Россия жива...

Время, проведенное в отряде Евпатия Львовича было для Христины одновременно и радостным и тяжелым. Радостным оттого, что рядом всегда был ее Каркун, что в прошлом, как ей казалось тогда, остались все их разлуки, а трудным потому, что для принцессы по крови, воспитанной в семье коломенского воеводы невероятно сложно поначалу было привыкать к походному быту: к скудной еде, ночлегам под открытом небом и прочим бытовым неудобствам...Но, самыми сложными и тяжелыми, ей казались моменты, когда отряд уходил на очередную вылазку, а она с Ладой оставались ждать... Христина смертельно боялась, что Каркуна убьют или ранят, это было для нее почти равнозначно страшно... Она чувствовала, что не сможет перенести вида его страданий, хоть в то же время, не уставала гордиться им как смелым воином, защитником земли Русской, и настоящим мужчиной. Христина из-за всех сил скрывала свои переживания, даже от Лады, с которой у нее сложились весьма теплые, дружеские отношения. Лада научила ее готовить, и это занятие в некоторой мере отвлекало ее, пока дружинников не было в лагере. Их взаимные чувства с Каркуном все больше крепли, она лучше узнавала его, по вечерам они часто беседовали друг с другом при свете мерцающего во тьме костра. Христине нравилось заботиться о нем, не видевшим ни от кого в жизни настоящей заботы. Иногда она осторожно, чтобы он не заметил подкладывала ему куски получше во время завтрака или ужина, иногда, ночью подходила к нему, подолгу с нежностью глядела как он спит, и укрывала позаимствованной ею у доброго знахаря Захара теплой, звериной шкурой... Христина ощущала, что Каркун - смысл и радость ее жизни, и это чувство усугублялось тем, что рвущие душу известия приходили из-под Коломны. Она знала, что город в осаде, знала, что княжич Роман принял битву на берегах Москвы-реки...Тяжко ей было от этих новостей. Душа болела за милый, живописный городок, который она считала родным, за семью, которая оставалась там, и за княжича, которого она любила всем сердцем как родного брата. Все что, она могла это молиться за тех, кто сейчас сражается с врагом под Коломной, и она молилась... А отряд тем временем, преследовал ордынцев и своими яростными и дерзкими налетами серьезно измотал их арьергард. Суеверные степняки решили было, что погибшие рязанцы восстали и мстят им теперь. Коловрат умело рассчитывал каждое сражение, и ущерб наносил ордынцам весьма существенный. Столь существенный, что сам Бату-хан заинтересовался личностью отважного воеводы и его соратников. Они своими дерзкими налетами вносили смуту в его войско, а он этого допустить не мог. И разорив Коломну, отомстив за священную кровь чингизида он отдал приказ повернуть Орду и уничтожить наконец отряд рязанцев Евпатия. Утром пятого января весть о том, что Орда повернула и скоро настигнет их в лагерь принес Каркун, запыхавшейся, но гордый и счастливый. Всеобщее ликование поднялось среди дружинников, может они сумеют спасти другие русские города, пусть ценой своей собственной жизни, или смогут измотать Орду непрерывно скрываясь от нее в лесах?! Это казалось невероятным и диким, но попытаться ради тех, кто еще не познал горя от утраты родной земли и близких так хотелось! Христина улыбалась вместе со всеми, но сердце вновь холодил страх. О, если бы она могла участвовать в сражении, просто ради того, чтобы быть рядом с ненаглядным, и если придется погибнуть, то погибнуть вместе! Но, однажды, сразу после своего выздоровления, она уже говорила это Каркуну...И они впервые сильно поссорились тогда. Он и думать запретил ей об этом! И вообщем, девушка не была на него в обиде, и отошла от ссоры очень быстро. Она понимала- он любит ее, и переживает за нее, не меньше чем за него волнуется она и понимала, что схватки в их обстоятельствах-дело неизбежное. Но, все же так страшно ждать каждый день, что вот сейчас вернувшийся отряд принесет ей ужасную весть! А теперь, на них идет вся Орда!... Но, Каркун радовался этому и она улыбалась, но только одними губами. Заметила Христина, что еще один человек не принимает участия в ликовании. Старец Нестор, стоявший чуть в стороне от дружинников, вдруг возвел глаза на небо, и сказал с болью в голосе: -Как же, так Господи? Ведь, с нами детей целый обоз- сироты... Дети! Откуда? Мелькнуло в голове у Христины. А старец внезапно скрылся за деревьями и вскоре вышел вновь, а следом за ним на опушку леса, к дружинникам выехал большой обоз с ребятишками мал-мала-меньше. Раздался глухой голос Каркуна: -Вот и от лешего подарочек. Христина на мгновение застыла в изумлении глядя на румяные, прелестные детские личики. Затем перевела взгляд на рослого молодца, сидящего на козлах, и с криком радости бросилась к нему. Она узнала своего дорогого брата и Ольгу, и Ярослава, и Франческо. Они тоже узнали Христину, и слезы радости от того, что она все-таки выжила потекли по их щекам. Игорь закружил сестру в объятиях, но их прервал Коловрат, сказавший: -Что же нам делать с детьми? Игорь поспешно рассказал обо всем, что произошло под Коломной, и от какой беды спасены эти дети. Кто-то из дружины робко предложил: -В лес надо уходить... Но, Лада ласково гладившая по щеке малышку из саней, возмутилась: -Как в лес? А дети? Сгинут ведь все на морозе... -Так, давай, разделимся...мы в одну сторону- дети- в другую.-вымолвил Лука. Но Коловрат покачал головой: -Их одних как котят передавят... Сани-то с парусом?- нашелся Захар. - До реки добраться, парус раскрыть, и так по льду полетят, ни один конный не догонит. Коловрат одобрительно кивнул. -Так и сделаем. Но, с ними опытный воин поехать должен. Коломенских детей Орда не пощадит, ни в каком случае. Вот что,- обратился он к Игорю,- садись в сани. Ты привез сюда детей, тебе и увозить. С собой Ладу возьмешь, и...Христину. И он стал объяснять Игорю как добраться до Оки, и как действовать дальше. Христине в этот момент показалось, что чудовищная пропасть разверзлась под ее ногами. Уехать? А ее любовь, ее Каркун останется здесь?! Это...бесчестно! Бесчеловечно по отношению к ней! Ведь, отряд Коловрата будет прикрывать их отход, а значит, скорее всего, их всех ждет верная смерть! Она переводила взгляд, полный слез и отчаяния с одного лица на другое, и задержала его на Коловрате. -Упаду в ноги! Буду молить о милости, о разрешении остаться здесь! Пусть, я не принесу пользу, но...хоть рядом с ним буду! Внезапно, Игорь пересекся с ней взглядом. Он понял ее без слов! Столько боли выражали ее глаза! И ему стало стыдно, он никогда в жизни не испытывал такого жгучего всесокрушающего стыда. Одна сестра уже оплакивает возлюбленного, уже ничего не исправить, да и невозможно было бы спасти бедного Романа! Но, тут...Неужели и Христина разделит участь Оленьки?!Да, к тому же вольно ли, невольно, но из-за него! Нет, ни за что! И Игорь вздохнул полной грудью, отличная мысль пришла ему в голову! -Евпатий Львович, не гневайся, но я не выполню твой приказ! Что? -Коловрат был раздражен, все эти пустые пререкания тянут время, которого у них сейчас вообще нет. -Как так, не выполнишь? -Прикажи, наказать меня, я любое наказание приму, но мое желание- одно, остаться здесь. Принять бой с вами! Орда убила мою семью, также, как когда-то, в Рязани- твою! Я тоже имею право отомстить! А с детьми пошли кого-нибудь, другого! Евпатий взглядом,полным праведного негодования смерил Игоря, но тот спокойно встретил его. И Коловрат ощутил правоту коломенца, понял, что даже любая пытка не заставит того изменить решение. Он взглянул на Каркуна: -С ними пойдешь,- кивнул он на детей, и не желая еще от Каркуна слышать возражения, прибавил: -Не перечь. Каркун направился к саням. Очаровательные личики малышей пробудили и в нем желание защитить их. Вспомнились его давние игры с такими же вот ребятишками в Рязани. И хоть он тоже как и Игорь хотел бы остаться, но время стремительно уходило, да и не привык он спорить с Евпатием Львовичем. Узнав от Игоря, историю этих детей Каркун прекрасно понимал- дело их спасения не менее опасно и доблестно для воина чем сражение с Ордой. И он принялся проверять мачту и парус, попутно развлекая малышей занятными историями. Христина с искренней улыбкой смотрела на эту сцену, она впервые видела как Каркун общается с детьми и это вызвало в ее душе новый прилив нежности к нему и мысли о том, что он сам мог бы стать отличным отцом...когда-нибудь...и для их детей... От этой мысли она невольно покраснела, но ее тут же отвлек Коловрат, который сказал тихо: -Иди к брату, прощаться пора! Христина подошла к Игорю, и почувствовала, что такая благодарность переполняет ее сердце, что словами не выразить! И она, глотая подступавшие слезы, все смотрела и смотрела на него, и ничего не могла сказать. Он ласково коснулся ее щеки. -Не благодари, не нужно! - произнес он. -Как же так? - сдавленно вымолвила сестра.- Как же так? Мы всю жизнь прожили под одной крышей и лишь теперь я до конца поняла какой ты. Вот так живешь рядом, любишь человека, но не знаешь всей его глубины...А когда это раскрывается, уже поздно...И ему нечем не воздать за его доброту! Что мне сказать тебе на прощание? Я не знаю...У меня нет слов, чтобы выразить мое восхищение тем, что ты сделал. -Не нужно,- повторил Игорь, и ладонью стер с ее щеки медленно катившуюся, одинокую слезинку. И добавил - Утешь Ольгу. Я уже простился с ней, с Франческо и Ярославом. Но ей хуже всех. Понимаешь? Поддержи ее. -Не тревожься, жизнью клянусь я никогда ее не брошу! - порывисто воскликнула Христина. -Спасибо,- Игорь мягко улыбнулся и вдруг покопавшись в небольшом мешочке, привязанном у него за поясом, он вытащил что-то, и протянул ладонь Христине. -Что это? - слезы дрожали у нее в уголках глаз. -Мой первый подарок тебе, когда ты появилась в нашем доме, в Коломне. Ты ведь знаешь о своем истинном происхождении, Светлана ведь рассказала тебе. Но, знай, для меня ты всегда была родной сестрой, наряду с Оленькой! Он раскрыл ладонь и Христина увидела деревянную, изумительно выполненную птицу. Она никогда подобной не видела. -Ее друг отца нам привез, издалека, с Севера. Из суровых, и как рассказывал Василий Александрович, прекрасных мест,лежащих у студеного северного моря. Это их птица счастья. Она висела над твоей колыбелькой, а потом, мы сняли ее и куда-то дели...А я нашел. Думал возьму с собой, как память о тебе. Мы же были уверены, что ты погибла, но теперь...Она-твоя! Береги ее! Пусть она тебе принесет счастья. Я никогда не верил в амулеты, но это и не амулет, это совсем иное. Христина сжала птичку в ладонях. -Ну вот,- Игорь неуверенно переминался с ноги на ногу,- Кажется, все что нужно сказать, уже сказано. Но, я все же скажу еще что-то. Помни, - он взял Христинину руку в свою и прижал к сердцу,- Где бы ты не была, я всегда с тобой. И с Оленькой...Я буду молиться за вас там...Игорь указал на небо, - И никогда...Слышишь, никогда вас не брошу. Если вдруг случится какая-то беда, я буду с вами, я буду поддерживать и защищать вас, как защищал всегда. Это не разлука, мы навек вместе. А теперь, иди, уже пора, и твой будущий супруг ждет тебя! Христина посмотрела на сидящего на козлах, Каркуна, слабо улыбнулась, и в последний раз обняла Игоря, и пошла к саням, сжимая в руках его подарок ей с далекого Севера. Заботливый Захар принес ей в сани несколько теплых шкур из их лагеря. -Для тебя, твоей сестры и детей,- проговорил он. Христина с благодарностью приняла подарок. Тем временем, Лада прощалась с Евпатием Львовичем. Ее сердце тоскливо ныло. Ей был давно люб этот мужественный и благородный человек, хоть и беззаветно ее чувство, Евпатий никогда не забывал Анастасии и детей, и бедная девушка понимала, что ей ничего не светит. Но, все же тяжко ей было оставлять его на верную погибель. ...Евпатий же, случайно скользнув взглядом по детским мордашкам в санях, увидел Саньку. Его светлые волосы, спадающие на лоб, голубые глаза, и Ванечка, как живой встал перед мысленным взором воеводы. Он тихо сказал Ладе, указывая на Саньку: -На моего похож... -Да,-Лада утвердительно кивнула, и грустно посмотрела на Евпатия. -Они никогда не забудут тебя. Ее голос звучал так печально, что сердце воеводы сжалось от жалости к ней, но он ничего не сказал в ответ. -И я не забуду...-еще более печально, прибавила Лада и прошла к саням, которые уже были готовы к долгой дороге. В последний момент к ним подошел Нестор, и сказал Каркуну: -Вези их к Москве. Там, можете обосноваться. Место там есть прекрасное, на правом берегу Москвы-реки, в густых лесах. Там поселение поставить можно. И никто мешать не будет. Каркун коротко кивнул старцу. -Езжайте с Богом! Нестор перекрестил людей, сидящих в обозе. Каркун дернул поводья, и мерин неспешно потащил сани к Оке. Христина, обнимая одной рукой прижавшуюся к ней, Ольгу, а другой-Саньку все смотрела назад- на отряд Евпатия Львовича, пытаясь запомнить навсегда каждую деталь этого судьбоносного для нее момента, и пытаясь, как можно дольше, удержать в поле зрения любимое лицо брата. Но, вот сани свернули в лес, и Христина опустила голову, и чтобы не разрыдаться раскрыла ладонь и стала показывать заинтересовавшимся детям свою птичку Севера. Сидящий рядом, Франческо, понимая ее состояние, ободряюще положил руку ей на плечо. По лесу проехали недолго, вскоре Каркун увидел преграждающий путь, завал из бревен. -Не пройдет, дальше самим толкать,- сказал он, обращаясь к сидящем в обозе. Пока все покидали сани, Каркун распряг мерина, и начал разбирать задерживающий их завал. Когда путь был расчищен, и дети, и взрослые стали толкать сани. Немыслимо тяжело это было! И особенно трогательно и удивительно было безропотное послушание коломенских сирот...Они без слез и капризов помогали взрослым, как могли тащить тяжелые сани. Христина все думала о том подошла ли уже Орда? Начала ли бой дружина Евпатия? И тревожно было от этих мыслей, и силы невольно прибавлялись. Нужно любыми путями скорее попасть на берег Оки! Каркун трудился больше всех и это все более и более впечатляло Христину! -Какой он необыкновенный! Так борется за жизни детей, которых всего несколько часов назад он даже не знал! Конечно, понятное дело- приказ...Но, все же какой совестливой и благородной натурой надо обладать, чтобы так добросовестно относиться к порученному, сложному и опасному делу! Наконец, добрались до Оки. И выведя сани на лед, Каркун принялся было устанавливать мачту, но узел не поддавался, слишком долго были сани на морозе, и он основательно закоченел. Каркун, поняв это, на какое-то время, сдался. Безмерная усталость взяла свое. Он бессильно опустился в сани, и проговорил, глядя на стоящих рядом людей: -Замерзло все... Топить надо, огня нет.. Христина беспомощно глядела на злосчастный узел. -Что же, делать? Ситуация просто ужасна! Если ордынцы догонят нас, то никому не уцелеть. Неожиданно выход из положения нашла Лада: -Дышите! Дышите на узел! -крикнула она, обращаясь к скучившимся рядом деткам. И Каркун потрясенно смотрел на то, как постепенно оттаивает лед под детским дыханием. У Христины слезы потекли по щекам. Эта картина была так прекрасна, что ей хотелось любоваться, забыв об опасности, нависшей над всеми ними. ...На холме геройски погибали последние воины рязанской дружины... Сделавшие все, чтобы коломенские сироты имели будущее, чтобы они спаслись! ...А над лентой Оки парил уходя прямо в рассветное солнце, алый парус, унося сани на север. Парус будущего, парус надежды! Люди,сидевшие в обозе ужасно устали, что не могли разговаривать друг с другом, просто переглядывались и отчего-то улыбались, хоть на сердце лежала скорбь о своих погибающих товарищах. Но, все равно, они улыбались! Может, от сладостного предчувствия того, что все трудности через которые они прошли были не напрасны?! Дети тихо дремали, Ярослав еще довольно слабый от ран тоже заснул, Франческо грела мысль, что он внес свою посильную лепту в спасение детей, и ему было радостнее чем остальным, Христина, его Христина жива, а это было для него невероятным подарком! Ольга сидела в полном оцепенении, и думала лишь о том, что с этими детьми, доверенными ей княжичем отныне навсегда связана ее жизнь, Лада улыбалась каким-то своим, ведомым лишь ей мыслям, а Каркун был угрюм и задумчив. Он знал, что его самый близкий человек, единственный друг, наставник, учитель пал там, ради того, что они могли уйти. И душу терзала боль, и тоска...И стыд появлялся...Значит, он не такой хороший лучник, раз его отправили с обозом?! Но, Каркун старался не давать хода этой мысли. Вспоминалось все что Игорь рассказывал про бой за Коломну, если все это правда, а по - другому и быть не может, то ему сделали честь и оказали серьезное доверие, ибо все коломенцы приговорены Батыем к смерти, а он спасает их. Христина с тревогой наблюдала за выражением его лица. -Он, верно, о Евпатии Львовиче думает! Ей безумно хотелось взять часть его боли на себя, хотелось сесть рядом, обнять, но это было невозможно пока сани на ходу, да и неудобно при всех, и она молча, смотрела на него, чувствуя как дыхание перехватывает от нежности! Теперь, после того как он спас коломенских сирот, она ясно ощущала насколько выросло к нему ее чувство. И она ждала, когда же они остановятся, чтобы поговорить с Каркуном, сказать ему все, что томило ее душу и утешить его в горе, тем более, она хорошо понимала каково ему, девушка сама постоянно вспоминала Игоря, и слезы вновь и вновь катились из глаз. ...Вечером, остановились на привал: сани вытащили на берег, развели костер. Перекусили тем немногим, что взяли с собой из лагеря, и легли спать. Ярослав и Франческо устроились у костра, дети и Ольга с Христиной в санях. Каркун сидел у костра,на поваленном стволе березы, погруженный в свои мысли. Христина никак не могла уснуть, она думала о том, что ожидает их в будущем, и сердце скорбело о сожженной Коломне, об убитых родителях, Светлане, Игоре...Все что у нее осталось это коломенские сироты, Ярослав, Франческо и сестра...И он, ее Каркун. Христина приподнялась на своем "ложе", чтобы посмотреть, что он делает.. -Все еще не спит! А он, ведь, так устал! Полдороги сани эти тяжелые сам, вместо лошади тащил! Хоть бы не надорвался... Она выждала недолгое время и убедившись, что все крепко спят, встала, взяла две шкуры, одной из которых укрывалась сама, мягко ступая, подошла к Каркуну, и бережно закутала его плечи теплым покрывалом. Дружинник поднял на нее глаза, слабо улыбнулся и сказал твердо: -Забери. Детям нужнее. Да, и ты озябнешь... -Дети укрыты,- Христина нежно коснулась руки жениха,- А вот ты совсем замерз, руки-то ледяные. И она прижала его ладонь к своей груди, стараясь согреть. Он вздрогнул, и проговорил: -Какой тяжелый день! Не верится, что нет больше Евпатия Львовича!... -Его единственный друг! Самый верный, самый лучший! Христина не знала, что сказать и как утешить. Она присела рядом на ствол березы. -Может, им уйти удалось?- ей очень хотелось, чтобы то что она сказала было правдой, но Каркун лишь усмехнулся. -Вся Орда...Нет, там никто не уцелел! И Христина невольно поежилась- ну вот еще одно его "пророчество"! -Мы с детства были знакомы с Коловратом. Правда, он на целых восемь лет меня старше...Но...Я никому не говорил, а тебе скажу. Я ведь из очень бедной семьи. Батюшка умер, когда мне было пять лет...Братишки тоже недолго прожили, я один у матери остался. Помогал ей чем мог. Мечтал быть воином, служить в княжеской дружине, да это невозможно для меня было бы. Однажды, сказал соседскому мальчишке о своем желании...Долго еще потом надо мной потешались... Куда, мол, мне, бедняку в княжеские дружинники!! Но, я всегда давал отпор насмешникам, даже если их много было...Мать переживала за меня! .... Каркун задумался. Столько горя хлебнуть довелось, пока с Коловратом не познакомился. Тот сразу в меня поверил...Первый человек на свете! Я из лука стрелять научился... А Коловрат добился со временем, чтобы меня в дружину приняли... Он замолк, а Христина, у которой сердце разрывалось, обняла его, и сказала: -Я не знала, милый. Тебе очень больно...Потерять такого человека как Евпатий Львович! Она задохнулась от сжимавшего горло сочувствия, даже собственное горе ушло на второй план. Но, она все-таки добавила: -Я тебя понимаю. Я потеряла и родителей...и двух братьев, и родной город. У меня только ты остался...И они,- Христина указала рукой на спящих.- Я очень тебя люблю, и все сделаю, чтобы, насколько это возможно, залечить твои душевные раны. Она смотрела на него с такой нежностью, что у Каркуна перехватило дыхание... -Любит меня! Правда, любит! Невзирая, на не слишком хорошую молву обо мне... А я даже не знаю, что сказать на это. Я тоже ее люблю, но как выразить? Нет у меня опыта в этих делах! И Каркун неловко прижал к себе девушку, и погладил по голове. - Я тоже люблю тебя, Христинушка! Вот уж, честно сказать, не думал, что у меня будет своя семья. Христина тихо засмеялась. -Ты говорил мне уже раньше, но я не в силах поверить твоим словам. Ты порядочный, мужественный и...такой красивый...Неужто, не заглядывался на тебя никто? Настал черед улыбнуться Каркуна. -Какой я красивый? Да и еще каркаю будто старый ворон...Кому я нужен - то был? У нас, в Рязани и постатнее витязи были...Намного краше и мужественнее меня. И тут же вспомнил, что нет больше Рязани и замолчал. -Для меня ты самый лучший...Христина, пересилив смущение потянулась к нему и робко коснулась губами его щеки. -Шла бы, ты спать! Холодно, поздно, да и устала ты, а завтра нам путь к Москве продолжать! -А ты разве не устал? -Нет, я привычный,- и Каркун опять отвернулся к костру. -Устал, очень устал! Просто показывать не хочет! -кольнула сердце быстрая мысль. -Милый, позволь с тобой сегодня побыть. Тут, у костра... И выполни одну мою просьбу, одну-единственную. -Ну, проси. -Положи голову ко мне на колени. Отдохни чуть-чуть. Нас не видит никто, все спят. Прошу, у меня сердце изболелось о тебе, драгоценный. Ты - наш защитник и должен восстановить силы. Каркун долгим взглядом посмотрел на нее, сказал: -Эх...Бедная ты моя! Хоть бы, тебе меня когда-нибудь спасать не пришлось, как я сейчас вас спасаю. И Христина вздрогнула от этих слов, как от пощечины. Он увидел как изменилось ее лицо. -Несчастная девушка! Что же, я вечно так неаккуратен?! Верно, обидел ее... -Ладно, я прилягу. Каркун хотел успокоить перепугавшуюся Христину. Все-таки, она-его будущая жена и перед ней можно позволить проявить маленькую слабость. -Главное, все спят, никто не увидит! И он опустил голову на колени Христины, и закрыл глаза. Как он не храбрился, но он был изнурен за этот день, и скоро заснул. Христина же сидела, укрытая одним на двоих, с ним, покрывалом, боясь пошевелиться, чтобы не разбудить его, и ласково касаясь лица и волос, гладила его, забыв об ужасах, творимых ордынцами, отступила боль и скорбь, терзавшая сердце. Она чувствовала себя самым счастливом человеком на свете. В душе пылал такой огонь, что скоро она перестала ощущать ночной холод. Ей было хорошо и тепло, и хотелось, чтобы эта ночь никогда не заканчивалась. Христина то и дело всматривалась в лицо спящего Каркуна, и желала одного, чтобы он был счастлив. Невзирая на то, что идет война, что горят города, гибнут мирные жители...Это было эгоистично, ужасно, и она почти ненавидела себя за это, но в эту ночь в ней пробуждалось к Каркуну какое-то материнское чувство. Хотелось оградить его от творившихся кошмаров, защитить, уберечь... Конечно, она никогда не рассказала бы ему об этом, это было бы унизительно для отважного лучника...Но, и бороться с этими мыслями она не могла при всем желании. И нежно улыбаясь, девушка привалилась спиной к росшему рядом дереву, и прикрыла глаза. Ноги затекли, сидеть было ужасно неудобно, но Христина ни за что не потревожила бы сейчас своего жениха. Мало помалу она стала погружаться в сон. Странные и страшные видения обступили ее. Ей снились ордынцы, такими какими она видела их в день падения Рязани. Огромная толпа этих нехристей тащила к высокому, богато украшенному, синему шатру какого-то пленного с мешком на голове. При взгляде на него ее сердце бешено застучало. У самого входа в шатер мешок срывают...Это же, Каркуша! Бледный, видно, ослабевший от полученной раны...Еле стоит на ногах. Христина чувствует, что сердце вот-вот разорвется от немыслимого ужаса! И тут из шатра выходит...Она думает, что это хан! Но, нет в высоком человеке с развивающимися по ветру, рыжими кудрями она узнает...Ярополка! Он что-то говорит на монгольском и воины притаскивают какие-то инструменты, при одном взгляде на которые кровь стынет в жилах...Неужели, это для...? Докончить мысль Христина не в силах. Слишком страшно. Она кожей ощущает, что это конец для ее драгоценного...и для нее. Так как, ей просто не пережить этого. Мрак застилает глаза, и чудовищная картина испаряется, оставляя сердце болеть и трепетать от увиденного...Но...тут она видит иной пейзаж. Вокруг темно, но строгое, низкое небо, освящается странными волшебной красоты бликами. Они утешают, отгоняют прежний страх. Христина никогда прежде не видела такой красоты! Небо сияет разноцветными огнями, а там внизу море. Студеное, северное море, грозные валы с шумом разбиваются о скалистый берег. Величественная картина! Христина никогда прежде не видела море, но она знает, что это оно...А по волнам ловко маневрируя, мчится небольшое, парусное судно. Этот корабль кажется Христине средоточием всего самого важного, самого прекрасного, что есть в ее жизни. Ее душа рвется к нему... -Моя жизнь на этом корабле!- отчего-то шепчет Христина. Куда он плывет? Она не знает ответа. Но, чувствует там, на борту спасение для ее Каркуна. И над волнами, словно символ этой надежды, указывая путь через свинцовые бурные волны, и голубые льды летит...ее птичка Севера, та самая, что подарил ей когда-то, Игорь. Она ожила, и летит, как будто, точно знает куда, указывая путь плывущему за ней, кораблю. -На Севере твое спасение! - Христина ясно слышит тихий, торжественный голос, и просыпается. Душа заходится от ужаса, сердце стучит как бешеное. -Что с тобой? Ты так кричала! - Каркун выглядел взволнованным. К Христине подбежали перепуганные Франческо и Ольга. -Все в порядке! Все хорошо! - лепетала она побелевшими губами, но перед глазами все время были страшные, пыточные инструменты, и Христина вдруг с плачем, кинулась в объятия жениха. Прижалась к нему изо всех сил. -Умоляю, милый, родной, не оставляй меня! Мне такой ужасный сон приснился... -Тише, тише,- Каркун, тронутый ее трепетным отношением до глубины души, поцеловал ее. И сказал, обращаясь к остальным. -Перекусим тем что у нас еще осталось, и продолжим путь. Христина не притронулась к еде, и Каркун видел ее состояние. -Неужели, она так любит, что ее до беспамятства напугал какой-то глупый сон?! Ему было жаль бедной девушки, но он не знал как успокоить ее... Проснулись дети, и нужно было думать о них, это отвлекло Христину от мыслей о злосчастном сне. Погода в Рождественский сочельник стояла безветренная, но им повезло. В небольшой деревеньке, недалеко от места их ночлега удалось поймать бесхозную лошадь, которую и запрягли в сани, и Христина вздохнула с облегчением. По крайней мере, не Каркуну теперь их тянуть. Рождественской ночью миновали руины Коломны, Ольга и Христина от души порадовались, что темно и не видно страшного ордынского разорения, которому подвергся любимый город. Дальше двигались с большой осторожностью, опасаясь нарваться на ордынцев. Наступило Рождество, и окончился пост. Теперь, Каркун охотился, и взрослые и дети могли есть мясную пищу. При свете дня Каркун старался править лесами, иногда не останавливались и на ночь. Ночью выезжали на лед Москвы-реки. В Броничах пришлось надолго задержаться. Заболели, не выдержав тягот пути, Санька и Машенька, на редкость кроткая и терпеливая девочка, дочка отца Дионисия, подарившего когда-то Игорю эти сани. Броничи каким-то чудом остались не разоренными,и добрый, местной житель приютил беженцев в своей маленькой избе. Ольга, Лада и Христина не отходили от постели больных детей. Они очень переживали за них. Христина чувствовала, что любит детей, доверенных им, как родных. Но, в глубине души она была благодарна за эту задержку. Все были вымотаны тяжелой дорогой. И отдых был необходим. Женщины и дети ночевали в самой избе, Каркун, Франческо и Ярослав вместе с хозяином избы-добродушным бобылем, Тихомиром в сенях. К девятнадцатому января дети поправились. И Христина полагала, что со дня на день они продолжат путь, и каково же было ее удивление, когда в этот знаменательный день к ней подошел Каркун, и сообщил, что они останутся в Броничах еще на два дня. -Почему? - Христина удивленно подняла брови. Каркун застенчиво улыбнулся и вдруг сказал: -Знаешь, храм в честь Успения Божией Матери на главной улице? -Да...Христина почувствовала, что ее охватывает легкое, приятное волнение. -Я договорился с отцом Александром. Хотел сделать тебе подарок. Завтра...Если ты не будешь против конечно, он обвенчает нас там! Из рук Христины выпала свиристелка, которую она приобрела утром у одной селянки для Маши. Каркун встревоженно взглянул ей в глаза. -Ты не готова к этому? Прости, я должен был заранее обсудить это с тобой... -Нет! Я так мечтала об этом...Не думала, что сейчас. -Мне думается, что не стоит ждать. Идет война, Один Бог знает, что будет с нами завтра. Давай, хоть соединим наши жизни, и тогда, чтобы не случилось- мы уже не расстанемся. Ни в этом мире, не в том...Христина вспыхнула, и хотела протестовать, но Каркун остановил ее. -Пойми, милая. Мы не можем знать, что готовит нам судьба. И спросил взволнованно: -Ты согласна? Христина только кивнула. Ее душу захлестнула такая волна радости, что слов просто не было. Хоть, и немного страшно было ей- брак это такая ответственность, и рано или поздно у них появятся дети...Но на все воля Божия, к тому же девушка действительно уже давно мечтала об этом дне и чувствовала- у нее не хватит сил отказаться от этого предложения. Неизвестно, когда будет следующий шанс и будет ли вообще... Вечером, уложив детей, она сообщила радостную новость Ладе, Ольге и Франческо. -Я так рад, Христина! Глаза Франческо лучились от искреннего счастья за свою воспитанницу. -После всего, что ты пережила...Это будет как награда! Христина улыбалась, мечтательно склонив голову. Лада и Ольга тоже поздравляли ее, и на следующий день в скромном, сельском храме пожилой священник венчал влюбленную пару. ..."Венчается раб Божий Корнелий рабе Божией Христине"- звучали простые и прекрасные слова под древними сводами. На венчании не было никого, кроме Лады и Ольги. Франческо как католик не решился зайти в храм, и ждал снаружи. А Христина горящими от счастья глазами глядела на того, кто отныне был ее законным мужем, и никого не видела кроме него. Скромность свадьбы, крайняя бедность ее, отсутствие праздничного стола ничего для нее не значили. Главное- она теперь навеки его, принадлежит ему, и сделает все, чтобы он был счастлив. Венчание закончилось, и новобрачные вышли на крыльцо храма и приняли горячие поздравления от Франческо. Им обоим все еще не верилось, что произошло то, чего они так давно желали, что ничто не помешало им исполнить эту мечту. -Я умру за тебя,- думала Христина, и сердце замирало от сладкой нежности. И Каркун готов был на все ради своей молодой жены... Утром продолжили путь к Москве. Еще десять долгих дней прошло в пути, прежде чем наконец, добрались до Московского кремля. Город был разорен ордынцами, и остановиться здесь не представлялось возможным. Тогда Каркун повернул к югу, и скоро добрались до хвойного леса на правом берегу Москвы-реки. Это было изумительно красивое место- высокие холмы, словно парили над речной излучиной. -Верно, о нем и говорил нам Нестор,- сказал Каркун Христине, когда они вышли из саней и огляделись. Христина задумчиво и печально озиралась по сторонам и вдруг сказала мужу: -Как у нас в Коломне! Как напоминают эти места наш город! Каркун подумал немного,и согласно кивнул: -Да, очень напоминает! Если мы остановимся здесь, давай назовем его- Коломнинское? Я бы хотел дать ему это название в честь твоего города и ради того, что спасенные нами детки не забыли откуда они! Христина обняла Каркуна. Какой же он чуткий! О возвращении к разоренной Коломне и думать страшно, но теперь у них, возможно, будет свой маленький уголок, напоминающий родной город. -Да, милый. Чудесное название. Они осмотрели весь берег, и Франческо нашел несколько пустых изб. Должно быть, тут кто-то проживал раньше, но потом бежал от приближающейся Орды. Неизвестно вернуться ли сюда люди, но сейчас нужно было разместить где-то детей и отдохнуть самим. Поэтому здесь и остановились. И начиная со следующего утра Франческо, Ярослав и Каркун целыми днями трудились для обустройства их нового жилища. Женщины занимались детьми, и как могли помогали мужчинам. Несмотря на то, что закладка поселения являлась очень трудоемким процессом, Христина была счастлива в эти дни. Она всеми силами старалась скрасить быт для своего мужа, которого с каждым днем любила все больше и больше. Теперь, ей казалось, что она и дня не проживет вдали от него... И поскольку у них появилось свое, хоть и плохенькое жилье, она начала мечтать о том, чтобы родить Каркуну сына. Христина много работала физически, и Ольга тоже, дочерям коломенского воеводы нелегко было привыкать к этому. Ольга старалась привыкнуть ради памяти любимого супруга, Романа, Христина ради того, чтобы Каркун мог ей гордится. Пока еще у нее не было своих детей, и она с радостью возилась с коломенской детворой, особенно сблизилась с Санькой, который считал ее чуть ли не мамой, делился всеми секретами, с деловитым видом маленького мужичка стремился помочь в работе... Ольга и Христина почасту разговаривали, Христина, как и обещала брату, делала все, чтобы скрасить жизнь своей сестры, утешить ее после перенесенного горя... Франческо по-прежнему был самым надежным другом Христины, и советчиком во всех делах. Ярослав полностью оправился от ран, и теперь его часто посылали по окрестностям, когда возникала необходимость в чем-либо. Привозил он и вести о том, где сейчас Орда...Страшное известие о падении Владимира очень опечалило всех. Но, Каркун переживал, кажется, больше других. Он чувствовал, что не может отсиживаться в Коломнинском, когда погибает Русь, он презирал себя за то, что не участвует в битвах. -Неужели, я трус? - мучила его одна и та же мысль. Как-то, проснувшись среди ночи, в своей избе Христина увидела, что муж не спит, и судя по сосредоточенному выражению лица о чем-то задумался. -Милый,- она легонько тронула его за плечо. - Что с тобой? -Христинушка, я хочу сказать тебе кое-что. Я принял решение. Поселение основано, как и говорил нам Нестор. Быт наш худо-бедно обустроен. Я должен оставить вас. -Как?!-Христина смотрела на него, с ужасом. -Я - лучник, жена. Я - воин. Такая беда пришла на Русь, а я - что? На печи сижу?! Она знала, что рано или поздно этот проклятый день придет. И вот он пришел! Его невозможно будет удержать здесь, Христина знала об этом. Можно пойти на хитрость, сказать, что она беременна, а если это не так?! Каркун тогда воспримет это как настоящий обман, как унижение для собственного достоинства! Жена пытается спрятать его от войны! - Что ты хочешь делать?- ее голос звучал обреченно. -Ярослав привез вести и о князе Юрии Всеволодовиче. Князь жив и собирает войско на реке Сити. Я попробую поступить к нему на службу. -А мы? -С вами Франческо и Ярослав. Дорогая, я бы никогда тебя не бросил, если бы в этом действительно не было бы необходимости. Я ведь и ради тебя, ради всех вас иду биться с ордынцами...Чтобы и вас защищать. Вспомни, как поступал покойный княжич Роман, Федор, твой брат, твой отец, Евпатий Львович...Чтобы, не вернулись сюда поганые и не разрушили ту новую жизнь, ростки которой мы здесь посадили! -Когда ты хочешь отправляться? Сердце превратилось в сплошной ледяной комочек ужаса. -Думаю, дня через три. Христина замолчала надолго и отвернулась к стене. Сил говорить не было. Так скоро! -Каркун, - вымолвила она наконец, - Обещай мне, что вернешься живым. Я умру, если с тобой случится беда. Я, правда, умру. -Я люблю тебя, и я вернусь к тебе- обещаю. Он нежно поцеловал ее плечо, слегка уколов бородой. - Я буду ждать тебя, мой ненаглядный лучник,- со слабой улыбкой ответила Христина. И прибавила тихо, стараясь заглушить удушающий страх за того, кто ей дороже целого мира: - Буду молиться за тебя день и ночь. -Не забывай про сироток, это ведь единственное, что уцелело от твоего города. -Про них помню. Но без тебя всем нам не выжить. -Не думай о дурном. Я вернусь,- сказал Каркун твердо. Но в эту ночь Христина так и не смогла заснуть.