***
— Ты, должно быть, наслаждаешься этим? — раздражённо бросил Стилински, глядя на довольное лицо Кола. — А что не так? Всегда забавно наблюдать за тобой, когда ты нервничаешь, — Кол не отрывал взгляд от мобильного, в котором играл в какую-то казуальную игру. — Я не нервничаю. Я в бешенстве, — Стилински сжал руку в кулак и заставил несколько сосудов в мозгу первородного лопнуть. Кол, привыкший к выходкам подростка, прикрыл глаза и отложил телефон. Ситуация была действительно неприятной. Однако поделать они ничего не могли. — Я думал, тебе нравится умываться кровью, — усмехнулся первородный. — Забыл уже, как принимал кровавые ванны, наслаждаясь видами Берлина? Ты так и не рассказал, что конкретно произошло тогда. Ты ведь был в порядке, собирался домой, а потом как с цепи сорвался. Стайлз нахмурился. Теперь он не особо хотел вспоминать своё маленькое путешествие по Европе. Ему было нелегко вписаться в семью первородных, более того, никто не собирался его туда вписывать. Помощи от ведьм в обучении ждать тоже не приходилось. После происшествия на кладбище вампиры практически не пересекались с ведьмами. Те забились в свой район и только изредка появлялись в зонах влияния вампиров. Его обучением занимались в основном Фрея и Элайджа. Давина относилась к Стайлзу с подозрением, она, будучи выращенной общиной ведьм, разделяла их взгляды на еретиков. Гримуары Эстер помогали Стилински понять свою магию, направить её в нужное русло. Мать первородных писала эти книги на случай, если она окажется вдали от своих детей, когда чей-нибудь дар пробудится. Поэтому там расписывалось всё с самых азов. От базовых вещей, таких как разжигание огня, до сложных кровных ритуалов. К ритуалам Стайлз обращаться не спешил, а вот защитные чары его действительно волновали. Кроме обучения магии, Кэролайн активно помогала юному еретику смириться со своим положением и объясняла, как выживать, будучи вампиром. — Всё не так сложно, как тебе может показаться. Как ты себя чувствуешь? — спросила девушка, пока они гуляли по городу. — Я зол, расстроен, но в остальном неплохо. У меня получается контролировать магию, иногда правда до сих пор случаются выбросы. Жажда больше не мучает как в первые дни. Может, всё действительно не так плохо, — рассуждал подросток. — Я рада слышать это. Просто… — девушка остановилась и начала накручивать прядь. Она была готова смотреть куда-угодно, только не на парня. — Что такое? Кэр… — Стилински начал нервничать. Кэролайн и он проводили много времени. Возможно, именно её Стайлз мог бы назвать своим другом. Девушка сжала руки в кулаки и выдохнула. — В общем, Клаус начинает нервничать. Когда ты приехал, он согласился на то, что мы тебе поможем и всё. Он не доверяет тебе и считает опасным. Единственное, что его останавливает, — это мы с Элайджей. Фрейя… она нейтральна, но тоже всё время ждёт подвоха. Мне очень-очень жаль. Я знаю, что ты не замышляешь ничего против нас, но это… Майклсоны. Они всегда были параноиками. — Я не совсем понимаю… Думаешь, что мне пора? Но… Я чувствую себя совершенно неготовым к возвращению. Там отец, Скотт, мои друзья… Дерек. Что если я наврежу кому-то из них? Я до сих пор не овладел магией на достаточном уровне. Чёрт, — парень сел на скамейку. — Хотя ты права. Я знал, что это не будет длиться вечно. Это ведь не моя семья. Я просто свалился вам всем на голову. Я… Я скажу Элайдже, что собираюсь уехать. Как думаешь, мы сможем продолжить общаться? — Стайлз, — Кэролайн улыбнулась. — Ты всегда можешь рассчитывать на меня. И на Элайджу. Он человек слова, а когда дело касается тебя… Не уверена, но ты ему не безразличен. Это что-то больше, чем забота о подопечном. Я не видела, чтобы он был настолько терпелив с кем-то кроме Клауса. — Ты выдумываешь, — фыркнул Стилински. После той ночи, когда юный еретик едва не сжёг первородного, Элайджа поставил серьёзные границы. Они со Стайлзом почти не оставались наедине, их разговоры сводились исключительно к обучению. И парень убеждал себя в том, что всё так, как и должно быть. Но какое-то предчувствие не давало ему спокойно сидеть, когда они всё же оставались один на один. Или сконцентрироваться, когда первородный в задумчивости наблюдал за ним. Стайлз пытался разобрать этот взгляд, как Элайджа заставлял его разбирать на части запахи и вкусы. Стилински помнит один из уроков. Майклсон завязал ему глаза и заставил разбирать по нотам парфюмы. Сначала один. После другой. От однокомпонентных они переходили к всё более и более сложным ароматам. «Зачем мы делаем это?» — спросил подросток. Элайджа сказал, что тренировать нужно не только тело, но и ум, обоняние, которое может спасти чаще, чем слух. «По парфюму, — начал первородный, — можно многое понять о человеке перед тобой». Социальный статус, предпочтения, черты характера. Поэтому они проводили много времени, разбирая разные ароматы. Однажды Майклсон принёс небольшой флакончик. Стайлз привычно закрыл глаза и втянул воздух. «Травяной, всего один компонент», — а дальше он начал задыхаться. Ноздри начало жечь, будто их натёрли перцем, он сорвался с места и выдернул флакон из рук Элайджи. «Вербена». Элайджа усмехнулся и осторожно забрал флакон из рук подопечного. Эти тренировки Стилински нравились меньше магических или тех, где можно похвастаться новой силой. Один из немногих Майклсонов, который проникся Стайлзом с самого начала, оказался Кол. Несмотря на новообретённую силу и скорость, с координацией у Стилински были проблемы. И в целом с ловкостью. Тогда парень просто предложил Стайлзу позаниматься вместе с ним. Они тренировались в заброшенном лофте Марселя, которому пришлось экстренно покинуть Новый Орлеан раньше, чем его бы отправили на тот свет. Кол не был серьёзным как Элайджа, Клаус или Фрейя. Он позволял себе шутить, рассказывал забавные истории, коих накопилось много за его жизнь. Тело Стилински достаточно быстро обретало более крепкую форму. «Вампирский метаболизм», — объяснял Кол. — «Ты хорошо питаешься, упражняешься, в итоге мышечная масса нарастает. Да, фактически ты труп и не должен меняться, но магия поддерживает жизнь в тебе. Тело продолжает функционировать. В целом тебе ещё повезло обратиться в том возрасте, когда ты полон сил. Думал когда-нибудь, почему не видел старых вампиров?». Стилински хотел сказать, что в целом не видел много вампиров, а потом подумал, что такое вообще «старый вампир». Учитывая, что первородным всем около или более тысячи лет. Кол сказал, что тело остаётся таким, каким было в момент обращения. Следовательно, старика обращение конечно исцелит от каких-то недугов, но он так и останется стариком навсегда. Очень уязвимым и неприспособленным. «Нам в этом плане повезло, мы молоды и прекрасны, такими и останемся до скончания веков, ну или если Ник снова не решит избавиться от своей семьи», — усмехнулся Кол. — «Как насчет забега по новоорлеанским крышам?». Стилински лишь рассмеялся и выбежал из зала. Скорость — это то, что ему нравилось больше всего в новых способностях. Вернувшись с прогулки с Кэролайн, он был слегка поникшим. Стайлзу нравилось в Орлеане. Он был благодарен Элайдже, Фрейе — всем Майклсонам. Даже Никлаус научил его чему-то, сам того не желая. Ник просто защищал свою семью, поэтому Стилински не мог по-настоящему разозлиться на первородного за то, что тот ему не рад. Они и не должны быть ему рады. Отец не отвечал. Стайлз решился позвонить ему, но уже несколько дней он не мог добиться ответа. В любом случае, он заказал билет на самолёт, а потом ещё один на автобус до Бейкон-Хиллз. Элайджа заглянул вечером. Он выглядел серьёзнее, чем обычно. — Ты уверен? — спросил мужчина. — Прошло не так много времени, ты мог бы остаться здесь. — Всё в порядке, я не хочу тянуть до тех пор, пока Клаус не укажет мне на дверь. Ты не укажешь, ты слишком галантен, но уговор был ясен с самого начала. Я здесь только чтобы освоиться, на первое время. Я больше не собираюсь кидаться на первого встречного, а магия почти под контролем. Я смогу, честно, смогу. Ты веришь в меня? — Я… Не сомневаюсь, Стайлз, — первородный подошёл ближе. Ближе, чем позволял себе обычно. — Ты хороший… ученик. — Мы не навсегда прощаемся, так ведь? Я с удовольствием приеду как-нибудь поизучать гримуары, или ты можешь приехать. Вообще все можете приехать. Представь, стая, которая ничего не знает, и тут резко появляемся мы. Такие грозные и серьёзные вампиры. А они такие: «О боже, кто это? Стайлз, а почему ты с ним?». И я типа: «Расслабьтесь, это мои друзья». Парень выглядел настолько вдохновлённым своей речью, что Элайджа не смог сдержаться и улыбнулся. Он положил свою руку на плечо подростка и неуверенно сжал крепче. Стилински улыбнулся. Что-то было в этом моменте. Он чувствовал себя так, будто он что-то упускает, будто первородный что-то недоговаривает. — Не хочешь поспать перед отлётом? — спросил Элайджа, отстраняясь. — Нет, я подумал, может… Может, пройдёмся по городу? Зайдём в какой-нибудь бар? Хочу пройтись. Ты много для меня сделал, а я знаю о тебе больше со слов твоих родственников, чем от тебя самого. Элайджа улыбнулся, но покачал головой. «Так будет лучше, Мечислав», — улыбнулся первородный и, пожелав доброй ночи, удалился. Стилински тяжело вздохнул и написал Колу. «Прощальный забег по Орлеану?». Ответ пришёл почти сразу.***
— Он уезжает? — удивлённо спросил Ник, услышав, как Стилински покинул дом. — Это к лучшему. Кэролайн смерила возлюбленного строгим взглядом. Ребекка, присоединившаяся к импровизированному вечеру в гостиной, непонимающе оглядывала присутствующих. Элайджа сидел за роялем и наигрывал какую-то незатейливую мелодию. Фрейя принесла бутылку вина и предложила всем по бокалу. — Что-то Элайджа не выглядит счастливым, — ухмыльнулась Ребекка. — Не ты ли жаловался, что тебе навязали быть нянькой? Радуйся, с тебя снимают эту обязанность. Мелодия стала более тихой и угрожающей. Элайджа не поднял взгляд. Все притихли, прислушиваясь. Майклсон не был фанатом публичных выступлений, но сегодня ему хотелось забыться в музыке. Однако главный слушатель, который мог бы узнать эту мелодию, сейчас бегал по крышам с его братом и думал, что совершенно ему безразличен. Сбившись, Элайджа выругался. — Он, очевидно, плохо на тебя влияет, — рассмеялась Ребекка. — Чтобы Элайджа позволял себе такие выражения. Не помню такого. — Только не говори, что ты привязался, — встрял Никлаус. — Нет, — крышка опустилась на клавиши рояля. — Ложь. Я хорошо тебя знаю, брат. Я видел, как ты влюбляешься и разочаровываешься, даже раньше, чем ты сам. Я знаю эти взгляды, эти твои игры. Ты пытаешься держать дистанцию, хотя сам же от этого страдаешь. Вместо того, чтобы просто взять, насытиться и пойти дальше, ты усложняешь, каждый раз придумывая великую любовь, — усмехнулся Клаус. — Так вот, что у тебя с Кэролайн? Она тебе интересна только из-за того, что тебе пришлось её добиваться? Как скоро собираешься пойти дальше? — зло спросил старший Майклсон. — Мои влюблённости, будь добр, оставить мне. Кэролайн хотела было вклиниться, но поняла, что этот разговор был не для того, чтобы задеть её. Ребекка подняла руки, сказав, что она в этом не участвует. Тема отношений в этой семье всегда была очень трудной. Любовники Майклсонов не имели обычая долго жить. А любовники Ребекки особенно. Ник и Элайджа смотрели друг на друга испытывающе. — Ну же, брат, извини, я не ожидал, что такой мальчишка сможет пробудить в тебе нежные чувства. Если бы я знал, что всё так серьёзно, я бы не позволил себе таких высказываний, — Клаус слегка отступил. — Серьёзно, Эл? — Фрейя вступила в разговор. — Семнадцатилетний мальчишка-еретик? — Что из этого тебя смущает? Семнадцатилетний, мальчишка или еретик? Он еретик, поэтому его возраст теперь не имеет практически никакого значения. Остаётся еретик или мальчишка. Что тебя смущает? Девушка смутилась. Она ещё не видела брата таким. Элайджа мог быть строгим, мог быть грубым, а мог быть галантным и снисходительным. Но сейчас, попав в ситуацию, где его родные обсуждают его выбор партнёра, он выглядел так, словно готов снести кому-то голову. — Он знает? — спросила Кэролайн. — Мне кажется, ему стоит знать. — Он не помнит. Не стоит. Пусть возвращается домой, туда, где ему место. Его друзья, его семья. Какой смысл в этом? Я не хочу покидать свою семью, а ему здесь делать нечего. — Опять думаешь обо всех, кроме себя. Зря ты так. Поезжай с ним, мало ли что случится в том городе. Ждут ли его? Отец не отвечает на его сообщения и звонки. Он старался скрыть это, но у него пока не получается ставить стабильные заглушающие заклятья, — сказала Фрейя. — Он… очень чувствительный. — Я поеду, но только чтобы удостовериться, что всё в порядке, — с этими словами Элайджа удалился. Первородные только многозначительно переглянулись, но вскоре тоже разошлись. Стилински появился под утро. Он крадучись забрался в комнату, чтобы забрать вещи, но его моментально схватили и прижали к стене. Еретик мгновенно распознал нападающего и наслал своё любимое заклинание расширения сосудов. — Хорошая попытка, Стилински, — усмехнулась Ребекка. — Но я дочь ведьмы, по чьим книгам ты учишься, и я научилась терпеть вещи и похуже. — Рад за тебя, так ты решила попрощаться? — рассмеялся подросток. Хватка ослабла и тело Стайлза рухнуло на пол. Блондинка смотрела на него сверху вниз. Она будто пыталась что-то рассмотреть в нём. Девушка села на корточки и тихо, на грани слышимости, прошептала: «Элайджа — мой самый близкий человек в этом мире, ближе Клауса, Марселя и всех остальных. Если ты расстроишь или обидишь его, я найду тебя и убью. Счастливого пути». На этом девушка ушла, оставляя подростка с кучей вопросов в голове. Он не понимал, к чему это было. Стайлз уже попрощался с Элайджей, поэтому слова Ребекки не принял всерьёз. По дороге в аэропорт он думал о том, стоит позвонить Скотту или нет. Но решил, что лучше будет устроить сюрприз. Кроме того, отец не отвечал. Это беспокоило Стилински сильнее, чем реакция друзей на его возвращение. Стилински был и готов к возвращению, и в то же время боялся его до жути. «Да ладно, я бы никогда сам не почувствовал это, — успокаивал себя парень, сидя в салоне самолёта. — Никто не пострадает. Я позавтракал, а значит, до вечера точно смогу протянуть без крови. К вечеру я уже буду в Бейконе и смогу договориться с Мелиссой о пропуске в хранилище больницы. У меня нет желания вгрызться в чью-нибудь шею». В целом мысль об убийстве или даже о том, чтобы питаться живым человеком, вызывала только рвотные позывы. Элайджа объяснял это травмой. Они пытались несколько раз научить Стилински «аккуратно пить», но парень с трудом мог это сделать. «Выпить, исцелить, стереть» — идеальная формула, но всё равно она вызывала у Стайлза отторжение. Полёт прошёл спокойно. Элайджа спустился не спеша по трапу, выглядывая знакомый силуэт в толпе. Стилински уверенно вышел из аэропорта и поймал такси. Майклсон же добрался до города и воспользовался услугами каршеринга. Если так можно назвать то, что первородный внушил водителю отдать ему свою машину и навсегда забыть о ней. Элайджа сильно нервничал. То, что отец Стайлза не выходил на связь, его беспокоило. Мужчина спешно покинул Новый Орлеан, но прошло достаточно времени, чтобы смириться. Включив расслабляющую музыку, Майклсон позволил себе раствориться в дороге. Через пару часов мужчина пересëк городскую черту Бейкон-Хиллс. Согласно расписанию на станции, автобус, на котором приедет Стайлз, должен был прийти через пару часов. Он никогда не бывал в этом городе, хотя казалось, будто он изучил все штаты вдоль и поперёк за свою долгую жизнь. Но что-то словно отводило взгляд от этого города. «Ник, я на месте, что известно вообще про этот город?» — спросил Майклсон, пока не спеша прогуливался по парку. Информации было немного. Первородные действительно ни разу не бывали в этом месте, а информация из открытых источников совершенно ничего не давала. Майклсоны с интересом отнеслись к этому месту. По словам Стилински, здесь много лет живёт стая оборотней, о которой почти нет информации и которая сама по себе ничего не знает о существовании вампиров. Время подходило к приезду Стилински. Стайлз действительно выбрался из автобуса парой минут спустя. С улыбкой на лице и рюкзаком за спиной парень направился в сторону своего дома. По дороге он позвонил в полицейский участок, чтобы уточнить, не на работе ли его отец. Но в участке сказали, что шериф должен быть дома, так как утром ушёл с дежурства. Элайджа ощутил некое чувство дежавю, как в тот самый раз, когда он следил за подростком, петляющим по переулкам Нового Орлеана, сейчас он не спеша следовал за ним по переулкам чужого города. В прошлый раз ничем хорошим это не закончилось. Тогда Элайджу мало интересовала судьба мальчишки. Он просто наблюдал за тем, как развивались события. Сейчас тот вампир был бы мертв раньше, чем смог заметить Стилински. Майклсон был готов к любому повороту событий. Стайлз остановился перед домом и немного помялся, переступая с ноги на ногу. Несколько раз обернулся и прислушался. Шериф явно был дома, не спал. Судя по всему, сидел в гостиной и смотрел телевизор. Подросток не спеша поднялся на крыльцо и тихо постучал в дверь. Неуверенно сжав кулак, постучал еще раз громче. Вскоре дверь открылась. — Привет, па, — улыбнулся парень. — Как дела? — Стайлз? — шериф выглядел немного удивленно. Он неуверенно вышел на крыльцо. Майклсон нахмурился. «Почему он его не пригласил в дом?» — пронеслось в голове первородного. Стайлз же, не заметив этой детали, бросился обнимать отца. Всё, что было в Орлеане, в день обращения и после, стало таким незначительным и неважным. Он наконец-то был дома. Ноа же отстранился. — Что ты здесь делаешь? — сурово спросил отец. — Я… — Стилински нахмурился. — Вернулся домой. Процесс адаптации прошёл, так что мне нет смысла оставаться в Новом Орлеане больше. — Я так не думаю. Мне кажется, тебе не место в Бейкон-Хиллз. Тебе будет лучше в Орлеане, среди таких же, как ты, — голос шерифа выражал презрение. — Таких, как я? Майклсоны не такие, как я. Никто не такой, как я. Тем более где мне там быть? Они не моя семья. Я не могу просто остаться у них навсегда. По документам я несовершеннолетний, а значит, мной кто-нибудь да заинтересуется. Я не понимаю. Я хочу домой! — голос подростка переходил на повышенные тона. — Ты опасен, Стайлз! Послушай себя. Ты приехал сюда, зачем? Вернулся домой, где наконец-то тихо и спокойно. Но с твоим приездом всё может опять измениться. Ты едва не убил меня. Что будет, если тебе опять что-то не понравится? Хорошо, если это буду я. А если это будет Скотт, Лидия или Мелисса? Ты настолько хорошо себя контролируешь? — шериф покачал головой. — Я не могу принять тебя обратно, Стайлз. — Я твой сын! — крикнул Стилински. — Ты не можешь выгнать меня из дома! Погода резко начала меняться. На небе появлялись тучи, а порывы ветра начали поднимать пыль с дорог. Мимо проезжала женщина в форме почтальона. Заметив шерифа и его сына, она подъехала ближе, чтобы поздороваться, но они её не замечали. Элайджа продолжал слушать разговор отца и сына. Он не мог поверить в то, что Стилински-старший просто выгонит своего ребенка. Но голос Стайлза в какой-то момент изменился. — Хорошо, — твёрдо отрезал подросток. — Ты пожалеешь об этом. Всё это время я старался, работал над собой, над самоконтролем. Пытался обуздать ту отвратительную часть себя, которой ты меня наградил, ради того, чтобы вернуться домой. Чтобы всё было как раньше. Но теперь в этом нет смысла. Небо снова стало безоблачным, Стилински-младший улыбнулся. Он наконец-то заметил почтальоншу и помахал ей рукой. Женщина улыбнулась в ответ и пошла ему навстречу. Ноа в ужасе смотрел на то, как она приближается. — Шериф, добрый день, Стайлз, ты наконец-то вернулся? — женщина добродушно улыбалась, подходя всё ближе, пока не поднялась на крыльцо. — Долорес, ты всё также неутомима. Я буквально ненадолго. Всё ещё странствую, решил дать отцу отдохнуть без меня, — Стилински добродушно улыбнулся и раскрыл руки, чтобы обнять женщину. — У тебя замечательный парфюм. В следующий миг квартал оглушил женский пронзительный крик. Долорес до боли сжала плечи подростка, но тот не отстранялся. Это был первый раз, когда он собирался убить человека. Первый укус оказался немного мимо, но принёс жертве много боли, а вот со следующим Стайлз попал прямиком куда нужно. Живая, тёплая кровь сводила его с ума, и он не мог остановиться. Он кусал ещё и ещё, до тех пор, пока не почувствовал, что в его руках осталась лишь голова, а тело женщины упало к его ногам. — Увлёкся немного, — улыбнулся подросток. Он снова сделал шаг к отцу. — Я уйду. Но не навсегда. Удачи тебе скрыть это маленькое недоразумение. Как шерифу, я думаю, тебе будет легко придумать ещё одно сбежавшее животное. Надеюсь только, никто не заметит тело раньше, чем ты придумаешь легенду. Ты никогда не справлялся со своей работой. Шериф, не знающий ничего о собственном городе и закрывающий глаза на горы трупов, которые не может объяснить. А теперь и отец, который не смог удержать собственного ребёнка от превращения в чудовище. Живи и упивайся собственной ничтожностью. С этими словами подросток убежал. Он просто побежал куда глаза глядят, но над городом снова появились тучи. Деревья гнулись от ветра, следом пришёл гром и молнии. Но дождя не было. Песок, поднятый ветром, летел в глаза перепуганных прохожих. Стилински бежал, не разбирая дороги. Всё его самообладание и выдержка закончились на пороге. Сейчас он чувствовал себя загнанным зверем. Он не хотел убивать, но убил. И ему понравилось. Это чувство власти и вседозволенности, этот страх и ужас, что испытывает жертва. Гнев и презрение в глазах человека, которого он называл отцом. Но в то же время беспомощность и обречённость. Ему некуда идти, он не вернётся в Новый Орлеан к Майклсонам. Но и в городе оставаться он не хочет. Что он скажет друзьям? Что стал убийцей? Как они отреагируют на это? Что скажут? Раскаты грома усиливались, но дождь так и не шёл. Стилински выдохся и просто уселся на землю где-то посреди леса, пряча голову между коленями. Мысли становились слишком шумными и давящими. Вместо урагана и шторма захотелось сжечь всё вокруг до тла, но еретик не позволил себе этого. Он просто отпустил эмоции окончательно и позволил им затопить Бейкон-Хиллс. Где-то вдалеке он услышал протяжный вой, узнавая в нём Скотта. От этого стало ещё тяжелее. Неожиданно он почувствовал, как на его плечи опускается пиджак. Элайджа догнал его и опустился на колени перед ним. Он ничего не говорил, только осторожно взял руки еретика в свои и молчал. Ливень продолжался, первородный осторожно переместился и обнял Стайлза. Тот доверчиво положил голову ему на колени. Чувствуя пальцы в своих волосах, подросток расслабился. — Стайлз, у тебя кровь идёт, — прошептал Элайджа. — Прекращай, они не стоят этого. — А я стою? Может, мне просто позволить своей магии убить себя? Какой смысл теперь в моём существовании? Я хотел стать сильнее, чтобы защищать дорогих мне людей. И я стал сильнее, хоть не так, как планировал. И что теперь? — голос подростка едва был слышен. Он нахмурился, и несколько сильных молний ударили снова. — Нет, Стайлз, не смей! Посмотри на меня! — Майклсон начал паниковать. Кровь жертвы Стайлза смывалась его собственной, что текла из носа. Он начал бледнеть и сереть. Шторм забирал его силы. — Спасибо за всё, Элайджа. Извини, если расстроил, — Стилински слабо улыбнулся, но договорить ему не дали. Элайджа резко склонился над ним, находя его губы своими. От удивления подросток широко раскрыл глаза и отвлёкся от поддержания заклинания. Ветер начал ослабевать, но дождь продолжался. Без магической подпитки он не был таким сильным, но заканчиваться не планировал. — У тебя теперь кровь, ты весь грязный из-за меня, — невпопад пробормотал Стилински. Мужчина дал лёгкую пощёчину подростку, чтобы привести того в чувства, но он почти полностью истощил свой резерв. Ему была нужна кровь, и срочно. Времени на поиск белок и зайцев не было, поэтому, закатив глаза, Элайджа распорол собственное запястье и приложил его к губам Стайлза. «Пей», — прозвучало как приказ, против которого Стилински не мог ослушаться. Они добрались до места, где Майклсон оставил машину, и покинули город. Стилински уснул по дороге, а проснулся уже в номере какой-то гостиницы. Первое, что он заметил, — это то, что он не чувствовал крови на своём лице. Второе — что он был голым и лежал, накрытый простынёй. Судя по звукам, первородный был в душе. Парень, обмотавшись простынёй, принялся изучать номер. Ничего примечательного в нём не было: две кровати, тумбочки, небольшой шкаф, телевизор. «Пришлось остановиться здесь, не поверишь, но полёты отложили из-за погодных условий. Неожиданно по всему штату начались грозы, » — сказал вышедший из душа Майклсон. Таким его Стилински ещё никогда не видел. Мокрый после душа, в одном махровом халате, который предлагает гостиница, Элайджа выглядел ещё более привлекательно, чем обычно. — Я подумал, раз тебе некуда пойти, может, ты погостишь ещё немного в Орлеане? — он спросил это с интонацией, не терпящей возражения. — Я не уверен. Я не хочу приносить неудобства. И подвергать кого-то опасности. Слышал же, я чудовище, — вздохнул подросток. — Мечислав, — Элайджа мгновенно оказался рядом. — Ты не чудовище. И ты не должен корить себя за то, кто ты есть. Ты прекрасен. — Я не понимаю, — подросток покраснел. — Мне… Очень и очень неловко. Я понимаю, что ты пытаешься меня утешить и подбодрить, но не надо. Слишком … близко. Я понимаю, что ты поцеловал меня, чтобы отвлечь от заклинания, но сейчас всё в порядке, не переживай, — речь Стайлза была несвязной и сбивчивой. — Я могу неправильно всё это понять и будет слишком неловко. — Мечислав, — Элайджа положил свою ладонь на щёку подростка. — Всё хорошо. Всё будет только так, как ты сам этого захочешь. — Откуда ты знаешь моё настоящее имя? Я никогда его не упоминал при тебе. Посмотрел в документах? — подросток перешёл на шёпот. Элайджа заглянул в его глаза и прошептал одно единственное слово: «Вспомни». Воспоминания о том сне, что они разделили с Элайджей, ожили в памяти Стайлза. Минутное замешательство, а после он с жаром начинает целовать первородного. И Элайджа отвечает ему. В какой-то момент ему становится совершенно всё равно на то, что он в одной простыне. Майкслсон утаскивает его на кровать, и они продолжают лёжа. Но через некоторое время первородный отстраняется. — Тебе нужно прийти в себя. Я хочу, чтобы ты понял, хочешь ли ты быть со мной или просто не хочешь быть один сейчас. Ты эмоционально потрясён, поэтому нам стоит остановиться. Хоть я и не хочу останавливаться, — проговорил мужчина. — Да и я бы не хотел, чтобы твой первый раз был в каком-то дешевом отеле непонятно где. Стилински покраснел и стыдливо закутался в простынь, которая практически ничего не скрывала. Халат первородного тоже в пылу был развязан и едва прикрывал его самые откровенные места. Элайджа аккуратно поправил его и ещё раз нежно поцеловал подростка. «Прими душ, станет полегче». Так они и поступили. Стилински принял душ, пока первородный пытался разобраться с поисками хоть немного приличной одежды. Его серый костюм был неисправимо повреждён. Вода, грязь, трава и кровь превратили его скорее в холст, чем предмет гардероба. Вещи Стайлза тоже переживали не лучшие времена. К выходу Стайлза из душа, в номер постучали. Подросток стоял в точно таком же халате, как и первородный. В комнату зашёл симпатичный парень с несколькими пакетами. «Здесь нет приличных ателье, — недовольно сказал первородный, расплачиваясь с курьером. Тот лишь мило улыбнулся и поблагодарил за чаевые. — Придётся перебиваться тем, что было в шаговой доступности». Стилински был вполне доволен обновками. Светлые джинсы, молочного цвета худи и совершенно непримечательное нижнее бельё. На вопрос о том, как Элайджа узнал его размер, первородный ответил просто: «Посмотрел ярлычки, пока тебя раздевал». Стайлз смутился на мгновение, но вскоре пришёл в себя. Элайджа в светлой рубашке в полоску и песочного цвета брюках выглядел необычно. Более неформально и непринуждённо. Некоторое время они просто сидели в тишине. Стайлз был погружён в собственные мысли, которые менялись со скоростью света. От отца, который его выгнал, до того, что произошло в этом номере перед тем, как он отправился в душ. Элайджа сказал, что ему пришлось самостоятельно бронировать номер, а после тащить подростка через черный ход, чтобы не вызывать вопросов. Но всё равно без внушения не обошлось. «Когда мы тренировались пить кровь из живого человека, мне было неприятно, и кровь казалась такой… противной. Сейчас же наоборот. Будто я впервые почувствовал вкус, » — озабоченно произнёс парень. Майклсон усмехнулся. Мужчина объяснил это тем, что тогда Стайлз максимально противился этой части своей натуры. Он самостоятельно убедил себя в том, что ему неприятен вкус крови. А сейчас он делал это с удовольствием и наконец-то принял себя. «Как убийцу? — тихо спросил Стилински. — Это то, кто я теперь? Убийца». Элайджа устало вздохнул. Они вернулись к самому началу. Мужчина взял парня за руку и повёл к постели. Ему нужен был отдых, освободиться от мыслей. «Ты не убийца, Стайлз, ты вампир, еретик. Это часть твоей природы, как… не знаю… Как то, что раньше тебе нужно было питаться мясом, а теперь кровью. Ты ведь не шёл в поле, чтобы убить корову и съесть её? За тебя это делали другие. Ты только потреблял готовый продукт. Теперь его придётся добывать самому. Ложись спать. Утром вернёмся в Новый Орлеан». Стайлз попросил Элайджу лечь рядом и провалился в глубокий сон.***
Стайлз вырвался из воспоминаний, обнаружив себя на кухне с чашкой кофе в руках. Кэролайн вопросительно смотрела на него. Будто весь мир замер. В доме стояла идеальная тишина. Стилински вопросительно смотрел на девушку. Ему казалось, что прошло всего пару минут, но часы показывали на два часа позже, чем он помнил. — Задумался? — голос Кэролайн прозвучал невероятно громко. — Да, вспомнил свой предыдущий приезд. Если бы не Элайджа, я бы уничтожил этот город, и, возможно, умер бы сам, — признался парень. — Моя мать не могла принять меня. Когда она узнала, она резко отреагировала. Пришлось стереть ей память, чтобы всё стало на свои места, — сказала девушка. — И это помогло? — Нет, совсем нет. Правда всё равно вскрылась со временем. Ей пришлось смириться. Мой отец пытал меня, думал, что это можно вылечить. Он не был плохим человеком, просто… Запутавшимся. Он поджигал мою спину солнцем. Пытался сделать так, чтобы кровь ассоциировалась с болью, — блондинка вздохнула. — Знаешь, чем-то напоминает, как раньше лечили гомосексуализм. Давали рвотное и показывали обнимающихся или целующихся мужчин. Но вроде как ни то, ни другое не работает. Слишком трудно изменить природу. — Думаю, сейчас людям проще принять, что их сын любит другого мужчину, чем то, что он бессмертный колдун, которому нужна кровь для подпитки, — улыбнулся Стилински. — Значит, ты был влюблён в этого оборотня. Дерека, да? — голос девушки мгновенно переменился. — Он такой хмурый. И серьёзный. И он больше тебя в несколько раз. Просто груда мышц. Как ты себе это представлял? — Кэролайн! — Да ладно, нужно же как-то отвлечь тебя, а то ещё немного, и ты сам себя закопаешь в сожалениях и воспоминаниях. — Просто пытаюсь понять, когда моя жизнь окончательно пошла под откос, — воодушевлённо ответил парень. — Это просто. Она всегда такой была, просто ты об этом не знал. Мы с Ником скоро поедем, Фрейя вроде как с нами. Тут становится не очень уютно, так что мы предпочли бы вернуться домой. Там Хейли и Хоуп. Надеюсь, вы быстро разберётесь со своими шутниками-соседями. Элайджа, Кол и Ник как раз пошли разбираться с этим.***
Майклсоны и Хейлы прибыли в совет города почти одновременно. В департаменте все были подняты на уши. Выяснилось, что подобная проблема была по всему городу. Полдня по трубам текла кровь животных, после она начала разбавляться водой и в итоге начала течь выкрашенная в красный вода. Ответственных найти не могут, так как вся смена рабочих пропала. Более суток водоочистные конструкции работали автономно. Сейчас уже были перенаправлены лучшие специалисты для ликвидации последствий. «Интересные у вас события происходят в городе, — бросил Ник проходя мимо Дерека и Питера. — Проклятые волки». — До вашего приезда такого не было, — сквозь зубы прошипел Дерек. — Но ведь много другого было, не так ли? — улыбнулся Майклсон. Питер положил руку на плечо племянника, не давая тому совершить глупостей. Старший Хейл зацепился краем уха за то, как первородный произнёс «проклятые». Не так, будто хотел оскорбить, а скорее будто имел в виду настоящее проклятье. Питер не раз слышал про то, что род Хейлов проклят, но не мог понять почему. Другие оборотни и общины сторонились их стаи. Часто удивлялись тому, что для них проблематично превращаться в настоящего волка, но для Хейлов это всегда было так. Мысленно сделав себе пометку расспросить Ребекку, он направился вслед за вампирами. Специалисты заверили, что проблемы возникли на водозаборной станции. Кто-то подмешал в резервуары с водой сначала кровь, а после высыпал туда краситель. Как это удалось сделать и кому, пытается установить следствие. Дело, миновав полицию, перешло сразу в руки ФБР, что не сильно обрадовало Хейлов. «Не вижу поводов горевать, мне кажется, ваше местное управление умеет только писать небылицы в отчётах, да зверей отлавливать», — едко прокомментировал Кол. Заверив, что к концу дня по трубам потечёт чистая вода, непрошеных гостей выдворили из администрации. — Я не думаю, что всё так просто, — сказал Кол, когда они вышли. — Люди… Какие-то слишком спокойные. Будто ничего не случилось, будто для них нормальны такие ситуации. Кто-то влез на режимный объект, пропали люди. — Честно говоря, меня это мало волнует, — улыбнулся Клаус. — Уже завтра мы с Кэролайн и Фрейей вернёмся в Новый Орлеан. Там хватает своих проблем, нет времени думать об этих. Так что перекладываю всё это на плечи Элайджи. Надеюсь, он сможет со всем разобраться. — Как великодушно с твоей стороны, брат, — Элайджа вернул улыбку своему брату. — Обязательно сообщите, как вернётесь в город. А ты, Кол? Тоже уедешь? — Не думаю. Здесь начинает быть интересно. Но мне нужно поговорить об этом с Давиной. Она не может долго оставаться вдали от города. Здесь она уязвима, может, будет лучше, если она вернется домой. Первородные кивнули друг другу и разошлись в разные стороны. Кол и Клаус отправились домой, а Элайджа — в сторону Хейлов. Ему хотелось узнать детали о письме, что они получили накануне. Элайджа не был в восторге от стаи, с которой ему предстояло соседствовать, но другого выхода не было. Хейлы показались ему клубком разобщённых, обиженных друг на друга щенков, которых выкинули в жизнь. Что альфа, что его беты были для него детьми. И как раз-таки обиженные детки могли бы использовать такие письма для устрашения. — Прошу прощения за вмешательство, — начал первородный. — Я бы хотел узнать, знаком ли вам почерк в этом письме. Хейлы нахмурились, вглядываясь в содержание письма. А после показали им то, что получили сами. Почерка не совпадали, что вводило в большее замешательство. «Было бы глупо с нашей стороны подходить к вам, если бы мы сами отправили вам это письмо, не так ли?» — спросил первородный. Оборотни только кивнули и сказали, что если узнают что-нибудь, то сообщат. На этом их разговор был окончен. Дома Элайджу вместо Стилински ждал неожиданный посетитель. Скотт Маккол нервно расхаживал по гостиной, пока Ребекка сидела на диване и что-то заинтересованно читала. Или делала вид, что читала. — Ты к Стайлзу? — спросил Элайджа. — Нет, он сейчас с Лидией, я… К вам, хочу поговорить. Элайджа опустился в кресло и запрокинул голову, глядя на потолок. День был выматывающим, но заканчиваться на приятной ноте, видимо, не собирался.