***
Новый Орлеан встретил Стайлза лучами заходящего солнца. Тепло приятно согревало кожу, он оглядел свои руки. Гладкие, без единого изъяна, провёл рукой по щеке — также. Все шрамы от ожогов пропали, раны затянулись. Но воспоминания никуда не делись. Подросток зажмурился и сделал глубокий вдох. Он очнулся до того, как тело окончательно регенерировало. Внутренние повреждения и разорванная шея срослись, но ожоги… Да, внешний вид оставлял желать лучшего. Разорванная одежда, повсюду кровь… Стилински отошёл от зеркала и судорожно схватил телефон проверить звонки и сообщения. От отца ничего не было. В комнату почти не попадал солнечный свет. «Где я? Где отец?» —крутилось в голове. Голова сильно разболелась, и неизвестно откуда начали раздаваться голоса. — И ты ничего не придумал лучше, чем притащить этого мальчишку домой? — недовольный приглушённый голос раздавался из-за двери. Этот голос показался Стайлзу знакомым. — Вы сами попросили меня за ним присмотреть, — раздражённо ответил мужчина. — Присмотреть и притащить в дом разные вещи, тебе так не кажется? — Тише! — а это была Кэролайн. Её голос подросток запомнил хорошо. — То, что случилось, уже не отменишь. Нужно решить, что теперь делать с ними. Стайлз решил не дослушивать разговор, а вернуться в постель. Сил на то, чтобы стоять, не оставалось. Время замедлилось. Любой шорох, скрип, машины на улице, громкие туристы больно резали по ушам. Парень изо всех сил зажмурился и закрыл уши подушкой. Но это сильно не помогло. Тогда подушка с размаху полетела в стену. «Я должен был умереть, но не умер. Что со мной? Меня укусил вампир. Чёрт, не может быть. Как вообще обращаются вампиры? Неужели также как волки — от укуса или царапины», — мысли одна за другой начали сменять друг друга. Неожиданно в комнату попал солнечный свет. Дверь открылась. На пороге стояла Кэролайн. Она немного помялась на пороге, а потом подошла к кровати. Стайлз ещё раз оглядел её с ног до головы. Девушка как будто совсем не изменилась. — Я не ложилась спать, — улыбнулась она, будто читая мысли подростка. — Не то чтобы мне необходим сон, просто, эм… Не об этом сейчас. Как ты себя чувствуешь? — Хочу пить, — прохрипел Стайлз. — А ещё очень громко. Голова раскалывается. — Ох, — девушка присела на край кровати. — На тумбочке рядом вода, ты, наверное, не обратил внимание. Это нормальное состояние при обращении. Стилински подавился водой: «Вот чёрт, я всё же обращаюсь». — Я обращаюсь… в вампира? — голос парня дрогнул. Кэролайн нервно крутила кольцо на пальце. Будто её саму эта тема очень смущает и напрягает. — Да, но сейчас тебе стоит принять душ, а после спуститься вниз. Элайджа тебе всё расскажет, — девушка положила чистые вещи на кровать. —Кстати, твой отец уже пришёл в себя. Он молодец, быстро восстанавливается. — А он… — Нет, он не обращается. Всё в порядке, — девушка выпорхнула из комнаты.***
Солнечный свет больно резал по глазам. А от звуков вокруг не помогали даже наушники. Стилински не знал, что ему делать. Выбор был не из самых приятных. С одной стороны — вечная жизнь, молодость, сила, множество других преимуществ. С другой — окончательная, финальная смерть. Стилински подумал, что это какая-то насмешка судьбы. Он не смог даже умереть с первого раза, хотя должен был. Переходное состояние его добивало, словно бесконечная агония. Хотелось пить, но Стилински понимал, что эту жажду водой не утолить. Организм требовал крови. Он не хотел умирать. А хотел ли Стайлз? Но если не умереть сейчас, готов ли он стать вампиром? Слишком много условностей. Стилински и оборотнем быть не хотел никогда. Да, преимуществ много, круто с одной стороны, но что-то всегда останавливало парня. Как и в вампиризме. — Твой отец заботился о тебе, он хотел спасти тебя, — пожал плечами Элайджа. — Я предупреждал его о рисках. Он знал, что шанс обращения велик. — И всё равно согласился, — нахмурился подросток. — Он любит тебя. Основным приоритетом было твоё выживание, вряд ли его волновал способ в тот момент. Элайджа Майклсон. Галантный, обаятельный мужчина средних лет— его спаситель. Если быть точнее, первородный тысячелетний вампир. Очень мудрый, судя по его размышлениям и речам. Его присутствие успокаивающе действовало на подростка. Он был терпелив, выслушал Стайлза, ответил на каждый вопрос, который задал ему подросток. Например, описал ритуал обращения. Оказалось, что укус вампира не обращает человека. Схема оказалась чуть сложнее. Вампирская кровь способна исцелять людей. Благодаря этому отец пришёл в себя так быстро. Но его раны оказались не критичны. В отличие от ран Стайлза. Чтобы запустить процесс обращения, нужно умереть с кровью вампира в организме. После этого есть сутки на то, чтобы решить, хочешь ли ты стать вампиром или умереть окончательно. Чтобы стать вампиром — нужно выпить кровь человека. Разговор с Элайджей дал парню пищу для размышлений. Мужчина не лукавил, не склонял Стайлза ни к одной из сторон. Он был проводником, консультантом. «Это не одномоментное решение», — улыбнулся мужчина. — «Глупы те, кто спешит, а потом через пару лет просто не выдерживают и выходят, чтобы сгореть на солнце». Ноа смотрел на сына с бесконечной тоской и сожалением. Внутри шерифа тоже шла борьба. Мужчина собственными действиями поставил ребёнка перед сложным выбором. Была ли это забота или собственный эгоизм? Он убеждал себя в том, что заботился о собственном ребёнке. Но обречёт ли заботливый родитель своего собственного ребёнка на проклятье? Заставит ли родитель пить ребёнка кровь невинных лишь для того, чтобы выжить? — Наша мать не нашла другого выхода, когда опасность пришла, — сказала Ребекка, подсаживаясь к шерифу. — Она… Даже не совсем она, наш отец заставил её создать заклинание, которое защитит наш род от волков, что растерзали моего брата. Сделать нас сильнее, неуязвимее, но на каждое преимущество нашлась слабость. — И ты благодарна родителям за такой подарок? — спросил Ноа.— За такую защиту? — У меня украли мою жизнь, я ненавидела их так долго, что уже забыла, какого это — жить без ненависти внутри себя. Но это разные ситуации. У нас было время в запасе. У всей нашей семьи был шанс на тихую и спокойную жизнь, ваш сын бы умер у вас на руках, — девушка отбросила волосы. — На вашем месте я бы поступила так же. Лучше такая жизнь, чем вообще никакой. — Стайлз не хотел такой жизни, он всегда отказывался от обращения в оборотня, — нахмурился шериф. — Я бы тоже отказалась от обращения в оборотня. Быть привязанной к лунному циклу, вонять псиной, плюс эти блохи, — Ребекка поморщилась. — Быть вампиром совершенно другое. Тем более не обязательно убивать людей. Существуют банки крови, животная диета… Поговорите с ним. Шериф вздохнул и отправился на поиски сына. Стайлз нашёлся на набережной Миссисипи, он стоял, облокотившись на перила, и смотрел на воду. Жажда раздирала его изнутри. Чем дольше парень отказывался от крови, тем хуже ему становилось. Даже если бы он прыгнул в воду и выпил всю реку, это бы не помогло ему. Если бы только это не было рекой крови. Обоняние усилилось. Поэтому он пришёл к реке. Запах воды перебивал большую часть других запахов. Он почувствовал приближение отца. Время уходило, солнце зашло за горизонт. А решения Стилински так и не принял. — Бессмертие — это надолго, — сказал он, когда отец поравнялся с ним. — Ты сможешь увидеть будущее, изучить весь мир. Сможешь больше, чем обычный человек может себе позволить, — улыбнулся Ноа. — Сможешь быть не только наблюдателем, но и творить историю. — Человеческая жизнь ничто в этом разрезе. Я навеки останусь семнадцатилетним. Майклсонам больше тысячи лет. И они не постарели ни на день с той ночи. Какого это жить тысячу лет? — Этот вопрос тебе стоит задать одному из них. Но взгляни на Кэролайн. Она выглядит едва на восемнадцать, но рассуждает и думает, как взрослый человек. Ты не остановишься в развитии. — Суток недостаточно, чтобы решить такую задачку. Я хотел бы ещё один спокойный человеческий день. Даже если бы эти сутки были обычными. Но я не могу думать ни о чём кроме бесконечной жажды. О том, что солнце с каждым часом всё сильнее греет и с рассветом начнёт обжигать, как… Как огонь того вампира, а… — голос Стайлза сорвался. — Гореть заживо больно. — Тише, мальчик мой, — Ноа обнял сына, который начал содрогаться в рыданиях. Воспоминания о прошлой ночи всплыли в голове так ярко, словно всё происходило прямо сейчас. Стайлз даже словно заново почувствовал запах крови и металлический привкус во рту. Он отстранился от отца, потому что услышал его сердцебиение, а соблазн был так велик. — Возьми, выпей. Клаус сказал, что алкоголь помогает притупить жажду. Отец отошёл на расстояние вытянутой руки. Стайлз вцепился в перила и смотрел на воду. Ноа протянул бумажный стаканчик от кофе с крышкой сыну. Его сердце замерло в этот момент. Стилински-младший сделал один глоток, второй, а после обернулся и с неверием посмотрел на отца. Запах крови, который он принял за ожившее воспоминание о вчерашней ночи, оказался реальным. Парень снял крышку со стаканчика и в тот же момент отбросил его. Темно-алая жидкость растеклась по набережной. Шериф стоял не двигаясь. Перед ним стоял Стайлз. Но уже не тот Стайлз. Его склеры наполнились красным, а под глазами была сеть черных вен. Но страшно было даже не это. Страшен был взгляд, с которым сын смотрел на него. Напуганный. Растерянный. В глазах стояли слёзы. Предательство, недоверие. В этот момент Ноа всё понял. Он не заботился о Стайлзе, он был эгоистом, который боялся потерять сына. И он лишил его выбора. — Стайлз? — тихо позвал он. — Ты не мог, — также тихо ответил Стилински. — Ты не мог! — Я не мог позволить тебе умереть, — ответил шериф.***
Стилински очнулся перед рассветом. Вокруг него лежали тушки растерзанных животных. Пара белок и заяц. За деревьями послышалось копошение. Парень рывком встал на ноги. Его одежда была перепачкана в земле, майка и вовсе разорвана. — Я тебя слышу, — крикнул парень. — Выходи. На поляне появился Дерек. Зрелище сидящего среди добычи подростка вопреки всему его позабавило. Стайлз выглядел умиротворённо, довольно. Гораздо расслабленнее, чем держался с Элайджей и Ребеккой. Без пафосных вещей он был такой привычный, знакомый. Только одно смущало Хейла. Он вышел в лес, потому что почувствовал чужака на территории. Но Стайлз был своим. Только теперь всё нутро Хейла кричало об обратном. — Мой запах сильно изменился? — подал голос Стилински. — Ты ведь ожидал здесь кого-то другого. — Он будто потерял что-то. Стал слабее. Больше не такой яркий, раньше я думал, что это стая создаёт это чувство комфорта. С твоим отъездом всё изменилось. Ты как клей, как цемент удерживал всех вместе. Мне не хватает этого ощущения. Все разбились по парам, компаниям, но не хватает чего-то. Хейл подошёл ближе к подростку. Тот выглядел растерянным. Отчасти грустным. Хейл уловил волны тоски и сожаления, исходившие от Стайлза. Хейл всем своим видом пытался показать, что он не враг, что он не боится. Стайлз же видел другую картину. Он видел, что за всем, что пытается показать Дерек скрывается недоверие, страх. Он в момент оказался за спиной альфы. «Ты ведь ничего не знаешь о вампирах, не так ли, Дерек?» — прошептал подросток. Хейл развернулся и заглянул прямиком в глаза Стилински. Скорость поразила волка. «Ты и представить себе не можешь, что я теперь могу», — с этими словами Стайлз коснулся руками висков Дерека. Хейл оказался в лесу, но не таком, как в родном городе. Это больше походило на лес Луизианы. «Ты прав», — прозвучал в голове голос Стилински. — «Смотри туда». Дерека резко развернуло. Он увидел вдалеке оленя. Взрослого, красивого, грациозного самца. Он величаво переминался с копыта на копыто и время от времени склонял голову к земле. «Олень — символ благородства, добра, любимец Артемиды. Разве он не прекрасен?» — Хейл не мог оторвать глаз от животного. Тут олень вскинул голову и начал оборачиваться. Только сейчас Дерек заметил силуэт Стайлза в темноте. Парень стал на ветку, которая хрустнула под ним. «Так не интересно, взгляни моими глазами», — раздался голос Стилински вновь. И теперь Дерек стоял на ветке, не шевелясь. Он смотрел на оленя. Тот наконец-то заметил его и рванул вперёд. Но шансов убежать от вампира у него практически не было. Однако Стилински старался будто вполсилы. Он не спешил, держался немного на расстоянии. А через какое-то время и вовсе отстал от животного. Дерека разрывало от эмоций. Он чувствовал азарт Стилински, но сам не хотел убивать оленя. — Что ты делаешь? — спросил Дерек. — Тише. Я даю ему надежду, — ответил голос Стайлза. Дерек забирался на дерево и тихо перепрыгивал с ветки на ветку. Олень, уставший от погони, замедлился и неспешно ходил между деревьев. Хейл был прямо над ним, прыжок — и под его руками тёплая, мягкая шерсть. Он обхватывает шею руками и сжимает изо всех сил. Олень встаёт на дыбы, бьётся о деревья, пытаясь скинуть наездника. Хейл чувствует один за другим удары, но его руки крепко впились в шею животного. Его пальцы давят с нечеловеческой силой. Зарываются в шерсть и продолжают свой путь дальше, пока он не чувствует кровь на своих руках. Дерек прижимается сильнее и выпускает клыки. Не такие как у него. Его похожи на волчьи, а эти неестественные. Острые бритвы, аккуратные, но смертоносные. Он чувствует кровь во рту. В какой-то момент соскальзывает со зверя и оказывается под ним. Олень дезориентирован, он мечется туда-сюда. Дерек может лишь уворачиваться от его ударов. Тут он хватает одно из копыт и ломает его. Зверь падает. Хейл возвышается над ним и смотрит в глаза. В них первобытный ужас, отчаяние и некое смирение перед неизбежным. И в них его отражение. Точнее отражение Стилински. Он перепачкан в крови и земле, его лицо изуродовано проклятьем. Ещё один удар и — Хейл оказывается вновь в лесу. Перед ним Стилински. — Вот кто я теперь, Дерек, — Хейл отпрянул. Стайлз показал своё истинное обличье. — А ведь я показал тебе всего момент с охоты. На животных. Но мне нужна человеческая кровь, чтобы функционировать в полную силу. — Ты… — Кто я, Дерек? Я ещё одно чудовище, которое ты встретил на своём пути, не больше, — с этими словами Стилински исчез в темноте леса.