***
POV Камилы
Мои ладони ужасно потели. Большой зал суда внушал мне чувство того, что я находилась в другом мире. Это напоминало мне сериалы или фильмы, но точно не мою жизнь. Но у меня не было выбора. Я должна была взять себя в руки до скончания этого дела и надеяться на лучший исход. Мой адвокат продолжала меня заверять, что у отца-одиночки малая вероятность получить единоличную опеку, но я всё равно ужасно нервничала. Я сидела на стуле, постоянно ёрзая. Вдруг я услышала, как открылась дверь, и в зал вошёл Остин со своим адвокатом. Я даже не знала, кто из них выглядел смешнее в этих вычурных костюмах. Возможно, из-за всех этих переживаний казалось, что я была зла на весь мир, но зла я была именно на него. Он быстро посмотрел на меня, перед тем как сесть на своё место. Я глубоко вздохнула, и через секунду дверь вновь открылась и вошёл судья. Мы все встали, после чего по залу пошли адвокатские беседы, за которыми я не поспевала. Я была в ужасе только от одной мысли о том, что через несколько минут я могла потерять Лару. Я поправила блузку и пиджак, приводя себя в презентабельный вид. — Как Вы опишите свои отношения с Вашей дочерью? — Хорошо. Мы отлично ладим. Я стараюсь видеться с ней как можно больше, но времени всё равно не хватает. — Почему Вы не можете проводить с ней много времени? — Её мать решила переехать во Францию в прошлом году, забрав Лару с собой. — Мисс Кабейо сообщила Вам об этом перед тем, как переехать? — Нет, она даже не спросила меня. Она сообщила мне обо всём, когда уже всё было сделано. — Получается, что она переехала со своей дочерью в другую страну, другой континент, не оповестив вас? — Да. И это происходит не первый раз. Она также переехала из Калифорнии в Бостон, никому не сообщив. — Как будто тебя это волновало, — внезапно пробормотала я себе под нос, привлекая к себе внимание зала. Я откашлялась, пытаясь держать свою злость под контролем. «Он такой подонок», — продолжала я повторять про себя. Ну вот что ему от меня надо было? И почему он вёл себя так уверенно? Я знала, что Остин обладал некоторым шармом, но полагала, что судья был выше этого. Мне не стоило об этом думать, но я продолжала волноваться о каждой мелочи. — Думаете ли Вы, что переезд с Ларой во Францию был хорошим решением? — Я не понимаю, чего хорошего может преподнести ребёнку резкая смена жительства. Она должна жить в постоянстве и безопасности, не переживая о том, куда она переедет потом. — Вы можете обеспечить постоянное место жительства Вашей дочери? — Да, я уже продолжительное время живу в Нью-Йорке и не планирую переезжать куда-то в ближайшее время. — Вы можете обеспечивать её финансово? — Конечно. Я работаю на Уолл Стрит и имею постоянный доход. — Думаете ли Вы, что Мисс Кабейо делает всё самое лучшее для вашей дочери? — Нет. «Подонок», — повторила я в голове. — Почему? — Я ни в коем случае не против того, чтобы Камила следовала за своими мечтами и вела успешную карьеру, но моя мечта — быть с дочерью. — Спасибо. Я так сильно сжала кулаки, что мои костяшки побелели. Одно дело прочитать все обвинения на бумаге, но совсем другое — услышать их лично из уст Остина. Я не могла понять, как могла быть такой наивной, чтобы довериться ему. С каждым новым произносимым им слогом мой желудок делал кувырок. Мой адвокат встала и медленно подошла к Остину. Она был одной из лучших, кого я смогла найти в кратчайшие сроки, но всё же мне было интересно наблюдать за её действиями. Рыжеволосая женщина имела порой репутацию жесткой персоны, но сейчас мне нужно было всего лишь избавиться от Остина и его чванливого адвоката. — Мистер Махоун, в каких отношениях с моей клиенткой Вы сейчас находитесь? — мой адвокат, Миссис Нил, начала с вопроса. — Она является матерью моего ребёнка и моей бывшей женой. — Вы состояли в браке? — Да. — Кто подал заявление на развод? — Камила. — На каком основании? — Протестую! — немедленно вмешался адвокат Остина. — Ваша честь, я просто пытаюсь узнать больше об отношениях родителей ребёнка, чтобы, следовательно, проследить за семейной динамикой, — возразила женщина в сером костюме. — Возражение отклонено. Ответьте на вопрос, мистер Махоун, — согласился с нами судья. — Я… был неверен во время брака. — Значит, Вы изменили матери своей дочери, за которую Вы якобы переживаете? — Протестую! — Возражение принимается, — теперь судья занял сторону Остина. — Адвокат, старайтесь по крайней мере сохранять гражданскую позицию. — Я не был готов стать отцом в тот момент, — объяснил мой бывший муж перед тем, как вопросы продолжились. — Сколько лет Вам было, когда у Вас появилась дочь? — Восемнадцать. — Вы были совершеннолетним. — Технически, да. — Не технически. Вы были совершеннолетним по закону, мистер Махоун. Сколько лет было моей клиентке? — Семнадцать, — Остин вздохнул, находясь в некомфортном положении. — Понятно. Вы были совершеннолетним, но моя клиентка — нет, когда вы оба стали родителями. Но не были готовы именно Вы. Разве не взрослый человек должен быть в отношениях ответственным? — Я совершил ошибку… — Став отцом? — продолжала давить мой адвокат. — Нет! Я был… просто… — Это Вы были эгоистом, мистер Махоун. Но теперь Вы пытаетесь свалить Ваши ошибки прошлого на мою клиентку. Правда заключается в том, что Вы и не хотели быть отцом, потому что были слишком заняты гулянками и глупостями. Но теперь Вы решили опомниться. Моя клиентка не решила снова стать частью жизни Лары спустя три года после её рождения. Она сделала это решение, уже когда узнала, что была беременна. Ваше обвинение в том, что моя клиентка пренебрегает своей дочерью, кажется совсем необдуманным, учитывая, что Вы пренебрегали своей дочерью, пока не настал удачный момент, мистер Махоун! — Достаточно, адвокат. Я понял вашу точку зрения, — судье пришлось вмешаться, потому что, казалось, женщина-адвокат только что разорвала Остина в клочья. Она была очень жёсткой… но мне это в любом случае понравилось. — Я знаю, что совершил некоторые ошибки в прошлом. Но именно поэтому я хочу стать лучше для Лары. Да, я был эгоистом и безответственным, но по крайней мере сейчас я стараюсь быть хорошим отцом. Всё, что мне нужно, это шанс доказать это, — отчаянно умолял Остин. — Достаточно, ваша честь. И на этом закончилась первая часть. Самая сложная часть была впереди. Следующей буду я. Сделав глубокий вздох, я встала с места и подошла к месту рядом с судьёй. Когда я приняла клятву, моё сердце остановилось. В конце зала я увидела Лорен, сидящую на пустой скамье. Я тяжело сглотнула. Как давно она здесь сидела? И вообще, что она здесь делала? Я почувствовала, как кровь прилила к моим венам, когда тёмноволосая женщина слабо улыбнулась мне. Мне нужна была секунда, чтобы успокоиться и сфокусироваться перед тем, как мой адвокат начнёт задавать мне вопросы. — Мисс Кабейо, Вы можете сказать, что Лара счастливый ребёнок? — Да, определённо. — Вы замечали какие-то изменения, которые могли бы сказать, что она не была рада переезду в Париж? — Нет. Я думаю, ей стало даже лучше. Мы живём вместе с моей лучшей подругой, которая для меня как сестра, а для Лары — тётя, и её семьёй. Я думаю, Лара никогда не была окружена такой большой семьёй, — я продолжала говорить только правду. — Мы слышали обвинения Вашего бывшего мужа. Но разве Вы не бросили мечты о становлении профессиональным атлетом, когда забеременели? — Да, это так. — И почему Вы решили снова вернуться в спорт? — Я хотела обеспечить свою дочь той жизнью, которую она заслуживает. — Справедливо ли сказать, что Ваше решение вернуться в спорт было принято в большей степени ради дочери? — Да. Моим приоритетом всегда стояла и будет стоять моя дочь. Я работала на многих работах до этого, и даже с ними я могла бы тратить на неё намного меньше времени, чем сейчас. К тому же я не знаю, как, будучи примером для подражания для моей дочери и занимаясь тем, что я люблю и в чём добиваюсь успеха, могу вредить ребёнку. Я хочу, чтобы она стремилась стать такой же, когда станет старше, — я почувствовала облегчение, начав говорить. — Мистер Махоун упомянул, что Вы съехали из своего родного дома в раннем возрасте. Что стало причиной этому? — У меня не было так много вариантов на выбор. Мои родители выгнали меня, а Остин не особо о нас с Ларой волновался, поэтому я была ограничена в возможностях. Я подумала, что это станет лучшим началом с нового листа после избавления от негатива, окружающего нас. — Ваша дочь когда-нибудь говорила, что хотела бы жить со своим отцом? — Нет. — Думаете ли Вы, что Ваш бывший муж сможет позаботиться о Вашей дочери. — Я не знаю. Не то, что бы я не верила в то, что он любит её, но… из моего опыта он не особо ответственный. — Можете ли Вы сказать, что он сможет позаботиться о ней лучше, чем Вы? Потому что именно это должен выяснить судья под конец. — Нет, не думаю, что кто-то сможет. Я имею в виду, отдавая всю себя, — убедительно ответила я. — Спасибо, мисс Кабейо. Больше никаких вопросов. Мои глаза сфокусировались на задней части зала, прежде чем приготовиться к адвокату Остина. На его лице была довольная ухмылка, которая разжигала во мне ярость, но в то же время заставляла волноваться. — Мой клиент признал свои ошибки прошлого, касающиеся вашего брака и отношения к дочери. Он когда-нибудь причинял физическое насилие? — спросил мужчина. Я была удивлена слышать подобный вопрос. — Нет. — Он когда-нибудь применял эмоциональное насилие? — Нет, я никогда его в этом не обвиняла. — Он когда-нибудь посягал на её безопасность или вредил ей как-то? — Нет, только исключая то, что не был рядом некоторое время, — я начинала злиться и добавила небольшой комментарий, чтобы напомнить, что Остин не был святым только потому, что не проявлял насилия. — А Вы когда-нибудь это делали? — Нет, конечно нет. — Получается, Вы не позволяете подобного поведения в присутствии своей дочери, да? — Да. — А что Вы скажете насчёт лесбийских отношений с одной из Ваших коллег, Лорен Хурэги? (прим. пер: чувствуете это? завоняло грязным и жирным гомофобом) Мои глаза расширились, и мне пришлось сдержаться, чтобы не посмотреть на коллегу, сидящую в конце зала. — Мои лесбийские отношения? — я чуть ли не засмеялась, потому что он сказал это с таким презрением. — Я не понимаю, как это может навредить Ларе. — Может и нет. Но что, если Ваша партнёрша была агрессивна и проявляла признаки алкоголизма? Это ли не правда, что Вы были близки с тем, кто имеет проблемы с алкоголем и совершил акт вандализма прямо на глазах у вашей дочери? — Это был неудачный инцидент. Лара не должна была там быть, когда… — я хотела объяснить, но была прервана седым мужчиной в костюме. — То есть в этом бы не было ничего плохого, если бы Лара не увидела? — Я не это имела в виду. — И что тогда Вы имели в виду? — Моя девушка любит Лару, но тогда у неё выдался очень плохой день, — я раздражалась ещё больше, потому что он не давал мне слова. — Потому что она была пьяна. — Некоторые обстоятельства привели её к срыву, но это было только один раз. — Протестую! Это просто обычные обвинения, ваша честь, — вмешалась миссис Нил. — Мисс Кабейо сказала моему клиенту, что мисс Хурэги кричала, плакала и разбила стекло, когда маленькая девочка всё это видела. Это разве правильно? — адвокат продолжал задавать мне провокационные вопросы. — Ответьте на вопрос, мисс Кабейо, — настоял судья. — Да, но… — Такое поведение более терпимо, чем отсутствие моего клиента в своё не самое лучшее время? Разве Вы не предпочли бы, чтобы кто-то оставался в стороне, зная, что не готов быть ответственным родителем? (прим. пер: можно ему уже въебать? он мне надоел) — Вы всё вверх дном переворачиваете. Лорен также держит дистанцию, и я даже рассталась с ней. — Потому что мой клиент подал на Вас в суд. Вы бы расстались со своей девушкой, если бы мистер Махоун не привёл Вас сюда? — Я не уверена… — пробормотала я, будучи смущённой мужчиной с резким голосом, который кидался в меня обвинениями. — Вы не уверены, поставили бы Вы безопасность Лары выше своей эгоистичной потребности в отношениях? Это звучит крайне противоречиво тому, что Вы сказали здесь, в суде, мисс Кабейо. Или Вы лжёте сейчас или лгали до этого (прим. пер: я ушла за дробовиком, скоро вернусь, не скучайте). — Протестую, ваша честь. Он пытается запугать мою клиентку! — мой адвокат пришла мне на помощь. — Возражение отклоняется. Но будьте мягче, адвокат. — У меня больше не осталось вопросов, ваша честь. Моё сердце чуть ли не выпрыгивало из груди. Всё прошло не так спокойно, как я надеялась. Даже мои ноги дрожали, когда я встала и пошла на своё место. — Могу я кое-что сказать? Я остановилась на полпути, увидев Лорен, подходящую к нам. Что она творила? Она выглядела спокойно, но взволнованно в то же время. Я посмотрела в зелёные глаза, но они были сфокусированы на судье. Я продолжила идти и заняла место рядом со своим адвокатом. — Кто Вы? — спросил судья. — Я Лорен Хурэги. Бывшая девушка Камилы, в смысле, мисс Кабейо, — голос Лорен дрожал, что говорило о том, что и для неё это было сложным. — Ваша честь, это не имеет отношения к делу, и я требую, чтобы она не участвовала в процессе, — раздражённо сказал адвокат Остина (прим. пер: *вернулась с заряженным дробовиком*). — Именно адвокат мистера Махоуна поднял тему отношений моей клиентки, поэтому было бы справедливо услышать её позицию, — мой адвокат пыталась предоставить Лорен слово. — Она попытается повлиять на решение! — возмущённо закричал мужчина (прим. пер: *кладёт палец на курок*). — Успокойтесь, адвокат. Здесь нет жюри. Мы здесь, чтобы решить, что будет лучше для ребёнка. Если женщина поможет нам выяснить это, я позволю ей сказать. Садитесь, пожалуйста. Было так странно видеть здесь Лорен. Она прошла рядом с нами, и я заметила, как аккуратно она выглядела. На ней были элегантная белая блузка, чёрная юбка-карандаш, туфли на каблуке и подходящий пиджак. Если бы я не была так занята судом, я бы оценила её образ. — Мисс Хурэги, что Вы хотите сказать, чтобы помочь нам? — Всё, что было сказано здесь, — правда, — начала Лорен, и я проглотила слюну. — Я уже имела дело с подобными проблемами раньше, но я ни в коем случае не хотела поставить Камилу и Лару под угрозу. Я хочу, чтобы они были счастливы, и именно поэтому я решила держаться на расстоянии некоторое время. Я осознала, что не могла дать ей того, что она заслуживает. И да, повестка в суд сыграла роль в нашем решении, но я уверена, что мы пришли бы к тому же решению в скором времени, если бы ничего не изменилось. — То есть Вы признаёте то, что подвергали опасности безопасность дочери? — медленно спросил судья. — Нет, я никогда этого не делала. Но я показала поведение, которое она не должна была наблюдать. Я не алкоголик и не агрессивный обидчик. Инцидент, о котором велась речь, был вызван очень необычными семейными проблемами. Я знаю, что совершила ошибку, напившись и сорвавшись, но я была в ужасном состоянии. Но теперь я работаю над собой и ответственно отношусь к этому. — Можете ли Вы сказать, что мисс Кабейо хорошая мать? — Она самая лучшая мать, которую я когда-либо видела, — уверенно сказала зеленоглазая девушка, и моё сердце ушло в пятки. — Обвинения, выдвигаемые здесь, совершенно ложны. Я, как никто другой, знаю, как ведёт себя плохая мать. И Камила далека от этого. Она всегда присматривает за своей дочерью и любит её так сильно, что это даже невозможно описать словами. Я скажу так: если бы у меня была такая мать, как Камила, я бы никогда не разбила ни единого зеркала. — А что, если суд решит предоставить опекунство мисс Кабейо при условии, что Вы будете держаться подальше от её дочери? — Я буду ценить это решение и, конечно же, буду держать дистанцию. Но мы с Камилой больше не вместе, поэтому это не составит проблем, — спокойно сказала она, но я чувствовала небольшую долю грусти в её голосе. — Я просто должна это сказать, — вновь заговорила уроженка Майами. — Причина, по которой мы здесь, заключается в том, чтобы определить, что отвечает интересам Лары. И я не понимаю, как отнять её у матери, которая безумно её любит и заботится о ней, может быть в чьих-то интересах, кроме Остина. Я понимаю, что ему нужно наверстать упущенное, но единственная причина того, что Лара может пострадать это то, что она будет вдали от Камилы… потому что, мне кажется, каждому хочется быть рядом с ней. В этот раз я не смогла сдержать улыбки, но также я почувствовала, как несколько слезинок скатились вниз по моей щеке от её слов. Её искренность была ощутимой и, казалось, произвела впечатление на судью. — Спасибо Вам, мисс Хурэги. Вы можете вернуться на своё место, и сейчас я должна принять решение, — сказала женщина через несколько секунд тишины. Так начались самые долгие пятнадцать минут в моей жизни.