что, в конце концов, его смерть лишь усилила бы мстительность Эндрю. Он ушел бы, если бы его принципы не позволяли подобного хода. Но Арни знала, что моральные принципы – вещь растяжимая. – С ним мы можем победить без гнусных сделок, – сказал Кану Хаорра, но Арни не почувствовала уверенности в его голосе. – Если бы «могли», то уже победили бы, – парировала Арни. – Ты и сам знаешь это. Даже до нашего появления, вы не могли справиться, а теперь перевеса в силе у вас больше нет. Дикарь понимал, о чем она говорит – люди на подсознательном уровне чувствуют разницу между собой и контрактниками, но поскольку она лежит вне их жизненного опыта они списывают это ощущение на излишнюю мнительность. Пусть на стороне «лесного народа» было двое контрактников и пятеро кровников против ее двоих, Арни умела быть убедительной. На ее счастье вождь не слишком ценил Риччи Рейнер и ее людей. – У вас лишь один шанс, и это – Соглашение, – произнесла Арни. – Духи Предков выбрали этого человека нашем Спасителем, – ответил Кану Хаорра. – Духи Предков не ошибаются. Похоже, это был его последний довод «против», но Арни ожидала его и заготовила опровержение. Она могла бы еще пошутить на тему религии и созвучий, но решила, что каламбуры будут не к месту. – Я тоже уверена, что они не ошиблись, – сказала она. – Духи Предков выбрали Лэя Лонгу для того, чтобы спасти твой народ. Но они ведь не уточняли, каким именно способом он вас спасет? *** Ночь приближалась неуловимо и быстро, а Эндрю и Кану Хаорра все еще не вернулись, и легкая нервозность Риччи по поводу их поездки начала превращаться в панику. «Я не должна была отпускать его одного с этим разукрашенным идиотом», – выругала она себя. Но Эндрю был очень убедителен. «Я должен узнать, что произошло с людьми, которые сотрудничали со мной в Счастливом», – сказал он. Риччи не нашла в себе сил сказать, что если кто-то из его информаторов не был выявлен и уничтожен Джеем или Гиньо, то уж беспокоиться о них явно не стоило. Она попыталась набиться ему в компанию, но Эндрю привел веские доводы против. «Кто-то должен защищать лагерь», – сказал он. – «И они не знают тебя, поэтому испугаются». Риччи сдалась и осталась в лагере. Но сейчас она думала, что лучше было бы ей тайком последовать за ними. Пока не стемнело и по горячим следам, потому что она была скверным следопытом. Она отловила одного из дикарей, которого часто видела рядом с Кану Хаорра и задала ему вопрос: – Тебе не кажется, что Лэя Лонги и вашего вождя нет уже слишком долго? Дикарь посмотрел на нее с опаской и непониманием: – Вождь сказал, что они вернутся утром, – ответил он. Риччи была совершенно уверена, что Эндрю произнес слова «к ужину». Кто-то из них ошибся или… солгал? В любом случае, поняла она, спасательной операции не собрать раньше завтрашнего дня. Не с ее влиянием опровергнуть слова вождя. Она отправилась на ночлег с тяжелым сердцем и подозрениями. «Возможно, просто лошадь понесла, и Кану сломал ногу. Возможно, они слегка заблудились. Ага, или решили завернуть в Йеллоустоун и пообедать с губернатором», – безуспешно пыталась она успокоить себя. В этом мире, полном неожиданно подстерегающих опасностей, с ними могло произойти все, что угодно.