***
— Леш, слышал, нам три дня дали отдохнуть. В себя прийти. — Андрей застегивает сумку убирая документы и смотрит на Гущина. — Да. Отосплюсь. А то там каждую ночь как на иголках ворочался. — Леша говорит мрачно и словно бездумно. — Ладно, давай. Мы пошли с Викой. До скорого. — от вида товарища, с лица Андрея сползла счастливая улыбка. — Давайте, ребят. Хорошо отдохнуть. — усмехнувшись, парень облизал пересохшие губы и присел на скамейку возле парковки. В Москве было довольно прохладно, а в расстегнутом кителе было далеко не тепло. Холодный ветер трепал волосы, обдувал шею и просачивался сквозь рубаху, от чего по телу бежали мурашки. Дышалось полной грудью катко легко и свободно. Рука расслабленно лежала на сумке. Он едва заметно улыбался тому факту, что все это закончилось. Но на место старому страху, пришёл новый. Да, Гущин боялся идти домой. В пустую необжитую квартиру, где на стенах прокуренные обои в полоску, угловой диван, тонкие шторы и засохший за эту неделю цветок на подоконнике. Он не хотел провести эти дни также, как и прошлые выходные. Хоть в их отношениях с Зинченко что-то и прояснилось, но легче не становилось. Он снова просидит в четырёх стенах бездумно таращась в телевизор, где в очередной раз звук будет отключён. Хорошая перспектива времяпровождения после недели в Африке. — Тебя домой подвезти? — возле него останавливается Зинченко с усталым вздохом. — Не надо. Я туда не тороплюсь. — лениво взглянув на командира, Леша не сводит глаз с его уставшей улыбки. — Что случилось? — Леонид Саввич садится рядом. — Эти выходные все равно пройдут как в прошлый раз. Я не хочу. Не хочу просидеть безвылазно дома ни с кем не разговаривая и заказывая пиццу по интернету. Лучше в бар схожу. — закусив губу, парень опустил голову. — Мне домой сегодня надо. — положив ладонь поверх руки Леши, Зинченко поднял на него глаза. — Хочешь сходим завтра куда-нибудь, поужинаем. А потом я останусь с тобой. — губы растянуты в ленивой улыбке, но не фальшивой, нет. Самой настоящей. — Хочу. И чтобы домой отвезли, тоже хочу. — Гущин посмеивается и встаёт со скамьи.***
— Почему именно этот ресторан? — Леонид Саввич садится на темный диван с высокой спинкой и придвигает к себе меню. — Не знаю. Здесь в основном как-то переговоры, семейные ужины, да компании отдыхают. Думаю, мы бы странно смотрелись где-нибудь в другом месте среди кучи романтических парочек. — усмехнувшись, Леша потёр щеку и смущенно опустил голову. — А чем мы тебе не романтическая парочка? — улыбка просто не сходит с лица Зинченко. — Сейчас закажем мясо, тебе вино. Обсудим погоду в Африке, а потом поедем домой. Все как у современных пар. — Мужчина просто не мог перестать пялиться на смущенного Гущина и в конце-концов рассмеялся. — Так и знал, что ничего хорошего из этого не выйдет. — разочарованно выдохнув, Леша уткнулся в меню в разделе алкоголь. — Леш, я просто хочу хорошо провести с тобой вечер. Не все же нам по углам прятаться. — закусив губу, он виновато коснулся руки стажера. … Вечер и правда получился замечательным. Они оба смогли расслабиться, посидеть в хорошем месте за приятной беседой. Со стороны выглядело словно они давние друзья, решившие в кои то веки выбраться в приличное заведение. Никаких пошлых намеков, грязных выражений. Приятная компания дорого тебе человека и по-домашнему вкусная еда. Как только завязался разговор, напряжение сразу улетучилось, уступая место наслаждению от общения. Рядом с ними сидело трое мужчин средних лет, а через столик шумная компания отмечающая день рождение. И от всей этой суматохи вокруг, ненавязчивого шума, была такая легкая приятная усталость. — У тебя есть дома выпить? — уже садясь в машину спрашивает Зинченко. — Да. Коньяк я привозил. — Леша садится на пассажирское сидение и сразу пристёгивается, у него это наверное привычка. — А то так и не выпили. — заводит машину и отъезжает с парковки. В квартиру они поднимаются пешком, лифт сломан третий день и чинить его особо не спешат. Всю дорогу Гущин глупо улыбается и как только закрывается дверь, прижимает Зинченко к себе и накрывает губы поцелуем. Теперь можно. Леонид Саввич отвечает с особым желанием, обнимает парня за талию, но дальше никто не заходит. Им просто комфортно быть рядом, ощущать прикосновения друг друга. Для того, чтобы быть счастливыми, не обязательно не вылазить из постели. Достаточно сладких поцелуев и нежных объятий. Все же приятно понимать, что ты просто дорог человеку. — Леш, не торопись. У нас вся ночь впереди. — Зинченко улыбается и лениво отстраняется от Гущина. — На людях нельзя же было. — Леша утыкается в мужскую шею и расслабленно выдыхает. — Пошли на кухню. Мужчина садится за стол, а Гущин торопливо ставит перед ним два винных бокала и уходит в гостиную за коньяком. Уходя, просит Леонида Саввича достать что-нибудь из холодильника, а возвращаясь застаёт командира нарезающего сыр. Гущин ставит бутылку и достаёт несколько тарелок. Скоро перед ними лежит колбасная и сырная нарезка, бокалы с янтарной жидкостью и поднос фруктов. — Никогда не пил коньяк из винных бокалов. Но других нет. — ухмыльнувшись, Леша взял бокал в руку и сел рядом с Зинченко. — За что пьём? — Леонид Саввич поворачивается к парню. — Обязательно за что-то пить? — Гущин хмурится, но в ответ получает лишь утвердительный кивок. — Тогда за хороший вечер? Посиделки на кухне не длятся особо долго. Захмелевший Гущин постоянно пытается сесть ближе к командиру, поцеловать и просто не сводит с него глаз. Хотя уже безумно хочется спать. Прошлой ночью он ворочался, удалось уснуть лишь под утро. А потом он осознал всю ошибку того, что не закрыл вчера вечером шторы. Глаза слипались и бороться с этим совершенно не было сил. — Пошли спать. Тебя, смотрю, уже совсем вырубает. — Зинченко заботливо подал руку стажеру и пошёл следом за ним в спальню. Раздеваются они одновременно. Только Леонид Саввич аккуратно складывает вещи, а Леша лениво бросает их на кресло. Обхватив командира за плечи, Гущин пятиться назад и буквально падает на кровать. Зинченко успевает подстраховать его и мягко опуститься на постель. Стоит Леониду Саввича улечься на подушку, Гущин устраивает голову на его груди и тесно прижимается. Командир обнимает его в ответ, аккуратно переплетает пальцы. — Знаешь, когда я ещё с Сашей был, она сказала мне, что мы с тобой после Канву сильно сблизились. Её всегда удивляли мои истории, как близко мы в кабине общаемся. — Леша водит носом по груди командира иногда задерживаясь с поцелуями. — Ты и правда первый такой, стажёр. Ну, а за последнюю неделю мы с тобой кабину так «обжили». — Зинченко глупо улыбается полусонным откровениям Гущина, от которых на душа становится теплее. — Она сказала, что мы в одну постель лечь не побрезгуем, чего уж о кабине говорить. — Леша слегка приподнимается и прикусывает нижнюю губу мужчины. — Не думал, что она такая дальновидная. — чувствует, как Гущин перекидывает ногу и садится на его бёдра. Гладит ладонями его торс, а затем наклоняет к себе. — А тебе хорошо со мной? — Зинченко видит как у парня дрожат губы в ожидании ответа, прямо возле его лица. — Гущин, более глупого вопроса я в жизни не слышал. — мужчина чуть подаётся вперёд и касается влажных губ стажера своими. — Конечно. — шепчет в губы и мягко целует.