На два мира

Так, похихикивая и выбешивая этим Брока до глубины души, они дошли до основательной двери, рядом с которой сидела Косатка, уже полностью целая и здоровая, даже переодетая в тельняшку и форменные клеша, ей не хватало бескозырки, чтобы выглядеть в точности, как матрос, но на капитана военного корвета она не походила никак. Она тряхнула головой, от чего ее еще влажные волосы рассыпались по плечам и спине. — Ну как? — непонятно спросила у нее Злата, — Моя добыча, — ответила та и вопросительно взглянула на компанию Златы. — Жень, это их касается напрямую, — начала она, но Косатка резко кивнула. — Кстати, Тир напророчил какую-то дичь снова. — Хорошо. Обсудим, — еще раз посмотрев на Брока с Баки каким-то плотоядным взглядом, Косатка повернулась к двери. — Пошли. — Ты голодна? — очень внимательно посмотрев на Косатку, поинтересовалась Злата, видимо, что-то во взгляде сестры ей не понравилось, а Баки от этого взгляда продрало по всему позвоночнику, крича “опасность”. — Еда заждалась, — только и ответила она. Теперь Баки догадывался, как будет проходить допрос, но не угадал. С этими двумя вообще было непонятно, кто главный и кто страшнее, потому что, как только они зашли в каземат, в котором не было ничего, кроме того самого ведра, он увидел совершенно голого мужчину, который явно был до ужаса напуган, точно знал свою участь, но старался держаться, словно сам собирался напасть. — Здравствуй, Влад, — произнесла Злата. Казалось, Косатка в этой паре сейчас выступала исключительно охраной, и взгляд ее тоже не предвещал ничего хорошего. И Баки внезапно понял, что, кем бы ни был этот человек, он не доживет до утра. Они узнают у него все, что им нужно любыми способами, а потом убьют. И этот человек тоже это знал. Они пришли допрашивать обреченного, а на что способны обреченные, Баки представлял себе. — Здравствуй, Кровавая Фурия, — Влад поднялся, совершенно не стесняясь своей наготы. — Меня давно так не зовут, и ты это знаешь, — слишком спокойно ответила Злата, а Баки подумал, за что можно было получить подобное прозвище этой милой, покуривающей травку на постоянной основе женщине. — Что, устала от крови? — усмехнулся он. — Не думал, что ты напьешься. Вообще, мы надеялись, что ты убьешься об кого-нибудь, или выжжешь себя, но нет, смотри-ка ты. — Заткнись, или говори по делу, — оборвала его Злата. — А что по делу? — Влад, похоже, пел свою лебединую песню, как мог. — Эти двое нужны Технократии, а больше я тебе ничего не скажу. Я маг разума, а у тебя всегда было с этим плохо… — Сидеть! — вдруг рявкнула Косатка так, что от неожиданности присел даже Брок, а Баки попытался закрыть его собой, настолько у нее был жуткий вид. Влад сел тот час же, где стоял, голой жопой на металлический пол и с нескрываемым удивлением посмотрел на Косатку, которая только хищно растянула губы в улыбке-оскале, обнажая белые клыки. Баки продрало от этого, одного единственного слова, похлеще, чем Влада, который просто сел, как и приказывали. Баки явно услышал интонации, какими зачитывались ему коды. Он по-настоящему испугался, да что там, он пришел в ужас от осознания, что здесь его коды известны всем, кто смотрел тот фильм, а подчинить его чужой волей может кто угодно, обладающей вот такой вот силой принуждения. Сразу вспомнились все кошмары, от которых он просыпался на мокрых простынях в холодном поту, когда Брок не решался даже потрясти его за плечо, чтобы разбудить, выдернуть из мутного, затягивающего в свой омут марева, где он вновь и вновь становится Зимним, где он, повинуясь приказу, убивает своих любимых. Сколько раз он убивал во сне Брока или Стива, Баки даже думать не хотел, только надеялся, что все это останется просто ночным кошмаром. Но сейчас ему казалось, что его кошмары оживают, становятся материальными и все ближе и ближе подбираются к нему, чтобы накрыть своим душным покрывалом. Он настолько отключился и погрузился в себя, что очнулся только от похлопывания по плечу. Это Брок выдернул его из омута воспоминаний в который он успел ухнуть. Посмотрел, одним взглядом спрашивая, в порядке ли он, потому что тоже услышал эти властные интонации всего в одном слове. — Ты, похоже, забыл, что я мастер жизни, — спокойно ответила Злата. — И у меня кое-что есть для тебя. Она достала из кармана пузырек, приготовленный заранее и помахала им в воздухе. — Выпьешь сам, или мне тебя заставить? — в ее голосе слышались угрожающие нотки. Баки подумал, что это очень странный допрос, потому что пока, казалось, Злата и Влад мерялись, кто круче, но по всему выходило, что круче тут именно Злата, но она не торопилась задавать свои вопросы, а мужчина выглядел слишком спокойным, хотя в его глазах, он отчетливо видел это, как видел в глазах своих хэндлеров, плескался страх. — Сам, — взял себя в руки Влад, похоже, понимая, что выбора у него нет, но пытаясь сохранить хоть какое-то подобие достоинства. — Только, чтобы я ни рассказал, тебе все равно ничего не изменить. Он залпом выпил содержимое пузырька, поморщился, откидывая склянку в угол, так, что та разлетелась на мелкие осколки, жалобно звякнув. — Ну что же, штука действительно забористая, — начал говорить Влад, по-хозяйски устроившись на перевернутом ведре. — А ты молодец, Злата, меня прямо распирает от желания пиздеть без умолку. Даже не знаю, с чего начать, потому что вообще знаю про этот проект немного. Или, может, за жизнь поговорим? — Ты к делу давай, или тебе, по старинке, вопросы задавать, да иголки под ногти впихивать? — по-светски поинтересовалась Злата. — Знаешь, пока мы не начали, я ведь очень хочу жить. Я понимаю, что не смогу не рассказать то, что ты требуешь, ты действительно хороший маг, один из лучших, кого я встречал. Может договоримся? За меня заплатят хорошие деньги, или, даже, услугу, — чувствовалось, что Влад хорошо держит себя в руках, очень хорошо. Баки знал подобные сыворотки, когда прямо распирало и словесный поток лился и лился, но нужно было задавать правильные вопросы, чтобы получить нужную информацию — Зачем они вам нужны? — спросила Злата то самое, что очень интересовало Баки и Брока. — Этот, с рукой, на опыты. Интересно, как это без магии сделано, — Влад говорил о Баки, как о какой-то вещи, которую хотел разобрать и посмотреть, как она устроена, и от этого ему захотелось двинуть, но приходилось держаться. И Баки видел, как напрягся Брок, тоже сдерживая желание ударить этого мужчину, который рассуждал о чужой жизни как о какой-то лабораторной работе. Баки не успел понять, но Брок одним броском оказался рядом с Владом и молча двинул ему в челюсть, разбивая в кровь губы, выкрошивая зубы этим ударом. — Я тебе, сука, не только иголки под ногти загоню, я тебе в жопу это ведро загоню, мудило, — прошипел он, сплюнув на пол. Влад свалившись с ведра выпал от такого удара и из сознания, но Броку было этого мало, он еще добавил ему, безжалостно пиная ногами бесчувственное тело, и так разошелся, что Косатке пришлось его оттащить, чтобы не убил. Но чего никто не ожидал, что Злата сама подлетит к бесчувственному телу и начнет пинать его, зло плача. Сестру Косатка оттаскивать не стала, позволяя ей дать выход эмоциям. Баки был в шоке. То, что допрос пошел не по плану, он понял, когда не успел остановить Брока от необдуманного шага. Он и сам хотел начистить холеное лицо Влада, но держался, потому что не они тут были главными. Но когда Брок сорвался, Баки не знал, что и думать, но в душе потеплело от вот такой вот странной заботы его мужчины. Брок очень хорошо умел держать себя в руках, и этот поступок очень много говорил Баки об отношении Брока к нему. А вот чего он точно не ожидал, так это реакции Златы, которая очень неслабо, профессионально добавила Владу по почкам. — Допрос окончен? — растерянно спросил он, не совсем понимая, что происходит, да и будет происходить дальше. — Оклемается, — Злата плюнула на бесчувственное тело. — Надо выпить. И перекурить. Косатка плотоядно облизнулась, довольно улыбаясь. — Я его выпью. Досуха, — сказала она так, что Баки испугался. Он вообще понимал, что Косатка очень опасна. По ее пластике движений было видно, что она опытный и сильный боец, хотя фигурой она больше походила на танцовщицу. — А мне нравится твоя техника допроса, — улыбнулась Броку Злата. — Спасибо. — Да, выпить — хорошая идея, — внезапно соглашается Брок, чем ставит Баки в тупик, ведь именно он был более осмотрительный и подозрительный. И улыбнулся Баки. — Не одному тебе кайф ловить. Все совершенно внезапно расслабились и уже не обращали внимания на лежащее на полу тело. — Пошли, мужики, — хлопнула их по плечам Косатка, — жахнем. — Я подшаманю, — тут же отозвалась Злата, — и тебя, Барнс, возьмет. Похоже, оказывать пленнику медицинскую помощь никто не собирался, а Баки было совершенно все равно, загнется Влад, или нет, даже на информацию было плевать, потому что не должны жить люди, которые считают других людей подопытными крысами. Он все еще очень остро воспринимал, когда на него смотрели подобным образом, и знал, что Брок воспринимает это еще острее, поэтому он и не смог сдержаться. В уютную гостиную Златы на призыв выпить пришел Рагнар, прихватив с собой несколько бутылок, по всей видимости, с кровью, потому что, как только открыли одну из них, по гостиной разнесся металлический запах. — Мой ярл, — подал открытую бутыль Косатке Рагнар. Она приняла бутыль и жадно к ней приложилась. — Рагнар у нас прямиком из одиннадцатого века, — сказала Косатка, оторвавшись от бутыли с кровью. — Поэтому такой странный. — Я учился манерам и речи в пятидесятых годах прошлого века, — пояснил он, — но прошлое никогда нас не оставляет. Баки задумался над этой фразой, понимая, что и его прошлое, то которого он не всегда помнил, никогда его не оставит, всегда будет стоять за плечом, напоминая, что он — машина, убийца, не человек, хотя Баки очень старался им снова стать. С Броком и Стивом он даже был им, но вот с другими не всегда получалось. — А кто такие технократы? — вдруг спросил Брок. — Это убийцы, которые хотят перекроить под себя весь мир, — зло ответила Злата, а Рагнар с Косаткой только кивнули, подтверждая ее слова. — Они хотят истребить всех иных: вампиров, оборотней, фей и магов, которые колдуют не как они, — пояснила Косатка. И добавила с нескрываемой ненавистью: — Они убили детей и мужа Златы. — Не надо, — попросила она сестру. Теперь Баки начинал понимать ненависть и жестокость, с которой Злата пинала Влада, и даже удивился, что не менее экспрессивная Косатка не дала ему по ребрам, хотя, судя по тому, с какой силой она хлопнула их с Броком по плечам, силы у нее было, что у здорового мужика, а может и больше. Злата тем временем выставила на стол несколько бутылок, пошаманив перед этим над каждой. Достала рюмки, и разлила каждому разное. Даже по цвету. — Это чтобы случайно не перепутали, — пояснила она, когда Брок удивленно вздернул брови, увидев в своей рюмке бордовую жидкость. — Все это водка. Красная, как кровь, для вампиров. Бордовая тебе — за темперамент. Ну и мне, заодно. Синяя — Барнсу. Просто так. Люблю синий цвет. — А в чем разница? — Брок подозрительно понюхал содержимое рюмки, убедившись, что пахнет водкой. — Ну, вампирам, понятное дело, жрать и пить нельзя, для них все сложнее. Тебе — беспохмельная, а Барнсу — чтоб забрало. — Ну, за знакомство, — подняла рюмку Косатка. Все дружно чокнулись и выпили. — Между первой и второй наливай еще одну, — Косатка стукнула рюмкой об стол, а Злата споро разлила напитки. То, с какой радостью заблестели ее глаза, Баки понял, что при жизни, да и в посмертии, Косатка была не дура выпить и, похоже, делала это исключительно в мужской компании. — А откуда на палубе взялся белый медведь? — вспомнив недавний скоротечный бой, спросил Баки, потому что этот вопрос здорово его занимал. Он уже понял, что тут можно наблюдать любое чудо, и удивляться чему бы то ни было просто странно, но вот спрашивать, откуда что берется, ему никто не запрещал. Вообще, компания была явно развеселая, вампиры сияли клыкастыми улыбками, у Златы блестели глаза, а на Брока рюмка златиного напитка подействовала очень раскрепощающе. Да и сам Баки почувствовал, как хмелеет, хотя выпил всего одну. Это было давным давно забытое ощущение, и вдруг нахлынули воспоминания о сороковых, когда он еще был другим, и Стив тоже. Время не пощадило их, изменив, нещадно перемолов в своих жерновах и выплюнув, как ставшую ненужной палочку от леденца. И это было счастьем, что в новом времени они смогли найти себя, заниматься, казалось, единственным, что умеют — войной. Хотя никто из них не мечтал о подобном будущем, все, что им оставалось — это война. С Гидрой, с террористами и с самими собой. И Баки очень повезло, что в этом времени нашелся человек, который не посчитал его бездушной машиной, освободил, спас из лап Гидры и стал не только любовником, но и любимым. Он погладил Брока по бедру нежно, ласково, и тот поддался порыву и переплел их пальцы, показывая всем, что они вместе, пара. Такое проявление чувств было Броку совершенно не свойственно, но почему-то сейчас хотелось быть искренним и открытым. Вот так, в незнакомой компании, в опасном месте пить цветную водку с магом и вампирами и быть рядом. Вместе. Просто быть. И даже если это была магия Златы, она не пугала Баки, наоборот, ему хотелось этого, хотелось насладиться эмоциями, проявлениями чувств Брока не только дома, где они бывали не так уж и регулярно. Хотелось всего этого неизведанного, странного и непонятного, но такого притягательного. — А это я, — гордо ответила Косатка стукнув себя кулаком в грудь, что было очень забавно. — Такая вампирская магия, — пояснила она. — Странно, вампиры обычно в летучих мышей превращаются, — азартно заметил Брок. — Не, в летучку не умею, я ж Косатка, вот в нее и превращаюсь, — она явно была горда тем, что умеет превращаться в медведя и кита, и Баки решил, что это умение дано не всем. — Давайте выпьем, — оторвала от разговора Злата. Все подняли рюмки и выпили, без тоста, просто так. — И часто у вас такие вечеринки? — Брок был говорливее обычного, а Баки почему-то наоборот больше наблюдал за обстановкой. Наверное, сегодня с ними произошло столько всего настолько странного, что они поменялись ролями: обычно Баки лез, не разбирая дороги, а Брок его одергивал. Но сейчас не хотелось одергивать, сбивать с темы. Хотелось просто пить, быть, жить, наслаждаться моментом какой-то полной защищенности, непонятно откуда взявшейся, но очень правильной. Словно две эти женщины могли развести руками тучи, растопить арктические льды, или просто что-то вернуть Баки. Вернуть ощущение молодости, свободы и вседозволенности. Позволить вот так вот сидеть с Броком, переплетя пальцы, чувствовать бедром его тепло и ощущать в душе покой. — Такие, как с вами? — засмеялась Злата. — Первый раз. Думаешь, мы каждый день вылавливаем в море людей из другого мира? Баки почему-то очень тронуло это “людей”, уверило, что они считают его человеком, а не машиной убийства или подопытным кроликом. — Похоже, что вам это привычнее, чем нам, — ответил Баки. — Ага, счаззз, — протянула Косатка. — Восемь раз на дню мы вылавливаем иномирцев и приючиваем у себя дома. Нет, мужики, вы — первые. И что с вами делать — хуй знает. Вот честно. — Так Псих же напророчил, — вмешалась Злата. — И что он там опять напророчил? — Косатка, похоже, готова была за голову схватиться, будто этот Псих — кажется, так здесь называли Тира — чуть ли не каждый день выдает пророчества. Злата повторила слово в слово, то, что сказал Тир, чуть ли не с теми же интонациями, и Баки очень удивленно на нее посмотрел, что не укрылось от женщины. — Идеальная память, — пояснила она. — А еще увеличенная сила, скорость реакции, метаболизм и регенерация. Издержки бытия мастера жизни. Могу и тебе, — она посмотрела на Брока, — скинуть пару лет и обзавестись всеми примочками суперсолдата. Безболезненно и совершенно бесплатно. Ну, вернее, за хороший секс. Злата так на них посмотрела, что Баки пробрало до самых печенок, таким вожделеющим был ее взгляд. — Мы подумаем, — поспешил ответить он, интуитивно закрывая собой Брока. Он не хотел, чтобы с его мужчиной проводили какие бы то ни было манипуляции, особенно делая его суперсолдатом. Их со Стивом вполне хватало на Щит, и подставлять Брока под лишнюю опасность он не собирался. Они никогда не говорили о том, что Баки будет жить и оставаться молодым еще очень долго, потому что их в любой момент могли убить в очередной заварушке. И Брок хранил своего Зимнего Солдата, как зеницу ока, и Баки знал — почему. Потому что у Брока не было никого ближе, чем он, и, умерев, Баки бы обрек Брока на мучительное существование в одиночестве, которое длилось бы недолго. Брок просто ушел бы вслед за Баки, и никакая любовь к работе, ответственность и прочая муть не остановили бы его. От этого понимания холодело все внутри, и Баки, как мог, хранил свою тушку в целости, чтобы, не дай бог, не разозлить Командира очередным ранением. — Ладно-ладно, — подняла руки Злата. — Просто подумайте, это и для меня не простой процесс, — призналась она. — Давайте еще по одной. И споро налила из разных бутылок. Теперь было понятно, как она это делает так быстро и точно. Баки пытался представить, как это — помнить все-все, но не мог. Он не помнил большую часть своей жизни, что в бытность свою простым человеком, Баки Барнсом, что сержантом Джеймсом Барнсом, что будучи Зимним Солдатом. Особенно Зимним. Этот этап своей жизни он вообще помнил урывками, больше в снах, которые заканчивались криком в ночи. Когда Брок обнимал его, чтобы успокоить, целовал в плечо, ласково обнимая со спины, шептал неприсущие ему нежности, пока Баки приходил в себя, выпутываясь из душных тенет кошмара. — Нахуй Психа, нахуй Технократию с Гидрой, мы сегодня пьем! — Косатка была неумолима. — У нас будет двое суток, чтобы голову себе об это сломать. Все! — Конечно, мой ярл, — тут же согласился со своим капитаном Рагнар, периодически залипая на Брока и Баки, причем на кого именно из них, они понять не могли, да и не особо пытались. Женщины по очереди толкали его, чтобы он очнулся, и это почему-то казалось Баки забавным. — А в бою ты так же залипаешь? — спросил он у Рагнара. — Нет. В бою я полностью сосредоточен, — ответил тот очень серьезно. — Мой ярл — достойный воин, сильный, Один Всеотец с радостью бы принял ее в залах Вальхаллы, где бы она пила мед, вкушала яства и билась бы в бесконечных поединках. Но иногда и ей бывает нужна защита. Они выпили еще по одной, и в голове у Баки приятно зашумело, а по телу разлилась давно забытая расслабленность. Это было очень странно — напиваться. И в принципе, и в компании еще утром совершенно незнакомых нелюдей. И хотя об этом не заходила речь, Баки отчетливо понимал, что эти трое не считают себя людьми, не цепляются за человечность, для них это вообще, скорее всего, пустой звук. Так почему он так жаждет снова и снова получать подтверждения, что он — человек? Что такого в этом слове, что он так цепляется за него? Но если не человек, то кто он тогда? Это были странные, непрошенные мысли, которые стерли веселую улыбку с его лица, что не укрылось от Брока, который только ткнул его в бок, вопросительно изогнув брови. Баки тряхнул головой, отгоняя наваждение. Здесь и сейчас он не чувствовал никакой опасности. А еще чувствовал какое-то сродство с новыми знакомыми, словно он был чем-то близок им, но чем именно, Баки не знал. Но, скорее всего, им был близок Зимний Солдат, которым, несмотря ни на что, Баки все еще оставался, просто научившись прятать его за воображаемую ширму, потому что, чтобы защищать Брока на операциях, нужен был именно Зимний: почти машина, сильная, бесстрашная, никогда не промахивающаяся, идеальная. И именно Зимний сейчас говорил, что опасности нет. Что можно, можно напиться в кои-то веки за последние лет семьдесят, можно расслабится, поглаживая по колену Брока, давая понять, что он рядом, что и Броку можно расслабиться и на некоторое время забыться, потому что Зимний все равно рядом, он бдителен, и он защитит, убережет от всего. И Баки видел, что Брок тоже расслаблен, он слушает веселую историю Златы, от том, как они с сестрой распугивали народ на какой-то праздник, пронесясь по городу наездницей на белом медведе. Как им потом “ввалили таких пиздюлей” за нарушение какого-то неведомого маскарада. — Что за маскарад? — спросил Брок, как оказалось, живо участвующий в беседе. — Ну, мы шифруемся от людей, — пояснила Косатка. — Многие знания — многие печали. — И что, по углам прячетесь, что ли? И в гробах спите в склепах? — развеселился Баки, выкинув из головы тяжелые мысли. Сегодня было можно все, потому что они в другом мире пьют волшебную водку с вампирами и магом, потому что все это может оказаться просто веселым кошмаром, и он проснется утром, и обязательно расскажет об этом Броку, который будет сонно и лениво поглаживать его по спине, пока Баки будет непринужденно трепаться. А потом они будут целоваться, долго, лениво, чувственно, как бывало по их общим выходным, и заниматься неспешным, нежным сексом, долго лаская друг друга. — Придумал тоже, в гробах. В кроватях мы спим, только мертвым сном, — смеялась Косатка. Опьянение, давно забытое, такое странное, толкало на какие-нибудь сумасшествия, и он, повинуясь какому-то странному порыву, словно хотел вернуться в давно забытое прошлом, протянул руку Злате. — Красавица танцует? — залихватски улыбнулся он, видя, как офигел Брок, но делать ничего не стал, видно и его сейчас ничего не беспокоило, и он был уверен в своем любовнике, чтобы не ревновать его к малознакомой женщине, которую он просто внезапно решил пригласить потанцевать на небольшом пятачке в гостиной. Да и вообще Брок многое прощал Баки, но больше, когда на него находила холодность и отстраненность, обычно такое случалось от приходящих воспоминаний. Баки никогда не хотел погружать Брока в свое прошлое до него. Может быть, только в довоенное, потому что в остальном были только война, кровь и грязь. — Ты охуел, Барнс? — не смог оставить без внимания такой жест доброй воли Брок. — Я бы пригласил тебя, но ты танцевать не умеешь, — Баки склонился и поцеловал его, убеждая, что кроме него ему никто не нужен, а это так, просто ребячество. — Фокстрот? — спросила Злата, соглашаясь на танец. — Да, фокстрот я еще помню, — подхватил ее за талию Баки, поведя в шутливом танце, когда внезапно заиграла музыка, и они с минуту прокружились почти на одном месте, весело смеясь. Брок смотрел на это, и радовался, что Баки снова может вот так вот смеяться, потому что слишком, слишком долго он не мог этого себе позволить. Музыка завершилась, Баки поцеловал руку Златы и провел ее на ее место, отпуская. Ему захотелось затискать Брока на глаза у всех так внезапно, что он сам удивился этому порыву, как и танцу со Златой. И он сделал это, полез обниматься и целоваться, смеясь, как мальчишка, и Брок, вечно хмурый и сосредоточенный, только наедине открывающийся с другой стороны, становясь нежным и отзывчивым любовником, ответил ему, сжал в объятиях, коротко целуя, не обращая ни на кого внимания. — Все, Барнс, отвали от меня, — смеясь, отпихивал его Брок, пока Злата снова разливала, а Косатка с Рагнаром налегали на кровь. Баки давно не было так хорошо легко и свободно, как сейчас. Наверное, это была магия, если в этом мире существовала магия хорошего настроения и легкого желания. Брока хотелось, и Баки чувствовал, что тот тоже его хочет, что это желание было ленивым, неспешным, не хотелось бежать и срывать с себя одежду. Хотелось досидеть этот вечер, а, вернее, уже ночь, медленно разжигая огонь этого желания, чтобы к утру завалиться на их огромную кровать в каюте и предаться плотским утехам. А потом они, сидя обнявшись, заливисто и раскатисто смеялись, травили байки из жизни, службы и посмертия, у кого что. Внезапно Рагнар, еще позалипав на них, поднялся. — Досточтимые мужи, позволено ли мне будет отведать крови мужа Барнса. Я, как ценитель прекрасного, хотел бы приобщиться, так сказать, — Рагнар еще что-то хотел сказать, но его перебила Косатка. — Бля, Рагнар, когда ты говорить нормально будешь, а? Мужики, он хотел сказать… — а ее уже перебил Брок. — Мы поняли, что он хотел сказать, — набычился он, совершенно не собираясь позволять пробовать кровь Баки. — Ты, конечно, мужик хороший, да и байки у тебя веселые, только я не понял половину ни хуя, но вот моего мужика не трожь. Нашелся тут, покусатель. — Но укус совершенно безболезненный, — искренне смутился Рагнар. — Я прошу простить меня, если я нанес вам обиду своим предложением, но я не в коем разе не хотел намекать на что-то… — Укус сродни поцелую, — пояснила Злата, на корню обламывая попытки Рагнара приобщиться к суперсолдатской крови. — Вот еще, хуй я тебе дам целовать своего мужика, — Брок уже готов был то ли закрывать Баки собой, то ли бить морду Рагнару за грязные инсинуации. — Брок, оставь, — Баки было так хорошо, он был расслаблен и спокоен, но кусать себя давать не собирался. — Он же только спросил, а не руками полез, — и добавил, уже серьезнее, но скорее для Брока, чем Рагнара. — А если бы полез, я бы ему руки сломал. В четырех местах. — Тогда он бы тебя точно покусал, — засмеялась Косатка. — Но да, с твоей силищей ты бы руки ему сломал. Если бы успел. — Предлагаешь помериться, кто сильнее и быстрее? — поинтересовалась Злата. — Тут не позволю, или тащитесь в спортзал, или ну вас, скучные вы. Все бы вам морды бить. — А че, мужики, спустимся, поваляем друг друга? — уже серьезнее, но все еще смеясь предложила Косатка. Баки так разморило, что идти сейчас куда-то, кроме своей каюты и тискать Брока у него не было никакого желания. — Может, завтра? — чуть ли не зевнул он. — Я не пил семьдесят лет, дайте оторваться. Они сидели почти до самого рассвета, рассказывая историю за историей. Баки с его дырявой памятью припомнил что-то из сороковых и тридцатых, и даже Брок рассказал пару забавных историй. Они смеялись и шутили, а в какой-то момент Рагнар почти уже уговорил Баки на эксперимент с укусом, но Брок чуть не дал в зубы уже ему, мотивируя это отсутствием мозга у последнего. — Ну, по последней, — разлила Злата, — и кровососы бегом спать. Вампиры на кровососов не обиделись, и действительно быстренько покинули каюту, оставив их со Златой наедине. — И вы тоже идите спать, мальчики, а то вам придется отбиваться от одной очень желающей вас дамы, — пьяно хихикнула она. — А у вас, я смотрю, планы друг на друга. Моя выпивка не помешает. Все, валите. Она улыбнулась им и снова закурила кальян. По гостиной разнесся приятный запах мяты и вереска, поэтому, что курила Злата, сказать было невозможно.