***
Минхо осторожно присел на край кровати рядом с мирно сопящим Тэмином. Сон Тэмина набрал ровно столько силы, сколько колдун позволил ему набрать. Сознание его плыло вровень с неспешным речным потоком, не отклоняясь от заданного курса ни на сантиметр. Колдун осторожно отвел упавшую на прикрытые глаза Тэмина прядь. И хотя путы сна казались достаточно крепки, Минхо все же опасался невзначай стряхнуть покой спящего, пугливой птичьей стаей усеявший дремотное ветвистое дерево. Тэмину нужно отдыхать, набираться сил, болезнь окончательно измотала его. Об этом свидетельствовало и то, как скоро Тэмин заснул ─ едва коснувшись головой подушки, ─ и вернувшаяся бледность, которую не смог прогнать даже пес Ки. Пальцы свесившейся руки самыми кончиками касались покрытого толстым ковром пола. Ровный ритм дыхания вздымал живот с прятавшейся во чреве обессилевшей искоркой жизни. Лишь недавно она тревожно мерцала, безмолвно моля о помощи. Но критический момент остался позади. Болезни, имеющие магическую основу, наносят куда больше вреда организму, чем обычные болезни и на восстановление требуется, как правило, вдвое, если не втрое, больше времени. Исключением является ситуация, когда кто-то со стороны жертвует собственные жизненные силы, но на такое идут очень и очень немногие и по весьма веским причинам. Разве что произойдет некая удобная случайность, и сила начнет услужливо перетекать к другому существу без ведома владельца, как то когда-то случилось с демоном и его созданием. Строчка о необходимости делить радости и горести неспроста занесена во многие ритуальные тексты. Тэмин издал забавный причмокивающий звук, тихо кашлянул и вновь затих. Минхо решительно поднялся. Скорее всего Тэмин не одобрит его самодеятельности, но, как и всегда, поделать с этим ничего не сможет. А после довольно скоро отойдет, то ли позабыв, то ли заставив себя позабыть о своем недовольстве. В коридоре задумчивый колдун столкнулся с Ки, на коленях ползавшим по мозаичному полу с целью тщательнейшего изучения выложенной камнями истории. В момент, когда любопытный нос уткнулся в самые швы мозаики, Минхо деликатно кашлянул. Донельзя смущенный парень взлетел на ноги, словно нашкодивший щенок, пряча глаза. Впрочем, виду этому скоро нашлось объяснение. Перед колдуном стоял «скромный вариант» мальчика, категорически не переносивший какое-либо внимание. ─ Доброе утро. Голова Ки закивала, судя по удивлению в карих глазах, против его собственной воли. ─ Хорошо спалось? Еще одна порция кивков была предоставлена в качестве скупого ответа. ─ Завтракал? Ки машинально продолжил кивать, но, вовремя спохватившись, отрицательно мотнул черноволосой головой. ─ Можешь посетить ресторан. Вновь испуганный кивок. ─ Я отлучусь ненадолго, ─ произнес Минхо, облачая руки в темные тонкие перчатки из неизвестного материала, по подозрениям Тэмина, не самого легального происхождения. Перемена произошла незаметно, так быстро, что неаккуратные стежки, скреплявшие две части, вовсе было не разглядеть. Энергия лихо сменила апатию. И вот уже перед колдуном стоял мальчишка, горевший желанием действовать, а не «сидеть сложа руки, как паинька». Тем не менее Ки ждало разочарование ─ Минхо наотрез отказался брать его с собой. ─ Поухаживай за своим братом, ─ попросил он, не питая пустых надежд на то, что младший исполнит его просьбу. ─ Ему нездоровится. ─ Нездоровится ему, а страдать должен я? ─ Ки раздраженно сложил руки на груди. ─ Ненадолго. ─ Тэмин обещал мне поездку на лошадях. ─ Позже. Минхо двинулся вперед. ─ А еще поездку на машинах. ─ Успеешь покататься. ─ А в обещанные горы мы поедем? ─ Хватит с тебя и холмов. ─ Могу я тогда по городу погулять? ─ Не забудь взять с собой пса. Канючивший Ки, все время шедший за ним по пятам, засиял и остановился, довольный ответом колдуна, брошенным легко и без раздумий. ─ За мной следовать нельзя, ─ прежде чем скрыться за поворотом, добавил Минхо, и светившийся хитростью взгляд несколько потух. ─ Не забудь позавтракать, ─ донеслось из-за угла. Предприняв пару попыток сбросить с себя магический запрет и оба раза потерпев фиаско, он кисло улыбнулся углу, за который повернул Минхо, после чего решительно направился к выходу из отеля. Намеренно проигнорировав просьбу приглядеть за Тэмином. Жажда приключений горела в карих глазах, но ей на место пришло недоумение, когда на пути выросло огромное белое препятствие. ─ Ну чего еще? ─ недовольно буркнул Ки, потрепав пса по макушке. ─ Иди к Тэмину, мне свидетели ни к чему. Умные глаза Лиса взирали на него, невольно вызывая своим безграничным терпением глухое раздражение и, как ни странно, угрызения совести. Совесть грызла на… совесть. Раздражение селило где-то внутри тела зуд. Из груди парня исторгся полный безнадежности рык, знаменуя сухую капитуляцию. Виновато почесавши живот в попытке успокоить зуд и, собственно, совесть, Ки махнул на назойливого питомца рукой, очевидно, предпочтя заняться делами более насущными, чем спор с собакой. А именно завтраком. Чревоугодие едва ли входило в список грехов, которым Ки был подвержен, но в последнее время он обнаружил в себе невообразимо бездонную дыру, в которой бесследно пропадало все съедобное, что оказывалось рядом с ним в радиусе нескольких метров. Ни Тэмин, ни тем более Минхо не могли похвастаться отменным аппетитом. Их умы занимали иные вещи, как то: проблемы Ки, какие-то магические штучки, причиной которых якобы является Ки, и как если не полностью ликвидировать, то хотя бы справиться с частью того, виной чему является Ки. Скромно признав себя человеком куда более приземленным, Ки поспешил отыскать священное место, способное одним своим существованием превратить невероятно гигантские проблемы в какие-то мелкие неприятности. Ресторан, а речь шла именно о нем, не замедлил дать о себе знать неприличной какофонией аппетитных запахов, ставших причиной яростного бурления в молодом желудке. Накануне вследствие усталости Ки не успел подкрепиться, потому черная дыра работала вдвое интенсивно, грозясь в ближайшее время поглотить всего Ки прямо изнутри, если он не сподобится исправить допущенную вечером оплошность. Ки заторопился. Путь оказался недолгим, но к тому моменту, когда заветный столик был наконец занят, а руки вцепились в карту меню, голод дошел до той степени, когда казалось, будто желудок уже начал переваривать сам себя. Объясняться пришлось жестами, поскольку ни одна из завитушек, составлявших название блюда, Ки не была знакома. Благо в помощь пришли картинки, сопровождавшие описание блюда. Отзавтракав сам и покормив появившуюся из ниоткуда ежиху, парень прихватил с собой пару легких бутербродов, несколько ванильных трубочек, флягу с горячим кофе (которые, к слову, безвестно канули в пустоту желудка еще до выхода из отеля) и смело отправился покорять новые вершины. В этот раз новые вершины не ограничивались территорией отеля, но выходили за его пределы. На дворе стояло раннее утро, и зной пока еще не успел вступить в полную силу. Самое время исследовать сонный муравейник, по коридорам которого уже вяло позли первые муравьи. Муравьи тянули за собой тачки, груженные снедью, или такую же сонную животину, категорически не желавшую идти без проводника. Нетерпеливо притопывавший парень решил отправиться им вслед, должно быть, надеясь, что они приведут его к самому популярному в утреннее время месту. Город стелился по холму, оттого казалось, что улица впереди грубо обрывается у моря. На горизонте, там, где чистые синие небеса опрокидывались в такие же синие воды, уже сновали плохо различимые точки рыбацких суден. Невыносимо яркий диск солнца, лениво поднимавшийся ввысь, разрывал синеву и незаметными движениями рассыпал брызги искр по мелким волнам. Через некоторое время Ки раскрыл карту, которую с невозмутимым видом прихватил у выхода из отеля, и запоздало углубился в ее изучение. Однако изучение оной не дало результатов, поскольку владельцы отеля нисколько не озаботились необходимостью снабдить иностранных гостей хоть сколько-нибудь понятными комментариями к непонятным закорючкам, обозначавшим те или иные улицы города. Как недальновидно. Впрочем, положиться можно было и на судьбу. Куда-то широкая дорога, на которую он вдруг вышел, да приведет. Главное ─ не заплутать на обратном пути, ибо одинаковые дома, словно из серого песка построенные, не давали ни одной зацепки, по которой можно было бы легко вернуться. Солнце начинало припекать. Понемногу один за другим на улицах возникали новые местные обитальцы. Рабочие, неохотно бредущие тяжело трудиться. Старушки, с кряхтеньем устраивавшиеся по обочинам дороги перед мешками с тряпьем. Женщины, несущие в руках огромные тазики. Тазики источали не самый приятный аромат, однако при их виде никто не кривил лицо да и отшатываться подобно Ки не спешил. В лицо щедро дохнуло рыбой, и парень наконец вышел к местному рыбному рынку, располагавшемуся прямо на пристани, намного дальше от порта, в котором корабль накануне ссадил пассажиров. Рыбой пахло настолько премерзко, что пройти через рынок Ки решил быстрым шагом, особо не задерживаясь у местных морских диковинок, выловленных ранним утром. Разве что у палатки с готовыми деликатесами он все-таки притормозил, прикупив пару быстрых перекусов, которые во время ходьбы же с удовольствием и сточил, наслаждаясь необыкновенным вкусом. Рынок кончился далеко не сразу. Его стойкий запах, казалось, застревал в складках одежды, путался в волосах, въедался в кожу. Пройдя его насквозь, Ки вышел к противоположным воротам, чуть приоткрытым. Недалеко находился пустой пост охраны, что позволяло парню воспользоваться удачно предоставленной возможностью проникнуть на, судя по всему, запретную территорию. Приоткрытые ворота манили своей запретной доступностью, устоять перед которой удалось бы не всякому. Вот и Ки ко «всяким» себя не причислял, а потому соблазну охотно поддался. Что-то тянуло внутрь, обещая приятную награду за проявленную дерзость. Юркнув в первый попавшийся проулок, он брезгливо отряхнулся от рыбного душка, все еще витавшего вокруг него, что, впрочем, несильно помогло в задаче избавления от резкого запаха. Тем не менее вопрос назойливых рыбных ароматов волновал непоседу недолго, поскольку его внимание довольно скоро переключилось на окрестности. Создавалось впечатление, что рыбный рынок отделял один город от другого, поскольку местные виды вдруг резко изменили самим же себе и стали куда красочнее. Обилие зелени, ползущей по стенам, разбавляло все те же песочные виды, но находиться здесь было намного приятнее глазу, чем в том месте, где расположился отель. Лишь глазу. И то ─ по первости. Позже красивые виды уступили ведущую роль безжалостной реальности, и на первый план не иначе как вылез сырой запах весьма отвратительной направленности. Сырость эта по отвратительности вполне могла поспорить с рыбным запахом, забиваясь в ноздри и оседая в горле тяжелым плотным комком. Способствовали сохранению этой сырости и узкие проулки. Проулки в этой части города были куда уже, чем в другой части города, два человека едва сумели бы разойтись в них. Проблему эту вполне решало невообразимое обилие этих проулков: коли не хочешь толкаться, просто вбери другой путь. Улицы и те были едва ли шире проулков. Даже рыночные площади не могли похвастаться большим пространством, но там легко умещались разнообразные палатки со всяким товаром. Люди спешили кто куда. В основном Ки натыкался на женщин, укутанных с ног до головы. Нравы здесь царили строгие, потому он старался не задевать дам, способных разверещаться даже от незначительного прикосновения. Ки уже стал свидетелем пары таких скандалов, причиной которых стали нерадивые туристы, а следствием пустые карманы. За нечаянно поруганную честь все равно надобно платить! Местные мужчины закутывались почти так же наглухо, как женщины, и оставалось только удивляться, как они выдерживали в таком виде влажную жару. Кроме того, лица многих были все так же разрисованы, и, как ни странно, рисунок не портил обильно выступавший пот. Даже не обильно выступавший не портил. Местный люд попросту не потел... Или потел, но в местах, не доступных глазу? А жара тем временем стелилась прозрачным жирным туманом в переходах, до которых теплый ветерок не добирался. Устало утерев пот со лба, Ки сунулся в лавку со специями, привлекшими его необычайно приятным для здешних мест запахом, разбавлявшим запах мочи и грязного тряпья. Покопавшись среди мешков разнообразного снадобья, он ушел со скромным уловом в виде нескольких пикантных пакетиков, которые в довольно скором времени могли пойти в дело. В чайной лавке он поживился несколькими кульками травы для заваривания оздоровительного снадобья. По крайней мере на целебные свойства напитка намекала яростная жестикуляция продавца, не сумевшего втолковать непонятливому покупателю что почем на словах. Щелкая на ходу орехи, купленные в лавке сухофруктов, Ки продолжал свое путешествие. По одному из переулков тянулась вереница ослов за своим погонщиком, поэтому ему пришлось свернуть в другой, приведший его к новой скромной торговой площади. Съестным на ней не поживиться, зато приобрести разнообразные ткани или одежды было вполне возможно. Недостатка в одежде Ки не испытывал, впрочем как и интересом к ней особым он не отличался, даже несмотря на свою приземленную натуру. Зато матери какая-нибудь из здешних тканей могла бы прийтись по вкусу. Намерения намерениями, а ткань саму себя не купит. Кошелек порядочно похудел, поскольку на карманные расходы Тэмин выдавал сумму весьма скромную ─ пожалуй, в этом плане он переплюнул даже скрягу Чжинки. Ки горестно вздохнул, но унывать не собирался. Из любой ситуации всегда есть выход, даже через окно. Могло статься, что то вовсе не точка, а очень даже многоточие. Многоточие тут же явило себя страждущему взору воришки. Неподалеку у прилавка с не самыми приятными на вид украшениями стояла тройка человек. Все трое были облачены в светскую одежду. Но только у одного лопуха из кармана торчал уголок, в котором Ки безошибочно признал уголок кошелька из змеиной кожи. Кошельки подобного вида продавались на каждом углу и за возможность упорядоченного хранения самого важного просили немного. Ки даже себе подумывал приобрести оный, но передумал, решив не отяжелять совесть душой невинно убиенной змейки. А вот устоять перед природной потребностью оказалось намного тяжелее, потому довольно скоро заветный кошелечек беззастенчиво перекочевал из чужого кармана в руки Ки. И был бы таков, не обернись самонадеянность воришки одновременно парой неприятных казусов. Самый неприятный из них ─ беспечная жертва поглядела на него как раз в тот момент, когда Ки приготовился дать деру, дабы вернуться к палатке парой десятков минут позже. Второй ─ кто-то намертво вцепился в его запястье, издавая какие-то жуткие звуки, в которых позже парень распознал слова местного языка. Попытки вырваться не привели к особому результату, глаза обворованного расширились от растерянного удивления и недоверия. И тогда Ки завопил. Завопил схвативший его за руку мужик, замотанный в тысячу и одну одежду. Замерз, бедняга. Завопил продавец тканей. Завопила какая-то женщина неподалеку. Скорее за компанию, чем от понимания ситуации, к ней присоединились еще парочка покупательниц. Уши разрывало от шума. Завопили два туриста. И только по-настоящему пострадавший в данной ситуации продолжал шокированно открывать и закрывать рот ─ вопить при всех приложенных усилиях не получалось. От взгляда на него Ки стыдливо передернуло, но вопить он не перестал. Ну попался и попался. Не вовремя проснувшаяся совесть еще никогда не приносила спасения. А вот вовремя отдавленные приставучему прохожему ноги очень даже помогли воришке избавиться от нежелательного внимания и, ловко нырнув в собравшуюся вопящую толпу, попробовать легко затеряться в ней. Легко не получилось. Особо честолюбивые очевидцы не замедлили последовать за ним, долгое время гоня парнишку по лабиринту узких воняющих улиц. Когда он уже отчаялся оторваться от настырной погони, когда ноги заныли от непривычного напряжения, когда заболела голова и загорели от грызущей совести уши, ему на пути попалась на первый взгляд весьма неприметная лавка с благовониями, в которой он тотчас же поспешил укрыться. ─ Не иначе как судьба наступила тебе на пятку, ─ прокаркала сидящая на полу у какого-то низкого столика бабуля. С носа бабули крайне неприглядно свешивалась жирная бородавка. Ки закашлялся, жадно вдохнув, пожалуй, чересчур насыщенный аромат. Вовсе и не лавка то благовоний, а обычное гадалкино гнездо. ─ Попрошу без оскорблений. Колдовка я. Из груди Ки вырвался жалобный хрип, на лице отражалось непонимание: ─ Что? ─ Плати золотом, расскажу всю судьбу, ─ тут же постаралась не упустить своего колдовка. ─ А? ─ протянул Ки, одним глазком приникнув к щелке в шторках, заменяющих дверь. Тяжелое дыхание его чуть колыхало легкие шторки. Аромат благовоний мягким прикосновением щекотал у носа, вынуждая его поморщиться вдвое сильнее обычного. ─ Плати серебром, на годик вперед отгадаю тебе, ─ зашла колдовка с другой стороны. ─ М-м, ─ промычал Ки удовлетворенно, втягивая носом тяжелый воздух. Кажется, погоня все же пролетела мимо. ─ Клади сюда сворованный кошель, на месяцок вперед распишу, чевой там грядет судьбоносное. Парнишка прищелкнул языком. ─ Пара медяков и нарисую на роже амулет, шоб быстрее отыскала тебя судьбинушка. ─ Бабуля чиркнула пальцем под носом, утираясь. ─ Ха! ─ победно воскликнул Ки, ударяя ребром руки по своей же раскрытой ладони. ─ Всего-то делов! Ставки активно понижались. ─ Так и быть, отщипни и мне кусочек от себя, тебе на пятки почти наступает этот… как его… рок, ─ наигранно сдавшись, произнесла бабуля и уставилась на веселого парнишку с надеждой в мутных глазах. ─ Спасибочки, ─ бросил Ки, выходя на улицу. ─ Жадины бесьи, ─ проворчала старуха, тая. ─ Ни от одного, ни от другого никогда не дождешься ни крошки. Выбравшись на смердящую ослиной мочой улицу, парень поглядел в один конец пыльной дороги, затем в другой. А после хлопнул себя по рту. И немедля вернулся в лавчонку. Лавчонка оказалась пуста. Ни тебе бабки, ни тебе курений и благовоний. Ни тебе гаданий на в общем-то понятном языке. Чудеса да и только. Зато заветный кошелек, пухлый кошелек, набитый купюрами кошелек все же хранился в его руках. Облегченно пожав плечами, Ки двинулся обратно к отелю, весело насвистывая пришедшую на ум песню. Подарок мамаше и завтра приобретется.Восем
28 октября 2018 г. в 20:53
─ Не понимаю, неужели нет возможности излечить болезнь? ─ чуть позже задумчиво пробормотал Тэмин, в компании брата и колдуна следуя за провожатым. Он поглядел на роскошную люстру, свешивающуюся с покрытого искусной резьбой потолка. Солнце заливало все внутреннее пространство отеля через высокие окна, и необходимость в свечах отпадала, но те уже покоились в специальных гнездах люстры, ожидая своего часа.
Лелектричество, не лелектричество, ─ некстати вспомнились Тэмину ворчливые слова Чжинки, ─ а свечи все же дешевле.
Убранство отеля было выдержано в едином стиле, потому им еще не раз попадался то одинокий диванчик, уютно устроенный в оконной нише, застланный тяжелым ярким материалом и усыпанный подушками, то незатейливая композиция из удобных кресел и низкого столика. Тэмин настолько устал, что не отказался бы прикорнуть прямо там, в коридоре, на одном из диванов.
─ Возможность? ─ несмотря на риторичность вопроса, откликнулся Артур Гвоздь. ─ Безусловно, есть.
Челюсть Тэмина картинно отвисла. Ки, внимательно изучавший мозаику под ногами, изображавшую нехитрый, но тяжелый путь героя, споткнулся и лишь чудом не полетел носом вперед всей процессии. Подхвативший его под руку Минхо помог ему обрести равновесие.
─ Спасибо, ─ буркнул парнишка. Одновременно с этим раздался гневный вопль Тэмина:
─ Что?! И вы об этом молчали?
─ А вы и не спрашивали, ─ с хитрецой во взгляде ответил гид.
─ А таки обязательно спрашивать об очевидных вещах? ─ проговорил Ки без тени раздражения или любопытства, скорее констатируя. Герой на мозаике как раз добрался до переправы на другой берег.
─ О подобных ─ да. Потому как возможность весьма необычного характера, да и не всякий поверит в ее действенность. Кто-то так и вовсе категорически отвергает ее эффективность.
─ Что это за возможность такая скандальная?
В голосе Тэмина прозвучало то же сомнение, которое виделось и на его лице.
─ Вы об изгнании? ─ подал голос Минхо.
Артур Гвоздь почесал в затылке.
─ Вас ввели в курс дела?
─ Именно поэтому мы здесь, ─ кивнул Минхо.
─ Правда?! ─ в унисон поинтересовались братья, заинтересованно переводившие взгляды с колдуна на провожатого и обратно.
Обратив полный иронии взор на Тэмина, Минхо вынудил этого хитреца потупить обманчиво наивный взгляд.
─ Ты че ж был в курсе? ─ негодующе пихнул брата в бок Ки. ─ А когда должен был узнать я?! Я не собираюсь пополнять ряды психов! Я наконец избавился от зануды Чжинки, ─ безапелляционно заявил он. ─ Донесешь Чжинки, в лоб дам! ─ тут же добавил Ки, заметив, с какой готовностью открыл рот Тэмин.
Брат поморщился, но промолчал. Не потому, что боялся стать жертвой рукоприкладства, а потому, что и сам когда-то с неимоверным облегчением упорхнул из-под крыла, надежного, но излишне заскорузлого для его нежного тела, которое требовало свободы полета, а не категоричных рамок, угодных Чжинки и только Чжинки.
Тэмин вздохнул и сделал вид, что не заметил, как ловко Ки вытащил портмоне из кармана их провожатого. Минхо предупреждал его, что шельмец тащит все, что не приколочено или не приклеено намертво, но Тэмин поначалу предпочитал не верить колдуну, не удостоверившись в этом собственными глазами. А удостоверившись, воспользовался весьма действенной тактикой Чжинки и в нужный момент вдруг становился слеп и глух. Даже после того, как на его глазах пара кошельков из чужих карманов перекочевала в карман воришки, он продолжал изображать блаженное неведение, игнорируя настойчивые взгляды Минхо. Его братишка ─ воришка. Уже за одно это Чжинки оторвет уши кому-нибудь из них двоих, а может и обоим сразу. Тэмину ─ за то, что не уследил. Ки ─ за то, что посмел. Минхо он уши, конечно, оторвать попробовал бы, но не дотянется же, да как бы после такого покусительства еще и без собственных ушей не остаться. Минхо Чжинки боялся. И уважал.
Хотя если кого и обвинять в происходящем, то самого Чжинки. За его гениальное воспитание молодого поколения.
─ И что же это за изгнание, может, просветите? ─ не без ехидства поинтересовался Ки, грубо врываясь в мысли Тэмина очередным болезненным тычком в бок.
─ Распустишь руки еще раз…
─ А что?..
─ Получишь в лоб.
Ки наградил Тэмина очередным тычком и, убрав ладонью челку, полез к нему с настойчивым предложением:
─ Бей!
Тэмин в свою очередь решительно отверг возможность поквитаться с вредной занозой, по счастливейшей случайности затесавшейся среди его родственников. Пятерней он оттолкнул лоб зажмурившегося Ки, всем своим видом выражавшего готовность к худшему. Впрочем, как подозревал Тэмин, это была скорее готовность ловко увернуться от предполагаемого удара. Или уверенность, что удара не последует. Шельма.
─ Ну так что? ─ деловито расправив челку, напомнил о своем любопытстве Ки.
Артур Гвоздь, глядевший на сцену со смесью недоверия и недоумения, прочистил горло.
─ Есть тут у нас один экзорцист, объявился какое-то время назад и тут же добился всеобщего признания. Говорит, что изгоняет безумие.
─ Ну если он экзорцист, то я больной на голову, ─ прокомментировал Ки.
Артур гвоздь поглядел на него так, словно ни капли не сомневался в сказанном.
─ Эффективно? ─ поинтересовался Минхо.
─ А? ─ вздрогнул провожатый. ─ Да, должен признать, что его методы дают результаты.
─ Хотелось бы мне с ним обсудить… ─ начал было Тэмин, но мужчина тут же прервал его:
─ Я могу устроить вам встречу. Я думаю, господин Ким не откажет в визите таким важным персонам.
─ А мы ─ важные персоны? ─ тотчас же встрепенулся Ки.
─ О, не волнуйся, ты ─ разве что в зоопарке, ─ ехидно сообщил ему Тэмин. ─ По ту сторону решеток. Король макак, как никак!