Зарисовки по фертджертону

Стоял октябрь. Серый Лондон посерел еще больше, лишившись зелени парков и голубизны неба, которое сплошь затянули облака. Тэрон скучал дома, тыкая с канала на канал, и в какой-то миг, бросив взгляд на лежащий рядом сотовый, совершенно механическим движением взял его и пролистал телефонную книжку. Номер Колина Ферта, подписанный как "Бабочки в животе", был в списке быстрого набора, и взгляд Тэрона сразу упал на него. Без особой надежды Тэрон нажал "Вызов". - Да? - ответил знакомый бархатистый голос на фоне уличного шума. Сердце сразу рванулось наружу через глотку. - Привет, - с усилием сглотнув его обратно, сказал Тэрон. - Я тут скучаю, вот, решил позвонить. Ты где сейчас? - Я в Лондоне, - неожиданно ответил Колин. - Вчера приехал. Сейчас иду домой из агентства. Кстати, недалеко от тебя. Тэрон резко выпрямился. Это же приглашение? Или намек на приглашение? Или намек на намек? Зачем говорить кому-то, что ты поблизости, если не хочешь с этим кем-то увидеться? - Эм... - протянул он. - У меня сейчас совершенно никаких планов. Может... сходим куда-нибудь? Это не свидание! - поспешно добавил он с наигранным грубоватым смешком. - Почему нет? - рассмеялся в трубку Колин, и Тэрон ощутил, как его желудок сделал кувырок. - У меня дома шаром покати, я как раз думал, что надо бы перекусить. Присоединишься? Они встретились на углу улицы и, обменявшись приветливым объятием, отправились в ближайший ресторан. Сидели за столиком для двоих в глубине зала, где им никто не мешал с автографами, пили хорошее вино, ели вкусную еду и болтали обо всем на свете. Колин рассказывал про забавные случаи на последних съемках, а Тэрон сквозь смех жаловался на изматывающие тренировки для "Робин Гуда". Когда он вытянул над столом руку с закатанным до локтя рукавом, чтобы показать густо-лиловый синяк от тетивы, Колин сочувственно нахмурился и погладил его кончиками пальцев, после чего Тэрон, спрятав улыбку и опустив руки на колени, незаметно накрыл это место ладонью. Болеть сразу стало меньше. Они вышли из ресторана, когда уже совсем стемнело. Романтично горели фонари, зато совсем неромантично похолодало. Колин поднял воротник пальто, а Тэрон сунул руки поглубже в карманы. - По домам? - спросил Колин, повернувшись к нему. - Давай пройдемся, - предложил Тэрон, которому совсем не хотелось заканчивать их "не свидание". - Твой дом же прямо за парком, а я потом дойду до ближайшей остановки и поеду к себе. Гулять по ночному парку с человеком, к которому неровно дышишь, замечательно. Но совсем не замечательно ужасно при этом мерзнуть. Если бы у него была возможность отмотать этот вечер назад, Тэрон не отменил бы своего предложения о прогулке - зато обязательно оделся бы потеплее. Например, совершенно точно не надел бы любимые узкие джинсы, которые прилегали к ногам второй кожей и совсем не грели. Можно было, конечно, признаться в проблеме Колину, но тогда Ферт наверняка свернул бы прогулку в пять минут. Они не так часто совпадают в Лондоне одновременно, и еще реже им удается провести целый вечер только вдвоем. Ради такого можно и потерпеть. Колин вышагивал рядом - высокий, статный, стильный в своем черном двубортном пальто. Легкий ветерок поигрывал его челкой, свет фонарей отражался золотистыми бликами в очках, и Тэрон, то и дело косясь на его красивый профиль, жалел, что "жар в сердце" - выражение метафорическое, потому что в противном случае он бы не то, что согрелся, а вовсе расплавился бы на месте. - Я люблю тебя, - выпалил он. Колин замер, и Тэрону пришлось остановиться тоже. - Очень люблю, - уже громче сказал Тэрон, уткнув взгляд в Фертовские замшевые ботинки. - Тебя все любят, тебя невозможно не любить, и я тоже думал, что у меня - как у всех. Но у меня по-другому. Хочу видеть тебя каждый день. Хочу касаться тебя - постоянно. Я иногда уснуть не могу, потому что думаю о тебе, вспоминаю тебя, твой голос, твою улыбку. Я все в тебе люблю. Как ты ходишь, ешь, смеешься, сердишься. Я понимаю, что мне не на что рассчитывать, но мне надо было это сказать. Я просто... Вопреки ожиданиям, Ферт молчал, и Тэрон осмелился поднять на него глаза: Колин глядел куда-то поверх его головы, и в его красивых карих глазах за стеклами очков блестели слезы. - О, Господи... - в ужасе пробормотал Тэрон, желая провалиться сквозь землю. - Боже, прости, Колин, прости меня, забудь, пожалуйста! Я не хотел, черт, зачем я все это тебе наговорил! - Тэрон схватил Ферта за плечи и чуть встряхнул, пытаясь заглянуть ему в лицо. - Я не подумал, что тебя это так заденет, Колин, я ни о чем не прошу, я больше никогда об этом не упомяну, честно, я такой дурак... Тэрон прильнул к нему и уткнулся носом в его воротник. Ферт, явно опешив, замер на мгновение, но потом бережно приобнял его за плечи и громко шмыгнул носом над его ухом. - Прости, не думал, что когда-нибудь доведу тебя до слез... - пробормотал Тэрон в мягкую ткань пальто, чувствуя, как его щеки заливает горячая краска стыда. - Разочарую, но это не из-за тебя, - возразил Колин, и Тэрон поднял на него удивленные глаза. - Я замерз до костей, - в противоположность сказанному, Ферт тепло улыбнулся. - Это у меня от холода, - он часто заморгал, еще одна слезинка капнула с его ресниц. - Ты не злишься на меня? - осмелился спросить Тэрон. - Ничуть. Давай так, - Колин провел большой прохладной ладонью по его виску, поправляя разлохматившиеся волосы. - Мы сейчас ускоряемся раза в два. Потом заходим ко мне, и я делаю нам горячий чай. А потом ты повторяешь свою речь. Столько искренние признания положено слушать вдумчиво, а не борясь с желанием стучать зубами и приплясывать, - он улыбнулся, так что на порозовевших щеках появились ямочки, а потом наклонился и почти невесомо коснулся губами лба Тэрона. Разомкнув объятья, Колин прошел несколько торопливых шагов и обернулся к замершему на месте Эджертону. - Пошли же! - позвал он и призывно махнул рукой. Тэрон смотрел на его словно вырезанный из черной бумаги силуэт на фоне серых парковых деревьев и мириадов огоньков в домах, возвышавшихся за пределами парка, и улыбался. Ему было тепло.