Кадет

Несколько месяцев спустя — Сашка, зачем ты поколотил бедного Обжору? Чего вы с ним не поделили? — Бедного?! — Кадет, ещё не остывший от ярости недавней схватки, с возмущённым фырканьем попытался сдуть со лба прилипшую белоснежную прядь (памятка той кровавой ночи на Периметре — после неё всего за каких-то несколько дней у него полностью поседели волосы). — А нехрен было тырить мои галеты! Не успел отвернуться — уже полпачки как не бывало! И вот куда в этого мелкого проглота столько лезет? И куда всё девается? — Ну, Саша, он же снорк! А им надо много есть, чтобы быстро двигаться! Док говорит, что это у них такой особенный… этот… как его… На метлу ещё похожий... Мет-ла-бо... не, не то... А! Ме-та-бо-лизм, во!.. Эй, не трогай! — Ксана шлёпнула встрёпанного и исцарапанного приятеля по руке, потянувшейся к свежей окровавленной борозде на щеке. — Занесёшь ещё какую бяку, мало тебе того, что Обжора никогда лапы не моет?! Она покопалась в неразлучной аптечке и протянула парню смоченный очередным своим зельем ватный диск: — На вот! Держи, пока кровь не остановится. Потом ещё дам… Обжора, иди сюда, посмотрю, что у тебя! — она поманила к себе низкорослого тощего снорка, обиженно копошащегося в куче веток поодаль. Тот нехотя огрызнулся — мол, иди-ка ты знаешь, куда, Детёныш, вместе с этим психованным? — но потом всё же немного подумал, подумал — и медленно, бочком, приблизился. Обогнул по дуге сидящего рядом с травницей Кадета, оскалился и предупреждающе зашипел в его сторону. Саша немедленно ответил ему тем же, да ещё и рыкнул пару раз — ну совсем как заправский снорк! Обжора мигом растерял весь гонор, скуксился, втянул голову в плечи и с жалостливым скулежом поплёлся за утешением к травнице. — «Нас здесь так бьют, так бьют!..» — процитировал довольный собой Кадет, провожая презрительным взглядом неудачливого противника. На скуле снорка, прямо под нижним краем противогаза, наливался шикарный багровый кровоподтёк — след кулака, которым Саша приласкал пойманного с поличным воришку, забравшегося в его рюкзак. — Вот ладно бы из-за чего-то серьёзного сцепились! — проворчала Ксана, отвинчивая крышку фляги с водой. — А то из-за каких-то галет! Она пропустила момент начала драки — отвлеклась причесать Кусю, которой сей процесс безумно нравился. И вот вам пожалуйста: только отвернулась — и по поляне уже катается отчаянно визжащий (Обжора) и яростно матерящийся (Кадет) клубок из мелькающих рук, ног, оскаленных зубов и летящих во все стороны клочьев одежды! Беда ей с этими мужчинами!.. Месяца полтора назад Ксана снова повстречала в Зоне своего спасёныша с Периметра. Кадет — вопреки собственному лютому нежеланию становиться сталкером — как-то очень быстро освоился на новом месте и среди нового общества и уже имел за плечами (жить-то и кормиться на что-то надо!) пару-тройку удачных рейдов под началом кого-то из ветеранов в качестве новичка-отмычки. Всё это время он с завидным постоянством предпринимал всё новые и новые попытки покинуть Зону. Но все его старания оканчивались ничем. Раз за разом происходила какая-нибудь досадная случайность… и Саша возвращался к тому, с чего и начинал очередную попытку побега в Большой Мир. И хорошо ещё, что живой возвращался и даже не сильно потрёпанный! Зона явно не хотела выпускать из своих рук новую игрушку! — Сдаётся мне, что Мамо имеет на тебя какие-то свои особые планы! — задумчиво сказала ему Ксана в день их второй встречи, когда Саша не выдержал и пожаловался ей на свои неудачи. — Вот уж всю жизнь мечтал о такой чести! — саркастично оскалился парень. — Не язви! — осадила его травница. — С этим нельзя шутить! Мамо сберегла тебя тогда, во время Гона… и потом… И сейчас бережёт. Для чего-то ты ей очень нужен! Вот только для чего?.. — А я что, знаю?! — неожиданно зло и нервно взвился Кадет. Девушка успокаивающе погладила его по плечу… и Сашина злость как-то быстро опустила шерсть на загривке и спрятала когти. — Да и я не знаю, Саш… Никто не знает воли и замыслов Зоны наперёд. Пока они не начинают с нами исполняться. — И что мне теперь с этим делать? — по голосу было слышно, что Кадету явно не по себе от такого внезапного поворота в его жизни — хоть и пытается держать марку. — Ничего, — пожала плечами Ксана. — Ждать. — Что, так просто? — с горечью хмыкнул парень. — Ждать? Как… баран на бойне — придут, не придут, прирежут, не прирежут?.. А вот хренушки!!! — Ну, можешь и не ждать, — пожала плечами Ксана. — В конце концов, дорог и дел в Зоне много… А поскольку Она уже отметила тебя… — девушка вдруг улыбнулась. — Ходи. Гляди. Думай. Запоминай. Учись. Когда ты понадобишься Зоне — всё это тебе обязательно пригодится! Саша в тот раз не воспринял всерьёз её слова, показавшимся ему откровенным мистическим бредом. Его упрямые, уже из принципа, попытки покинуть Зону возобновились… И снова потерпели сокрушительный провал! Одна за другой! Особо запомнилась Кадету одна из них — последняя, стоившая ему целой армии нервных клеток, а также — окончательного и грандиозного крушения всех его планов и надежд. Ксана (видимо, решившая взять над ним шефство) обратилась к каким-то людям с просьбой нелегально вывести его из Зоны. Даже заплатила им — некими редкими артефактами. В итоге проводники довели Кадета до Периметра и… сдали первому же встречному патрулю! …В тот день Саша научился убивать людей. Возвращение в Большой Мир через трибунал за дезертирство во время боя в его планы и раньше не входило. Но в тот момент всё пошло наперекосяк — и он сам же себя под него и подвёл! Причём — по куда более тяжёлой статье! Отстаивая свою жизнь, Кадет не пощадил никого — ни мнимых, предавших его «проводников», ни патрульных. Девятнадцатилетний парнишка с седыми, как у древнего деда, волосами стал убийцей. И теперь дорога из Зоны ему была окончательно закрыта. Об этом он рассказал только Ксане, когда пришёл в себя после устроенной им бойни, осознал все грозящие ему теперь последствия и чуть ли не заполночь — взмыленный, с ошалевшими от ужаса и понимания случившегося глазами и сам на себя не похожий — свалился на головы обитательницам Монстрохаток. А Ксана уже знала о том низком предательстве, ей сказал об этом главарь тех лже-проводников, когда она пришла к нему на базу узнать о судьбе Кадета. Сказал, да ещё и посмеялся над ней! Видите ли, он всю жизнь терпеть не может таких, как Кадет — дезертиров и предателей — и потому с самого начала отдал своим людям тайный приказ сдать его воякам! Неудивительно, что потом девушка винила в том, что произошло с Кадетом, исключительно себя. — Я совсем не знаю людей и не умею в них разбираться! — всхлипывая ему в куртку, говорила она. — Сашечка, милый, прости меня, пожалуйста, дуру!.. Но я же и правда хотела помочь… — Ты не могла знать… — тихо отозвался Кадет. И коснулся её плеча. — Не реви. Что-нибудь придумаем. В конце концов, в этой ситуации есть один огромный плюс: мне снова повезло выжить и даже не попасться! — Я же говорила, что у Мамо на тебя планы! — шмыгнула носом травница, потихоньку успокаиваясь. — Вот она и бережёт тебя! Саша грустно улыбнулся — опять она со своим мистицизмом! Но следующие события заставили его сильно задуматься: а так ли он прав, не веря её словам? Через пару дней вся компания, предавшая Кадета и обманувшая доверие Ксаны, была полностью уничтожена. Нет, ни травница, ни сам Кадет не были к этому причастны. К этому была причастна Зона. Кого-то из шайки растерзали монстры, кто-то попал в аномалию, кто-то и вовсе сгинул бесследно… Всё это было крайне странно и необычно. …Позже Саше ещё не раз доводилось отмечать, что Зона как-то странно-верно и довольно жестоко реагирует на обиды, причинённые юной травнице. Словно мать, защищающая своё дитя. Конечно, Ксане тоже доставалось, но… Однажды он не выдержал и прямо спросил её, в чём причины столь странных совпадений. — Похоже, Зона имеет планы не только на меня! — попытался пошутить он. — И бережёт тоже не только меня одного!.. Ксан, ты у нас что — какая-то Избранная? Типа как в книжках? Девушка бросила на него странный взгляд… и призадумалась. Притихла даже. — Саш… — наконец, после долгого, наполненного сомнениями молчания проговорила она. — Ты только, пожалуйста, не пугайся… И она рассказала ему о себе всё! Что выросла в Зоне, что с малых лет дружит с её обитателями и не боится их, что любит этот странный аномальный мир, как свой дом… И что почти всё своё детство провела в стае снорков, принявших её, как своего Детёныша. К тому времени Кадет уже почти освободился от наносов пропаганды в мозгу и потому спокойно воспринял шокирующее известие о том, что его новый друг — не человек. Мутантка, порождение Зоны. К тому времени он, познавший ужас, боль, предательство, научившийся убивать людей и видевший, как их убивают другие, научился также не доверять словам, а смотреть в корень. На дела, поступки, образ жизни и отношение к другим существам. И потому он так же спокойно и даже с охотой и некоторым любопытством принял предложение Ксаны немного поучить его тому, что должен знать вежливый гость Зоны, чтобы не обидеть, не оскорбить Мамо и её Детей — и самому не пропасть. — Если Зона тебе бережёт, — сказала она, — то и ты уж постарайся её не разочаровать. Постарайся не быть чужаком, который в её доме ни ступить, ни молвить не умеет. Стань для неё своим. И… стань своим для её Детей. Для нас. Так Саша стал учеником Ксаны — несмотря на то, что сама «учительница» была моложе его года на три. И те дни, что он провёл, странствуя с ней по Зоне, по её родному дому, дали ему больше знаний о ней, чем все россказни людей, приходивших сюда незваными захватчиками и расхитителями. А ещё через некоторое время Ксана познакомила его со своей Стаей. … — Сцепиться из-за каких-то галет… — Не из-за «каких-то»! — вновь возмутился Саша. — Да и не в галетах тут, собственно дело. А в том, что этот поганец позарился на мою пищу! Мою добычу! Без моего позволения! Думаешь, мне галет жалко? Да и хрен бы с ними, попросил бы как положено — я б поделился! Но ты мне сама говорила: хочешь понять снорков — будь как снорк, думай, как снорк, действуй, как снорк! Вот я и действовал! По закону джунглей — око за око, зуб за зуб! И, думаю, с точки зрения стаи я прав! Вон, Острозуб даже ухом не повёл, когда я Обжору завалил! — Не, вот в плане обычаев и законов стаи — тут ты и правда всё сделал чётко. Молодец! — Ксана одобрительно покивала. — Но чем ты думал, когда полез в драку со снорком?! Он же легко мог тебя загрызть! — Мог! — не стал отрицать очевидное Кадет. — Вот потому-то я и успел принять меры первый! И выразительно сжал кулак и покрутил им перед лицом. — Красавчик! — хмыкнула травница. И посмотрела на Обжору, жмурящегося под её осторожной рукой с холодным компрессом. — Оба красавчики! Рассказать кому в Монстрохатках — не поверят! — Лучше не рассказывай! — очень серьёзно попросил парень. — Особенно про мой первый день в стае! Ксана хихикнула: — У тебя тогда такое лицо было с самого начала… Всю свою жизнь помнить буду! …Тогда, на подходах к поляне, где обитала её стая, Детёныш вдруг велела ученику остановиться и стоять на месте. А потом принялась… тереться об него боками, носом и ладонями. — Ты что делаешь?! — не на шутку опешил парень. Отношения у них были самые что ни есть дружеские, и мысль превратить их во что-то иное даже не возникала, что характерно, ни у одного, ни у другой. И тут — такое! — Метки ставлю!.. — как ни в чём не бывало, отозвалась девушка. — Че-его?.. — …правда, я ещё до конца не уверена, что это сработает. — Да что сработает-то? — Стой, не дёргайся!.. Запах. Мой запах. Если ты будешь пахнуть не только собой, но и мной — может, Стая и примет тебя — как своего. Я-то для них — уже кучу лет, как своя! А ты — человеком пахнешь. То есть, врагом. Ну, и едой — разумеется. Кадет оскорблённо фыркнул — сомнительный статус потенциальной снорочьей жратвы его совершенно не грел. Но отступать было уже поздно. Решил стать учеником сталкера-шамана, да к тому же порождения Зоны — иди до конца! Уловка Ксаны с запахом сработала! Правда, снорки поначалу вели себя по отношению к приведённому Детёнышем незнакомцу довольно недружелюбно. Однако, и не нападали — видимо, сообразив, что этот вкусно и одновременно раздражающе пахнущий человеком чужак чем-то важен для их сестрицы. Ситуацию, как ни странно, переломила Куся — подруга вожака и единственная самка в стае. Она тщательно обнюхала Кадета, что-то поворчала по своему снорочьему обыкновению… и спокойно отошла к своей лёжке рядом с Острозубом. Саше даже показалось, что снорчиха была чем-то крайне довольна. И потом, в следующие дни, когда знакомство со стаей продолжилось, Куся время от времени давала понять особо некорректным товарищам по стае, что вот этого чужака трогать крайне нежелательно! А лапа у раздающей оплеухи сородичам снорчихи была тяжёлая и меткая! Следом за своей подругой новичка «одобрил» и вожак. И, видя такое расположение, вскоре и вся стая относилась к Кадету с гораздо большим дружелюбием. Тем более, что Ксана в перерывах между визитами к мутантам вовсю делилась с учеником премудростями снорочьих обычаев и повадок и советовала ему, как поступать в том или ином случае. — Я — снорк свободной стаи! — смеялся Саша, вспоминая мультик. — Блин, вот уж никогда не думал, что со мной может произойти такое! — А меня Маугли в детстве называли, — поделилась Ксана. — Сталкеры. Правда, называли за глаза, они тогда не знали, что это я. Да и сейчас не знают. — И нефиг! — согласился с ней Кадет. — Меньше знаешь — крепче спишь!.. Кстати. Всё забываю спросить: почему Куся меня первая приняла? Да и сейчас поддерживает? — Хммм… — Ксана почему-то покраснела. — Н-ну… Ты только не смейся и не ругайся… Она с самого начала, как пришла в стаю, начала ревновать ко мне Острозуба. Всё опасалась, что вожак на меня глаз положит. А тут я тебя привела. И ты пахнешь мной. Вот она и решила, видимо, что ты — мой… э-э-э… Что возможная соперница наконец-то нашла себе… самца. И теперь она может не бояться за своего! Вот и привечает тебя, и защищает — чтоб ты, не приведи Мамо, не сбёг, и чтоб я после этого у неё Острозуба не отбила. Ф-фух!.. — с видимым облегчением выдохнула она. — Че-го?.. — лицо у Кадета приобрело очень интересное выражение. Как говорится, то ли плакать, то ли смеяться. — Ай, да не бери в голову! — отмахнулась Ксана. — Мы же с тобой — просто друзья, правда? Ну, а что там думает по этому поводу Стая… Они ведь снорки. Звери. И мир они воспринимают именно как звери. Хотя, конечно, раньше-то они все были людьми. А потом… — на лицо травницы вдруг наползла тень какого-то давнего и явно очень горького воспоминания, — однажды перестали ими быть. — А ты что же… — Кадет помедлил, подбирая слова. — Знаешь, как появляются снорки? Резко погрустневшая Ксана долго смотрела куда-то вдаль — прежде чем ответить ему. — Знаю, — наконец, обронила она. — Я… видела, как это происходит. Как человек медленно, день за днём теряет искру разума и превращается в животное с человеческим обликом. Его лицо… ты видишь прежние, такие знакомые, такие родные тебе черты… но принадлежат они уже не человеку. И как бы ты ни пыталась достучаться до его сознания — он тебя уже не слышит… Снова воцарилось тяжёлое, почти ощутимое кожей, молчание. А потом, словно отвечая на невысказанную просьбу ученика, Ксана заговорила снова. — Его звали Гурманом, — начала она свой рассказ. — И он был мне… всё равно как брат…