Двадцать один грамм

POV Хэ Тянь После ухода я распорядился отпустить рыжего. Оставлять его на цепи, в принципе, не самая паршивая затея, но если учесть, что он находится рядом с моими знакомцами, не очень гуманная. Я, безусловно, уверен в своём авторитете, и рисковать люблю, но не сейчас. Не долгожданным трофеем. Перебирая между пальцев давно позабытую вещь, сажусь за руль. На улице светает. Гаснут фонари. Всё как всегда. Но не совсем… Разжимаю ладонь. Слабо поблескивает тонкая цепочка. Подарок матери на Рождество. Очень давно. Как в прошлой жизни. Но ценнее вещи у меня не было. И я отдал её тому, кто в миллион раз стал важнее. Казалось, сошлись звезды. Вот оно. Одно на одном. И больше ничего не надо. Но разве мог я подумать, что лишусь всего и сразу? Когда от предательства меня ломало как наркомана. Интоксикация чувствами к Мо, выходила долго, мучительно. И каждую ночь — срыв. До хрипа — сигареты, до рвоты — алкоголь. Меня перекраивало раз за разом. Вытачивая, отсекая лишнее. Понятия менялись, жизненные принципы полярно перевернулись и только тогда, я выдохнул. Как утопающий, наконец-то поднялся со дна, и в последнюю секунду перед потерей сознания и вечной тьмой — глотнул кислорода. Пьянящего. Вседозволяющего. Не оставляющего сожалений. А дальше по накатанной. Без оглядки, быстрее и быстрее, чтобы не вспоминать. Бежать от безумно реальных призраков, которые каждую ночь, неслышной поступью: « — Я люблю ночь. — Почему? — Потому что… Тогда не видно твоей рожи, придурок! — Что-то мне подсказывает, что ты не это хотел сказать… Губы кривятся в улыбке, разворот плеч и легко утыкается лбом в холод окна. Неясный лунный свет на рыжей макушке. — …потому что так я сильнее чувствую… Тебя…» И с ног до головы отчаяние. Я знаю его вкус, запах, цвет. Я пережил каждый оттенок и умирал сотню раз. Ночи становились всё длинней. Родные стены сдавливали грудину. Собственная квартира стала гробом. И я снова и снова укладывался в него. Укрывался одеялом — саваном и подыхал. Один. … Я давно не живу в той квартире. Мне хватило её по горло. Её вызывающей пустоты. Потому перебрался в новые апартаменты. Чтобы больше ничто не напоминало о Рыжем. О том, что есть такое глупое слово как «счастье». И что я когда-то в него верил. Теперь я самый ярый атеист. И самое забавное, что время ни хрена не лечит. Оно лишь притупляет боль. Накидывает слой за слоем будни, незначительные события, которые занимают мысли и уводят в суетливые дебри. А в общем счёте остаётся только иллюзия жизни. Как будто и правда, всё хорошо. Есть дела, работа, переменная личная-постельная и крадущиеся в след стрелки часов. По давно отмеренному кругу. В одну и ту же колею. И это моя круговая. Как кольцевая с одним маршрутом. Но иногда, когда меньше всего ждёшь, вдруг появляются иные развилки в пути. И именно из-за них, наверно, стоит жить. Настроение прекрасное. Месть действительно очень сладкая штука. Сегодняшний вечер отложился в памяти до последнего фрагмента. А ещё его лицо. Страх, злость. Всё в мою коллекцию. Цепочка выскользнула из рук и упала на колени, а потом скатилась вниз к педалям. Внутри что-то дёрнуло. Не нужно было забирать её… Зачем она мне теперь? Ведь этот подарок уже не ассоциируется с матерью, только с ним. С предателем, который делает вид, что не помнит меня. Затеял самую дебильную игру из всех возможных. Но Шань не учёл, что я весьма азартен. Мне уже самому интересно, куда его заведёт вся эта ложь. Сколько ещё он будет строить из себя жертву? Думает, я пожалею? Размякну и поглажу по головке? Пусть надеется. А я подожду. Терпения хватит. Я научился терпеть, он научил. Самый лучший учитель. Чертыхнувшись, поднял цепочку и закинул её в бардачок. Ей там самое место. В глухой темноте. *** Неделю спустя В дверь постучали, а после в проёме появилась голова моего личного помощника. — Господин Хэ, можно войти? — Сначала башку суёшь, а потом спрашиваешь? — Так… Ээээ… — Ладно, — я затушил сигарету, — давай сюда весь оставшийся организм. Он выдохнул и решительно зашёл. Потоптался у стола, и после моего кивка, опустился в кресло напротив. — Вот, новые снимки, — кладёт на стол бумажный конверт. — Знаешь, Лу, возможно, я тебя удивлю, но человечество давно изобрело такую штуку как «интернет». Какого хера ты меня макулатурой заваливаешь? — раздраженно открываю конверт и достаю содержимое. — Я учту, — покорно кивает. — Ну, ещё бы… Каждый день мои люди делают подробный отчёт о телодвижениях Мо. Своих ошибок я не повторяю. Впрочем, как и Шань. После совместно проведенного вечера, он немедленно переехал на указанный мной адрес. Моя любимая шутка. Я поселил Рыжего в свою старую квартиру. Ту самую, в которой мы жили. Хотел бы я видеть его рожу, когда он перешагивал порог. Хотя коллекция его «рож» у меня набралась приличная. Вот и опять. Перебираю фотографии: В баре у Шэ Ли. С отрешенным видом наливает алкоголь. На улице. Перебегает дорогу. У магазина с пакетом продуктов. Может сложиться впечатление, что он ведёт обычную размеренную жизнь. Но. Это не так. Я слишком хорошо его знаю, чтобы в это поверить. Лицо Мо стало бледным, под глазами помимо подживших синяков, залегли тени, заострились скулы. Неделю я не давал о себе знать. Моя очередная месть. Пытка неведением и вечным ожиданием. Поймал себя на мысли о том, что как полный псих случайно воссоздал тот мир, о котором мечтал когда-то больше жизни. Мой дом и Рыжий в нём. И ждёт меня. Каждый день, каждую секунду. Вот только ожидание это… Сейчас оно у него на грани липкого ужаса. Но и это доставляет мне удовольствие. Извращенное. Кидаю фотографии в ящик стола и выжидающе смотрю на Лу. — Какие ещё новости? Он отводит глаза. — Я не понял, — наваливаюсь локтями на стол, — ты чё себя ведёшь как ученик, не выучивший урок. Я из тебя клещами информацию вытягивать должен? — Извините, Господин Хэ, к сожалению, мы его ещё не нашли. Однако зацепки есть. Чао не покидал города, нам это доподлинно известно. — Меня не интересуют зацепки, мне нужен результат, Лу. Не заставляй меня сомневаться в твоей компетенции. — Извините, — склонил голову над столом. — Свободен. Лу соскочил с кресла и удалился со скоростью метеора. Я устало вздохнул. Размял шею и снова достал фотографии. — Что ж, Малыш Мо, думаю, пора прервать молчание. Как считаешь? *** Когда вставлял ключ в замочную скважину, не сдержал нервного смешка. Три года здесь не появлялся. Но теперь у меня самая веская причина вернуться в эту холодную нору. Во мне бурлит предвкушение. Я люблю это чувство. С возвращением Мо в мою жизнь ворвался фееричный праздник из различных оттенков чувств. Правда, ни одно из них не утешительно для Шаня. Но будто меня это ебёт… Открыл дверь и на меня обрушилась оглушительная лавина чудовищно громкой музыки. Какой-то лютый трэш-метал. Шумоизоляция в этой квартире отменная, что не скажешь о музыкальных предпочтениях Рыжего. Веселится, значит, он тут без меня. Обидно как-то… Что ж, разбавлю его моно-вечеринку. Мне, собственно, даже таиться не нужно. Здесь хоть маршем пройдись со всей армией, хрен что услышишь. То, что я увидел, заставило меня улыбнуться. Для удобства навалился на стену и скрестил руки на груди. Мо обескураживающе неосторожен. Совсем бесхитростное существо. В каком-то роде… Он позволил себе растерять всю бдительность в моей квартире. Даже футболку не удосужился надеть, лишь чёрные зауженные джинсы, которые мастерски подчёркивали его аппетитную задницу и стройные ноги. Находясь в непонятной противоестественной прострации, Шань что-то интенсивно помешивал на плите. В другой руке он держал тлеющую сигарету и изредка подносил её к губам, выдыхая дым в сторону вытяжки. В прошлый раз я не заметил татуировку у него на лопатке. Но сейчас могу разглядывать её во всех деталях. Чёрный ворон с раскинутыми крыльями. Острые перья одного крыла немного «заходят» на затылок, а размах второго оканчивается на плече. Красивая работа. Чёткая, прорисованная, идеально расположенная. Ему идёт. Как и проколотый сосок. Видения этого участка тела не раз представало перед взором… Так же с удовольствием отметил росчерк синяков на теле, которые успели сменить буйные краски на приглушенные. Желто-лиловые. И это ему тоже идёт. Всё же у Мо остались инстинкты. Как у зверёныша. Меня это забавляет, как и реакция на моё появление. Он нервно передёрнул плечами и швырнул лопатку для перемешивания еды на кухонную тумбу. А потом пультом вырубил музыку. И тишина. — Я смотрю, ты уже освоился. Он свёл брови и отошёл от плиты, заходя за обеденный стол, как за баррикаду. — Зачем пришёл? — тушит окурок о столешницу. — Вообще-то это моя квартира. Да и ты… — шаг в его сторону. — Что я? — зеркальный отступ от меня. — Теперь мой… — разворот, ещё один шаг. — С хуя ли? — злобно оскалился он, постепенно отходя ровно настолько, насколько приблизился я. Я медленно, но уверенно загоняю его в зал. Это словно странный вальс на расстоянии. Шаг — отступ, поворот — уклон. — Идиотский вопрос, учитывая обстоятельства. — Я твои обстоятельства в гробу видал, — глухо рыкнул Шань, находя новое убежище — диван. — Не нужно хамить. Время твоего длинного языка прошло. — Ты слишком дохуя на себя берёшь! — Положение обязывает. Мне нужно его коснуться. Я хочу ощутить горячую кожу под пальцами. Я голоден до его тела. Слишком долго ждал. Пусть месть будет любая, но я не готов лишать себя подобного удовольствия. Хотя точно знаю, что это очень скользкая дорожка. И охрененно глубокий омут. Лишь одна неосторожность и я снова увязну в его аду. И я с полной уверенностью неминуемого провала, огибаю диван и пытаюсь схватить его. Мо как дикий зверь резко отскакивает и по инерции налетает спиной на оконное стекло. Вот и закончились кошки-мышки. Мой капкан из рук у Шаня над головой. Он дышит часто, шумно. Я до него ещё не дотронулся, но по какой-то необъяснимой причине ощущаю его дрожь. Я жду. Тяну своё нетерпение и мучения Мо. Вижу как он отчаянно замер. Склоняю к нему голову и шепчу в ухо: — Как за своё проживание платить будешь? Мо встречается со мной взглядом. Я едва не кончаю от того, что плещется у него глазах. Ярость и невысказанная агония. И ещё сотни оттенков, которые зародил я. — Была бы моя воля, я бы ни за что не жил здесь! — срывается. — Но воля-то моя. Так что, — улыбаюсь, — мне и заказывать музыку. — Сколько ты хочешь? — шипит он, естественно имея в виду деньги. — По рыночной цене, — накидываю иллюзорную удавку, ясно понимая, что у Мо таких денег нет, — и сегодня. Я не собираюсь тебя содержать. — Я не могу сегодня… Ты, блять, шутишь что ли?! — Нет. Или отработай, — костяшкой указательного пальца провожу по месту ожога. Он вздрогнул и быстро откинул мою руку. — Я тебе уже говорил, не смей меня лапать! — А то что? — намеренно медленно облизываю губы. Шань прошептал какие-то ругательства, вжимаясь в стекло так, что не будь стеклопакета, точно бы выдавил его собой. — Пожалеешь, обещаю, — наконец выуживает из себя. — Охотно верю, — едва не урча от удовольствия, сообщаю я. И в довесок к своим словам обнимаю его за талию и тесно прижимаю к себе. Мо упирается руками мне в плечи, и пытается ударить коленом в пах. Но я умело пресекаю попытки яростного сопротивления. Что бы ни было, я помню все привычки Шаня. Его манеру в драке и всевозможные «грязные» трюки. Мо уличный житель, а это значит, что будет пытаться выжить любой ценой. Я в курсе. Всегда был. Жадно втягиваю его запах, который фантомной болью прокатился по ребрам. Это мой мир, моя замкнутая вселенная. До одури близкая сейчас… Вместе с возбуждением поднимается злость. На себя в первую очередь. Ну уж нет. Нахуй эти сантименты. Резко разворачиваю его и прикладываю об стекло. Глухой звук удара и его злой рык. Мой дикий зверь. Я тебя снова приручу. Если понадобится, переломаю полностью, наизнанку выверну, но сделаю ручным. Жалким. Просящим хозяйскую ласку. Ты будешь ползать у меня в ногах, сука… Протискиваю колено между его сведённых ног, заставляя расставить их. — Хули ты делаешь, ёбаный изврат?! — вырывается, не сдаётся. — А на что похоже? — шепчу в ухо и сильно закусываю мочку, — беру арендную плату. — Сука… Ты… Тварь, — хрипит, извивается. Я знаю, что под моим натиском ему больно, а то что Мо пытается высвободиться лишь усиливает этот порог. Настолько тебе неприятно? Отлично. Просто заебись. Накидывай мне новые идеи. Я их все реализую. Вдруг в кармане завибрировал телефон. Просто так мне не звонят, значит, ответить придётся. Ну и кто же тебя спас на сегодня, Малыш Мо? Лу. А это интересно. Отпускаю Шаня и тот немедленно ринулся от меня в противоположный конец зала. — Слушаю, — наваливаюсь на то место, куда только что прижимал Мо. Пока Лу задвигает выверенные речи, я неотрывно смотрю на Шаня. Он успел надеть футболку и теперь буравил меня взглядом, то и дело, поглядывая в коридор. Я отрицательно предостерег его указательным пальцем. Не нужно злить меня ещё больше. Ведь мой садистский стаж растёт. И моя цель — ты. Когда Лу закончил, у меня созрел новый план. — Понял, — сбросил вызов и, достав из кармана ключи от машины, кинул их Мо. Он автоматически поймал связку за фирменный брелок, а потом вопросительно глянул на меня. — Собирайся, прокатимся кое-куда. — Зачем это? — спрашивает настороженно, через паузу. — Узнаешь. Кроме того, ты же хочешь отработать долг? Другим способом, — растянул последнее предложение. Лицо Мо побледнело. — Мне на работу скоро… — Успеешь. Резче, — щёлкнул пальцами и направился к выходу. *** Выпускаю дым в открытое окно, стряхивая пепел. Щурясь от яркого заката, удобнее располагаюсь на пассажирском сидении. Мо за рулём сосредоточен, но не особо осторожен. Выжимает педаль газа всё сильнее. Я получаю истинный кайф. Скорость — моя стихия, а если учесть, что я её не контролирую, то это ещё больше добавляет остроты ощущений. Мягко щекочет нервы. — Я теперь ещё и водитель? — косит на меня злющие глаза. — Ко всему прочему, — согласно киваю. — Не боишься? — азартно осклабился он и резко крутанул руль. Машину на короткий миг занесло, и я от незапланированной подставы едва не выронил сигарету. Но Шань ловко вернул автомобиль на прежнюю траекторию. — Сделаешь так ещё раз и никакие высшие силы не снимут тебя с моего хуя, — жестко предупредил я. Вся его весёлость испарилась. Должно быть, мой хуй действительно внушает трепет… Больше он не пытался затеять разговор, а я не возражал против тишины. Лишь иногда говорил ему, где повернуть и в какую сторону ехать. Очень скоро мы оказались в нужном месте. По лицу Шаня было ясно, что он ни черта не понимает. Мо замкнулся в себе окончательно, а я едва не присвистывал от прекрасного расположения духа. Причал встретил нас тёплым бризом и утопавшим в горизонте солнцем. Взволнованные приливом гребешки волн, с размахом облизывали плавучие судоходные доки. Воздух застыл в преддверии надвигающейся бури. Шань замер у машины, нервно теребя ключи. — Пошли, чего встал? — оглядываюсь на него. — Нахуя мы тут? — Скоро узнаешь. Пошли, говорю, — давлю интонацией. Мо неохотно двинулся с места и пошёл за мной. Напряженный как пружина, казалось любой громкий звук, и он если не сбежит, то в драку кинется точно. Мои ребята вышли нам на встречу и уже под их сопровождением мы вошли в крытый бокс с различными запчастями к катерам и лодкам. Но то, что заставило меня жмуриться от удовольствия, находилось в самом центре. — Можешь же, когда хочешь, — я одобрительно хлопнул Лу по плечу. — Спасибо, Господин Хэ. Чао Сун собственной персоной. Неуловимый гондон, который вздумал меня наебать. Решил продать мне участок земли находящийся в государственной собственности, мало того арестованный и изъятый у бывшего горе-владельца. Который ныне отбывает нехилый срок. Я от такой наглости несказанно охуел. Этот ублюдок думал, что я не проверю легальность земли перед покупкой? Хотя, если бы у меня не было нужных связей, я бы мог встрять по-крупному. Законы, связанные с землей достаточно суровые, если не сказать охуенно радикальные. Поэтому спустить такое с рук я не могу. И не хочу. Если сразу не утвердиться на своих позициях, очень многие захотят расшатать подо мной стул. И это тоже обязывает вершить правосудие по-своему, чтобы другим неповадно было. Чао стоял как вкопанный, с красной рожей и сбившимся дыханием. Его от страха мелко потряхивало, он бесконтрольно закусывал дрожащие губы, и все время вытирал грязным платком лившийся ручьём пот. — Что происходит, Хэ?! Почему меня сюда привезли?! — его голос сорвался и прокатился эхом от стен. — А ты не догадываешься? — я протягиваю руку в сторону, и в ней тут же оказывается удобная рукоять биты. Глаза Чао чуть не вылезли из орбит. Он, запинаясь на ровном месте, попятился назад. — Ты… Ты совершаешь большую ошибку!!! — Нет, это ты её совершил. Дважды. Первый раз, когда решил поживиться за мой счёт и второй — ударившись в бега. Возможно… Возможно, — подчеркнул последнее слово, — я бы поверил, что ты не знал, что земля, которую ты так лихо пытался мне продать под арестом, но то, что ты так упорно избегал моего общества как-то сразу подмывает теорию твоей невиновности. Я взмахнул битой и, шутя, рассёк ей воздух. Чао отошёл ещё на несколько шагов. — Ты щенок! Мелкий зарвавшийся засранец! Думаешь, за меня некому будет отомстить?! — За тебя? — я расхохотался, направляя на него биту, — кто встанет за пиздабола и неудачливого махинатора? Хотя, если найдутся подобные долбоёбы мне будет о чём с ними поговорить… — Тянь, опомнись! Ты же не такой! — истерично крича, замахал руками Чао. — Не такой?.. Хм…, а ты прав, я действительно, не такой. Разворачиваюсь к белому как полотно Мо. — Твой выход, Рыжий, — протягиваю ему биту.