Глава 7.
2 января 2020 г. в 17:11
В первую ночь секса у них не было, но целовались так, что губы опухли, а руки изучили каждый изгиб тела и каждую точечку на коже. И, конечно же, не обошлось без кое-где оставшихся засосов и следов от пальцев, которые следующим утром Реджине пришлось замазывать. Это был приятный новый опыт — просто изучать друг друга, привыкать к самой идее быть вместе.
Но после непростого дня вместе в качестве семьи, в основном, концентрируясь на огласках Дэвида по поводу поиска логова обезьян, сегодняшнюю ночь женщины взяли для себя. Эмма изо всех сил надеялась, что ее познаний о сексе и собственных ощущений при прикосновении к своему же телу будет достаточно, чтобы подарить Реджине отличное впечатление. Поскольку у Миллс впервые смешивался секс с какими-никакими чувствами. По крайней мере, относительно ее первого опыта с девушкой. Так что, да, это было довольно тяжелой ответственностью.
По молчаливому соглашению они пропустили клише в виде свечей, лепестков роз и глупой романтической песни, сразу перейдя к медленному раздеванию друг друга, все это время целуясь и нежно изучая руками открывающуюся кожу. Вскоре, по мере нарастания желания осторожная прелюдия превратилась в страстные укусы и голодные взгляды. Очутившись в постели, они впервые так близко прижались друг к другу, сплетясь и лежа на боку настолько близко, что случайный наблюдатель не смог бы понять, где заканчивалась одна и начиналась другая.
После долгих мгновений взаимного изучения, Реджина опрокинула Эмму на спину и оседлала ее бедра, позволяя своему взгляду внимательно пройтись по телу женщины.
— Я всегда знала, что у тебя великолепная грудь, — призналась она.
— Еще бы тебе не знать, — покраснев, подметила Свон.
— Твоя больше, — настаивала старшая женщина, накрывая грудь Эммы руками.
Свон изо всех сил старалась сконцентрироваться.
— Но твои такие упругие. Такие удивительные в той шелковой рубашке, и… — она замолчала, испуская стон. — Черт, я хочу ощутить твои соски у себя во рту.
— Дождись своей очереди, — приказала королева.
Она медленно коснулась сначала одной груди Эммы своим языком, оставляя влажную полоску, а затем повторила ту же процедуру со второй; подула прохладным воздухом на каждый сосок, с нетерпением наблюдая, как они затвердевают и, одновременно ощущая во рту голод и жар. И все, что Свон могла сделать в этот момент, это застонать и выгнуть спину в невысказанной просьбе продолжать. Реджина посасывала и покусывала один сосок, затем второй, затем снова возвращалась к первому и так несколько раз, пока Эмма не была уверена, что это настолько хорошо, что она готова сойти с ума от удовольствия.
Поцелуи королевы спустились к животу Свон, когда она подняла глаза, не зная, что делать дальше. Сердце Эммы сжалось в груди. Она осторожно коснулась пальцами подбородка старшей женщины.
— Эй, иди ко мне, — пробормотала она. — Никакой спешки, — немного отодвинувшись и приняв сидячее положение, чтобы уговорить Реджину последовать примеру, добавила она.
— Тебе не нужно делать ничего, к чему ты еще не готова, — тихо сказала Эмма.
На этих словах Миллс посмотрела на нее с неимоверным обожанием, а затем набросилась со страстными поцелуями, снова седлая бедра Свон. Почувствовав правильность своего поступка, Эмма с радостью ответила на поцелуй королевы, медленно поднимая руки и поглаживая кожу на боках, прежде чем осторожно сжать грудь. Тихий довольный вздох, сорвавшийся с уст Реджины, подтолкнул Свон к дальнейшим действиям, и она легонько коснулась напряженных сосков, прежде чем зажать их между пальцами. Когда королева разорвала поцелуй и громко застонала, Эмма наклонилась, забирая один из сосков в рот и посасывая, с трепетом ощущая его твердость против языка. Звук, вырвавшийся из горла Миллс при этом действии, был еще лучше, чем все предыдущие, и Эмма поддержала его собственным стоном, переключая внимание на вторую чувствительную вершинку.
Младшая женщина потеряла связь с реальностью на несколько долгих мгновений, поэтому когда бедра Реджины начали раскачиваться, ударяясь о бедра бывшего шерифа, этого оказалось мало, и Миллс пришлось искать свой собственный голос.
— Ближе. Мне нужно, чтобы ты была ближе.
Эмма переместила губы к шее Реджины и позволила ей немного изменить положение так, что изящные ноги женщины обернулись вокруг ее талии, позволяя Свон в полной мере ощутить чертовски горячую влагу против собственного живота и не дать усомниться ни на капельку, что это было всем, чего Миллс хотела. Застонав, Эмма положила руки на идеальную задницу Реджины, еще плотнее прижимая женщину к себе на несколько долгих мгновений, чтобы насладиться чувством горячей гладкости на своем прессе.
— Не дразни меня, — настояла королева, когда мгновение затянулось.
Эмма подарила ей извиняющий поцелуй, скользнув рукой по бедрам женщины, туда, где обе нуждались в ней. Повернув запястье в удобное положение, она принялась потирать настойчивые круги вокруг клитора Миллс. И дрожь, прошедшая в этот момент по телу Реджины, была прекрасным и удивительным подарком.
Подняв свободную руку, чтобы прикоснуться к соску королевы, Свон осознала, какая ей выпала удача, быть здесь с этой безупречной женщиной; так близко, так интимно. Мир сузился до удовольствия Реджины и тепла их смешанного дыхания. Это было невероятно.
Ничего не могло быть лучше, кроме…
— Я хочу быть внутри тебя, — выдохнула Эмма.
— Да, — прошипела Миллс в ответ, выгибаясь навстречу, чтобы пальцы бывшего шерифа нашли дорогу домой.
И, черт возьми, шелковистость Реджины, ее сжимающиеся мышцы, требовательно затягивающие глубже и удерживающие внутри, были самой горячей вещью, которую Свон доводилось испытывать. Ей даже показалось, что она может воспламениться.
Она начала толчки. Медленно и ровно, почти сразу же искоренив любой контакт с клитором женщины, не желая спешить подводить ее к оргазму. Просто ощущать ее было так прекрасно.
Их взгляды встретились и не разрывались долгие мгновенья, пока Реджина не стала нуждаться в большем, снова меняя положение, чтобы ощутить Эмму глубже. Свон лишь усмехнулась.
— Ты так чертовски красива, — единственное, о чем могла подумать бывший шериф, когда Миллс откинула голову назад, потерявшись в собственных хаотичных движениях.
Королева подняла голову, и тут же прижалась своими губами к губам Эммы, целуя ее страстно и глубоко, ни на секунду не прекращая движений бедер. И только, когда Свон просунула между ними и вторую руку, чтобы вырисовывать пальцами круги вокруг клитора старшей женщины, глубже проникая пальцами второй руки, Реджина разорвала поцелуй.
— Эмма, пожалуйста, не останавливайся, — умоляла она.
И Свон сделала то, о чем ее просили, отдавая все, что имела и желая, чтобы Миллс испытала невероятное удовольствие.
Реджина была великолепна: растрепанная, раскрасневшаяся и сжимающаяся вокруг пальцев бывшего шерифа, наконец, достигая долгожданного оргазма.
Блондинка дождалась, когда последние отголоски оргазма прокатятся по телу Миллс, а затем вынула пальцы, свободно касаясь безупречной кожи везде, где хотела: колени, бедра, спина и плечи. Она не могла перестать улыбаться, упиваясь видом женщины: раскрасневшейся, вспотевшей и хорошенько оттраханной. А затем их голодные взгляды встретились.
— Ложись, — приказала Миллс, нажимая на плечи Эммы без следа прежней неуверенности.
Черт возьми, Свон и подумать не могла, что голос Реджины может стать еще сексуальнее, но низкий и грубый с невероятным желанием, заставил ее желать подчиняться.
Горящий взор ни на секунду не отрывался от королевы, когда она медленно сползала поцелуями по телу Эммы, раздвигая ее бедра и располагаясь между ними.
Свон забыла, как дышать, томясь в ожидании, а когда Реджина сделала первое медленное движение языком вдоль клитора, она ощутила такое наслаждение, что даже не среагировала на ухмылку, которая сверкнула на губах королевы, когда с губ Эммы сорвался гортанный стон. Она буквально всхлипывала, глядя на женщину.
Боги, как ей удается быть настолько великолепной в этом деле? — закрыв глаза, подумала Свон, ощущая, как невероятный рот Реджины качает ее на волнах удовольствия.
— Хочешь мои пальцы? — спросила женщина.
Глаза Эммы тут же распахнулись, встречаясь взглядом с полным желания взором Миллс, губы которой блестели от влаги.
— Черт, да, — единственное, что смогла выдать Шериф, находясь под впечатлением от увиденного, прежде чем запутаться пальцами в шелковистых прядках волос, чтобы заставить Реджину вернуться к прерванному делу.
И Реджина вернулась. Она была везде: внутри, снаружи; она издавала голодные стоны, когда Свон говорила, как это здорово.
Спустя долгие мгновения, Эмма, словно со стороны услышала свой стон:
— Больше.
— Больше? — спросила королева.
— Три пальца, — пояснила шериф.
Реджина застонала, а затем вынула пальцы, чтобы уже спустя мгновенье вернуть три.
И все, что Эмма могла, это шипеть:
— Да!
Это было так хорошо. Язык старшей женщины был таким безжалостным, и он был совершенно совершенным совершенством, а затем она достигла оргазма, который, казалось, взорвал каждый ее нерв одновременно.
Едва ли успев прийти в себя, Свон обхватила лицо королевы обеими руками и притянула ее для более глубоких поцелуев, испуская тихие стоны и ощущая себя на ее губах. Они целовались в течение нескольких минут, легко и интимно, снова погружаясь в близость.
Но вскоре, легкая смена позиции толкнула бедро Эммы между ног Реджины, и, блять, она готова была завыть, потому что женщина была такой мокрой и горячей, когда прижималась к ее коже. Бывший шериф вздернула бедрами и задохнулась от желания прижать свой рот к королеве. Быстро сменив позиции, она сползла вниз по телу старшей женщины, уселась между ее бедер и долго смотрела, любуясь великолепным видом, открывшимся ее взору. А затем потребность ощутить Миллс на вкус стала слишком сильной. Они обе застонали при первом контакте.
Губы Эммы изогнулись в улыбке, когда она ощутила королеву на своем языке. Она чувствовала какую-то странную ошеломительную радость от того, что прикасается к Реджине. Она была все так же хороша на вкус, как Свон помнила. Она так часто мечтала об этом, что сейчас разрывалась между желанием делать это медленно, наслаждаясь и как можно скорее снова довести Миллс до оргазма. Она сделала несколько длинных медленных движений, от самого клитора до входа, едва ли касаясь, а потом изменила характер ласк.
Королева была такой влажной и такой горячей и, черт возьми, Спаситель никогда не хотела переставать ласкать ее языком.
Она так увлекалась своей игрой, что, когда поднесла пальцы ко входу, Миллс просто толкнулась вперед, самостоятельно насаживаясь на них. Эмма буквально влюбилась в ощущение, которое испытала, находясь внутри своей богини. Она в течение нескольких мгновений грубо трахала Миллс, а затем остановилась и согнула пальцы под углом, касаясь точки «джи».
— Боже мой, — выдохнула Реджина.
Эмма встретила ее глаза.
— Должна ли я остановиться?
— Не смей! — прорычала она. — Это невероятно. Что ты делаешь?
Свон улыбнулась.
— Это, детка, твоя точка «джи», — сказала она, продолжая двигать пальцами в ней и ласкать языком напряженный клитор.
Эмма была довольная тем, что Реджине это нравилось так же, как и ей самой. Бедра королевы так дергались, что Спасителю пришлось обвить руку вокруг одного, чтобы удержать ее на одном месте.
Боже, Реджина была так чертовски красива, когда пыталась насадиться на пальцы, нуждающаяся и безумно возбужденная, так что, Свон решила, если вдруг у нее сломается нос из-за того, что она довела свою королеву до такого хаотичного беспорядка, она даже не обратит на него внимания.
Королева кусала свое собственное запястье, чтобы попытаться молчать, и тогда Свон на секунду отстранилась, чтобы прорычать:
— Как только у нас появится возможность, мы сделаем это в пустом доме, чтобы я могла слышать, как ты кричишь.
Реджина просто застонала в ответ, и Эмма вернулась к своим ласкам, с усердием касаясь ее самого чувствительного места и посасывая клитор в неумолимом стремлении довести женщину до самого умопомрачительного оргазма в жизни.
Когда она кончила, ее тело изогнулось красивой дугой, лопатки с силой надавили на постель, и это была самая прекрасная вещь, которую Эмма когда-либо видела.