Игрушка судьбы

Когда Антон ушёл, комната погрузилась в темноту, и дело было совсем не в освещении. Арсению казалось, будто что-то погасло внутри него — выгорело, как спичка. И что-то подсказывало Попову, что оно загорится не скоро — возможно, никогда, если он не найдёт свою истинную пару. Вернувшись в комнату, Попов застал купидона сидящим в странной позе: скрестив ноги и закрыв глаза, Грут медленно раскачивался из стороны в сторону и издавал радражающий звук, напоминающий вибрацию телефона. Казалось, он был погружён в некий транс. Арсений покашлял, но Грут не отреагировал. — Минуточку... — пробормотал он, продолжая раскачиваться. Попов уже открыл рот, чтобы прервать купидона, но тот вдруг выпрямился и распахнул глаза. — Всё, я закончил! — Ну и что это ты устроил? — набросился на него Попов. Грут недоумённо заморгал, как будто не понимая вопроса. — Ты про что? Про мой транс? Это мы так силы восстанавливаем! — Да нет же, я про ваш контакт с Антоном! Грут явно испугался строгого тона Арсения и, оправдываясь, затараторил: — Подожди, только не ругайся! Я правда не понимаю, о чём ты! — купидон заговорил так сбивчиво, словно сам не успевал за своими мыслями. — Знаешь, возможно, я в этот момент пытался прочитать его чувства, но нашёл слишком далеко и в итоге заблудился... Да, определённо это и произошло. Я уже было подумал, что он и есть твоя пара, но только на секунду, пока не заглянул в его душу. У него, знаешь ли, такие сложные чувства, в них легко запутаться. Ну, холод, тепло, опять холод... Речь купидона превратилась в какой-то бессвязный поток слов. В какой-то момент Арсений перестал понимать, о чём он говорит. До него дошло только то, что Антон, видимо, какой-то особенный, раз уже в который раз купидон не может точно определить его чувства. — Подожди-подожди, — замахал руками Арсений, пытаясь остановить путаные объяснения купидона, — меня не волнует, что ты с ним делал, окей? Просто скажи, что в итоге? — решил уточнить он. — Что ты увидел в его душе? "Дай-ка угадаю: он не истинный влюблённый и вообще всё сложно...". Купидон выдохнул, задумчиво опустил голову и наконец-то заговорил в нормальном темпе. — Была короткая вспышка, но он её тут же подавил. Но это ещё ничего не значит, — он сделал паузу и виновато взглянул на Арсения. — Мне нужно чуть больше времени, чтобы разобраться во всём этом. Попов даже не надеялся на положительный ответ, поэтому воспринял эту новость на удивление спокойно. Видимо, он привык разочаровываться. — Прости, что снова рушу твои надежды, — пропищал Грут, опустив голову. Он выглядел таким смущённым, что Арсений чуть было не струсил. Возникла непрошенная мысль: а может, отложить разговор? Хотя бы до утра? Однако Грут неожиданно начал первым: — Ты, наверное, ненавидишь меня за мои вечные ошибки. Видимо, за долгие годы без хозяина я совсем разучился быть купидоном. Я даже не способен разобраться в чувствах одного человека! Хотя, должен признаться, он сложная личность. Никогда ещё не встречал человека, который настолько бы запутался в своих чувствах. Тяжело же придётся его купидону, когда он появится! — Да, кстати, я вот как раз собирался тебе сказать... — осторожно начал Арсений, подбирая слова. Отступать было поздно: либо он расставит точки над i сейчас, либо будет откладывать разговор вечно. Грут наклонил голову набок, как бы показывая, что внимательно его слушает. — Ладно. Хорошо... — повторял сам себе Арсений, собираясь с духом. Почувствовав, что ещё чуть-чуть, и он передумает, Попов быстро произнёс: — Грут, я не могу сдержать своё обещание и помочь тебе, — увидев, как расширились глаза Грута, он тут же пояснил: — Я не представляю, как я смогу полюбить незнакомого мне человека, даже если он моя истинная пара. Я... — Арсений замялся: он впервые говорил о своих чувствах вслух. Впервые делясь самым сокровенным, он понизил голос почти до шёпота, как будто его кто-то мог подслушать. — Я люблю Антона и только его, — наконец признался Арсений. "Жаль, что я говорю это всего лишь купидону", — с горечью подумал он. Грут замотал головой — не хотел верить. Или просто не понимал. — Но ты ведь его ещё даже не встретил! Поверь, как только мы найдём нужного человека, ты сразу забудешь об Антоне и... "Забудешь об Антоне...". — Нет, — прервал его Арсений, невольно повысив голос, из-за чего Грут в страхе отпрянул. — Но ты мне пообещал! — воскликнул Грут. Он смотрел на Арсения взглядом, полным обиды и непонимания, почему тот его предал. Попову стало тошно. — Прости, — зачем-то сказал Арсений, хотя понимал, что этим ничего не изменить. Грут нахмурился и повысил голос: — А я? А как же я? — Прости, — повторил Попов, а затем развернулся и ушёл в ванную, тем самым ставя в разговоре точку. На душе скребли кошки, и как Попов ни пытался себя оправдать, чувство вины пересиливало: он действительно дал Груту обещание и нарушил его. Поступил эгоистично, глупо — а всё ради чего? "А что я, в самом деле, мог сделать? — мысленно спорил Арсений с самим собой. — Послушался бы Грута, нашёл бы истинного... И что дальше?". А действительно, что бы он тогда делал? Очень странно начинать знакомство со слов: "Хей, мне тут купидон сказал, что ты мне предназначен судьбой" — так он скорее отпугнёт потенциальную пару. А может, этот человек вообще не захочет с ним разговаривать — и тогда никакой Грут не сможет их соединить. Можно предположить, что они всё-таки познакомились, продолжал размышлять Арсений, — и что тогда? Судьба не даёт гарантию того, что они понравятся друг другу, не говоря уже о желании быть вместе. А вдруг у них окажутся разные интересы, жизненные цели, мировоззрение, в конце концов? Что, если они будут попросту раздражать друг друга? С другой стороны, продолжать делать вид, будто ему нравился их план, он тоже не мог. Идея об истинных влюблённых уже не казалась ему такой привлекательной, как раньше. Она скорее казалась ему безысходной, как в антиутопии: личный выбор не учитывается, мнение тоже. В случае неповиновения — смерть. Не твоя, правда, а купидона, но тоже ничего хорошего. Хоть книгу пиши! Арсений выключил воду и прислушался. Обычно он мог слышать Грута, его передвижения по комнате и тихое дыхание, но сейчас из комнаты доносился лишь приглушённый писк. На всякий случай Попов высунулся из ванной и позвал купидона, но ему никто не ответил. Неужели плачет? Ему стало стыдно: какой он "молодец", подвёл купидона, который всего за несколько дней стал ему почти как другом. Грут просто выполнял свою работу, искренне желая найти истинных влюблённых, но обратился не к тому человеку. Арсений не мог ему помочь. Ничто не в силах контролировать чужие чувства — пора бы с этим смириться. Попов очень надеялся, что утром он сможет как-то сгладить свою вину. Всю ночь Арсений провёл без сна, прислушиваясь к пищанию Грута. "Очень странно полагаться на судьбу и верить в то, что она сама найдёт тебе идеальную пару, — размышлял Арсений. — Если бы всё было так просто, я бы не был сейчас одинок". Попов заснул только под утро, поэтому, когда его разбудил будильник, он ещё долго лежал, не понимая, где находится. Ощущения были такие, будто он не спал, а бежал марафон. С трудом открыв глаза, Попов в первую очередь посмотрел на тумбу, но она была пуста. Грут то ли ушёл, то ли где-то спрятался и не хотел показываться Арсению. Попов уже хотел было начать искать купидона, но в итоге так и пролежал, глядя в потолок и путаясь в собственных мыслях, пока не вспомнил, что должен спешить на рейс.

***

Антон прощался с Ирой так долго, что она едва не опоздала на самолёт. Стоя прямо посреди переполненного зала ожидания, на виду у сотни людей, ожидающих свой рейс, они хихикали, будто какие-то влюблённый школьники, и, конечно же, целовались — много и часто. Арсений же, ставший невольным наблюдателем этой сцены, тихо сходил с ума и пытался подавить в себе острое желание оторвать их друг от друга силой. Он и без того был зол из-за вчерашней ссоры с Грутом, но это стало последней каплей в его небезграничном терпении. Изнывая от тихой ненависти, Попов изо всех сил старался делать вид, будто ему всё равно, но почему-то не мог заставить себя отвернуться. Больше всего ему хотелось уйти прочь: куда угодно, лишь бы только не видеть эту сладкую до тошноты парочку. Единственным, что удерживало Арсения, было понимание, что своим уходом он лишь привлечёт ненужное внимание и вызовет подозрения. Впрочем, уже, кажется, практически все участники их концертного тура заметили странности в его поведении: то ли Серёжа всем разболтал, то ли Арсений очень плохо скрывал свои чувства. Утром к нему подошёл Стас и посоветовал хорошенько выспаться. Говорил он полушутливо, но его лицо выглядело предельно серьёзно: Стас действительно беспокоился. Потом, пока они дожидались остальных в холле, Оксана зачем-то начала расспрашивать Арсения о его самочувствии, и он так и не смог убедить её, что это просто усталость. Когда же они ехали в аэропорт, Арсений заметил на себе подозрительные взгляды Димы и Серёжи, которые сидели чуть на отдалении — наверное, чтобы лишний раз не злить. Правильно делали: Попов чувствовал, что сорвётся в любой момент, и ему не хотелось бы, чтобы кто-то попал под горячую руку. Только Антон, который всё утро не мог оторваться от Иры, так ничего и не заметил. Глядеть на то, как Антон с кем-то целуется, было невыносимо почти до физической боли. Теперь Арсений знал, как будет выглядеть его личная пытка, если он попадёт в ад. Или он уже в него попал и даже не заметил? Воображение Арсения тут же нарисовало ему Иру с рогами и длинным хвостом, и он не сдержал глупую ухмылку: уж очень похоже получилось — один в один чёрт из мультика! А главное, как верно передана суть... Когда Ира наконец-то отпустила Антона и побежала на свой рейс, Арсений мысленно пожелал ей больше никогда не возвращаться. Пусть едет к своему истинному и оставит Антона в покое. Он не предназначен Ире. Его ждёт кто-то другой, половинка, предназначенная ему судьбой, и этот человек, возможно, уже встретил своего купидона. Чёрт возьми, Арсений уже был готов самостоятельно броситься искать его пару — всё ради счастья его Антона. По громкой связи объявили посадку на их рейс, и Арсений отвлёкся от своих раздумий. Ему предстоял целый час полёта, а значит, у него будет время, чтобы успокоиться и решить, что делать дальше. Арсений не сдержался и посмотрел в сторону Антона, идущего впереди него, и подавил вздох отчаянья: вчера вечером они были так близки, а сегодня утром — опять коллеги. Неужели так будет всегда? В поисках поддержки Арсений потянулся к карману, но вспомнил, что Грута там нет. Он ещё утром забрался в сумку и с тех пор оттуда не вылезал. Видимо, обида была так сильна, что купидон предпочёл затеряться среди вещей Попова. Арсений в который раз укорил себя, что не сдержал слово, данное Груту. Он чувствовал себя последней сволочью из-за того, что подвёл его. "Надо бы извиниться перед ним...". Глубоко вздохнув, он мысленно сосчитал до десяти, чтобы успокоиться, и последовал за остальными на рейс.