Покорившие лёд, обуздавшие пламя

Проведя ночь у друга Сергея Пономаренко, Ягудин с самого утра явился на тренировку. Татьяна Анатольевна уже ждала его и, едва он вошёл в раздевалку, бросилась к нему:  — Ты куда запропастился? Я ищу тебя со вчерашнего дня. Не переодевайся! Сейчас ты поедешь на встречу с Писеевым. Вот адрес. И она протянула Лёше листок, на котором был указан адрес, по которому Ягудин должен был явиться для встречи с президентом Федерации фигурного катания Валентином Николаевичем Писеевым. Алексей взял листок и обречённо вздохнул:  — Добрались и до меня. Ладно, поехал. На какое время переносится тренировка? Татьяна Анатольевна обняла парня за плечи:  — После встречи сразу ко мне. Я жду тебя здесь. У меня к тебе есть одно предложение, но сначала ты должен встретиться и поговорить с Писеевым. Ягудин кивнул, понимая, что раньше вдаваться в подробности не стоило, и поспешил на встречу с самым главным человеком в российском фигурном катании. Когда он вошёл в кабинет высокопоставленного лица, тот уже с нетерпением ждал его и, едва Лёша опустился в предложенное кресло, заговорил:  — Слышал, ты, Алексей, решил уйти от Мишина. Что так? Не устраивает тренер с опытом победы на Олимпийских играх? Ягудин поднял голову и без тени страха или смущения на лице, открыто сказал:  — Не устраивает его отношение к будущим олимпийским чемпионам, только и всего.  — Вот как! — присвистнул Писеев и саркастично улыбнулся. — А кто это у нас будущий победитель? Уж не ты ли?  — Ну явно не о Плющенко забочусь!  — И что не так с отношением?  — Слушайте, я не намерен обсуждать с Вами своих тренеров — ни бывшего, ни настоящего. Мною принято решение тренироваться у Татьяны Анатольевны Тарасовой. Решение окончательное и обсуждению не подлежит. Что ещё Вы хотите от меня услышать? От такой наглости у Писеева дёрнулся правый глаз, но он сумел взять себя в руки. Валентин Николаевич, усмирив в груди праведный гнев, попытался улыбнуться:  — Значит, ты всё решил? А если я тебе скажу, Алексей, что в этом случае Федерация сделает всё для того, чтобы ты больше не победил ни на одних серьёзных соревнованиях? Как ты поступишь в этом случае? Пришла очередь Ягудина сдерживать свои чувства. В нем боролись два желания: разукрасить этому зажравшемуся чиновнику лицо и не показать ему своей ярости и непонимания такой политики Федерации. Он с силой сжал кулаки, но не отвёл от Писеева глаз, процедив сквозь зубы:  — Я, кажется, ясно выразился. Решение принято и пересмотру не подлежит.  — Хорошо, — Валентин Николаевич откинулся в кресле. — Тогда не обижайся, когда ничего не сможешь выиграть. Ты свой выбор сделал. И никакой помощи или поддержки от Федерации можете не ждать, ни ты, ни Тарасова. Лёша, понимая, что сдерживаться удаётся с огромным трудом, поднялся и с ненавистью посмотрел в это выхолощенное, самодовольное лицо чиновника:  — Обойдёмся. Вы закончили? Я могу идти?  — Иди. Ягудин, облегчённо выдохнув, выскочил из кабинета, а выйдя на улицу, полной грудью вдохнул морозный воздух, пропитанный ожиданием зимы и выхлопными газами. Его нисколько не огорчила позиция Федерации, она лишь подстёгивала его к новым свершениям и победам, которые обязательно будут, назло всем этим чинушам, заносчивым тренерам и псевдодрузьям. Он верил в себя, в своего тренера, в свои настойчивость и трудолюбие. Теперь ради достижения своей цели он готов был идти по головам. И «спасибо» за это родной Федерации фигурного катания. Он, словно на крыльях, влетел в кабинет Тарасовой. Та удивлённо взглянула на подопечного:  — Хорошие новости?  — Ага! — улыбнулся Лёшка. — «Не ждите ни помощи, ни побед!», вот и весь разговор!  — Очень хорошо, — улыбнулась в ответ Татьяна Анатольевна. — И что ты думаешь по этому поводу?  — Думаю, что мы с Вами ещё утрём нос всем.  — Мне нравится твоё настроение. Так держать, Алексей! Тот широко улыбнулся и устроился поудобнее в кресле:  — Вы, кажется, тоже хотели со мной поговорить? Тарасова положила свои ладони, сцепленные в «замок», на письменный стол и испытующим взглядом посмотрела на Ягудина:  — Лёша, у нас есть возможность уехать тренироваться в США. В свете последних событий и предупреждений нашей Федерации, спокойно работать и готовиться к Олимпиаде в своей стране нам просто не дадут. Я предлагаю тебе… Ягудин вскочил с кресла и, светясь от счастья, бросился обнимать своего тренера:  — Я согласен! Когда летим? Татьяна Анатольевна рассмеялась:  — То есть ни думать, ни советоваться ни с кем ты не будешь? Вот так сразу «согласен»?  — Конечно! Такой шанс выпадает, может быть, раз в жизни, и нужно быть полнейшим идиотом, чтобы им не воспользоваться! Я готов лететь хоть завтра!  — Не торопись! — Тарасова потрепала парня по щеке. — Как только будут готовы визы, сразу вылетаем. Ты уверен, что не будешь советоваться даже с мамой? Алексей уверенно кивнул:  — Я уже взрослый мальчик и сам решаю, что для меня лучше.  — Ладно, взрослый мальчик, хватит болтать. У нас много работы, поэтому переодевайся и на лёд. Жду тебя там. Лёша от избытка чувств ещё раз крепко обнял ставшего уже любимым тренера и, одухотворённый, побежал в раздевалку. Он только сейчас осознал, что стоял на пороге новой жизни, полной тяжёлой работы и долгожданных побед.