Капитан Риччи

Риччи проснулась от того, что кто-то крался к ее спальнику. Она села, не хватаясь за оружие, но и не желая выглядеть легкой добычей. Глаза ее, приспособившиеся к густому мраку пещеры, не разгоняемому, а скорее подчеркиваемому слабым свечением лишайников на стенах, разглядели Вэла, стоящего рядом с ее постелью в полном походном одеянии. Именно Вэла – это была его поза, его взгляд, его манера поведения, в конце концов. «Как долго он уже «замещает» Эндрю?» – задумалась Риччи. – «Не меньше полутора суток. Или даже больше. Это рекорд или он уже делал так раньше?» Не желая разбудить еще кого-либо, она жестом и взглядом потребовала объяснить ей причину ночных блужданий. Вэл опустился рядом, так что она чувствовала тепло его тела и потому прилагала усилия, чтобы сосредоточиться на его словах. – Я понял, как нам попасть в храм, – эти слова как будто не разнеслись в прохладном пещерном воздухе, а мазнули Риччи по уху и щеке. Вэл, если хотел, умел говорить тихо. Ей понадобилась постыдная секунда, чтобы избавиться от бегущих по спине мурашек и осознать услышанное. – Попасть… в храм? – произнесла она. – Так что… будим остальных? Настигни ее подобное озарение посреди времени отбоя, она бы перебудила лагерь в секунду. – Нет, только мы, – Вэл произнес это быстро и чуть громче, а потом положил ей пальцы на губы, мешая ответить. «Должно быть, он не хочет, чтобы все присутствовали там в том случае, если он ошибается», – решила Риччи и кивнула. Она собралась практически беззвучно – поскольку она не собиралась брать с собой весь багаж, сборы ограничивались обуванием и цеплянием к поясу ножен. Вэл двигался изящно и легко, и Риччи старалась соответствовать ему. Она могла бы мимоходом задеть ногой спальник, но Юли или Мэл, выдали бы себя при пробуждении, а мимо спальника Деймона они не проходили. Получалось, что никто не узнает об их ночной прогулке. Ей показалось, что Йенновальд не спит – в темноте на мгновение блеснул фиолетовый проблеск, но она не могла быть в этом уверена. *** Они снова стояли перед неприступными дверями только теперь вдвоем. – И как ты собираешься их открыть? – спросила Риччи. – Как и все двери. Отомкнуть замок. Она посмотрела на каменную печать, скреплявшую створки на высоте трех с лишним метров. Она бы даже не назвала бы это замком – в ней не виднелось отверстия для ключа. – Я тебя подниму, – сказал Вэл. – И ты ее отопрешь. – Чем же? – Знаком того, что ты достойна. – Каким еще чертовым зна… меч! – Риччи не удержалась от восклицания. Углубление в печати, примерно соответствовало размеру и форме лезвия, но это еще не значило ничего. – Ты думаешь, это сработает? – Я уверен, – заявил Вэл, прислоняясь к узорчатому камню и складывая ладони «ступенькой». Риччи пришлось встать ему на плечи и вытянуть руки, чтобы кончиком меча достать до печати. Секунду не происходило ничего, и Риччи уже решила, что занимательная теория Вэла не стоила того, чтобы тащиться куда-то среди отбоя, когда камень прорезали светящиеся трещины, и печать рассыпалась в пыль. Даже горсть каменной пыли на шляпе и плечах не уменьшила радости Риччи. – Теперь мы можем позвать всех, – сказала она, когда Вэл потянул створки – и они поддались почти без шума, словно петли до сих пор кто-то смазывал. – Нет, – ответил Вэл отрывисто и резко. – Только мы с тобой можем войти. Только мы с тобой достойны. Йенновальд сказал «открыть», а не «войти». Но Риччи не стала напоминать об этом или приводить другие доводы за всеобщую доступность храма. Остальные успеют осмотреть его, решила она. После первого визита Вэл либо успокоится, убедившись, что никто не претендует на несуществующие сокровища, либо вовсе уступит место Эндрю. Она молча вступила в храм вслед за ним. И тут же зажмурилась от света, от которого успела отвыкнуть. Люди покинули это место сотни лет назад, но шар в руках огромной статуи посреди зала все еще излучал свет. Половина зала освещалась так ярко, словно над ним стояло в зените эконское солнце, а вторая половина тонула в сплошной непроглядной мгле. Но Риччи не слишком занимали проблемы освещения, потому что она не могла отвести глаз от статуи в три человеческих роста. Небрежно вытесанной из черного камня фигуры, изображающей существо в мешковатом плаще с тщательно проработанными ладонями, сжимающими шар, мечом на поясе и скрытым капюшоном лицом. Тень от него падала так, что никак невозможно было разглядеть: имел ли скульптор смелость изобразить черты или на их месте осталась гладкая поверхность камня. – Взгляни на это! – услышала она голос Вэла. Риччи вздрогнула – сколько она так простояла? Минуту? Две? Десять? – и обернулась. Вэл указывал на большую панель, высеченную в стене. – Это же я, родившийся из морских волн! – он был вне себя от возбуждения и восторга. – Первое, что я помню из своей жизни. – Да… впечатляет, – кивнула Риччи, глядя на… себя в мешковатой оранжевой пижаме, стоящую на пляже и смотрящую на восходящее солнце. Глаза Вэла горели, как два фонаря. – Что это, если не знак того, что я достойный?! Достойнейший из всех! Риччи кивнула, не говоря ни слова о том, что видит она. Она не могла солгать, но чувствовала, что Вэлу не стоит слышать правду. У кого-то из них, похоже, начались галлюцинации. Или сразу у обоих. – Смотри! – Вэл широким жестом обвел половину освещенного зала. – Вот я собираю свое непобедимое воинство. Риччи хотела бы увидеть его армию, но стены храма напоминали ей о том, как она поила кровью умирающего Стефа, как спасала от той же участи Берта, Юли, Мэла… – И мои земли раскинулись от моря до гор! – продолжил Вэл. «Завоевания» Риччи начались и закончились Панамой, о чем поведала следующая картина. О смерти Бехельфа и обретении меча. – И я отправился в храм сорока богов, чтобы забрать реликвию, которая заставила бы весь мир покориться мне! – объявил Вэл. А Риччи отправилась искать Экон, о котором ей поведала капитан Мэри-Энн. Город, в котором она должна была получить ответы, а получила новые вопросы. – Моя империя пала, но я не умер… «Заточенный в мече», – добавила про себя Риччи. – И спустя сотни лет я получил новое тело. «Оно не твое», – едва не сорвалось с губ Риччи. Но чутье вовремя велело ей промолчать. – И теперь моя империя будет состоять из десятков миров! Они приблизились к границе света и мрака. Панели, судя по всему, шли дальше, но рассмотреть их не имелось возможности. А на самой последней из них изображались… – Это мы с тобой в храме Искателя, – сказала Риччи. – Это наш настоящий момент, значит дальше только… – Будущее! – воскликнул Вэл. – Нам нужен факел. Но факелов или фонаря они не взяли, потому что и без них могли идти по туннелям. Риччи могла щелкнуть пальцами – и осветить их будущее, но она колебалась. – Ты уверен, что стоит знать, что случится с тобой в дальнейшем? – Я и так знаю! – воскликнул Вэл. – Мое… наше будущее прекрасно! Я хочу, чтобы и ты его увидела. – Я поверю тебе на слово, – заверила его Риччи. – Каким ты видишь… наше будущее? Вэл улыбнулся широко: прекрасно, как солнце, и пугающе, как голодная акула. – Видишь этот шар? – он указал на статую. – Сложно не увидеть. – Это – сердце Экона. В нем – вся его жизнь. Если разбить его, Туманное море захлестнет город. Риччи поежилась от одной мысли о подобном. – Катастрофа, – произнесла она. – Неудивительно, что древние люди так тщательно спрятали его. – Но тем, кто останется здесь, ничего не угрожает. Ни одна туманная тварь не сможет войти в храм Искателя. – Хорошо, что есть такое убежище. Только оно не слишком вместительное. – Нам двоим места хватит, – хмыкнул Вэл. Риччи понадобилась вся сила воли, чтобы остаться спокойной хотя бы внешне. – Ты в самом деле собираешься… – она дала ему возможность, но Вэл молчал, и ей пришлось закончить самой. – …разрушить город? – Да, – кивнул он, сияя. – Я хочу стереть эту помойку, уродливую и грязную! Мы с тобой построим новый, красивый и правильный мир. Риччи напомнила себе, что логика безумия непостижима, даже если его огонь, светящийся в чужих глазах, непостижимо притягателен. – Секунду… Как ты хочешь построить какой-либо мир после того, как потушишь солнце? Вэл рассмеялся. – С той силой, которую я получу, сделав это, я смогу зажечь его заново. Зажечь хоть десяток солнц. – Ты собираешься стать богом? – Я стану богом, – уверенно ответил Вэл. – А ты станешь моей богиней? Риччи не была уверена, что ему понравится ее честный ответ. – С чего ты взял, что справишься? – произнесла она. – Быть правителем трудно, а богом быть еще сложнее. – Я сделал достаточно для того, чтобы им стать. В голове Риччи как будто что-то щелкнула – и мозаика сложилась окончательно. Она знала правильный ответ все это время – с самого первого убийства, вероятно. Но ее подсознание хранило отгадку от нее – или ее от отгадки. – Это ты убил всех тех людей на улицах Экона? – спросила она. У нее было достаточно фактов, чтобы сделать выводы, но все же не полная уверенность. – Это ты – Палач? – Мне нужна была их сила, – ответил Вэл, ничуть не смутившись и не выглядя пойманным на чем-то постыдном. – Но ее было слишком мало. Мне нужна вся их сила. Риччи знала для чего – чтобы дольше удерживать тело Эндрю за собой, чтобы оставить его себе навсегда. Она могла бы попросить его пустить в убежище свою команду – их сила все равно не перешла бы к нему, так что он бы согласился. Возможно, она убедила бы его предоставить место в этом странном ковчеге Деймону, упирая на его полезность, и даже – хоть и маловероятно – Йенновальду. Но хоть Риччи и была пиратом, убийцей и просто беспринципной эгоистичной личностью, у нее имелись свои рамки. – Прежде, чем я соглашусь, – сказала она. – Еще одна вещь. – Хочешь взять с собой своих неодаренных приятелей? – Да, – вырвалось у Риччи. – Но я говорю не об этом. Он улыбнулся, абсолютно уверенный в том, что собрал флэш-рояль на руках. Но пока не пришло время вскрывать карты, она еще могла вытащить джокера из рукава. – Устроим поединок, – сказала Риччи. – Не на смерть, а как тогда в лесу. – Зачем тебе это? – Вэл, казалось, насторожился. – Я не люблю массовые убийства людей, – честно призналась она. – Но я пират. Я держусь стороны тех, кто сильнее. Докажи, что ты круче меня. Она улыбнулась, пытаясь сделать это игриво, а не угрожающе или беспомощно. Вэл улыбнулся в ответ, так что видимо у нее получилось. – Если ты хочешь проиграть еще раз, я тебе это обеспечу, – сказал он. Риччи вытащила из кармана кусок синей ленты, присвоенный ей в прошлый раз, и завязала волосы. – Ну, а если ты выиграешь, – произнес Вэл, не прекращая улыбаться, – то, что хочешь в награду? Самой править городом? – Я уже говорила Грейвинду, – вздохнула Риччи. – Мне не нужен этот город. – Тогда что? – Ну, – она сделала вид, что думает, – могу я назвать свое желание потом? Вэл рассмеялся. – Почему бы и нет? – сказал он. – Тебе все равно оно не понадобится. Вот только… без твоих колдовских штучек, идет? Риччи все равно не собиралась их использовать, так что кивнула. – Клянусь Искателем не использовать никакого Дара, – сказала она. – И беспрекословно подчиняться тебе в случае поражения. – Клянусь Искателем драться честно и выполнить твое желание, если проиграю, – произнес Вэл, пожимая ей руку прежде, чем отступить на шаг и встать в боевую стойку. Нет среди Вернувшихся слова более крепкого, чем скрепленного именем того, кто дал им Второй Шанс. *** Поединок вышел коротким – еще короче, чем тот первый, на лесной поляне. Меч вылетел из ее руки и с громким лязгом вошел в камень на три дюйма. Слишком далеко, чтобы Риччи могла достать его – она отметила это краем глаза, не разрывая зрительного контакта с Вэлом. – Кажется, я выиграл? – спросил он с усмешкой, которая так нравилась Риччи. Но он не опустил оружия. Поэтому Риччи с улыбкой шагнула вперед, положила руку на его ладонь с мечом, привстала на цыпочки и поцеловала Вэла. «В определенные моменты мужчина совершенно беззащитен перед женщиной», – сказала Арни ей когда-то и была права. Несмотря на меч в руках, Вэл оказался беззащитен перед ней. Доля секунды – нырнуть рукой за отворот куртки, достать кинжал Джея и приставить его к горлу Вэла. Теперь они оба были при оружии, но если мечу требовался замах – и время, то кинжалу достаточно было легкого нажатия. Такое ранение прикончило бы даже Риччи, которая умела останавливать сердце. – Кажется, выиграла все-таки я, – произнесла она. – Поединок не закончен, пока он не закончен. Брось меч. Торжество на лице Вэла сменилось изумлением. Но не яростью и не страхом. – Что еще ты хочешь? – спросил он, разжав пальцы и позволив оружию грохнуться на пол. – Кроме нашей любви? – Я не люблю тебя, – сказала Риччи. И это было абсолютной правдой, как и следующие ее слова. – Я никогда не любила тебя. Даже тогда, когда еще не знала, что ради своих амбиций он легко пожертвует целым городом. Даже тогда, когда впервые увидела огонь в его глазах. Ее чувства никогда не были любовью – лишь смертельным страхом перед на голову превосходящим ее противником. Страхом, поддавшись которому хоть на секунду, Риччи обрекла бы себя на смерть. Ее подсознание обмануло разум и тело для того, чтобы спасти. Инстинкт вел ее к этому моменту – мигу, когда враг, слишком сильный для того, чтобы сразиться с ним в открытом бою, расслабится, доверится и сам подставит горло. Когда опасность минует, хамелеон возвращается к истинному цвету, так и чувства Риччи обратились к тому состоянию, в котором пребывали бы, не будь Вэл так опасен. Они говорили «враг», и ничего, кроме этого. – Верни Эндрю его тело навечно, – сказала она. Они спорили всего на одно желание, и Риччи должна была выбрать его осторожно, чтобы отрезать ему все обходные пути и предугадать все его уловки. Вэл тоже понял, что игры кончились. – А если я не согласен? – спросил он зло. Его глаза горели отчаянным огнем. И Риччи больше не видела ничего романтического в них. – Ты сжульничала, так почему я должен исполнять клятву? – Потому что иначе я убью тебя, – пригрозила Риччи. – Тогда почему ты до сих пор этого не сделала? – усмехнулся Вэл. – Потому что тогда я убью и Энди, а он не виноват в том, что натворил ты, – ответила Риччи честно. Она не слишком надеялась найти у него совесть, и той ожидаемо не обнаружилось. – Энди? Этого ничтожного хлюпика. Ты рискуешь жизнью ради него? – Я лишь поступаю по справедливости, – сказала Риччи. – В той мере, в какой это свойственно пиратам. Но она уже всерьез рассматривала ход действий, при котором ей придется обезглавить Эндрю, потому что невинные жертвы никогда не пугали корсаров. – Исчезни, – посоветовала она, чуть плотнее прижав кинжал к чужому горлу. – Так всем будет лучше. – Я не собираюсь исполнять эту идиотскую клятву! – разозлился Вэл. Внезапно Риччи всем существом почувствовала, что в помещении их стало трое. Точнее, четверо, если считать Эндрю. Она ощущала присутствие чуждого и опасного существа, к которому она стоит спиной. В глазах Вэла отразился страх – настоящий первобытный ужас. И она отступила назад, чтобы держать в поле зрения одновременно две угрозы. Вэл был безоружен, но все же мог стать союзником, если им придется защищаться. Или отвлекающим фактором. Фигура в длинном бесформенном плаще и с чернотой вместо лица стояла – или, скорее, висела невысоко над полом – в центре зала. Просто фигура в плаще, похожая на запаздывающего в таверну прохожего в ветреный день, но все, о чем могла думать Риччи, глядя на нее, было: «Если он решит избавиться от меня, что я могу сделать?» – Обычно я не вмешиваюсь в споры, – произнес он, и голос его громом разнесся под пустыми высокими сводами. – Но ты поклялся моим именем в моем храме. Я не могу оставить это без внимания. Он приблизился к Вэлу плавно, не шагая, а будто плывя над полом, и неотвратимо. Риччи смотрела на него, замерев от предчувствия близкой катастрофы. Так укрывшийся в безопасной гавани капитан смотрит на то, как стихия разносит в щепки корабль, шедший следом. – Я не могу заставить тебя исполнить клятву, – сказал Искатель, стоя настолько близко к Вэлу, что тот мог бы почувствовать дыхание, если бы Искатель дышал. – Но за клятвопреступление я могу забрать твой Второй Шанс обратно, как и дал его тебе. – Ты не можешь убить меня! – Риччи не хотела наблюдать за тем, как лицо Вэла искажается жалкой гримасой, но не могла отвести взгляда, словно от проносящегося торнадо. – Я достойный! Я не могу умереть здесь! Секунду Искатель смотрел пристально, словно оценивая его достойность. – Ты не способен пересечь Пустыню, – сказал он, как будто эта фраза все объясняла. И говорило не в пользу Вэла. Риччи задумалась: увидит ли он перед смерть лицо Искателя – если оно у того есть. Но ведь как-то он произносит слова, значит, у него должен быть рот. Или это такой же фокус, как картинки, которые на самом деле буквы? Вэл пытался сказать что-то еще, найти весомый аргумент, наобещать все, что угодно, но Искатель выбросил руку вперед, коснувшись его лица, и Вэл… точнее, тот, кто уже не был им, упал на каменные плиты. Риччи надо было бы побеспокоиться о том, нормально ли перенес эту процедуру Эндрю, но ее заботило совсем другое – то, как она оказалась близка к ответам на свои вопросы. Фигура в плаще повернулась к ней тем местом, где должно было быть лицо, и Риччи опустилась на колени – ей показалось, что так будет правильно. Все же он был богом. Богом, которого они заслуживали. – Искатель, – произнесла она неуверенно. Она не знала, можно ли обращаться к нему таким образом, но это звучало лучше, чем «Человек Без Лица», и он не уничтожил ее в первые две секунды. – Меня давно не звали этим именем, – ответил он. – С тех пор, как умерли те, кто построил этот храм. – Что с ними случилось? – Риччи не удержалась от вопроса. – Время, – кратко ответил Человек… то есть Искатель. – Над ним не властен даже я. Риччи не особо рассчитывала, что он вообще задержится. Ей стоило поторопиться, чтобы получить ответы хотя бы на некоторые вопросы. – Кем я была? – спросила она. – Почему ты выбрал меня, чтобы сделать Вернувшейся? Сгусток темноты в том месте, где у людей находятся лица, пугал ее своей неправильностью, но она не могла оторвать от него глаз и начать смотреть, например, на его ботинки… то есть на место, где должны быть его ботинки. – Кем ты была, больше не имеет значения, Риччи Рейнер, – произнес он, когда она уже решила, что не получит ответа. – Ты здесь потому, что ты можешь пройти через Пустыню. – Зачем мне идти через пустыню!? – воскликнула Риччи. Но эти слова просто разнеслись в воздухе. Искатель ушел. *** Риччи потрясла Эндрю за плечо, и тот с легким стоном открыл глаза. – Что случилось? – спросил он, встретившись с ней глазами. – На меня упал камень? – Что последнее ты помнишь? – вопросом на вопрос ответила Риччи. – Мы отправились в подземные пещеры, – честно ответил Эндрю. – И мы достигли цели. Эндрю принялся ошарашено оглядываться по сторонам. – Мы… мы здесь… но как? – Кажется, Вэл стал сильнее в последнее время, – заметила Риччи. – Да, я… подозревал это. И я боялся… Ему стоило рассказать об этом. Впрочем, она понимала, почему он этого не сделал. Мужчины до последнего пытаются решать свои проблемы сами. – Его больше нет, – сказала она, прерывая его бормотание. – Ты чувствуешь это? Эндрю на мгновение прикрыл глаза и ответил: – Да. Его больше нет… Что с ним случилось? Риччи замялась. Ей не слишком хотелось раскрывать правду. – Он оскорбил Искателя и тот спровадил его… туда, куда он и должен был отправиться. Технически она не врала. Она просто оставила некоторые произошедшие события за кадром. Эндрю удостоился этим объяснением, возможно, потому что еще не полностью пришел в себя. – Где остальные? – спросил он. – Они в порядке? – Они в лагере, и они в порядке, – ответила Риччи, а потом вспомнила кое-что и добавила, – только у нас прибавление. Не пугайся, когда увидишь. И мы остались без сопровождения. Потом расскажу подробности. Эндрю, пошатываясь, поднялся на ноги, Риччи вытащила свой меч из пола, и они направились к выходу, когда услышали торопливые шаги в туннеле. – Риччи?! – услышала она встревоженный голос Деймона. – Риччи, Эндрю, вы здесь?! *** – Мы здесь! – крикнула она в ответ. – Можете открыть дверь и войти? Совместными усилиями они приоткрыли створки. – Как вы сломали печать? – спросил Деймон, просочившись в храм. – Мечом, – ответила Риччи. – А где моя команда? В храм следом за библиотекарем вошел один Йенновальд. – Им становится плохо при приближении, – ответил Деймон. – Вероятно, связи с тобой недостаточно, чтобы войти в храм Искателя. – Кто это? – спросил Эндрю, во все глаза глядя на пещерника. – Йенновальд, – представила его Риччи, понимая, что без объяснений не обойтись. – У него амнезия? – нахмурился Деймон. – Все куда сложнее, – вздохнула она. – Позволь тебе представить настоящего Эндрю Лефницки. Эндрю… – Я его помню, – ответил тот. – Я помню, как мы спускались в первую пещеру, а потом Вэл… – Перехватил контроль, – закончила Риччи. Она чувствовала несправедливую злость на Эндрю за то, что тот это позволил, и гораздо более сильную злость на себя за то, что не заметила. – Прости, – сказала Риччи. – Я должна была понять, что это не ты. – Тебе не за что извиняться, – он опустил глаза. – Это я оказался слишком слаб. – Не берите на себя чужую вину! – возмутился Деймон. – Кто тут и виноват, так этот Вэл! Кстати, надеюсь, вы окажитесь личностью более приятной. – Надеюсь, – слабо улыбнулся Лефницки. – Кстати, Риччи, что он успел натворить? Он же не просто так потеснил меня. – Ну, – она задумалась, – он пытался убить Йенновальда, пытался убить меня, и пытался уничтожить весь город. Эндрю застонал. – Теперь все закончилось, – Деймон осторожно хлопнул его по спине. – Спасибо, что остановила его, Риччи. «Интересно, а Искатель бы вмешался, если бы Вэл принялся за уничтожение города?» – подумала она. – «Или ему нет до таких вещей дела?» – Все обернулось к лучшему, – ответила Риччи. – Он больше никому не навредит. И ночные улицы теперь снова безопасны. – Ночные улицы… ты хочешь сказать… Вэл был Палачом? Теперь и Деймон потрясенно ахнул. В отличие от Эндрю он знал про ее подозрения. – Да, – кивнула Риччи, – это был он. Лефницки сжал кулаки так, что ногти впились в кожу. – Ну, зато мы нашли подземный храм, – произнес Деймон, пытаясь отвлечь их от терзаний. – Огромное научное открытие. Особенно для города, в котором на настоящую науку из казны не выделяется ни эконкю. – Ты прав, – кивнула Риччи. – Давайте осмотрим нашу добычу… то есть находку. *** – Что вы видите на стенах? – спросила Риччи. – Я уверена, что мы с Вэлом видели совершенно разные вещи. – Каждому его история, – ответил Йенновальд. Риччи заметила, что он единственный, кто даже мельком не взглянул на стены – более того, он старательно избегал смотреть на них. Деймон и Эндрю были слишком поражены статуей с шаром, но при ее словах вытаращились на стену со смесью шока и восхищения. – Освещенные панели заканчиваются на той, что показывает наш приход в храм, – сказала Риччи. – Но на темной стороне тоже есть панели? Что они покажут? У Деймона с собой был фонарь, так что они могли прояснить это. – Нельзя смотреть! – это была самая эмоциональная фраза Йенновальда из тех, что они слышали. – Увиденное будущее не изменится! – Тогда какая разница? – Пока не видел, судьбу можешь изменить. – Парадокс, – хмыкнула Риччи. – Мое знание о будущем изменит будущее… или как-то так. Никогда не любила теорию вероятности. – Думаю, лучше действительно не знать будущего, – согласился Эндрю. – Меня больше интересует прошлое, – откликнулся Деймон. Риччи кивнула. Ей от вида своего прошлого, препарированного и представленного в разрезе, делалось не по себе, что уж говорить о будущем. Но их путь к выходу, как назло, проходил мимо края неосвещенной зоны – того места, где должна была находиться самая последняя в ряду панель. Это даже нельзя считать узнаванием будущего, сказала Риччи себе, она увидит лишь последнее значительное событие в своей жизни. Свою смерть, скорее всего. Она замедлила шаг, чтобы на секунду отстать от Эндрю, протянула руку в сторону и щелкнула пальцами, призывая огонь. Даже эта способность временами давала сбои, так что Риччи могла покинуть подземный храм без новых знаний. Но огонь на кончиках ее пальцев все же появился – вероятно, ее подсознательное желание знать оказалось сильнее страха. Она не увидела ни моря, ни корабля, ни виселицы на берегу, как ожидала. Только пустыню. Бескрайнюю пустыню с какими-то развалинами на горизонте. За секунду она не смогла рассмотреть подробнее. «Значит, я умру в пустыне», – думала она, закрывая вместе с Эндрю и Деймоном двери храма. – «Поганая смерть. Пожалуй, лучше было бы не знать об этом. Но теперь я знаю – и значит, это сбудется. Но за каким чертом меня понесет в пустыню?». После того, как она узнала о том, что ее ждет в будущем, она приложит все усилия, чтобы держаться подальше от пустынь. Даже от песчаных пустырей, на всякий случай. «Но если того, что я увидела, не изменить, значит, судьба все равно приведет меня в пустыню?» *** – Мы нашли сердце Экона, – сказал Эндрю. – У вас ведь нет никаких подозрительных планов на него? – Эй, я историк, а не авантюрист, в отличие от некоторых! – возмутился Деймон. – Не думаю, что его можно использовать безопасно для себя, – отозвалась Риччи. Одного появления Искателя ей было достаточно, чтобы отныне держаться от этого места подальше. – А откуда ты взял эти слова про сердце? Они сразу показались ей знакомыми, и через секунду она вспомнила – это Вэл произнес их чуть раньше. – Про него рассказывали на уроках по истории Экона, – ответил Эндрю, и Риччи захотелось себя ударить. Все оказалось так просто, а она так легкомысленно отмела лекции Гильдии как источник информации. – Чрезвычайно интересное историческое открытие, – произнес Деймон. – Но… стоит ли делать достоянием общественности его местонахождение? – Я тоже считаю, что об этом месте лучше помалкивать, – согласилась Риччи. – Чем меньше людей знает об этом, тем лучше, – кивнул Эндрю. – Может найтись еще кто-то, вроде Вэла. – Надо запереть двери, – заявил Деймон. – Мало ли кто забредет сюда? Нельзя ли как-то восстановить печать? – Не знаю, – ответила Риччи. – Но ведь это вы взломали ее! – Ломать гораздо легче, чем создавать, – виновато улыбнулась она. В поисках решения они вернулись к лагерю и с тревогой ждущей их возвращения команде. – Это колдовство, а не механизм, – сказал Стеф. – Я понятия не имею, как создаются такие штуки. – Можно просто накидать камней, – предложил Эндрю. – В этих подземельях полно завалов и тупиков. Создадим еще один. – Если кто-то задастся целью найти это место – не поможет, – сказала Риччи. – Но может спасти от случайных искателей сокровищ. «И успокоить нашу совесть». Лучшего решения они так и не придумали. *** Йенновальд в таскании – а также толкании и катании – камней не участвовал. Считал себя выше физической работы или полагал ее бессмысленной? При попытках его заставить что-то делать пещерник вел себя так, словно не понимает их язык, и они, в конце концов, оставили его в лагере варить обед. Риччи, как не пыталась отвлечься горными работами, не могла выкинуть из головы картину себя, стоящей среди песков. Было в ней что-то угнетающее. Как и в том, что компанию ей составляли лишь руины. – Ты что-нибудь знаешь о пустыне? – не выдержала она и попыталась выяснить хоть что-то у невозмутимо наблюдающего за их занятием, словно за муравьиной возней, Йенновальда. – Пустыня? – переспросил тот, насторожившись. – Пустыня опасна. – Я знаю, – хмыкнула Риччи. – Мерзкое место. Не то, что море. Но, скажи, зачем кому-то может понадобиться пересекать ее? – Никто не вернулся, – ответил Йенновальд в своей любимой манере: отстраненно и не о том, о чем спросили. – Никто не пересек. – О чем вы говорите? – поинтересовался Деймон, вернувшийся за очередной порцией камней. – О походе через пустыню, – ответил Йенновальд. Деймон чуть не выронил кирку. – Надеюсь, ты не собираешься отправиться туда?! Это просто самоубийство. Лучше выстрели себе в голову. – Но я ведь не первая, кто думает об этом, – напомнила Риччи. – И что же такое заманчивое лежит по ту сторону? – Есть легенда, – ответил Деймон, присаживаясь на камень. – Очень старая легенда о том, что на том краю пустыни находится нечто, дающее невероятную силу. – Прошедший через пустыню может все, – с тем же безразличием вставил Йенновальд. – Все? – уточнила Риччи. – Даже изменить то, что показали стены храма? Ну, это я к примеру. – Согласно легенде, – ответил Деймон, – тот, кто пересечет пустыню, обретет силу, подобную силе Искателя. И едва ли храм сможет диктовать ему… Но ты ведь все еще не собираешься в пустыню? – Я не собираюсь становиться богом, – заверила его Риччи. – Или чем-то вроде него. Особенно с такими мизерными шансами. – И это при условии, что легенда правдива, – напомнил Деймон. – А она, к сожалению, больше похожа на сказку, чем на миф. – А какая разница? – не поняла Риччи. – Миф имеет под собой основу, – пояснил Деймон. – Некий факт, искаженный народными пересказами порой до полной неузнаваемости, но наличествующий. «Ты здесь потому, что ты можешь пройти через Пустыню», – прозвучали в голове Риччи слова Искателя. – Эта легенда настолько абсурдна, что я готова поверить в ее достоверность, – сказала она. *** Они приняли решение вернуться на поверхность, потому что даже Йенновальд не мог поведать им о каких-либо сокровищах, кроме тех, что находились в его ловушках. Пещерник согласился – даже без долгих уговоров – показать им выход, но сокрытие храма отняло у них почти весь день, а между ними и выходом лежало много туннелей. Они приняли решение провести еще одну ночь в озерной пещере, подкрепить силы остатками мяса, и отправиться в путь наутро. – Риччи, – произнесла Юли, присев рядом. – Я понимаю, как тебе сейчас тяжело… Ее друзья были сострадающими и понимающими людьми, но сейчас Риччи не требовалось ничье сочувствие и понимание – только немного времени, чтобы попытаться разобраться в себе. Хорошо еще, что она девушка, а значит, придется отвертеться от всего одного разговора по душам, а не от трех предложений «выпить и развеяться». – Я в порядке, – сказала Риччи, хотя это было не так, и Юли было очевидно, что это не так. – Терять тех, кого любишь, тяжело. Даже тебе. – Я не… – История была слишком длинной и странной, поэтому Риччи решила поделиться ее урезанной версией. – Я тут поняла, что не люблю… не любила Вэла. – Серьезно? – Юли, похоже, не слишком поверила ей. – Ты так выглядела, когда говорила о нем… – Я была им увлечена, – признала Риччи. – Он был такой яркий, таинственный, воинственный, сильный… – И ты захотела укротить его, – кивнула Юли. – Самая, наверное, распространенная ошибка девушек. – Действительно, – кивнула Риччи, выдавливая улыбку. – Мне повезло, что я не завязла слишком глубоко. И не повезло в том, что он оказался двинутым на власти психопатом. – Он предлагал разделить с тобой эту власть? – Конечно! Иначе мне не удалось бы его облапошить и выйти из всего этого живой. – И ты не подумала… хоть на секундочку… согласиться? Риччи подняла голову и взглянула подруге в глаза. – Нет, – ответила она уверенно. – Если бы я и захотела править городом, миром или Вселенной, то уж точно не в его компании. – Значит, ты действительно его не любила, – сделала вывод Юли. – Я сразу так и сказала, – хмыкнула Риччи. – И хотя бы убийств на улицах больше не будет. Но… мне все равно жаль его. – Мне тоже… Погоди, так это он был Палачом? Юлиана, наконец-то, оставила ее в одиночестве – отправилась делиться новостями с остальными, дав Риччи возможность попытаться честно ответить себе на вопрос: смогла бы она так же уверенно и решительно ударить в спину, будь на месте Вэла Стеф? Если бы Стеф говорил о «вместе навсегда» и «мир для нас двоих»? Она не смогла ответить. *** Сначала ей пришлось пересказать Эндрю все, что произошло за время его ментального отсутствия. Впервые ее радовала невозможность лгать другим Вернувшимся – у Лефницки просто не было возможности не доверять ее словам. Его глаза тускнели, когда он понимал, зачем на самом деле Грейвинд снабдил их сопровождением. А когда Риччи добавила пару своих замечаний о городском устройстве, он совсем поник. Она оставила его переосмысливать свое представление об Эконе, потому что взгляды, которые бросал на нее Стеф, определенно говорили о том, что ей сегодня предстоит еще один серьезный разговор. – С Вэлом покончено? – спросил ее он первым делом. – Окончательно? И это он был Палачом? – Да, – кивнула Риччи. – И не говори, что ты подозревал его. – Нет, – признал тот с досадливой гримасой. – Ведь Лефницки жил в казарме, где полно людей. – И никто не следит, когда ты приходишь и уходишь. Особенно после того, как были созданы ночные патрули. Мне следовало догадаться раньше. Никто не подозревал гильдейцев, как никто не подозревает полицейских. – А когда ты догадалась? – спросил Томпсон. – После того, как поняла, что человек, проведший с нами последние дни – не Эндрю. Откуда еще у Вэла могло взяться столько сил? Стеф кивнул, соглашаясь. – Ну, убийств больше не будет, так что мы отвели от себя подозрения, – сказал он. – Прости, Риччи, но мне его совершенно не жаль. – Он получил то, что заслужил, – сказала Риччи спокойно. – А часть моего сердца он получил совершенно незаслуженно. – Это еще одна причина, по которой я рад, что его не стало, – произнес Стеф серьезно. – Он тебе совершенно не подходил. – Я всегда влюбляюсь в неподходящих людей, – грустно усмехнулась Риччи. «Например, в тебя», могла бы закончить она. Прекрасная возможность посмотреть на его реакцию, и в случае, если что-то пойдет не так, объявить все шуткой. Но Риччи промедлила и упустила момент, когда шутка еще была уместна. Если бы она так разбрасывалась временем в схватке, она быстро отправилась бы узнавать, что происходит с людьми после Второго Шанса. Но она всего лишь упустила возможность узнать одну из самых волнующих ее вещей. *** Риччи больше не спрашивала у Йенновальда, уверен ли он в выбранном направлении. К тому же она сама отмечала, что природные стены сменились катакомбами из старых домов, а значит, они приближались к поверхности. – Как думаешь, без Грейвинда все быстро изменится к лучшему? – спросил ее Деймон. Риччи пожала плечами. Она не хотела расстраивать ученого предположением о том, что в лишившемся правителя городе все может покатиться под откос. – Хуже едва ли станет, – сказала она. – А почему ты спрашиваешь? – Беспокоюсь, как на поверхности отнесутся к Йену, – вздохнул Деймон. Риччи сбилась с шага. – Ты собираешься забрать его наверх? – Там ему будет лучше! – Но проблема-то не в этом! – Он помог нам, и мы должны помочь ему, – иногда Деймон становился отвратительно упрямым. – Я не рассчитываю на твою благодарность, но сам сделаю все… – Я едва ли смогу помочь, даже если захочу, – мрачно заметила Риччи. – Его мало отмыть и причесать, чтобы вывести в общество. На улице его закидают камнями за форму ушей… не можем же мы сопровождать его повсюду! – Он может жить со мной и никуда не выходить. – А он захочет жить в клетке? И вообще, хочет ли он увидеть солнце? Ты говорил с ним об этом? Деймон покачал головой. – Думаю, стоит начать с этого, – сказала она. – Я сделаю это прямо сейчас, – кивнул он и ускорил шаг. Риччи могла бы приблизиться незаметно и услышать если не весь разговор, то отдельные фразы, но не стала. Отчего-то ей казалось, что слова, которые будут произнесены в этом туннеле, не предназначены для чужых ушей. *** Оставшись без цели, без нависших непосредственных угроз и даже без необходимости искать дорогу, Риччи начала особо остро чувствовать давление подземелий, не заглушаемое больше ничем. Все эти туннели, лазы, залы и сталактиты были различны – и при этом такими похожи, что Риччи подводило ее умение ориентироваться на местности. Ее безостановочно преследовала мысль, что они заблудились, подземелья поймали их в капкан, из лабиринта нет выхода, они никогда больше не увидят света Эку. Эти мысли не могло развеять даже отсутствие на стенах оставляемых ими пометок – как раз на тот случай, если они начнут ходить по кругу. «Мы навсегда останемся здесь» – билось в ее голове. Но Риччи контролировала себя: ни словом, ни жестом, ни взглядом она не показывала, что сомневается насчет благополучного возвращения. Ее команда считает тревогу молниеносно – они прекрасно знают ее и привыкли, что она переживает не на ровном месте. Они сочтут, что есть весомая причина беспокоиться – и поднимут волну паники, которая захлестнет уже и Эндрю, и без того подавленного, и Деймона, непривычного к нагрузкам. И тогда их выживание в пещерах окажется под большим вопросом. Они уже несколько дней не видели дневного света, и даже сейчас, на верхних уровнях, не наблюдали ни единого его лучика. Йенновальд остановился у пролома, ведущего в темноту и вверх, и произнес: – Здесь. – Что здесь? – не сразу поняла Риччи. – Выход, – так же многословно поведал пещерник. – Думаю, наверху расположен один из люков, – сказал Деймон. – Или еще один колодец. – Замок закрыт, – сообщил Йенновальд. – Это меньшая из наших проблем, – отмахнулась Риччи, доставая веревку и крючья. – Стеф, посмотришь, что там? Если не получится, спускайся, мы выбьем люк или вырежем замок. Эндрю, подстрахуешь его? Деймон, мы с тобой пойдем последними… – Я остаюсь, – произнес библиотекарь. – Что? – глупо уточнила Риччи. – Я остаюсь в подземельях, – повторил Деймон. – Кажется, с ним что-то не так, – шепнул Эндрю ей на ухо. – Отправляйтесь наверх, – велела Риччи и добавила так же тихо. – Я с ним поговорю. Она тоже первым делом подумала о том, что давление подземелий повредило рассудок Деймона. Что отказом от возвращения тот глушит страх не вернуться. Но у нее имелась еще одна версия, основанная на предложении Деймона вернуть Йенновальда в общество и на его сонном бормотании. – Ты уверен? – спросила она, оттеснив библиотекаря в сторону. – Там, наверху, у тебя осталась вся твоя жизнь. – От которой я легко отказался, спустившись сюда, – ответил Деймон. –К чему мне возвращаться? К груде старых бесполезных книг? – Грейвинда больше нет, – напомнила Риччи. – Город непременно начнет меняться… – Но никто не знает, в какую сторону. – Что ты будешь есть? Черви кончатся. Станешь охотиться с ним на людей? – Обучу Йена ловить рыбу и готовить похлебку из лишайников, – ответил Деймон, показывая, что имеет план. – И буду изучать подземелья. Здесь множество неизученного, мы не увидели и сотой доли. – Значит, ты остаешься ради новых знаний, – хмыкнула Риччи. – А не ради удивительных и неповторимых глаз? Деймон смутился и опустил взгляд. – Хотел бы я знать, – пробормотал он. Какими бы ни были его причины, у него имелось полное право остаться. Риччи убедилась, что он в здравом уме, после чего ей оставалось лишь пожать ему руку на прощанье. – Я могу принести тебе книги, – предложила она. – Или иногда приносить булочки. Ты скоро по ним соскучишься. И я дам тебе знать, когда наверху примут какой-нибудь «Декрет о Равенстве» или что-то подобное. – Спасибо, – произнес Деймон. – Но не стоит беспокоиться обо мне. Я буду в порядке. Все уже поднялись в колодец, в туннеле остались они втроем. – Благодарю за помощь, – обратилась Риччи к Йенновальду. – Берегите друг друга. Когда она вылезла из люка – тот оказался посреди довольно оживленной улицы, где на них удивленно и с испугом взирали прохожие – Эндрю подал ей руку и спросил: – А где же Деймон? – Он решил остаться, – ответила она. – Его право. – Все ученые ненормальные, – хмыкнул Стеф. – Надо же, поселиться в этих жутких пещерах, чтобы составить опись лишайников! Кому еще такое придет в голову?