Моя маска на твоем лице

Странная штучка Тэмина, сколько бы Ки на нее ни смотрел, тайны свои не открывала. Дощечка и дощечка — темная, гладкая, бликует на солнце. Определенно она ему знакома, но в голове не появлялось ни одной мысли насчет ее использования. Он сидел на скамье под деревом, растущим на краю площади, раскинувшейся перед рынком и уже заполненной спешащими в разные стороны людьми и повозками. Пышная крона защищала его непокрытую голову от палящих лучей, хотя воздух все равно был вязким и неприятным. Тем не менее Ки устало вдохнул его. Рядом присел какой-то чумазый мальчишка, привлекая к себе его внимание. Смуглый и черноволосый, одет он был в какие-то лохмотья, как и многие ребятишки на площади, ловко шарящие маленькими ручками по карманам невнимательных прохожих. — Чего тебе? — буркнул Ки, нахмурившись. Мальчик лишь улыбнулся, показывая отсутствие передних двух зубов, что скорее настроило парня против. С другой стороны на скамью забралась такая же чумазая девочка. И так же широко улыбнулась, наводя Ки на подозрения. Обчищать его им не имело смысла, все приемы мелких воришек парнишка, будучи и сам не честного десятка, прекрасно знал и на отвлекающие маневры никогда не велся. Однако ребятишкам до его карманов будто бы и не было никакого дела. — Обложили, — проворчал парень, вновь задумчиво рассматривая дощечку. Маленький грязный пальчик появился вдруг в поле зрения и потыкал в блестящую черную поверхность. — Думаешь? Ки повторил движение пальчика собственным пальцем. — Не работает, — сообщил он. Малец пожал плечами, всунул ему в руку цветочек и с радостным воплем скрылся в толпе. Парень ошеломленно глядел тому вслед, после чего передал подарок довольно скалящейся девчонке. Та спросила что-то на незнакомом языке, показывая на дощечку Тэмина. — Ладно, ладно, — откликнулся парень, не скрывая раздражения. Секрет дощечки открываться не спешил, к вящему неудовольствию Ки. — А я ж говорил этому, что ты явишься с подарочками, а он мне: «С чего бы, Кибом — порядочный мальчик», — прокаркал позади смутно знакомый голос. — Сгинь, нечисть. — Чего? — ошалело произнес Ки, оборачиваясь в поисках обладателя голоса. Сбоку, там, где только что сидела девчонка, нарисовался низкорослый плотно сбитый дедок, между бровей которого третьим глазом вырастала жирная бородавка. — Чаво? — хлопнул глазами дед. — Ты как с людями на порядок старше себя гутаришь? — Тебе еще кланяться в ноги забыл, — сердито проговорил Ки, пытаясь отделаться от ожидания, что и бородавка вот-вот моргнет. — Хамло! Ки безразлично пожал плечами, спрятал дощечку в карман, выудил из него же пачку сигарет. Через недолгий момент в небо поплыл ароматный дымок. — Ну что, принес? — меж тем деловито поинтересовался дед. — М? — Принес, грю? — требовательно повторил он и, протянув руку, подвигал заскорузлыми пальцами. Парень пыхнул дымом, прищурился, со странным любопытством разглядывая грязь, забившуюся под старческие ногти: — Чего принес? Кому? — Кому? — неприкрыто удивился старичок. — Мне, стало быть. Он деловито уселся в позе йога, после чего почмокал и с двойным интересом уставился на своего юного собеседника, не спешащего вытаскивать на свет трепетно ожидаемые подношения. Ки вновь затянулся и пыхнул дымом. — Не принес, — медленно произнес он. На плечо уселся крупный жук, которого точным движением пальца парень тут же отправил в обратный полет. — А в кармане чаво? Задав вопрос, старичок устроил в гнезде собственных ног ароматный холщовый мешочек, после чего выудил из последнего пирожок и принялся с аппетитом его уплетать под немало заинтригованным взглядом парнишки. Совершенно не ожидая от себя подобной реакции, тем не менее Ки голодно сглотнул. — Чаво в кармане? — переспросил он, словно гипнотизированный наблюдая за тем, как старик раз за разом откусывает от горячего мясного пирожка. Рука его тем временем полезла в карман. — На. В ладони Ки оказался амулет, часом ранее ловко утащенный из той самой школы, в которой преподавал Эван со своим учеником. — От это спасибо, от это дело, — заявил дед и, недолго думая, слизнул чересчур длинным языком подношение с ладони опешившего парня. Проследив за тем, как красная лента скрылась во рту зловещего старика, унося с собой безделушку, Ки выдавил, не зная, бежать ли прочь или, поддавшись любопытству, задержаться еще ненадолго: — Т-т-т-ты кто? — Ась? — с явным удовольствием прохрустел амулетом волшебный дед. Ки поглядел на людей, снующих по площади. Кажется, никто так и не заметил неожиданных пищевых пристрастий дедка. — Голод не тетка? — И не дядька, — утвердительно добавил дед. — А чаво не быть голодным, когда вы, рогатые, суть есть жадные. — А? — растерянно произнес Ки на жалобу, по-прежнему завороженно наблюдая, как старик закусывает ранее слопанный амулет горячими пирожками. — Я грю, услугу вам окажи да забесплатно. На голодном пайке держите. Не жирненько? — Не жирненько, — рассеянно подтвердил парень и уточнил: — А тебе не жирненько? — Мне чойта жирненько стало, — нисколько не смутившись, заявило прожорливое существо, прячущееся под личиной старика. — Но чавой не сделаешь ради дела? — Ради какого дела? — Шаш, падажжи, — прошамкал дед, выудив со дна мешочка особо горячий пирожок и сунув его в рот полностью. — Шаш, шаш, вше бужет. Ки скривился, дав себе зарок больше никогда даже не приближаться к мясным пирожкам. Или вовсе не есть мяса отныне. Не подозревая о его мыслях, а может, и не придавая им значения, дедок неспешно сжевал последний кусок и, набрав в грудь воздуха, внезапно дунул в лицо инстинктивно отпрянувшему парню. — Ты охренел?! — возмущенно завопил Ки, однако мерзкий пакостливый смех, растворившийся в воздухе, стал ему ответом. — Э! Ты куда?.. Он вскочил на ноги, крутясь на месте, выискивая своего недавнего собеседника. Однако тот, похоже, исчез бесследно на глазах у целой толпы, даже не заметившей этого волшебства. Из правого кармана раздался странный звук, по правому же бедру прошлось щекочущая волна, ощутив которую, парнишка ошалело вскочил, невольным вскриком привлекая к себе внимание. Повернувшись к любопытным свидетелям спиной, он сунул руку в карман. Дощечка Тэмина жужжала, гладкая черная прежде ее поверхность светилась какими-то символами. Ки провел пальцем по одному из символов, а затем прислонил дощечку к уху. — Эй? — неуверенно произнес он. Из дощечки послышались странные писклявые звуки, а затем наступила тишина, изредка прерываемая чьим-то дыханием. — Дедусь, ты, что ль? — спросил Ки, ожидая получить в ответ ехидный комментарий деда, однако тишина по-прежнему перемежалась тяжелым дыханием. — Дедуся! Пожрал, свалил, а как же я? — поинтересовался парень, не совсем ясно представляя, чего требует от этого странного старика. — Что это за штука? Какого черта ты молчишь?! Что вообще происходит?! Эй, дедусь! Послышался смешок, затем раздражающее шипение. — Тебе еще и смешно?! — разъярился Ки, смутно ощущая, что над ним издеваются. — …сё тако… же вредн… ми… тенок, — донеслось сквозь шипение насмешливо. Словно обжегшись, Ки отбросил дьявольскую дощечку, борясь с навязчивым желанием растоптать ее. Но это за него сделали снующие по площади люди. Под полным ужаса взглядом парня, будто не замечая, куда ступают, они давили и давили дощечку, отчего та покрывалась трещинами и издавала характерный звук трескавшегося стекла. Поверхность ее уже давно налилась прежней чернотой, только теперь ту расчерчивали белые рваные полосы. Под ногами кто-то прошмыгнул, заставив зачарованного действом Ки испуганно подпрыгнуть, но то оказалась лишь вертлявая ежиха, сердито пропищавшая ему что-то. Ки подавил дрожь и неожиданную досаду, спеша убраться вслед за ней — подальше от этого жуткого, на его взгляд, места. Точно нашкодивший ребенок, он ощущал за собой неясную вину. — Бог и каратель, говоришь, — бормотал он себе под нос. Голос знакомый. Знакомый голос.