Ошибка второго поколения

Он тихонько открыл дверь, свет горел только в комнате Джареда. Не было радостной встречи, запаха еды, но всё равно присутствие другого человека, делало дом живым. Стены не казались пустыми и холодными. Вот и ещё странность, одни среди чёрной пустоты, они не сбиваются в кучку, чтобы дарить тепло друг другу, а сидят каждый в своей ячейке. Ладно, надо заняться насущными делами. Дженсен решительно прошёл в комнату Джареда. Тот сидел на кровати, подтянув колени к плечам, только глаза поблёскивали из под чёлки. - Скажи мне, Джаред, ты вставал сегодня, умывался, ел? - Господин не отдавал такого приказа. - Так, слово "господин" сразу забыли. Я на ближайшее время твой партнёр. Сейчас пойду на кухню и что-нибудь приготовлю, а ты в это время приведёшь себя в порядок. Надеюсь, душем пользоваться умеешь? -У нас были душевые кабины, мы не дикие. Только их мало, мылись по очереди. - Расслабься, здесь тебе очередь не грозит. Вот мои вещи, подбери себе что-нибудь. Что творится в голове этого мальчишки? Мыслимое дело просидеть весь день, боясь двинуться. Умирать от голода и не сметь дойти до кухни. Как их воспитывали, что им рассказывали об омеге? Наверное, внушили, что мы монстры, и чем меньше шевелишься, тем вернее, что всё пройдёт безболезненно. А ведь Дженсен читал в запрещённых книгах, что встреча альфы и омеги – это таинство великое, приносящее свои плоды. И нигде не говорилось о том, что это больно или неприятно. Так почему замирает мальчик, он же должен хотеть, возраст такой. А он не ждёт хорошего, а готов к беде. Дженсен отправился на кухню, а в ванной зашумела вода. На душе почему-то потеплело. Захотелось порадовать этого замкнутого мальчика, чтобы расправились плечи, чтобы засияла улыбка. Готовить он любил, - этакое миленькое хобби у сурового капитана. Когда появился Джаред, на плите всё шкворчало и кипело, ужин был на подходе. Джаред проскользнул на кухню как-то бочком, и так же уселся на табуретку. - Упасть не боишься? Садись поудобнее. Поели в молчании, потом Дженсен налил кофе и начал расспросы. Поначалу Джаред стеснялся, зажимался, но поняв, что ему ничего не грозит, разговорился. - Жилось нам на третьем неплохо, хотя много не хватало. Отцы любили своих детей, даже омег, которых никогда не видели, и тосковали по своим парам. Мой о-папа иногда нас навещал, приносил подарки, но так и не ушёл с первого. Но не все были ласковы. Попадались страшные омеги, через боль и унижение, они получали своих детей. Иногда альф спускали в сектор жестоко избитыми, со следами порезов, наручников. Такие рассказывали, что их держали на подстилках, как собак, пользовали как кусок мяса. Такие случаи становились всё чаще, со временем многие стали бояться подниматься на первый, это стало тяжкой повинностью. - А ты? У тебя же был выбор? - Мой выбор? Ну, да, тогда лучше мучение с одним, чем со многими. - Если честно, Джаред, у меня жизнь тоже не сплошная карамель. Омег здесь не держат в тепле и любви. Нас воспитывают по-солдатски, режим, муштра, бесконечная учёба. О-папа один раз погладил меня по голове, а потом только слегка улыбался, получая отчёт о моих отличных оценках. У каждого из нас что-то в жизни идёт неправильно, мне кажется, мы все здесь какие-то ущербные. - Вы не боитесь говорить такое мне? - Я ничего уже не боюсь, потому что не вижу смысла в нашем существовании. Даже касаемо тебя, у меня тоже не было выбора, мне отдали приказ и делай что хочешь. Может объединимся и сделаем наше сосуществование хоть немного сносным? До течки осталось не так уж и много дней, давай привыкать друг другу. От этих наивных, но искренних слов Дженсена повело, и повело куда-то не туда. Появилось желание не подвести, не обмануть, уберечь это такое большое, сильное, но ранимое создание. Потом они ужинали. Уютно, будто эта маленькая кухонька и есть их дом. Чаепитие – это целый ритуал, в ходе которого руки разговаривают отдельно от хозяев. Язык тела не обманывает, и вот один палец нечаянно касается другого, и оба замирают, потом будто испугавшись отдёргиваются каждый в свою сторону, но поздно. Они встретились и приняли друг друга, они хотят повторить это волшебное касание. - Я был бы не против, чтобы ты согласился спать в моей спальне. Ничего такого, просто спать. - Я согласен. После смерти отца много времени провёл один, уже успел соскучиться по живому человеческому теплу рядом. В спальне Джаред улёгся солдатиком, боялся не только пошевелиться, но даже дышать. Дженсен перевернул его на бок и начал осторожно гладить по спине, успокаивая как норовистую лошадку, и сколько это продолжалось, неизвестно. Но под мерные поглаживания мышцы Джареда расслабились, и он тихонько засопел, проваливаясь в сон. И даже не открыл глаз, когда Дженсен легонько прикоснулся губами к его щеке, уходя на вахту. Зато вечером его встречал тёплый, уютный дом, из кухни доносились умопомрачительные запахи, а Джаред улыбался не потому, что надо, а от души.