you don't know a thing about this life

      Джерард, едва сумев побороть первый прилив страха, недоумевающе уставился на ассистента, который иногда расплывался бирюзово-мазутным пятном. Квадратные скулы, темные волосы и мерзкая ухмылка — он явно производил не лучшее первое впечатление. Айеро вновь задумчиво осмотрел его, приподнял простыню: Джерард впервые заметил, что обе ноги в гипсе, а значит остается только одна рабочая конечность — правая рука. Следовательно, если ассистент попытается задушить его, можно попробовать ослепить врага ударом пальца в веко. Раздался тихий скрип, Джерард сразу переключил внимание на нависшее над ним тело: лицо Айеро совсем близко, он расставил руки по обе стороны койки. Видимо, ему для произведения впечатления требовалось сохранять зрительный контакт. Джерард не раз сталкивался с подобной странностью, но осознавая это, был не в силах отвернуться, поэтому лишь впился застывшим от ужаса взглядом в светло-карие глаза Айеро. — Вижу, ты весь во внимании. Наверное, даже не подозреваешь, кто я и что мне нужно, но уверен, если у тебя есть хоть капелька разума, ты догадался: авария произошла не просто так, — ассистент перешел на едва различимый шепот. — Помнишь, как несколько дней назад Кейт пригласила тебя в ее квартиру? Моргни два раза — это значит «да». Хорошо… Ты знал, что у нее есть парень, об этом даже свидетельствовали наши совместные фотки (я заметил, она их не сняла), но это не помешало тебе пихать свое достоинство куда не следует, ведь так? О, в тот злополучный день я наблюдал за вами всю ночь, бедняга Китти совсем забыла, что моя вечерняя смена закончилась, недавно мне сообщили радостную весть: меня переводят на дневную. Прихожу домой счастливый, с букетом роз, но вдруг слышу стоны в спальне, открываю дверь и вижу, как какой-то темноволосый заморыш трахает мою девушку.       «А ведь правда, я заметил, как дверь приоткрылась, но на грани оргазма не обратил внимания на подобную незначительность», — вспомнил Джерард, натужно сжимая простыню рукой. — Но я всегда был осторожным мальчиком, мистер Уэй. Врачам присуща хладнокровность — главное достоинство нелегкой профессии. О нет, я не забежал в комнату и не оторвал тебе член, слышишь меня? — Айеро больно потянул его за волосы. — Я начал наводить о тебе справки, подключил знакомых из сферы обслуживания, поверь, у меня много друзей в Майами-бич. Узнал, что в мою девушку регулярно кончал не кто иной, как сам Джерард Уэй, сын главы крупной корпорации, занимающейся продвижением веб-сайтов. И тогда, гаденыш, я подумал: а какого хрена эта богатая свинья возомнила себе, будто имеет право посягать на чужих девушек? Почему я обязан трудиться ночами, когда сынки олигархов запросто прожигают деньги, уводя красивых дам у честных ребят? И мне стало обидно, мистер Уэй. Я горел желанием мести, жаждал испоганить твое смазливое личико. И да, я все-таки достиг результата!       Ассистент, покопошившись в кармане, вынул поблескивающий бижутерией овал, который при тщательном рассмотрении оказался зеркалом из женской косметички. Айеро щелкнул замочком и преподнес сияющую поверхность к лицу Джерарда. Взглянув на отражение, он почувствовал, как воздух вновь стремительно покидает легкие. Из маленького зеркальца на него смотрело бледное, жалкое, побитое, забинтованное подобие человека. Лицо исхудало и осунулось, правое веко неестественно опухло, как и нижняя губа. Бровь рассечена, нос залеплен пластырем, из ноздрей торчит вата. Покрасневшие глаза слезятся, ресницы слиплись, а по влажным щекам медленно стекают слезы. Каким же уродом он стал, как теперь на него можно смотреть без жалости и отвращения? — О нет, не надо плакать, мистер Уэй, это лишь делает тебя более жалким. Ну вот, теперь придется удалять слизь. Ты даже в таком положении приносишь проблемы. Знаешь, я почти год работаю ассистентом, так много смертей повидал, не представляешь. Часто задумывался: вот почему умирают столько достойных людей: отважный мужчина, который рискуя жизнью бросился в пламя, спасая девушку, получил девяносто процентов ожогов тела и скончался в страшных мучениях. Женщина, своим телом закрывшая ребенка от пуль грабителей. Полицейский, погибший от открытой черепно-мозговой травмы, когда преступник подкрался сзади и ударил его статуэткой Фемиды. Спасатель, скончавшийся от нападения акулы. Эти отважные люди погибали, спасая чью-то жизнь и имущество, когда такие гаденыши как ты, тратят столь ценное сокровище напрасно. Я терпел целых три дня, все надеялся, будто ты образумишься, вспомнишь: Кейт принадлежит другому парню. За два дня до аварии я послал к тебе своего друга Рэя, он пытался объяснить тебе, что ты перешел границы. Но что же дальше? Ты устроил драку! Разнес барную стойку и скрылся от наказания!       Джерард поморщился, восстанавливая недавние события. Да, определенно он пытался набить кому-то морду. — А потом мое терпение лопнуло. Я попросил своего очень хорошего друга разделаться с тобой, и он отлично справился со своим заданием. Даже сама Судьба помогла мне: тебя направили именно в Джексон Мемориал, прямиком в мои руки. Не смотри на меня с таким недоверием, нет, детка, я не стану тебя убивать. Смотри на меня с ужасом, потому что эти несколько месяцев, которые ты здесь пролежишь, окажутся самыми ужасными в твоей жизни, а уж я постараюсь опустить тебя ниже плинтуса. Ну, а как только ты поправишься, мигом соберешь свои вещички и свалишь из Майами-бич навсегда. Теперь же я оставлю тебя в покое, твой миниатюрный мозг не в состоянии переварить столько информации за раз. До завтра, мистер Уэй, — ассистент, продолжая улыбаться, выключил свет и скрылся за дверью, оставив Джерарда наедине с ужасными мыслями, отчаянием и чувством обреченности.

***

      Утро началось так же отвратительно, как закончился день, даже просто потому, что первым он увидел ассистента. Рассвет едва продрал сонные веки, тонкими лучами выглянув из-за горизонта, а Айеро уже прибыл на рабочий пост. Обрамленный предрассветной дымкой, он внимательно глядел на Джерарда, будто на интересный экспонат, иногда бормоча: «Что же в тебе нашла Кейт?» Джерард решил, что ему целесообразнее притвориться спящим, не очень хотелось продолжать неприятный разговор. Однако сон тут же настиг его вновь, укутав в теплые объятья, поэтому Джерард не услышал, как ассистент, нарочно шаркая, громко хлопнул дверью.       Его второе пробуждение прошло менее приятно. А причиной послужило то, что Джерарду требовалось справить малую нужду, но он даже не представлял, как ему приподняться с ломотой в теле и многочисленными трубками, а что еще хуже — встать, если обе ноги загипсованы. К счастью, в палату вошла медсестра и, несмотря на то, что последующие действия показались Джерарду до невозможности унизительными, он почуствовал облегчение. Но блаженное состояние продлилось недолго, вскоре в палату хозяйски пробрался Айеро, прогнал медсестру и с саркастически преувеличенным сожалением начал выпытывать у Джерарда про его самочувствие. От больного требовалось лишь моргать два раза при согласии и один при отрицании, но к концу беседы глаза заслезились. — Какое чудесное утро, — Айеро подошел к окну и приоткрыл жалюзи. В комнату брызнул освежающий утренний свет; Джерард с тоской воззрился на верхушки зеленых пальм и лазурно-голубое небо. Где-то там, за искривленным горизонтом бетонных джунглей умиротворяюще шумит океан. Теплые волны ласкают набережную, первые отдыхающие бредут на пляж. Они подвижны, здоровы и раскрепощенны, никого не терроризирует помощник врача. Когда-то и Джерард был одним из них. Как жаль, что он не умел прежде ценить подобные мелочи. — Если бы ты думал головой, а не членом, возможно, мог наслаждаться им с окна своей гостиной. Ах, совсем забыл, пора сменить внутреннюю трубку и тепловлагообменник.       Ассистент удалился, но не заставил себя долго ждать, вернувшись с целым набором всевозможных медицинских приборов. Джерард с нескрываемым интересом наблюдал, как Айеро совершает какие-то манипуляции с трубкой, торчащей из горла, и посмел вообразить, будто он король, а ассистент всего лишь жалкий слуга. Но триумф продолжался недолго: покончив с манипуляциями, Айеро дернул дренаж, от чего кожа на шее больно засаднила. Джерард стиснул зубы, а мучитель зашелся довольным смехом. — Неужели ты подумал, будто все будет проходить так гладко? Терпи, это еще не самая страшная боль, которую тебе придется испытать, — Джерард с уверенностью возвел парня на высшую ступень своих врагов, и ему не терпелось пожаловаться на него администрации. И также доложить полиции: он представлял, как Айеро идет по коридору, но неожиданно на него набрасываются копы, скручивают, прикладывают лицом к стене, а затем увозят в отделение. Он кричит, оправдывается и вырывается, но служители закона непоколебимы. Джерард на собственном опыте знал, насколько мерзко находиться в камере и всей душой желал подобной участи врагу. — Неплохо справляешься, Фрэнк, — Джерард сразу узнал басистый голос доктора Гонзалеса. — С добрым утром, мистер Уэй, как самочувствие? Джерард неопределенно помахал рукой, но, немного подумав, все же сложил указательный и большой палец в жесте «все окей». Доктор присел рядом и вручил Джерарду планшет. — Вы держитесь бодрячком после операции. Я к вам с хорошей новостью. Айеро, куда пошел! Возвращайся! — ассистент обернулся, приподняв бровь. — Простите, я позабыл представить вам своего ассистента: его зовут Фрэнк Айеро, если возникнут какие-то жалобы, обращайтесь к нему. Можешь идти, Фрэнк.       «Вы говорили про какую-то новость», — торопливо вывел Джерард. — Совсем забыл. Так вот, мистер Уэй, ваша опухоль на горле спадает, и думаю через три дня мы снимаем дренажную трубку, правда понадобится еще какое-то время на восстановление глотательного рефлекса. Однако совсем скоро вы вновь сможете говорить и питаться не только через капельницу. Процесс восстановления сломанных ребер и конечностей займет более длительный срок, с этим, увы, ничего не поделаешь. Также после удаления трахеостомы вас некоторое время будет беспокоить кашель и вам придется принимать отхаркивающие средства и проводить электрофорез. «Когда мне можно будет сидеть?» — Полагаю, две недели спустя мистер Айеро начнет выводить вас на прогулку на инвалидной коляске, — Джерард невольно съежился, представляя, чем могут обернуться ему эти «прогулки». — Мистер Уэй, к вам посетитель, ваш брат, — мужчины оглянулись на медсестру, которая робко замерла в дверях. — Доктор Гонзалес, впустить? — Ах, да, конечно, — торопливо ответил врач и, напоследок кивнув Джерарду, вышел в коридор. Тотчас же в палату вбежал взволнованный Майки. Джерард демонстративно закатил глаза, пытаясь скрыть нахлынувшее облегчение: во вражеском лагере наконец появился родной человек. Пусть даже такой неловкий и надоедливый младший брат. — Джерард! О господи, выглядишь ужасно, — «Забавно, мы не виделись всего неделю, а я уже успел забыть, какой он придурок», — отметил Джерард, все еще блокируя сигналы радости, чтобы не проявить слабину и не улыбнуться брату. — Как только я узнал об аварии, сразу собрал вещи и отправился первым рейсом в Майами. Я так испугался!       «Дуракам присуща искренность», — Джерард все же не сдержал улыбки. — Чего ты улыбаешься! Вот мне было совсем не до смеху! Ты лежишь тут довольный, а я, между прочим, пропустил из-за тебя комикон! — Майки был ярым фанатом комиксов. Он относился к тому типу людей, которые прячут под кроватью огромные стопки плакатов, журналов и фотографий. Тихо скрипнула дверь, Майки не заметил, увлеченный своим рассказом, но Джерард разглядел, как у дверной рамы замер Айеро, словно безмолвный страж. Он с интересом прислушивался к разговору братьев, хмуря свои нелепые брови. Джерард, вспомнив о самом важном, схватил брата за запястье, впиваясь в кожу отросшими ногтями. Сейчас, или никогда. — Что такое, Джи? — Майки недоуменно уставился на него, позабыв о своем рассказе. Джерард опустил взгляд на свою правую руку, которая указывала на планшет, оставленный Гонзалесом у окна. — Ты хочешь погулять? Нет, в таком состоянии тебя точно не отпустят, идиот. Нет? Закрыть жалюзи? Открыть еще шире? Ты указываешь на этот странный пищащий аппарат? Капельница? А, я понял, тебе нужен тот планшет, да? Сейчас.       Майки неторопливо побрел к окну и вскоре явился с девайсом. Он держал прибор на весу, пока Джерард открывал заметки и искал слишком мелкие буквы, от волнения прикусив губу до крови. — По-мо-ги, ме-ня, — Майки, тупая башка, начал озвучивать написанное. — За-мол-чи. А, окей, извини. Просто ты очень медленно печатаешь. — Время посещений окончено, — Джерард невольно отвлекся на знакомый баритон. Фрэнк, до этого незамеченный, шагнул в палату. — Но ведь я всего на пять минут заглянул! — обиженно нахмурился Майки. Джерард торопливо дописывал «хотят убить», но брат уже не смотрел на экран. — Время посещений окончено. Пациент нуждается в отдыхе, — монотонно повторял голос. Джерард досадно поджал губы: Айеро собирается прогнать Майки, вероятно догадался о намерении своего пациента. — Джерард собирается мне что-то сказать! — сопротивлялся брат, лихорадочно выхватив планшет из руки Джерарда. — Вот, смотрите, ему нужна помощь! — Вас выволочь силой? — в голосе Фрэнка промелькнули нотки угрозы, но скоро он смягчился: экран подло погас, скрыв сообщение. — Загляните завтра, тогда и успеете побеседовать вдоволь. С вашим братом все в порядке, мистер Уэй идет на поправку, поговорите с лечащим врачом, он подтвердит мои слова. Простите, вы выбрали неудачный час для посещения.       Айеро мило улыбнулся наивному Майки, и тот мгновенно притих, кивнул Джерарду на прощание, сердечно пожал руку Фрэнку и ретировался в коридор. Айеро нетерпеливо ждал, пока шаги стихнут, а после присел на стул, где минутой раньше сидел Майки, расположил локти на койке, подперев подбородок, и воззрился на расстроенного Джерарда. — Думал брату пожаловаться, да? Какая глупая выходка. Неужели ты предположил, будто я действую в одиночку? О нет, поверь, здесь почти весь персонал знает, кто ты такой, и сколько на самом деле стоит твоя жизнь. И никто не попытается меня остановить, или не станет докладывать, если содержимое вот этой маленькой ампулы, — Джерард покосился на стеклянную бутылочку, которую Фрэнк сжимал указательным и средним пальцем, — окажется в твоей крови. Ты, верно, пытаешься угадать, что же за красная жидкость, которой я посмел угрожать нашему новоиспеченному принцу? Это кровь ВИЧ-инфицированного, малыш. Всего маленький, незаметный укол — ты почти ничего не почувствуешь поначалу, но со временем смертельная болезнь проявит свои признаки. Если же меня арестуют, мое дело продолжит кто-нибудь другой. И на этот раз ты не сможешь ничего доказать. Как, впрочем, и в случае со сломанным тормозом. Надеюсь, ты воспримешь всерьез мою рекомендацию и будешь пользоваться здоровой рукой с умом, потому что сейчас я приглашу полицейских. Не заставляй меня нарушать клятву Гиппократа, запомни последовательность: лишнее слово, укол, болезнь. Адьос, красавчик, не подведи!