Сдаваться нельзя сражаться

      В коридорах пространство ограничено, что всегда мешает во время боя, поэтому Леон проскочил в первую попавшуюся на глаза комнату, тихо притворив за собой дверь. Затаив дыхание, он прислушался. Жужжание бензопилы по-прежнему приближалось, однако к нему присоединилось что-то ещё и оно было очень близко. Кажется, в этой комнате. Агент медленно повернул голову и окинул взглядом помещение. На потолке в самом углу сидел, притаившись, Лизун. Его длинный язык был высунут из пасти и свисал почти до самого пола. С него капала вязкая слюна. Если этот язык всё ещё не обвил удушливым кольцом его шею, значит, мужчина остался незамеченным.       Подняв непривычно тяжёлый арбалет, Кеннеди прицелился и выстрелил. Гарпунный болт с едва уловимым свистом рассёк воздух и, пронзив голову Лизуна насквозь, пригвоздил его к потолку. Монстр судорожно дёрнулся и обмяк, а его безжизненное, уродливое тело так и осталось свисать с потолка, капая на пол кровью. Да, у арбалета определённо больше преимуществ, чем у огнестрельного оружия. Зарядив «Агонию» новым болтом, Леон собрался было вернуться к двери и попробовать определить, насколько близко теперь находится некто с бензопилой, как вдруг на неё обрушился чудовищной силы удар. Агент отступил назад и прицелился в дверь, чтобы сразу прибить к стене настойчивого гостя. Удары один за другим сыпались на дверь, и она, не выдержав, сорвалась с петель и с грохотом отлетела далеко в комнату.       На пороге стоял знакомый мужчине деревенский маньяк из Испании. Всё с тем же мешком на голове и парой угольков-глаз, горящих в прорезях. Размахивая искрящейся бензопилой, он рванул вперёд, но Кеннеди успел выстрелить из арбалета прежде, чем ему отрубят голову. Гарпун вонзился в живот маньяка, тот отшатнулся назад, однако удержался на ногах. Болт не причинил ему вреда, и бензопильщик снова ринулся на Леона. Он пригнулся и отпрыгнул в сторону, пропуская зубчатое лезвие пилы в сантиметре над головой. Заряжать арбалет не было времени, поэтому агент решил разобраться с маньяком по старинке. Он закинул за спину арбалет, снял с плеча дробовик и расстрелял весь магазин в голову бензопильщика. Семь выстрелов практически в упор маньяк выдержать не смог и, выронив из рук всё ещё жужжащую пилу, упал прямо на неё.       Лезвие разрезало кожу и плоть у него на лице, врезалось в череп и распилило его на две части. Одна из половинок выкатилась прямо к ногам мужчины. Из неё выскользнула половина мозга, он с хлюпаньем упал в лужу из крови и мозговой жидкости. Кеннеди судорожно оттолкнул от себя отпиленную часть черепной коробки носком ботинка. Она откатилась к стене и, ударившись в неё, оставила на ней брызги крови. Чувствуя, как сжался в комок желудок, Леон быстро вышел из комнаты. На своей работе он и не такое повидал, но каждый раз зрелище было всё такое же мерзкое и отвратительное.       В коридоре никого не было. Ни монстров, ни напарника. Агент выругался и, перезарядив дробовик, пошёл вперёд. Он даже не знал, по каким отметкам двигаться, всё, что ему известно: они направляются в лабораторию. Мужчине не нравилась одна только мысль об этом. Лаборатории не приводят ни к чему хорошему, мало того, в них часто умирают, особенно если это лаборатория Амбреллы. Кеннеди не радовала перспектива встречи со старыми знакомыми или с кем-нибудь похуже. Едва он подумал об этом, из глубины коридора раздались шаги. Знакомые тяжёлые и уверенные шаги. И, кажется, Леон знал, кому они принадлежали. Чёрт, вот только его не хватало!       Он стал судорожно заряжать «Агонию» разрывным болтом. Из-за поворота вышел Тиран. Большой и невероятно сильный монстр из пробирки Амбреллы, который перестанет тебя преследовать, только если его убить. А убить этого гиганта весьма проблематично. От его шагов пол покрывался мелкими трещинками, с потолка посыпалась пыль. Агент прицелился и выстрелил из арбалета, причём весьма метко: болт попал точно в голову Тирана. Это его не остановило, а вот взрыв оттеснил назад. Такой махине мало что может причинить вред или задержать, но некоторые виды оружия всё же были на это способны. Мужчине повезло, что напарник снабдил его таким оружием. Глядя на то, как Тиран поднялся с колена и продолжил упорно идти к нему, Кеннеди зарядил «Агонию» криоболтом и, отступая, выстрелил. Болт заморозил гиганта, превратив в застывшую глыбу льда. И тут же Леон зарядил арбалет новым боеприпасом. Такая комбинация должна быть очень эффективной. За секунды до того, как Тиран смог пошевелиться и выбраться изо льда, он выстрелил в монстра ещё одним разрывным болтом. Прогремел взрыв. Агент закрыл лицо рукой от разлетевшихся во все стороны окровавленных кусочков льда. На том месте, где стоял Тиран, осталась лишь горстка снега и кровавые ошмётки его плоти.       — Надо было так сделать пятнадцать лет назад, — мрачно фыркнул он, с удовлетворением глядя на остатки одного из самых назойливых знакомых, а затем всё же поспешил убраться из этого коридора.        Ему бы не хотелось наблюдать, как Тиран соберётся по кусочкам и продолжит его преследовать.       В коридорах перестала стоять тишина. Теперь «Сеть» словно ожила, пробудила всех тварей, обитающих в ней. Повсюду слышался быстрый топот, стук когтей по стенам, хриплое дыхание. Мужчина снял с плеча дробовик, и весьма вовремя, потому что в то же мгновение на него упал Дж’аво. Его конечности мутировали и были похожи на конечности паука. Скорее от неожиданности, чем намеренно, Кеннеди выстрелил в него в упор. От заряда дроби голова разлетелась на куски, окропив всё вокруг кровью. Из коридора уже бежали ещё несколько мутировавших, и Леон, торопливо свернув на другую отметку, бросился бежать. Дж’аво уже нагоняли его, он слышал ругательства позади. Эти твари разговаривают на родном языке носителя, отдавая команды. Вдруг автоматная очередь прошла в опасной близости от головы агента. Он рванул в сторону, плечом вышибая дверь и залетая в комнату. Мужчина прижался спиной к стене, и когда в помещение вбежали трое мутантов, он застал их врасплох и расстрелял из дробовика. Брызнула кровь и зеленоватая слизь. Кеннеди перезарядил оружие и утёр со лба капли пота. Сердце в сумасшедшем ритме билось в груди, адреналин кипел в венах. Погоня принимала нешуточный оборот. Едва Леон избавился от одних монстров, «Сеть» услужливо подкинула ему других, куда более сильных.       Нечто большое и очень сильное, пробив в стене дыру, ворвалось в комнату. Поднялась пыль. Агент ничего не мог разглядеть сквозь неё, закашлявшись, он попытался выйти в коридор, но наткнулся на что-то, что одним лишь небрежным движение отшвырнуло его назад. Ударившись спиной, мужчина упал на пол. Сквозь облако пыли обозначился силуэт, мощные передние конечности которого били его в грудь. Это Напад! Кеннеди упёрся руками в пол, пытаясь подняться. Сколотые края камней хищно впивались в ладони. С трудом поднявшись на ноги, он схватил дробовик и поспешно отпрыгнул в сторону, уворачиваясь от мощной конечности жертвы C-вируса. Вскинув дробовик, Леон несколько раз выстрелил в Напада, пока одна из защищающих его костяных пластин не отвалилась, открывая пучок нервных окончаний. Когда он выстрелил прямо в нервный узел, Напад взвыл и свалился на бок. Агент, с трудом переводя дыхание, перезарядил дробовик и прислушался, ожидая новую волну тварей. Из коридора вновь донеслись шаги, но в комнату вместо очередных Дж’аво или других монстров заглянула взлохмаченная рыжая голова.       — Где тебя черти носили? — с долей облегчения выдохнул Кеннеди, устало опуская оружие.       — Да тут недалеко. Это всё «Сеть», падаль, она специально нас разделила. Готов поспорить, ты тоже повстречал всех уродов, с которыми когда-то пересекался?       — Чуть больше половины.       — Здесь такое происходит с определённой периодичностью, только я её ещё не высчитал. Но сейчас она, вроде, должна угомониться, так что пошли быстрей, пока тут очередная мясорубка не началась.       Леон был несказанно рад тому, что встретил напарника. Продлись это безумие ещё несколько минут, и он окончательно выбился бы из сил и был раздавлен в кровавую кашу очередным Нападом. Несмотря на то, что они сбились с пути, им быстро удалось выйти на нужную отметку и продолжить путь в лабораторию. Судя по тому, как долго пришлось идти, постоянно вскидываясь от каждого шороха, она находилась в самом сердце «Сети». Видимо, там находится что-то очень важное.       — У тебя ещё остались электроболты?       — Да, полный набор.       — У входа в лабораторию сидит огромная херобора. «Сеть» время от времени выбрасывает здесь таких, чтоб жизнь мёдом не казалась. Против таких только электричество и проходит. Ты пускаешь молнии, я добиваю.       Леон кивнул. Достаточно простой план. Главное — чтобы работал. Дойдя до конца коридора с отметкой А5, они остановились у двойных дверей, из-под которых текло что-то белёсое и вязкое. Глядя на то, как напарник перезаряжает штурмовую винтовку, агент взял в руки арбалет и зарядил его электроболтом. Кивнув друг другу, они пинком распахнули двери и зашли внутрь.       Зал, куда они попали, почти полностью был покрыт слизью и пузырящимися коконами. Компьютеры и прочая техника были объяты бурлящей белой массой, похожей на кипящий кефир. А в центре зала возвышалось нечто. Из лужи этой субстанции тянулась длинная шея, а на ней покачивалась вытянутая голова существа. Подобие рта с рокочущим звуком приоткрылось, и из него закапала та же самая масса, в таком ракурсе похожая на слюну. Глаз у существа было по несколько в каждой глазнице. Они были оранжевого цвета и больше походили на воспалённые нервные узлы, чем на глаза. И тем не менее тварь заметила их. Леон, вовремя спохватившись, выстрелил из «Агонии» электроболтом. Монстр успел убрать голову, и болт вонзился ему в шею, встряхнув мощным разрядом тока. Пока это нечто, издавая истошные вопли, тряслось в судорогах, напарник вдавил спусковой крючок до упора и выпустил весь магазин штурмовой винтовки в существо. Большинство пуль ушли в молоко, однако некоторые всё же попали в шею и в голову. Через десять секунд, когда действие электроболта закончилось и агент стал заряжать новый, монстр яростно взмахнул щупальцами и отшвырнул в сторону сначала рыжего паренька, а затем и самого Кеннеди. Выругавшись, последний схватил выпавший из рук арбалет и перекатился за ящики, скрываясь от атакующих щупалец.       — Ты живой там? — крикнул Леон, снимая с плеча дробовик, и отстрелил одну из конечностей существа, которым оно замахнулось на отползающего в укрытие напарника.       — Да стреляй ты уже в эту пое…       Последнюю часть фразы заглушил звук выстрелов: парень, ругаясь, шпиговал свинцом шею твари, отвлекая её внимание на себя. Агент выглянул из укрытия и, прицелившись, выстрелил электроболтом прямиком в голову существа. Посыпались искры, зал наполнился громким электрическим треском, а затем разразился взрывами выстрелов. Мужчина и его напарник расстреляли голову монстра, превратив её в решето. Взвизгнув, он метнулся к потолку, пытаясь уйти от жалящих его пуль, но не смог выдержать такого натиска и упал, расплескав вокруг жидкость розоватого цвета, похожую на кровь.       — Хреновый был план, — подытожил рыжий паренёк, с опаской покидая укрытие. — Ну и пёс с ним. Мы пришли.       Они обошли растекающуюся почти по всему полуразрушенному залу лужу белой жижи и, пройдя через неприметную дверь, оказались в лаборатории. Было заметно её соседство с монстром: трещины на потолке, перевёрнутые кушетки, на полу битое стекло и пролитые реагенты ядовитых цветов.       — Ну и бардак же тут. Наверно, вся «Сеть» тряслась, когда эта хрень своими щупальцами лупила, — присвистнул напарник и отошёл к шкафу, на полках которого ещё что-то осталось, что и привлекло его внимание.       — А, документы вон там, в ящике. Код на столе.       Как оказалось, четыре цифры кода были выцарапаны прямо на крышке стола. «Варварство, но зато удобно» — хмыкнул Леон, набирая нужную комбинацию. Электронный замок щёлкнул, и ящик открылся. Внутри лежала какая-то покрытая ржавыми пятнами карта доступа, наверняка уже не работающая, и один-единственный лист бумаги. Под напечатанным текстом стояла пара подписей и печать с тем же знаком, что он видел на капсуле перед погружением. Внезапное волнение заставило его ладони вспотеть, а сердце пропустило удар. Он уже так близок к разгадке, но что-то его тревожило, и агент поспешно стал читать.       «STEM — конструкт искусственного происхождения. В ней нет вирусов, бактерий и инфекций. Поэтому феномен Пропащих — это ментальный процесс. Пока неизвестно, как он распространяется и кто будет поражён следующим. Возможно, настоящая причина кроется в том, что происходило с субъектами до входа в STEM. Требуются дальнейшие исследования.»       Кеннеди до последней секунды отказывался верить в прочитанное. Если здесь не замешана Амбрелла, если здесь не существует вирусов, значит, его обманули. Его обманул единственный человек, которому он доверял и который составил этот чёртов документ. Взгляд переместился в самый низ бумаги, где был указан автор документа.       «Джулия Кидман.»       — Дьявол! — прорычал Леон, бросая бумагу на стол и с силой захлопывая ящик.        Она лгала ему. Она всё это время лгала ему, соглашалась с его теорией о вирусах, пока он своими собственными руками убивал людей. Не мутировавших под воздействием вирусов, а потерявших свой человеческий облик людей. Они стирали им память, копались в их мозгах, делая их послушными и безвольными куклами. Это были, чёрт возьми, люди, а он хладнокровно убивал их и даже об этом не знал. А та девочка, превратившаяся в волка?.. Она ведь была ребёнком.       Рыжий паренёк прошёл мимо него и остановился у двери. В его руках Кеннеди заметил старинные позолоченные люгеры. Тот обернулся через плечо.       — Передавай привет Клэр, — коротко бросил он, а затем скрылся за дверью.       Клэр? Причём тут она? Что здесь, чёрт возьми, происходит?       У Леона разболелась голова. Он сполз по стене на пол, схватившись руками за виски, и сжал зубы. Его голову будто положили под пресс и намеревались раздавить. В глазах потемнело. Мир снова окунулся в черноту.       Он очнулся от крика Хелены. Чертыхнувшись, Леон торопливо ударил ногой подползающего к нему мутировавшего Симмонса и продолжил ползти вверх по троссу лифта. Отлично, его снова закинуло в прошлое. Агент собрался было принять протянутую Харпер руку, но увидел, как гнавшийся за ним Симмонс вдруг переключился на кого-то другого.       — Ада! — крикнул Кеннеди, с ужасом наблюдая, как Симмонс приближается к неподвижно лежащей шпионке. Его сердце, пропустив удар, рухнуло вниз. Нет, он не допустит этого.       — Хелена, прикрой меня!       Леон не ждёт от неё ответа и спрыгивает на крышу. Он знает, что она прикроет его. Мужчина подбегает к Аде и опускается рядом с ней на колени.       — Ада… Ты меня слышишь? — в ответ раздаются лишь приближающиеся шаги Симмонса. Она без сознания. Агент бережно приподнимает шпионку и кладёт её голову себе на колени. — Это не должно закончиться вот так.       — Отойди от неё, Леон! Ты и вполовину не такой человек, какой ей нужен! — скалится Симмонс.        Он принял форму человека и приближался к ним. А Кеннеди вытаскивает из кобуры пистолет и высаживает весь магазин в бывшего советника президента по национальной безопасности, запоздало вспоминая, что сейчас стрелять в него бесполезно. Он уже проходил через это, но от страха за жизнь шпионки его сердце так колотилось в груди, словно такое происходит впервые.       — Пойдём со мной, любовь моя… Мы будем вместе навеки.       Он подходит всё ближе. Уже совсем скоро Ада должна прийти в сознание.       — Нет. Я этого не допущу, — отвечает Леон, до побелевших костяшек сжимая в руке пистолет. — Давай, очнись же! — умоляюще шепчет он, глядя в спокойное лицо женщины. — Если ты настоящая Ада, ты с этим справишься. Мы вместе справимся.       Остановившись, Симмонс мутирует в другую форму: в огромное существо, передвигающееся на четырёх мощных конечностях. Монстр разразился смехом, и агент торопливо закрывает Аду, принимая на себя атаку Симмонса. Обломки собственных костей, которыми он стрелял, впивались в шею, плечи, спину. Кеннеди тихо вскрикнул от боли, следом крепко сжимая зубы и не позволяя себе больше издать ни единого звука. Атака прекратилась, и Леон поднял голову, встречаясь со взглядом карих глаз. Увидев лукавую полуулыбку, он не смог сдержать облегчённого выдоха.       — Я просто глаза прикрыла, — говорит Ада.        Агент не успевает даже заметить, как она вновь надевает свою маску. Он помогает ей встать.       — Нельзя спать на работе, — говорит Кеннеди в ответ, пряча за глупой шуткой всепоглощающий страх за жизнь Ады.       Противостояние продолжилось. Хелена отстреливала зомби, так и норовивших залезть на крышу, в то время как Леон и Ада разбирались с Симмонсом. Ни одна жертва вируса не выдержала столько свинца и взрывчатки, а он всё ещё продолжал бодро скакать по крыше и то и дело сбивать с ног шпионку и правительственного агента. И после очередного удара Симмонса Кеннеди прокатился по крыше и упал бы вниз, однако он успел схватиться руками за край крыши. Одну руку Симмонс, вновь трансформировавшись в человека, тут же пнул, не давая ему возможности держаться обеими конечностями.       — Ты хочешь жить? — спросил Симмонс с издёвкой в изуродованном вирусом рокочущем голосе. Леон молчал, упорно пытаясь подтянуться на крышу, чего мужчина ему не позволял.       — Тогда умоляй! Моли меня о пощаде!       Чёрт, да его самовлюблённости можно только позавидовать.       — Пожалуй, я откажусь, — цедит сквозь зубы Леон, упорно пытаясь держаться за край крыши.        Пальцы начинали соскальзывать, а второй рукой невозможно было ухватиться: чёртов Симмонс мешал. Но агент знал, что уже вот-вот Ада сбросит его с крыши прямо в огонь. И хотя Симмонс от этого не умрёт, Кеннеди сможет подняться. Когда пальцы, которые свело судорогой от напряжения, соскользнули к самому краю, Леон запаниковал, однако в следующую секунду увидел, как Симмонс падает в разверзнутую пасть огня, прямиком в преисподнюю. Следом к агенту протянулась рука в чёрной кожаной перчатке. Агент принял её, и Ада помогла ему забраться на крышу.       В этот момент он не думал о том, что всё снова пошло не так и что она не должна была оставаться здесь. Все его мысли исчезли из головы, едва он посмотрел в её глаза, встретился с таким родным взглядом, чуть заметной лукавой полуулыбкой. Кеннеди подался вперёд и порывисто обнял шпионку. Та не отстранилась. Не ушла, как сделала в последний раз три года назад, как делает всегда. А просто обняла его в ответ, крепче прижимаясь к нему.       Вдруг динамик взорвался криком Хелены.       — Леон, осторожно!       Леон не понял, что произошло. Он лишь почувствовал, как руки, обнимающие его, внезапно оттолкнули, и осознал, что падает вниз, в огонь, вслед за Симмонсом.       Леон дёрнулся и, широко раскрыв глаза, резко сел. Снова эти видения. Сколько уже можно издеваться? Сердце сжималось от боли, стоило ему подумать о том, что произошло. Ада скинула его с крыши. Этого просто не могло произойти, агент знал. Пусть ему слишком мало о ней известно, но он был уверен в том, что она никогда бы не сделала это. Она бы не навредила ему. Она ранила его каждый раз, когда внезапно появлялась и так же внезапно уходила. Она ранила его каждый раз, когда исчезала на годы. Она причиняла ему боль, но никогда не вредила. Кеннеди знал это, но не мог забыть то, что она оттолкнула его и… Конечно, это была не Ада, а просто её образ, который система насильно вытряхнула у него из головы, но это были её глаза, её улыбка, её руки.       У Леона дрожали руки, сердце сжималось, и становилось так больно, что ему едва удавалось дышать. Коммуникатор долгое время настойчиво шумел, оповещая о том, что с ним кто-то пытается связаться.       — Проклятье… — выругался агент, устало прикрыв глаза.        Он наконец услышал зов коммуникатора, который окончательно добил его, напомнив о предательстве единственного человека, кому он мог довериться здесь. Кеннеди безучастно нажал на кнопку.       — Леон? Ты слышишь меня? — прозвучал из динамика обеспокоенный голос Джули.        Вот только Леон не верил в то, что она беспокоится о чём-то, кроме их драгоценной системы.       — Да… — слова ему давались с трудом, — да, я слышу.       — Наконец-то, — выдохнула девушка. Но перед глазами у агента маячил проклятый документ. — Ты в порядке?       — В порядке ли я? — спокойно, однако с плохо скрываемой дрожью в голосе переспрашивает он и горько усмехается. — Ты спрашиваешь, в порядке ли я, после того, как солгала мне? Ты спрашиваешь это после того, как я узнал, что все «монстры», которых я убил здесь — были обычными людьми? После всего, что я увидел в этой чёртовой системе? Нет, Джули. Я не в порядке.       На секунду повисла долгая тишина. Голос Кидман зазвучал снова, и на сей раз в нём не было фальшивой тревоги. Осталась лишь усталость и сожаление, определённо, тоже фальшивое.       — Как ты об этом узнал?       — Это уже не имеет значения, — отрезал Кеннеди. — Чёрт возьми, зачем? Зачем ты лгала мне?       Злость уступила место смертельной усталости. Леон, может быть, и накричал бы на Джули, но сердце сдавило от боли. Быть убитым той, кому принадлежит его сердце, и быть преданным единственным человеком, той, кому он доверял, сразу — слишком даже для него.       — А ты бы согласился, зная, через что тебе придётся пройти? Ты не стал бы работать так, как нужно нам. Нам нужно, чтобы ты следовал моим указаниям и не задавал вопросов, ты же понимаешь. Прошу тебя, не усложняй.       — Ты предлагаешь мне смириться с тем, что вы делаете с людьми? Джули, я убил ребёнка, которого изуродовала ваша система. Зачем вы это делаете? Как смерть детей может помочь остановить…        Леон не договорил, зашипев от внезапной головной боли и ударившего по ушам высокого звука, будто какие-то помехи. На пол капнуло что-то алое. Снова кровь из носа.       — Хватит. Этим ты только делаешь хуже для себя, — не холодный приказ человека, требующего полного подчинения. Скорее, просьба с нотками сожаления?       — После того, что я увидел, — он судорожно выдохнул, с трудом сдерживая предательскую дрожь в голосе, — мне уже плевать, можете убить меня прямо сейчас.       — Ты снова кого-то видел?       Руки, которые обнимали его, через секунду толкают с крыши.       — Прости, Джули, но это не твоё дело, — покачал головой агент, вытирая из-под носа кровь. — я сообщу, когда найду что-нибудь.       — Хорошо. И ещё, Леон… Береги себя.       Сердце пропустило удар. Ничего не ответив, он отключил коммуникатор.       Да что с ней, чёрт возьми, не так? Сначала обманывает его, признаётся в том, что для них он — марионетка, которая должна исправно выполнять свою работу и помалкивать, чтобы выбраться живьём из системы, а потом продолжает делать вид, будто ей не всё равно, что с ним будет.       Они просто манипулируют им. Система вытряхивает из его головы все воспоминания, меняет их, уродует, а Джули и Администратор дёргают за нужные ниточки. Вот только они перестарались и выпотрошили всю его душу, вывернули её наизнанку и теперь, когда они тянут за нити, то одновременно с этим вырывают из неё куски. Их руки уже по локоть в крови, а они не останавливаются, идут всё дальше, добираются до самых потаённых уголков, искажают воспоминания. Зачем им это? Не слишком ли жестоко для того, чтобы он молча выполнял работу?       В ушах снова раздался высокочастотный звук. Мужчина охнул и, зажмурившись, коснулся виска. Под кожей стучал пульс, боль стрелой пронзила голову. Из носа снова пошла кровь: он чувствовал на губах металлический привкус, но не мог даже пошевелиться, даже открыть глаза — любое движение отдавало тянущей болью в затылке.       Чёрт, лучше бы ему в следующий раз действительно заткнуться. Иначе от его головы ничего не останется.       Когда виски перестало буравить и боль отступила, Леон ещё несколько секунд приходил в себя, а затем смог подняться на ноги. В крови медленно тлела ярость, сердце сдавливала чья-то холодная рука. Перед глазами мелькали отрывки: как он стреляет из дробовика в упор в маленькую девочку, как он давит головы «зомби», которые были просто жителями Юниона, над коими ставили эксперименты с переписыванием памяти. Затем эти отрывки сменились на менее кровавые, но от этого приносящие лишь больше боли: такие родные руки обнимают его и толкают в огонь, незаряженный пистолет вдруг оказывается полон патронов, и пули одна за другой попадают в спину.       Что-то внутри агента пыталось его вразумить, билось и кричало о том, что это не могла быть Ада, что этого всего вообще не было, потому что тогда он был бы мёртв. Но последний оплот здравого смысла сломился под натиском искажённых воспоминаний и жутких образов. Они, словно изображения в старом телевизоре, резко менялись, дёргались. Сколько мужчина ни пытался бороться с этим, выбросить их из головы, у него ничего не получалось. Они прочно въелись в подкорку мозга и не давали ему покоя даже за сомкнутыми веками. Кеннеди, сделав над собой усилие, прошёл несколько шагов вперёд и толкнул дверь. Как только он вышел в коридор, впереди обозначились очертания зеркала. Вокруг него стояли те же свечи, что и в прошлый раз, а к самому зеркалу вела горящая дорожка из них. На нём снова кто-то оставил надпись алой помадой. Подойдя ближе, Леон смог прочесть надпись.       «Я бы с удовольствием с тобой поболтала, но мне надо бежать. На крыше ждёт прощальный подарок. Увидимся, Леон».       Он помнил это сообщение наизусть и до сих пор хранил его в своём телефоне. Но эта надпись на зеркале — очередная попытка сделать из него послушного агента, который должен выполнять всю грязную работу, которому можно поручить убивать невинных детей, кого их система превратила в монстров. Они хотят этим добиться его полного подчинения взамен на прекращение этого кошмара.       Но чёрта с два он сдастся. Мужчина понимал, что они знают его уязвимые места, знают, на что нужно давить, чтобы заставить его корчиться на полу и царапать ногтями стены. Он отлично подходит на роль марионетки: слишком много слабостей-нитей появилось после Раккун-сити.       Сжав руки в кулаки, Кеннеди со всей злостью ударил по зеркалу. Оно взорвалось сотнями мелких осколков и разлетелось на кусочки. Леон не обратил внимания на оставшиеся на руках порезы и кровь, стекающую вниз по пальцам. Его внимание было приковано к лесу за внезапно возникнувшим окном. В лесу горел дом. Он загорелся, как только зеркало разбилось.       Знак?..