Запах солнца

Бэкхён вздрогнул от тревожного ощущения и мгновенно пробудился. Широко распахнутые глаза беспокойно блуждали по помещению, утонувшему в ночной темноте. Сбивчивое, рваное дыхание никак не хотело становиться равномерным. Ему снился плохой сон, однако о чём он был, в памяти не задержалось. Остались только ощущения, разъедающие грудную клетку и мокрая от холодного пота футболка, неприятно прилипшая к спине. Он сделал глубокий вздох и потёр глаза, чтобы ненароком не вспомнить то, что вылетело из его головы и напугало так сильно. Лухана, уснувшего рядом несколько часов назад, в кровати не было. Омега осмотрел комнату, находящуюся в полумраке, и бесшумно опустил босые ноги на пол, ступнями ощущая прохладу паркета. Быстро перебирая ногами, сероволосый вышел из комнаты. Глаза парня почти сразу привыкли к темноте, и он начал вглядываться в длинный коридор, ожидая увидеть хоть где-нибудь узкую полоску света, выбивающуюся из-под двери. Когда просыпаешься посреди ночи от кошмаров, первое, что хочешь почувствовать — это чьё-то присутствие рядом. «Всё хорошо. Это всего лишь дурной сон», — успокаивающих слов он ждал каждую беспокойную ночь в его жизни. В детдоме, просыпавшись от кошмаров, он бесшумно плакал ночами, заливая солоноватыми слезами старые пуховые подушки. Когда жил у Бёнов, ему почти ничего не снилось, а позже.… Когда стал жить один, кошмары преследовали его каждую ночь, заставляя задыхаться от собственных сдавленных стонов, он как-то даже привык к ним и, чтобы не видеть ужасной развязки своих снов, заставлял себя проснуться, для того чтобы несколько часов посидеть в душном помещении, пялясь невидящим взглядом в окно. А когда жил с Кенсу, то ему хватало короткого взора на мирно спящего друга, чтобы успокоиться и уснуть заново. — Лухан? — хрипло спросил он пустой коридор. Бэкхёну просто нужно избавиться от давящего страха, поселившегося в небольшой грудной клетке. Омега повернул голову и заметил тусклый тёплый свет, выползающий с лестницы. Он бесшумно направился к источнику света, по мере приближения различая едва слышный встревоженный шепот. — Ты уверен, что тебе следует это делать? Неужели нет другого решения? Ты же знаешь, ЧТО может произойти? С каждым тяжёлым словом, которое осторожно ронял Лухан, брови Бэка опускались ближе к переносице, а ноги быстрее перебирали ступени. С кем говорил омега? По телефону? — Хань. Ты же знаешь… — услышав хрипловатый бас Пака, сероволосый пропустил ступень и кубарем скатился вниз по лестнице, больно ударившись головой об стену. Услышав шум, Чанёль и Лухан тут же подлетели к распластавшемуся на полу омеге. — Чёрт, — негромко выругался Лухан, подходя к Бэкхёну, но его путь преградил Чанёль. — Бэкки… — выронил альфа, бережно поднимая младшего, державшегося за голову, на руки. — Лу, принеси лёд, — скомандовал Ёль и стал пристально всматриваться в хмурое лицо Бэкхёна. Не осилив взгляда альфы, Бэк прижался своими пересохшими губами ко влажным и горячим. Не разрывая поцелуй, старший поднёс его к дивану в гостиной и опустил на мягкую поверхность. — Почему ты не пришёл ко мне? — наконец обиженно спросил омега. — Я не хотел тебя будить, — он ласково поглаживал спутавшиеся волосы младшего, не отрывая взгляд от маленького лица. К этому времени Лухан вернулся, держа небольшой мешочек со льдом, обёрнутый в полотенце. Оценив обстановку, парень провёл свободной рукой по волосам и, протянув лёд, заговорил. — Я вас оставлю пока. Но не задерживайтесь тут… Тебе всё же надо поспать, Чанёль, — негромко добавил парень и, потупив взгляд, начал отстраняться. — Через десять минут за мной приедут, так что не волнуйся, Лу, — с грустной улыбкой кинул Чанёль омеге в спину. Бэкхён всё это время растерянно хлопал глазами и безмолвно держал крупную ладонь альфы. Пак же приложил лёд к ушибленной голове сероволосого и тихо-тихо начал отчитывать младшего. — Тебе надо быть аккуратнее. С самого детства привык падать? — Чанёль, — твёрдо отрезал Бён, прожигая брюнета глазами. — Что случилось? О чём вы говорили с Ханем? — Мне надо уехать кое-куда. На несколько дней. К сожалению, я не смогу даже звонить тебе. Угомонившийся в груди страх вновь стал разрастаться. Бэкхён опёрся на локти, оказавшись на одном уровне с Чанёлем. — Куда? — возможно, кошмар — это плохой знак? Альфе не стоит никуда ехать. Младший замотал головой из стороны в сторону. — Не надо. Останься, — Пак сел на край дивана так, чтобы глаза замерли прямо напротив лица Бэкхёна. — Цыплёнок, ты же знаешь, что произошло с моим отцом. На мои плечи легла ответственность за всю семью, и, как бы я не хотел, я не могу от неё отказаться. — Наклонив голову, альфа старательно вглядывался то в чернеющие щёлки глаз младшего, то в плотно сжатые губы. Он оторвал маленькую ладошку от дивана и поместил себе на грудь. Сквозь тонкую ткань белой рубашки горячее сердце Пака тянулось к прохладной руке, вновь и вновь ударяясь о рёбра. Похоже на волны, которые обречены разбиваться о скалы вновь и вновь, не имея не единого шанса на жизнь. — Чувствуешь? Меня не будет рядом всего-навсего несколько дней, но сердцем и душой я всегда рядом. Шмыгнув носом, Бэкхён нырнул в объятия альфы, крепко вцепившись руками-иголочками в широкие плечи Пака. Чанёль нежно поглаживал серые мягкие волосы и вдыхал тонкий карамельный аромат, исходивший от них. Они сидели молча, утопая в тепле друг друга. Бэкхён чувствует присутствие альфы, даже не зная этого. Он физически осязает, что Чанёль рядом. Мягкое молчание, наполненное хрупкой неспешной лаской, прервала негромкая трель телефона. Ответами на звонок послужили пару твёрдых «Да». — Бэкки, мне пора, — негромко проговорил Чан, отнимая от себя вновь обмякшее тело младшего. На что тот тяжело выпустил воздух, застоявшийся в лёгких и, опустив погрустневшие глаза к полу, жалобно промяукал: — Можно я провожу тебя? Пак в очередной раз потрепал серые волосы и одобрительно кивнул, помогая Бэку подняться на ноги. Они аккуратно сомкнули руки и как можно медленнее направились к выходу, чтобы насладиться уходящими минутами вместе. Достигнув входной двери, они остановились. Чанёль замер. — Иди спать, — альфа трепетно коснулся губами лба Бэкхёна и, простояв так несколько секунд, добавил: — Остановись, мгновенье, ты прекрасно, — добродушная улыбка сползла с губ старшего, а на дне глаз заплескалась печаль. Омега учащённо дышал и теребил полы футболки в руках, пряча взгляд. — Возвращайся поскорее, пожалуйста… — прошептал он. Пак несколько раз уверенно коснулся полуоткрытых губ Бэкхёна своими. А потом, проведя языком по ним языком, отстранился. — Я вернусь так скоро, будто и не уезжал, — дверь за Чанёлем захлопнулась, оставив Бэкхёна в тёмной прихожей. Он прижал своё хрупкое тело к спине и отчаянно вздохнул. Снова непонятная, хоть и краткосрочная разлука. Неожиданный порыв непонятно откуда взявшихся эмоций заставил омегу вскочить, распахнув дверь, побежать по холодным каменным ступеням вслед за Паком. Не дошедший до машины Чанёль удивлённо распахнул глаза, когда его шею обхватили тонкие ручки младшего. — Я люблю тебя, Чанёль, — прошептав это в губы брюнета, Бэкхён вновь умчался в дом, оставив альфу в полном недоумении.

***

Бэкхён раздражённо смотрел на Дио, всё время что-то щебетавшего о выписке Чонина. Лухан спокойно готовил обед, стараясь не смотреть на сероволосого. Что-то было не так. Уже четвёртый день подряд старший омега избегает вопросов Бэка, четвёртый день к ним приходит Кенсу, чтобы пудрить мозги Бёну. Бэкхён с ногами забрался в кресло и, царапая кожу на коленке, смотрел куда-то мимо друга. — Где Чанёль? — в который раз холодно спросил Бэкхён Ханя. — Сначала ты говорил подождать два дня, потом пять, теперь прошла неделя. А дальше что?! Лухан на секунду встревоженно посмотрел на младшего, а потом, снова сменив свой взгляд на привычно мягкий заговорил. — Ты слишком переживаешь. Он скоро приедет. Бэкхён видел, что от него что-то скрывают. Что-то очень важное. Он ощущал, как его старательно опутывают нитями лжи, чтобы сделать видимость того, что всё хорошо. Ещё и Кенсу сюда приплели. Омега вскочил на ноги и подбежал к другу, схватив его за плечи, начал жалобно просить: — Кен, что происходит? Пожалуйста, хоть ты ответь, — янтарные глаза Бэкхёна жалобно рыскали по аккуратному лицу Дио в поисках правды. Красноволосый опустил круглые глаза к полу, а из разомкнутых губ-сердца вновь повалилась ложь. — Бэкхён, в смысле что? — тёмные зрачки, окружённые большим количеством глазного белка, уставились в осунувшееся лицо омеги. — Может у тебя паранойя? Негромкий рык вырвался из высохших губ сероволосого. Он откинул голову и вцепился руками в волосы. — Ненавижу… Ненавижу! — крикнул он. — Терпеть не могу! — омега со злостью посмотрел на Лухана и унёсся в комнату Чанёля. Всю неделю он пробыл тут. Запах альфы даже за короткий срок успел пропитать мягкую мебель и затесаться в каждый закуток помещения. Бэкхён бессильно плюхнулся на кровать и уткнулся носом в одну из подушек. «Где же ты?», — ежеминутная мысль омеги за эту неделю снова пронеслась в его голове. Бэк чувствовал, что-то очень плохое происходит прямо перед его носом, но не знал что именно. Что лучше: безликая неизвестность или уверенность, облачённая в траурные одежды? С одной стороны, когда не знаешь, можно надеяться на лучшее… Но в голову всегда лезут самые ужасные картины, пережить которые казалось бы невозможным. А с другой… Даже с самой горькой правдой можно смириться. Кривые ручейки слёз стекали по вискам омеги, путаясь где-то в паутине волос, а позже и вовсе в ней растворяясь. Неделя. Семь дней пугающего молчания. Сто шестьдесят восемь часов ожидания. Десять тысяч восемьдесят минут давящей боли в груди. Сотни тысяч секунд без Чанёля. Сквозь собственные негромкие всхлипы Бэкхён услышал мотор машины и скрежет колёс о гравий. Распахнув веки с рядами мокрых ресниц, омега подбежал к окну. Из-за вскинувшейся по стене лозы видимость во двор дома открывалась плохая, но омега смог разглядеть машину, на которой уехал Чанёль. Она была покрыта толстым слоем высохшей грязи, но узнать её было нетрудно. — Чанёль! — радостно воскликнул омега и в который раз умчался вниз. — Лухан! Он правда, вернулся! — проносясь мимо гостиной с омегами, шумел оживлённый Бэкхён. Он не заметил, как стеклянные глаза блондина остановились на бесцветном лице Кенсу. Перед самым носом Бэка неожиданно распахнулась дверь. За ней стоял помятый Сехун. Мгновенно воодушевление парня сменилось на тревогу. — Сехун? Где Чанёль? — он выглянул из-за спины альфы. — Он идёт, да? — голос Бэкхёна становился всё тоньше и тоньше, казалось, он вот-вот разобьётся на миллионы мелких кусочков. Сероволосый обернулся в гостиную, ища поддержку от друзей. Омеги понурили головы. — Бэкхён, нам надо поговорить, — серьёзно проговорил альфа, не отрывая низменно тяжёлого взгляда от лица парня. Сехун прошёл внутрь, оставляя Бэкхёна стоять у порога. Поговорить? О чём? Похолодевшие руки омеги затряслись, а ноги начали подкашиваться. Парень с большим усилием пошёл вслед за альфой. Заметив состояние Бэка, не менее бледный Лухан помог ему добраться до стола, за которым уже сидел Сехун с пустым выражением лица. Кенсу оставался в гостиной, устремив взгляд в пол. Неужели худшие ожидания оправдались? Всунув в дрожащие руки чашку с чаем, Хань уселся рядом с другом, стараясь не смотреть на альфу. — Бэкхён, — начал он, — мы тебе не говорили ничего, потому что сами толком не знали. Та партия наркотиков, которую продал отец Чанёля в тот день… — он сглотнул, — оказалась… дефектной. Никто не знал этого. Но умерло около тысячи человек. По их правилам виноваты Паки, — Сехун нервно ослабил галстук, вздохом выравнивая дыхание. Глаза его на мгновение остановились на Бэкхёне, которого будто покинула жизнь. — Поскольку глава в коме, разбираться поехал Чанёль… Сначала всё было хорошо. Он хорош в переговорах, и они сошлись на чём-то. Но, как оказалось… как было на самом деле… — альфа начал запинаться, рвано хватая воздух ртом, — был кто-то ещё, кто не хотел, чтобы они на чём-то сошлись. Выживших нет. Тело Чанёля всё ещё не нашли. Бэкхёна будто по голове ударили слова альфы. «Выживших нет. Тело Чанёля…». В ушах зазвенело, омега старался нащупать стол, чтобы опереться и выйти, но неуправляемая рука всё время промахивалась мимо столешницы. Он широко раскрывал рот, пытаясь набрать в лёгкие воздуха, но никак не мог сделать этого. Перед глазами всё плыло: и плачущий Лухан, и Сехун, отчаянно пытавшийся схватить Бэкхёна под руку. — Нет, — прохрипел Бэкхён, прежде чем бессознательно упасть на пол.