***
— Эй, пацан, просыпайся, — Эмма мягко потрясла его за плечо. — Пора вставать. У нас есть планы на завтрак. Я хочу познакомить тебя с одним человеком. У Генри определенно начинался подростковый возраст со всеми вытекающими, ему всё сложнее вставать по утрам, и сегодняшний день не стал исключением. Он застонал, натянул подушку на голову и, отодвинувшись, буквально вжался в раскладную кровать. — Генри! — настойчиво повторила она, на этот раз более резко. — Да встаю я уже, — проворчал он, с видимым усилием сел. — Хорошо спалось? — спросила она участливо, но он лишь хмыкнул, прищурившись от утреннего света, и прямиком направился в ванную комнату гостиничного номера. Эмма вздохнула. Утренний стояк и мастурбация в душе, аспекты в воспитании мальчика-подростка, без которых она действительно могла бы обойтись. Они уже почти собрались, Генри как раз зашнуровывал ботинки, когда её осенило. Эмма вытащила телефон и набрала сообщение Реджине:«Спрячь фотографии Генри». «Ты только сейчас додумалась до этого?» — пришёл мгновенный ответ, и он был настолько в духе Реджины, что Эмма разрывалась между желанием улыбнуться и оскорбиться. «Относись ко мне проще. Плетение интриг — это по твоей части». Отправила она и сразу пожалела, осознав, как это могло прозвучать.«Прости. Ещё рано. Я не это имела в виду». Эмма успела поторопить Генри и спуститься к машине, прежде чем пришел следующий ответ. Достаточно долго для того, чтобы заставить её понервничать. «Именно это. Но я заслужила». И опять эта горечь, которая не должна ранить Свон так сильно. «Уже нет. Надо завязывать с смс, я за рулем. Мы скоро будем, ладно?»***
Стоя в холле мэрского особняка, Эмма вдруг осознала, что она не планировала всё тщательно, как, вероятно, должна была. Точно не так тщательно, как это сделала бы Реджина. И та фраза про интриги подразумевала комплимент, по большей части. — Генри, познакомься с Реджиной. Она важный человек в моей жизни, и мне бы хотелось, чтобы ты узнал её получше, — глупо, конечно, но Эмме хотелось верить, что этого будет достаточно. Королева улыбнулась, но тот, кто был хорошо с ней знаком, мог увидеть предательский влажный блеск в глазах. — Как же я рада тебя видеть. Я так много слышала о тебе, дорогой. — Сказал бы, что я тоже, но я… не слышал о тебе раньше. Без обид, — быстро добавил он, взглянув на Эмму с мягким укором. Теперь пришла её очередь говорить неправду. — Ну, малой, мы с Реджиной знали друг друга раньше, где-то год назад, а ты её не видел, потому что… наши отношения не казались мне серьёзными, — брови Генри взметнулись верх, лицо вытянулось, и Эмма торопливо продолжила, — Когда Уолш сделал мне предложение, я… хм… пересмотрела свои приоритеты и поняла, что сделала неправильный выбор. И вот, мы здесь. Она надеялась, что во всем сказанном достаточно правды, чтобы провести его внутренний детектор лжи. Из всех качеств, которые Генри унаследовал от неё, это было самым неудобным. — Я не знал, что тебе нравятся девочки, — сказал сбитый с толку Генри. — Мне не нравятся, — тотчас же отреагировала она. — В смысле, — продолжила, запинаясь, — только Реджина. В этом нет ничего плохого. Всё шло довольно хорошо. Она посмотрела на брюнетку, которая переводила взгляд с неё на усмехающегося Генри и обратно. Их глаза встретились. — Окей, вау, мда, теперь я поверил. Не могли бы вы, ребята, при мне не смотреть друг на друга вот так? — Как «так», дорогой? — Реджина в замешательстве склонила голову. — Словно хотите перепихнуться, — он передернул плечами. — Просто, да, она моя мама. Лёгкая обида, исказившая лицо королевы, отозвалась болью в душе Эммы. Она успокаивающе обняла женщину за плечи, приятно удивившись, когда та прижалась к ней. — Конечно, дорогой, — сказала Реджина с непроницаемым лицом. — Мне бы не хотелось ставить тебя в неловкое положение, — она прочистила горло. — Я приготовила завтрак, если вы голодные. Идите прямо, вот сюда, — добавила, показывая путь. Эмма поймала понимающий взгляд Генри. Она пожала плечами и кивком показала, что он должен идти за хозяйкой. Он был определённо её сыном. И Реджины, неважно, знает он об этом или нет, подумала Эмма, когда он ухмыльнулся, прежде чем подчиниться.***
Затея обернулась милым семейным завтраком. Реджина смогла угодить Генри, она приготовила его любимые блюда, на равных поговорила о любимых комиксах, да так, что Эмма — проклятье! — искренне поразилась. Их сын, вероятно, тоже впечатлился, по крайней мере, настолько, чтобы вести себя прилично, когда они планировали завтрашний пикник. Так получилось, что вскоре они оказались в парке, прихватив кое-что из превосходной домашней еды, приготовленной Реджиной. И Эмма, прикрываясь небольшим поручением, отлучилась, чтобы брюнетка могла немного побыть с мальчиком наедине. А когда через некоторое время, сжимая воздушного змея, поднималась по склону горы, чтобы присоединиться к ним, услышала часть разговора. И остановилась, всё ещё вне поля зрения Реджины и Генри. — Почему ты так на меня смотришь, Реджина? Чёрт возьми, на их несчастье пацан слишком проницательный. — Как я смотрю, милый? — Словно это причиняет тебе боль, но ты не можешь остановиться. Понимание больно кольнуло сердце Эммы, и она, не представляя, как поступить дальше, закрыла глаза. — Я… — голос Реджины сломался. — Я потеряла сына. Год назад. И ты… напоминаешь мне его, — её боль была ощутима. — Поэтому вы с мамой тогда расстались? — спросил Генри, и Эмме захотелось надавать ему по шее за гребаную прямолинейность. — Что-то вроде того, — согласилась королева. — А теперь? — А теперь я очень рада, что она вернулась. И что ты… познакомился со мной, — Эмма была уверена, что Генри не заметил ни маленькой заминки, ни игры слов. — Я достала змея! — она сказала слишком громко, преодолев разделяющее их расстояние. — Генри, почему бы тебе не настроить его? Ты единственный в этой семье обладаешь нужными навыками, — когда сын ушёл, она опустилась рядом с Реджиной на покрывало. — Ты слышала, — пробормотала женщина, и это был не вопрос. — Мне очень жаль, — сказала Эмма единственное, что пришло ей в голову. Реджина только вздохнула, и бывший шериф машинально обняла её. Голова королевы легла на плечо, и Эмма прижалась щекой к шелковистым волосам, вдыхая едва уловимый аромат духов Реджины, такой уникальный и родной. Он нравился и раньше, когда Реджина хотела придушить её. Но сейчас, когда они на удивление легко сблизились, он нравится ей ещё больше. — Мам! Реджина! Идите сюда! — позвал Генри, и они отодвинулись друг от друга.***
Чувствовать вкус Реджины на своих губах чертовски бесценно. Хотелось отдать ей абсолютно всё, всё сразу, исследовать языком каждый изгиб, каждую ложбинку на прекрасном теле; жадно покрывать тело поцелуями… внешняя сторона бедра; внутренняя сторона бедра; проникнуть языком как можно глубже. Эта встреча была ничем иным, как поклонением, и, чёрт возьми, она не хотела останавливаться. Хотела смаковать солоноватый вкус, самый изысканный из всех существующих. Ничего не могло быть лучше этого, и Эмма чувствовала, она может достичь разрядки только из-за того, что вытворяет языком. Когда она резко проснулась, вся мокрая, всё ещё ощущающая жаркую пульсацию между ног, только и могла проклинать, что приходится делить комнату с сыном. Эмма предположила, что нет ничего удивительного в эротическом сне с участием королевы. За последний год сны стали неотъемлемой частью жизни. И, вероятно, глупо было надеяться, что разоблачение брюнетки из сна, признание своих желаний и воссоединение с Реджиной положат им конец. А вот содержание сна действительно удивило. Раньше Эмма видела призрачные очертания идеального тела королевы, ловила мимолетные ощущения от прикосновений. Этот сон был довольно откровенным. И состояние почти болезненного возбуждения прямое тому доказательство. Но ещё более непонятным было то, что она дошла до такого состояния из-за того, что обладала Реджиной, а не наоборот. Проклятье, она понятия не имела, как подступиться к другой женщине, не говоря о действиях, но теперь хотела этого больше, чем когда-либо и чего-либо. До сегодняшней ночи Эмма всегда представляла, как ласкают её тело, потому что собственная разрядка была для неё вершиной фантазий. И как понимать сны, в которых стремишься доставить удовольствие кому-то другому?