***
Стайлз влетел в дом Майклсонов и закрылся в комнате, которую ему выделили. Клаус с Элайджей в этот момент играли в шахматы во внутреннем дворике. «Я не ожидал, что подростковая драма ворвётся в этот дом раньше, чем Хоуп исполнится хотя бы шестнадцать», — саркастично протянул Клаус. Элайджа фыркнул и лишь переставил фигуру на доске. — Фрея, — позвал через несколько минут Элайджа. — Будь добра, зачаруй кольцо для нашего гостя. — Ты уверен? — обеспокоенно спросила девушка. — Может не стоит? — Он не глупый парень, с ним не будет проблем, — Майклсон усмехнулся. Стайлз привлёк его внимание легко и непринуждённо. Даже при том, что парень был на грани смерти, он размышлял здраво. Будто стресс наоборот помог ему собраться. Элайдже нравились умные люди. Поэтому Стилински его зацепил. Майклсон не удивился тому, что парень принял решение присоединиться к бессмертным. Он не глуп. Только его реакция показалась немного преувеличенной. Всё стало на свои места, когда пришёл отец парня. Ребекка пришла в ярость, а Клаус лишь едко усмехнулся и похлопал Ноа по плечу: «Теперь вас будут ненавидеть до самой смерти. Вашей смерти. И ещё лет двести после. У Стайлза теперь всё время мира в запасе». Мужчина только обессилено уронил голову на руки. — Это было большой ошибкой, — сказал Элайджа. — Возможно вам стоит уехать. Я позабочусь о Стайлзе. Помогу освоиться. И, когда он будет готов, сможет контролировать себя, он свяжется с вами. Если захочет. — Вы отправите его домой? — спросил шериф. — Мы не будем держать его здесь вечно. Поможем освоиться — да, взять его на попечение? Нет. Мой совет, ложитесь спать. А утром попробуйте поговорить с ним и уезжайте, — тон Майклсона был вежлив, но холоден. От хорошего расположения мужчины ничего не осталось. Фрейя вышла из одной из дверей и вложила в руку Элайджи перстень. В её взгляде читалось: «Я надеюсь ты знаешь, что делаешь». Мужчина хотел бы сказать, что знает. Он скорее чувствует. Ничего не ответив, он направился в комнату новообращённого. Стайлз нашёлся в ванной. Он стоял на коленях перед унитазом и пытался вызвать у себя рвоту. Привкус крови до сих пор дразнил его обоняние и вкусовые рецепторы. Мозг кричал: «Фу», организм требовал больше. Подросток старался просто выплюнуть всё, что он успел выпить. Резко подорвался, открыл кран в раковине, прополоскал рот и снова выплюнул. Он неосторожно махнул рукой и смахнул зеркало. Элайджа мгновенно подхватил хрупкое стекло. — Семь лет невезений не то, что тебе нужно сейчас, — мягко улыбнулся вампир. — Я думал, что я один. Почему я не услышал? У меня же теперь суперслух, — он смотрел на Майклсона как загнанный зверёк. — Ты погружен в свои мысли. Не замечаешь ничего. У меня есть кое-что для тебя, — Элайджа протянул кольцо. — Я не думаю, что хорошее время для брака… Мне семнадцать, и мы мало знакомы, — Стилински занервничал. — Это не предложение, да? — По крайней мере, чувство юмора на месте. Нет, это не предложение. Это дневное кольцо. С ним ты можешь выходить на солнечный свет. — Но я могу сгореть. Если оно слетит или его украдут, я ведь вспыхну как факел, — Стилински занервничал. — Я не хочу рисковать. — Это не риск, Стайлз, тише, всё хорошо, посмотри на меня, — Элайджа заглянул в глаза подростка и чуть-чуть надавил на его волю. — Ты не сгоришь на солнце, всё будет хорошо. Успокойся. Стилински выдохнул и надел кольцо, почувствовав то самое тепло, какое чувствовал, касаясь магических вещей или существ. Однако, торопиться с выводами он не спешил. Это вообще мало его занимало. Больше всего ему хотелось крови. И меньше всего хотелось поддаваться этой жажде. — Что если я не буду пить кровь? — Ты иссохнешь. Кожа посереет, организм перестанет функционировать. С обращением физиология перестает работать так, как должна. Она работает на крови и магии. Раньше ты потреблял пищу и организм забирал всё, что ему нужно в кровь, а всё остальное выходило естественным путём. Это упрощённая схема. Теперь всё что тебе нужно ты получаешь прямиком из крови. Магия защищает твоё тело от повреждений, старения и разложения. Потому что без магии ты ходячий труп. Как и все мы. — То есть для работы организма достаточно всего одного продукта? А если я решу съесть обычную еду? — Тебе достаточно крови для поддержания жизни, да. Остальная еда не будет так сильно насыщать тебя. Но ты будешь чувствовать вкус. Естественно при условии, что ты будешь потреблять достаточно крови, чтобы все системы и органы работали стабильно. Одно «но» — репродуктивная система, она… Лишается основной функции. — То есть? Импотенция? Или… — Стилински густо покраснел, вызвав усмешку у вампира. — Нет. Основная функция репродуктивной системы — это продолжение рода, — смеясь ответил Элайджа. — Что до остального, все прелести сексуальной жизни ты познать сможешь. Может даже больше, учитывая быструю регенерацию и повышенную чувствительность. — Учту, — ещё сильнее краснея сказал Стайлз. — Спасибо… за всё. Ты… Вы не должны возиться со мной, могли даже не спасать. Но спасибо. — Можно на ты. Я думаю, тебе стоит лечь спать. — Разве вампирам нужен сон? — Ты пережил сильный стресс. Тебе не помешает выспаться. — Хорошо, подожди, пожалуйста, в спальне. Я скоро выйду. Элайджа кивнул и молча вышел из ванной. В спальне он включил свет и взглянул на кровать. Постель была сбита и испачкана. Никто не перестелил простыни после того, как сюда принесли парня. Он был больше похож на обуглившийся кусок мяса. Майклсона передёрнуло от воспоминаний. Вампир не был мягкотелым, но сейчас не верилось, что Стилински полностью восстановился с такого состояния менее чем за сутки. Вообще не верилось, что настолько живой и оптимистичный юноша мог так кричать и терпеть боль ради близкого человека. Это было тем, что подкупило Элайджу. Преданность семье, самоотверженность. Стайлз был готов умереть, лишь бы спасти отца. Отец тоже был готов на что угодно, чтобы спасти сына. Только в случае Стайлза тот рисковал только своей жизнью, а его отец решил всё за своего ребенка. Элайджа знал, что долго его внушение не продержится и скоро злость и обида захлестнут Стилински. И лучше это не задерживать. Но на сегодня с парня достаточно. Стайлз вышел в тот момент, когда Элайджа уже закончил заправлять постель и сел в кресло у кровати. Стилински вышел из ванной в растянутой майке и забавных боксерах по мотивам бэтмена. Да, ему семнадцать, он достаточно взрослый, чтобы покупать себе нижнее бельё такое, какое ему хочется. Но сейчас под взглядом тысячелетнего вампира ему стало не по себе и как-то неловко. Особенно с учётом, что Элайджа до сих пор был в костюме, в котором хоть сейчас в самые престижные казино или на красную дорожку. «Зачем я попросил его остаться?» — подумал парень. Усталость действительно накатила. Подросток лёг на кровать и уставился на Элайджу. «Пригласить или нет, сказать, чтобы ушёл? А зачем просил подождать?» — Стилински заёрзал под одеялом. — Я останусь, — сказал Элайджа. — Просто послежу за тобой. Организму нужно… приспособиться. Первые пару дней лучше, чтобы ты был под присмотром. — А тебе там… Удобно? Если что, я подвинусь. — Спокойной ночи, Стайлз, — Элайджа мгновенно оказался у прикроватной тумбы, подоткнул одеяло под Стилински и выключил свет. После чего вновь занял место в кресле.***
Стайлз проснулся с чувством голода, когда над городом едва дребезжал рассвет. Он взглянул на тумбочку, но вместо неё стоял мини-холодильник, которого раньше не было. Парень осторожно открыл дверцу и поморщился. Внутри лежали пакеты с кровью. «Вот так неприкрыто», — подросток зажмурился. Но жажда его убивала. Он боязливо взял один пакет и осторожно открыл один клапан. Запах ударил по рецепторам, ещё больше усиливая жажду. Подросток зажмурился и осторожно начал тянуть кровь. Вкус больше не казался таким мерзким. Это было… терпимо, если забыть, что это кровь. Но этого было мало. Нужно было ещё. Утолив свой голод, Стилински довольный откинулся обратно на подушки и повернулся на бок. Где его ждал сюрприз. Рука Элайджи оказалась у него прямо под шеей, а сам вампир полусидел-полулежал на кровати. Его лицо было расслаблено, пиджак лежал на стуле, рукава рубашки закатаны, а верхние пуговицы ослаблены. Стилински ничего не мог поделать с нарастающим возбуждением и притяжением к древнему. «Насмотрелся видео с папочками, поздравляю», — вздохнул парень. Но он решил просто вернуться в исходное положение и положил свою голову на грудь древнего. Если Элайджа допустил это ночью, вряд ли он будет возмущаться. В следующий раз Элайджа проснулся раньше Стайлза. Стилински покоился на его груди и крепко обнимал древнего. Майклсон вздохнул. Когда он принёс холодильник с кровью, Стилински сильно ворочался и кричал во сне. Древний осторожно сел на кровать, опираясь на спинку и положил свои пальцы на виски подростка. Стилински в своем сне бегал по лабиринтам из улочек Нового Орлеана от вампира, который пытался его убить. Снова и снова попадал в ловушку, а когда сражался с монстром, тот в момент смерти превращался в отца Стайлза, и парень раз за разом сидел с умирающим родителем на руках. Элайджа нахмурился. В этот раз он помог Стилински выбраться из ловушки. Он понятия не имел куда, хочет перенести подростка, но думал о месте, которое умиротворяет его самого. Стайлз выбежал так далеко вперёд, что не заметил, как Новый Орлеан остался далеко позади. — Где я? — парень начал оборачиваться кругом. — Это один небольшой городок во Франции. Маноск, — ответил Элайджа. — Что я здесь делаю? Что ты здесь делаешь? — Тебе снился кошмар. Я постарался немного сменить декорации. — Это возможно? Ещё одна фишка первородного? — Стилински усмехнулся. — Когда-нибудь и ты этому научишься. Можем прогуляться. Ты был во Франции? — Элайджа поравнялся с подростком и пошёл вперёд. Он вспоминал с удовольствием и ностальгией жизнь, которая у него была здесь. Ни семьи, ни прошлого. Он был свободен здесь и жил так, как ему хотелось. Элайджа не жалел о том, что вернулся домой, он всё ещё ценит семью больше всего. Но и о времени, когда он был свободен от них, он не сожалеет. Первородный привёл Стайлза в бар, где он играл вечерами и забежал за барную стойку. «Что я могу вам предложить?» — спросил он у Стилински. Ему хотелось немного побыть несерьёзным. Тем более ему хотелось узнать Стилински получше. Раз ему предстояло провести с ним несколько следующих недель, это точно не было лишним. — А что ты посоветуешь? Я ведь теперь не пьянею? — растерялся подросток. — Это же сон, здесь можешь захмелеть. Если хочешь, — Элайджа скинул пиджак и закатал рукава. Уверенными движениями он начал натирать стойку. — Может быть вина? Ты ведь не большой знаток алкоголя, да? — Ну, мы с моим другом как-то украли бутылку бурбона у его отца. Скотт блевал потом полночи, а мне нормально. Ну и пиво несколько раз пил. Я теперь всё равно не смогу официально выпить, навеки семнадцатилетний. Смысл ждать теперь? — Я могу предложить тебе что-то полегче для первого раза, — усмехнулся древний, доставая из бара бутылку красного вина. — Пино-нуар. Многие считают снобизмом пить вина из этого сорта винограда и насмехаются, когда кто-то говорит, что предпочитает эти вина. Но это только необразованные глупцы. И тебе будет легче, пока ты осваиваешься с новыми ощущениями, пробовать что-то более легкое. Деликатное, утончённое. Первородный широким жестом откупорил бутылку и наполнил два бокала. Вишнёво-алая жидкость наполнила бокалы. Стилински с умным лицом покрутил бокал, посмотрел на свет. Принюхался. Запахов было много. Слишком много для него. — Как я могу различать ароматы? Я даже не знаю половины из них. Но знаю, что это оно. Как-то неестественно. Откуда я знаю это? — Я ведь создал этот сон. Мой опыт — твой. Это очень удобно, когда нужно поделиться какими-то знаниями. Попробуешь? Элайджа приподнял свой бокал и протянул осторожно к бокалу Стайлза. Стук бокалов, свет в баре стал чуть мягче, а первородный тем временем переместился к роялю. Стилински сделал пару глотков на пробу, пытаясь разобраться, в чём же прелесть вина и почему все его так любят. Вкус был интересный, очень сложный, и он всё никак не мог разобрать его на части. Элайджа тем временем играл приятную мелодию, которая, как и вкус вина, складывалась из множества деталей в лёгкую, изящную и в то же время сложную композицию. — Тебе нравится? — голос Элайджи на удивление был тихим. — Вино? — Да, именно, — Майклсон упрекнул сам себя за подобные мысли. Мысли о том, что этот сон становится всё интимнее. — Необычно, трудно разобраться. Но приятно, — ответил Стилински. И он сам не мог сказать, говорит он про вино или это… свидание во сне? «Куда полетели мои мысли?». — подумал подросток. Но видеть вампира таким было удивительно. После того дня, что они были знакомы, он чувствовал, будто только сейчас видит настоящего Элайджу. Он не прячется за маской вежливости, костюмом, не держит дистанцию. Говорит, что думает. Пока мужчина играл, он не спеша и тихо рассказывал про свою жизнь в этом городе. О том, как потерял память о своей семье, как жил здесь, приходил каждый вечер в этот бар и играл за чаевые от незнакомцев, которые со временем стали знакомыми. Как это часто бывает в небольших городах. По мере того как древний рассказывал, бокал Стайлза всё больше и больше пустел. То ли атмосфера, то ли вино действительно подействовало, но он чувствовал себя расслабленнее. Элайджа оторвался от клавиш и взглянул на подростка, который в открытую рассматривал его. «Он выглядит сексуально», — подумал Стайлз, стесняясь собственных мыслей. — «Стоп. Это просто последствия стресса, он банально добр к тебе, ничего больше. Хватит пялиться. Даже не думай». Парень отвёл взгляд и пошёл к стойке налить себе ещё вина. Едва он дошёл, как за ним оказался Элайджа. Почти вплотную мужчина прижимался грудью к спине подростка. «Всё хорошо?» — тихий, едва различимый шёпот. Элайджа сам не знал, что он делает. Затяжное одиночество и череда неудачных отношений оставили достаточно глубокий след. Но его способность чувствовать никуда не делась. И почему-то эти чувства пробудились именно сейчас. Именно с этим парнем. — Да, просто хочется пить, — Стайлз потянулся к бутылке дрожащей рукой, но вампир перехватил её раньше. Теперь его руки были по бокам от рёбер Стайлза. Он осторожно налил бокал и отстранился. — Мне семнадцать, — сказал Стилински, оборачиваясь. — Все говорят, что это лучшая пора, чтобы влюбиться. Что именно в этом возрасте люди наиболее восприимчивы к любви. И я вижу, как мои сверстники и друзья влюбляются, заводят отношения. А я остаюсь за бортом. Пытаюсь разобраться с проблемами оборотней дома, в которые меня втянул мой друг, сутками ищу информацию по крупицам и умудряюсь влюбиться в того, кто на меня даже не посмотрит. Не так уж и романтично. А теперь… Теперь я вообще умер. Он отпил глоток и осмелился взглянуть на первородного. Элайджа смотрел на него с грустью и сочувствием. — Не нужно, — Стайлз выдохнул. — Не нужно жалеть меня. Я привык справляться со всем этим один. И дальше справлюсь. — Мой брат убил большую часть моих возлюбленных. Некоторых убил я сам. За тысячу лет я разочаровывался в любви и влюблялся вновь. А последняя моя влюблённость была в женщину, которая является матерью Хоуп, дочери моего брата. Я тоже в некотором роде всегда за бортом. Мы все были за бортом, пока Клаус не успокоился. У тебя много времени впереди. Ты сможешь найти любовь, — улыбнулся Элайджа. — И потерять. А потом вновь обрести. Всё это циклично. Повезёт, если это будет один человек. Но в наших реалиях это не просто. А насчёт смерти… Стайлз продолжал смотреть в глаза первородного и пропадать в них. Его речи были складными и радовали слух. Голос мягкий, спокойный. Мужчина встал и подошёл совсем близко. — Разве мёртвый мог бы насладиться вкусом вина? — он осторожно прислонил бокал к губам Стайлза. Тот сделал аккуратный глоток и отставил бокал. — Мёртвый мог бы вести столь приятные беседы? Или оценить замечательную музыку? — Но ведь ты… Ты не играешь больше? Как? Откуда она идёт? — Майклсон только усмехнулся. — Потанцуем? — и он осторожно приобнял Стилински одной рукой за талию, а вторую вложил в его руку. Стайлз шагал неуверенно. Элайджа старался вести осторожно, без давления. Он хотел, чтобы парень сам подстроился под ритм, почувствовал его. Мелодия продолжала играть. Столики испарились, чтобы не мешать, и они будто застыли в моменте. В какой-то момент Стайлз остановился и прижался к первородному. — Ты не мёртв, Стайлз, — прошептал Элайджа. — Это новая жизнь. Ты познаешь все её прелести и горечи. Я постараюсь быть рядом, если ты захочешь. Я тебя обратил, это моя ответственность. — Только ответственность? — Стилински проклял себя за этот вопрос, только он его произнёс. Элайджа посмотрел на него сверху вниз и осторожно взял за подбородок, поднял так, чтобы Стайлз смотрел ему в глаза и нежно коснулся своими губами его губ. Поцелуй был почти невинным, но они оба почувствовали что-то. Что-то откликнулось в них обоих. Тысячелетний вампир и семнадцатилетний новообращённый. Но оба одинаково одинокие и нуждающиеся в любви. — Спасибо за приятную компанию, Стайлз… — Мечислав, — перебил Стилински. — Прости. Меня зовут Мечислав. Показалось правильным сказать тебе. Элайджа кивнул и продолжил: — Спасибо, Мечислав. Нам пора, тебе нужно всё же отдохнуть, как и мне теперь. И прости меня, — Майклсон грустно улыбнулся. — За что? — спросил Стайлз, но Элайджа вновь заглянул в его глаза. — Утром ты не вспомнишь, что тебе снилось, ни кошмаров, ни этот сон. На этом Элайджа покинул сознание подростка и уснул. Вот так нелепо на кровати с ним, практически в обнимку. Но он заметил, что Стайлз уже просыпался утром. Очевидно, жажда настигла его. По всей кровати лежали опустошённые и разорванные пакеты с кровью, а сам Стилински был перепачкан кровью и успешно заляпал рубашку древнего. Элайджа на пробу пошевелился, но его попытки высвободиться привели только к тому, что Стилински ещё сильнее прижал его к себе. Вампиру ничего не оставалось, кроме как разбудить подростка. Стилински проснулся неохотно. Но едва он увидел кровь вокруг, как мигом подорвался с кровати и запутался в шторах, обрывая их и впуская солнечный свет в комнату. Новообращённый мигом забился в угол, куда не проникал солнечный свет. Элайджа тяжело вздохнул. Видимо им придётся долго над этим работать. — Стайлз? — позвал древний. — Что произошло? — подросток в ужасе смотрел на кровь. — Ты скорее всего проснулся ночью. Захотел крови и не сдержался, — ответил Элайджа. — Первые дни после обращения это нормально. Голод особенно силён. — Я помню, что взял один пакет. Но я не разрывал его. Я не… — он взглянул на свои руки, которые были перепачканы кровью, а после заметил отражение в зеркале. Его лицо, шея, майка — всё было в крови. — Стайлз, иди сюда, — позвал Майклсон. Подросток многозначительно показал на окно. Солнце заливало комнату. После он взглянул на перстень на своей руке и вспомнил слова первородного. Новообращённый вампир аккуратно протянул руку с кольцом на солнечный свет и завороженно рассматривал перстень. Он был выполнен в форме скарабея, какого можно было увидеть на символах древних египтян. Солнце не обжигало, никаких внешних и внутренних изменений Стилински не почувствовал. «Скарабей почитался как священное насекомое богов Солнца и считался символом созидательной силы Солнца, возрождения в загробной жизни у древних египтян», — вспомнил Стайлз информацию с одного из сайтов. Ему не спалось, и каким-то немыслимым образом он начал читать про египетскую мифологию. У всех, наверное, такое бывало… Ну или нет. Но Стилински нашёл довольно символичной форму перстня. Правда, вряд ли египтяне подразумевали такое возрождение. Элайджа с интересом наблюдал за новообращённым. Тот всё же подошёл к нему, но с той стороны, где не было следов крови. — Всё в порядке, ты игнорировал жажду весь день. Нужно просто учиться контролю, не позволять себе слишком долго голодать. Ты ведь никого не убил, — Элайджа взял руки Стилински в свои. — Пока что… — Что? — Пока что никого не убил, — Стайлз от нервов сильнее сжал ладони первородного в своих. Он снова почувствовал то самое тепло, будто он наполнялся магией. — Но что будет, когда убью? Я ведь не смогу вечно оставаться чистым, что будет, если кровь из пакетов не всегда будет под рукой? Если я не смогу остановиться, как сегодня ночью? Это ведь могли быть не пакеты, это могли быть прохожие. Это мог быть даже мой отец. Я опасен для общества, Элайджа. Я… Первородный почувствовал странное ощущение. Чем дольше подросток говорил, тем сильнее его хватка становилась, а жизненные силы древнего его покидали. Стайлз будто ничего не замечал и продолжал говорить. Его захватывала паника. Свечи, стоящие на комоде за ним, загорелись неестественно сильно. Пламя перекинулось на обои и картину. Элайджа попытался выдернуть руки, но Стилински держал крепко. Древний чувствовал, как он иссыхает. В комнату ворвался его отец, и отвлёк на себя внимание парня. Почувствовав дым, Стилински запаниковал ещё сильнее и обезумевшим взглядом посмотрел на отца. — Ты! — закричал он. — Это всё ты! Посмотри, что ты со мной сотворил! Стилински подбежал к отцу и прижал его к стене. Он взял его за горло и приподнял над полом. Его пальцы сжимались всё сильнее на горле Ноа, а глаза вновь налились кровью. Шериф с ужасом и неприязнью смотрел на того, в кого превратился его ребенок. Он шёл с мыслью о том, как будет просить прощения у Стайлза. Но больше он не видел в этом существе своего сына. — Убей меня, — прохрипел Ноа, — лучше уж так. — Нет, — Стайлз резко отпустил отца и тот упал к его ногам. –Ты проживёшь долгую жизнь. Я позабочусь об этом. И каждый день ты будешь ненавидеть себя за то, что сделал со своим сыном. Потому что всё, что я сделаю — это результат твоих решений. Твоего эгоизма. — Мне нужно было позволить тебе умереть, — сказал Ноа. — Но уже слишком поздно. Возвращайся домой и никому ни слова о том, где я или что произошло в Новом Орлеане. В этот момент к комнате подбежали Клаус и Кэролайн, почувствовавшие запах гари. Дым валил черными клубами из комнаты. «Зови Фрею!» — скомандовал он Кэролайн, а после заметил обескровленного Элайджу, к которому уже подбиралось пламя. — Кто ты такой? — гневно спросил гибрид. Его поза ничего хорошего не сулила. Стайлз понимал, что он снова в секунде от того, чтобы его убили. Но страх за брата пересилил в Клаусе, и он бросился к нему, а Стилински перемахнул через перила и выбежал из дома, вновь оказываясь в одиночестве посреди Нового Орлеана.***
Стайлз привык к повышенному вниманию к своей персоне, поэтому приехал в школу на алой Феррари шестьдесят четвёртого года. Было что-то, что привлекало его в ретро-автомобилях. А эту машину они с Элайджей нашли на одном из аукционов. Хотя продавец очень сильно их обманул. Практически все внутренности машины пришлось заменить, чтобы привести её в полную готовность. Стилински пару минут посидел в машине, у которой уже успела собраться толпа зевак, но что-то мешало ему выйти. Неуверенность внутри раздражала и вызывала злость. «Никакой злости, вдох-выдох, Стайлз», — повторял он сам себе. Через пару минут, когда все эмоции пришли в норму, он с улыбкой вышел из машины и направился к школе. Ему ещё объяснить администрации своё долгое отсутствие в начале года. — Неплохая тачка, Стилински, — послышался голос Джексона. — Я смотрю, ты стал любителем старины? — А ты, Уиттмор, злишься, что больше не можешь сказать, что твоя тачка самая дорогая на школьной парковке? — лицо канимы скривилось. Стилински прошёл дальше, а Джексон быстро начал набирать сообщение на мобильном. «Стилински в школе», — отправил парень сразу всем, кто был в стае. И все мгновенно выглянули в окно, где солнце, хоть ещё и не вошло в зенит, но светило достаточно ярко. «Может, он не вампир?» — пришло сообщение от Скотта. «Он сто процентов вампир», — отправил Дерек и отложил мобильный. То, что он видел той ночью, не оставляло никаких сомнений о природе Стайлза. Но вопросов было всё также много. В их краях никогда не водились вампиры, либо же настолько давно, что о них не сохранилось ничего. Хейл пересматривал тонны информации, общался с Дитоном, но тот лишь пожимал плечами. «Вампиры были изгнаны из этих мест ещё при первых оборотнях, насколько мне известно, после никакой информации о них не было», — это всё, что сказал ему друид. Питер только ехидно поглядывал на племянника, но информацией особо не делился. Хейл-младший в целом избегал дяди, который только что и мог ставить его в неловкое положение, подшучивать и давить на больное. Мужчина понял, что единственный вариант получить информацию — это спросить напрямую. Поэтому он собрался и отправился в ателье, чтобы найти подходящий наряд для сегодняшнего мероприятия. В приглашении был указан официальный дресс-код. Скотт тоже собирался. В школе у него не получилось поговорить со Стайлзом. На уроках тот был полностью сосредоточен, а не перерывах куда-то пропадал. Он был не очень доволен последними новостями, а точнее их полным отсутствием. Шериф и его мать съехались не так давно, но даже это не приблизило его к разгадке о том, где был Стайлз и кем он стал. Даже после возвращения лучшего друга Ноа не дал никаких комментариев. Лишь сказал, что, вероятно, к Стайлзу не стоит приближаться теперь. Это опасно. Поэтому Мелисса была очень обеспокоена походом сына на новоселье Майклсонов. Но Скотта только сильнее и сильнее выбешивала эта обстановка дома. Никаких ответов. Только: «Ты не должен пересекаться со Стайлзом». При чём это говорил сам отец парня. Мелисса лишь отмалчивалась, она сама не знала всей правды. Лишь сказала, что что-то произошло в той поездке, что изменило друга Скотта. Маккол взглянул на часы, до вечеринки оставалось ещё несколько часов, но он надеялся, что Стайлз будет не против компании и помощи от лучшего друга. Поэтому он вышел из дома и направился по адресу из приглашения.