По велению её злобного сенсея

По лицу Геноса невозможно было понять, слышал ли он моё откровение или из вежливости закрыл уши. — А ко мне заглянул… поговорить? — Да. По крайней мере, пока он не подавал признаков того, что он слышал меня. И так как Геносу не было смысла лгать и притворяться, я сочла это за хороший знак. “Значит, не слышал”, — выдохнула я с облегчением. “Хотя чего я радуюсь? Теперь мне придётся повторить то же самое, только глядя ему в глаза” — Ты не слышал, о чём я сейчас говорила? — Я пришёл под конец и немного слышал, прости, — признался киборг. “Самое главное он пропустил мимо ушей” Я жестом предложила ему сесть рядом. Затем ещё минуту собиралась с мыслями, но Генос, видимо, уже не спешил на встречу с давним врагом. — Тогда я начну, — сказала я, не приведя мысли в порядок. — Мы взрослые люди, и, думаю, я всё понимаю. Но я не уверена, что ты чувствуешь то же, что и я. Не потому что ты киборг, не пойми меня не правильно. Мы слишком разные во многих отношениях, поэтому я не знаю, что ты чувствуешь ко мне. Но я много думала сегодня и ранее… ты мне… симпатичен, наверное. Сказать “ты мне нравишься” киборгу, который тебе нравится, оказалось не просто. Поэтому заветное слово заменилось на близкий синоним, а рядом добавился явный признак сомнения. Я бы даже сказала, что это скорее выглядело как попытка мягко отказать. — Наверное, симпатичен? — как назло переспросил киборг. — Да, как я и сказала. — Но совсем недавно ты говорила другое. — Ты слышал?! — я схватилась за щёки, прикрывая заодно и уши. — Прости, что солгал. Я просто хотел услышать это от тебя ещё раз, — он смотрел на меня с каким-то сожалением. Слишком долго смотрел: я успела раскраснеться и остыть. До меня дошло, что я ещё не получила ответного признания. Мои чувства и правда были взаимны? Или Генос вообще не собирался выяснять отношения? — Адайн, — меня передёрнуло, и я снова почувствовала, как краснеют кончики ушей. — Не могла бы ты посмотреть на меня. — Невозможно, — пробубнила я. Тогда Генос решил прибегнуть к тяжелой артиллерии. Он убрал мои руки с лица, хотя я всё равно отворачивалась в сторону, как пристыженная девица. Только украдкой разок посмотрела на него и снова завертела шеей. — Скажи уже что-нибудь, — потребовала я скачущим в разных тональностях голосом. — Я рад, что нравлюсь тебе, — его голос не дрогнул, и я даже почувствовала какую-то прохладу. Может, он был из тех, кому нравились не преступные крепости? Мог ли Генос разочароваться, услышав моё признание? Это было бы бесчеловечно, но на сколько процентов он оставался человеком? Эти мысли немного расстроили меня, даже будучи простой фантазией. Совсем недавно я была уверена, что нравлюсь ему, а сейчас моя уверенность разбилась о несуществующие преграды. — Но о какой пропасти ты говорила? “Ах точно, я же снова на стороне зла. Ну и о каких отношениях может идти речь?” — Забудь, я просто напридумывала себе. Если мои чувства тебе просто приятны, то я откажусь от своих слов прямо сейчас. Как я и думала, мы чувствуем не одно и то же. Как наивно было предполагать, что это будет любовь. Только теперь я смогла посмотреть ему в глаза, не скрывая разочарования. Ответного признания я не получила и уже не рассчитывала получить. — Спасибо, что рассказала о своих чувствах, но я хочу, чтобы ты поняла меня. Я вдруг осознала, что не хочу это слышать. Захотелось проснуться от этого кошмара и послать его ещё раз, но уже по поводу. Я встала с кровати, мечтая сбежать к сенсею, Сайтаме, Сонику, да хоть к родителям на тот свет. Но мой побег был умело предотвращён: Генос не позволил мне далеко уйти и вернул обратно на кровать. Правда я оказалась там не сидя, а лёжа. Меня намертво прижало, а подушка каким-то образом сбежала на пол. Так как я посмотрела уйму фильмов вместе с Сайтамой, я уже знала, чем заканчиваются подобные сцены. Но его действия никак не вязались с тем, что он говорил до этого. Я проявила верх терпения, давая киборгу право объясниться как следует. Но Генос впервые решил избежать лишних слов, и это жутко нервировало, пока он не решился на нечто совершенно ненормальное. Я бы даже назвала это надругательством над моими чувствами, но через поцелуй стало ясным как день, что я ему нравлюсь. Раньше я могла бы подшутить, сравнивая поцелуй Геноса с поцелуем чайника или любого другого кухонного устройства. Но поцелуй — одно из немногих, что делало его человеком. По ощущениям сложилось, что Генос на ком-то тренировался. Я искренне надеялась, что это был не Сайтама. Когда поцелуй был доведён до ума, я открыла глаза и обнаружила слабый румянец на щеках киборга. “Он и краснеть может?” Это было второе моё открытие за один только день. Я боялась, что третьим открытием станет лишение девственности, и уж тут я бы и правда очень удивилась. Я провела рукой по волосам, приподнявшись на локтях. — Ты злишься за то, что я тебя поцеловал? — спросил Генос. “Сказать, что я счастлива? Или понизить счастье до радости?” Но кое в чём Генос был прав: иногда действия говорят намного больше, чем человек способен выразить словами. Я по-кошачьи придвинулась к нему и одарила вторым поцелуем, который медленно перерос во что-то внеземное. Время потеряло для меня всякий смысл. Я наслаждалась ровно столько, сколько потом корила себя, в спешке собираясь на “новое срочное задание”. Генос просто наблюдал мои метания, и я обняла его напоследок, получив объятия намного крепче. — Спасибо, что полюбил меня, — сказала я, всё ещё краснея от неловкости. — Ты уже целовалась раньше? — Нет, с чего ты взял? — я изрядно удивилась, а киборг решил, что ему и правда показалось. — Теперь мы будем вместе, — сказал Генос, и я разжала руки, постепенно отдаляясь от него. — Нет, — я сделала паузу, — не будем, — прозвучало с долей сожаления, и нас разделила дверь; казалось бы, такая пустяковая преграда, но он не смог её преодолеть, оставаясь в замешательстве и неведении. А я шла и размышляла над его вопросом. “Как он догадался?”