***
Во время обеда после первого фильма, — настоящего обеда по настоянию Реджины, а не перекуса пиццей, которую Свон хотела заказать, — она заметила, что их сын смотрит на Королеву с не читаемым выражением лица. — Реджина, — сказал он, наконец, — я знаю, что не смогу заменить твоего сына, но если ты захочешь делать со мной что-нибудь, что делают мамы со своими детьми, я не буду возражать. — Малыш, лучше тебе не говорить таких вещей, — прохрипела Эмма, все еще раздраженная утренним инцидентом. При взгляде на Миллс она тут же притихла. — Что ты имеешь в виду, дорогой? — спросила Реджина, почти боясь зарождающейся надежды. — Не знаю. Ты уже готовишь для меня, — он поморщился, — хотя, это не совсем то, к чему я привык. Эмма сочувственно сжалась, хотя крошечная часть ее порадовалась, что, наконец-то, из уст их сына прозвучал позитивный намек, вместо обычных колкостей, которые он ей бросал. — Я имею в виду, мне нравится проводить с тобой время. Мы могли бы как-нибудь покататься вместе. Только ты и я, например? — он вздохнул. — В общем, не знаю. Ты говоришь так, словно ты и есть моя мама. Мне нравится это. Мне нравишься ты. Думаю, я просто рад, что ты рядом. Это было бессвязно и неловко, но Свон решила, что Реджина уже успела привыкнуть к ее собственной бессвязности к этому времени, поэтому отреагировала правильно. И мягкое выражение ее лица, было основным признаком того, что так и есть.***
Во время одной из очередных бесконечных сцен брожения Хоббитов по Мордору, Генри выпалил: — Я знаю, кого мне это напоминает! Вас двоих! — Если это какие-то гейские шуточки, то помоги тебе Бог, потому что ты никогда в жизни больше не получишь свою видео-игру. Плохое настроение Эммы начинало потихоньку улучшаться, когда она положила голову на колени Реджины, но все равно ушло еще не полностью. — Нет, не так! — запротестовал мальчик. — Они действительно любят друг друга. Сэм заботится о Фродо. Это мило. Как и вы, ребята, тоже милые, несмотря на то, что я над вами подшучиваю. Очевидно, вчера он воспринял предостережение Эммы слишком близко к сердцу. Прилив любви к ребенку оттолкнул остатки раздражения женщины. — Спасибо, дорогой, — великодушно поблагодарила Миллс. Эмма бросила на нее взгляд и поддразнила: — Реджина, ты же знаешь, если что, я обязательно возьму тебя на пылающую гору с собой, чтобы спасти мир, да? — Да, дорогая, — усмехнулась Королева. Немного помолчав и понаблюдав за сыном, Спасительница спросила: — Тогда, кто ты? Голлум? — Хэй!***
Немного повозмущавшись, когда Фродо сел на лодку эльфов, Эмма осмотрелась, радуясь, что никого не разбудила. Голова Генри лежала на ее левом плече, а Реджина, накрытая ее правой рукой, уронила голову на грудь. Руки Миллс и мальчика соприкасались, обнимая светловолосую женщину за талию. И это было прекрасно. Находиться в окружении двух людей, которых она любила больше всего на свете. Чувствовать их тепло. Быть в безопасности вместе, хотя бы на мгновение. Свон почувствовала, как Реджина пошевелилась, а затем поцеловала ее в шею. — Хэй, — пробормотала она с обожанием, — время спать? Реджина просто промычала в согласии и снова поцеловала женщину.***
Уолш видел, как по всему дому гаснет свет и только в спальне горит, поэтому знал, что сегодня не будет возможности поймать Спасителя. С одной стороны, он не хотел думать о том, что Эмма была с кем-то другим, потому что на самом деле любил ее, хоть она и была слегка странноватой. С другой стороны, эти восемь месяцев в человеческом мире открыли ему чудеса лесбийской порнографии, а Реджина была шикарной женщиной, как и сама Эмма, поэтому, возможно, какие-то мысли он все же позволял себе допускать. Отряхнувшись, он понял, что лучше будет потратить свое время на ответ перед Зеленой. Сложно будет фантазировать, если тебя убьют.***
— Холодно, — сказала Эмма, заходя в спальню Реджины и запирая за собой дверь. Заметив напряжение, исходящее от женщины, она инстинктивно подняла руки, спеша успокоить ее. — Хорошо, да, мы, которые заперты в спальне, пока наш сын спит в другой комнате, не обязательно должны немедленно заняться сексом. Мы можем начать медленно. Мы можем вообще ничего не начинать. Можем просто лечь спать, как всегда, — тараторила она. Хотя, немного удивлялась, почему кто-то столь же сексуально открытый, как Королева, был таким смущенным, когда Эмма приблизилась к дверям в ванную, из которой та собиралась выйти только что сняв макияж перед сном. Боже, она была великолепной будучи просто Реджиной. Просто невероятно великолепной. Облегчение отразилось на ее лице. — Если бы я выбрала вариант начать медленно, что бы ты могла предложить? — Разбираться по ходу дела, — ухмыльнулась Спасительница. — Это проверенный временем способ, работающий не только для подростков. Поцелуй меня. — Я всегда тебя целую, — сухо запротестовала женщина, но подошла ближе. — Реджина, — позвала Свон, а затем губы Королевы встретились с ее. Вскоре одна рука Эммы запуталась в шелковистых прядях, а вторая легла на поясницу, притягивая Миллс ближе. Настолько близко, что они почти превратились в единое целое, настолько хорошо подходили друг под друга. Когда они разорвали поцелуй, чтобы глотнуть воздуха, Королева принялась оставлять короткие поцелуи по подбородку, линии челюсти и до самой шеи Эммы. — Боже, — простонала Спасительница, потому что это было невероятно. Однако она нуждалась в гораздо большем, осторожно направляя женщину ближе к кровати, успев подумать о совершении этого действия последними частичками мозга, не занятыми обработкой невероятных ощущений, которые Реджина дарила ей. Уложив Королеву на матрас, Свон оказалась сверху на ней, оседлав бедра, и сразу же наклонилась, чтобы прижаться губами к ее шее, поцеловать, затем прикусить, а после слегка пососать кожу прямо над пульсирующей венкой, наслаждаясь ободряющим мычанием и стонами удовольствия. Вообще-то, они действительно собирались начать медленно, но их желание слишком быстро разгорелось, и их бедра принялись непроизвольно двигаться навстречу друг другу. Эмма сместила вес, чтобы устроиться удобнее для поцелуев. Одно ее бедро скользнуло между ног Реджины, плотно прижимаясь к ней. Королева застонала и дернула бедрами, точно так же повторив позицию с женщиной. — О! — воскликнула Эмма, пораженная ощущениями. Увидев обеспокоенное выражение лица Миллс, она поспешила уточнить: — Нет, нет, все хорошо. Я имею в виду, что должна была и сама догадаться, что подобного рода движения бедрами должны быть хороши для этого... для... ну, знаешь, когда ты не с парнем, и... — наконец, она успокоилась и смущенно призналась: — Я никогда не была с женщинами. — Я тоже. Почти, — призналась Миллс. Это было странно. — Не была, но почти? — Когда твой гардероб состоит, в основном, из кожаных изделий и декольте, иногда твои служанки смотрят на тебя так, словно хотят съесть на ужин, — ухмыльнулась Королева. — И иногда ты им это позволяешь, — она сделала паузу, прежде чем серьезно добавить: — Но мне это не нравилось. Потому, что ни с кем не было так... — С чувствами, — прояснила Эмма. — Именно, — и в этом простом признании отразился невероятный вес смысла. Блондинка не решалась задать какой-либо вопрос, но произнесла его имя: — Но Дэниел... — Моя мама воспитывала меня так, чтобы я стала настоящей молодой леди, — ответила Королева с глубокой горечью. — Если бы я хоть на каплю взбунтовалась, — она замолчала. — Нет, мы никогда. Эмме казалось, что ее сердце готово разорваться пополам из-за того, что она почувствовала в этот момент — защитная реакция и ярость на Кору, трепет и чистое обожание по отношению к Реджине, и все, что она могла сделать, это просто поцеловать ее, рассказывая языком о своем обожании и желании.