***
Я втыкаю иглы в твою куклу, В ноги и живот, в глаза и пальцы. Я подношу огонь к твоей кукле, К ногам и животу, к глазам и пальцам.
Во Львёнке взыграла зависть и жадность. С детства Эль'Джонсон был необщительным ребёнком. Высокомерным, но преданным. В то время как Русс ужился с людьми. Крестьяне, рыцари – все тянулись к Волку. А к Лиону... Ко второму наследнику липла тьма. Он не жалел о том, что почти всегда находится в одиночестве. Не жалеет и о том, что не с кем сойтись в дружественном поединке на коротких острых как бритва мечах. Юноша, подобно дикобразу, выпустил иглы и не подпускал к себе никого. Но даже на самого закрытого и озлобившегося человека найдётся тот, кто ему посочувствует и примет его таким, каков он есть. — Скажи, что для тебя является самым сильным желанием? – Лютер склоняется над другом, читающим кодекс, а затем заставляет его посмотреть себе в глаза. Эти яркие изумруды всегда завораживали и притягивали к себе. — Хочу безопасности, – резко говорит принц и вновь обращает свой взгляд к текстам. — Что же заставляет тебя страшиться, друг мой? – Лютер отходит к окну и вглядывается в безоблачное ночное небо. Скоро полнолуние. — Мой брат... – он не знает, что сказать дальше. Слова комом застряли в горле. Лион пока не знает, точно ли ему хочется того, чтобы его желание исполнили. – После смерти матери, я вижу, что отец скоро присоединится к ней, а Русс займёт престол. Его умение налаживать отношения с людьми... — Ты завидуешь? – Лютер ухмыляется, задёрнув алую занавеску и запретив лунному свету проникать в покои. — Я не хочу чтобы все "это" стало руинами. Такие слова я говорю, когда ты слышишь о моём желании быть защищённым.***
Я думаю твоей головой, Я ползу в твоё тело, Я твой страшный сон ненадолго. Ты так слаба и ничтожна, Моё проклятие может быть смертельным. Яд будет побеждён лишь ядом.
Тонкая и аккуратная. Такими должны быть куклы, а не те огрызки из тряпья, что мастерит своим детишкам крестьянская шваль. Глаза, будто живые, а не пустые пуговицы или вышитые стежки. Руки с точно сделанными тоненькими пальчиками. В отличие от полукруглой конечности-культи. Вуду-статуэтка сжимает копьё в своих руках и угрожающе смотрит на своих создателей – Лютера и Льва. Осталось лишь сделать нити, чтобы привязать живой дух к пока что «пустой» кукле того, кого принц ненавидит больше всего. Сказано – сделано. Ниточка за ниточкой. Игла то и дело создаёт блики, отражая свет множества свечей в ложе младшего наследника. Во тьме за работающим юношей следят два глаза. Лютер словно слился с этой тьмой и плавал в ней. Вот он стоял у полюбившегося окна, затем исчез и появился рядом с усердно шьющим другом. Секунда, и лёгкий ветерок обдувает щёку принца, что отвлёкся от своего занятия и поставил куклу на стол. Рыцарь, всё также стоящий во тьме, чуть кивнул. Подойдя и взяв работу в руки, он поблагодарил Лиона. Теперь осталось лишь показать «ловушке» свою жертву, и дух будет окончательно во власти будущего правителя Севера. Но сначала... Сначала пришло время оборвать жизнь Фенриса. Король умер! Да здравствует король!***
Я проклинаю тебя, поражаю тебя, Проникаю в тебя, ведь я тебя ненавижу, Пока я снова тебя не покину, Я твоё проклятие.
Изгнание? Нет, добровольный уход. Это услышали люди, когда нашли Лемана в городе. Паломничество? Да, кажется, это говорил старший принц. Их отец скончался этой ночью, и вся власть теперь переходит к его младшему брату, а он уходит на неопределённый срок.***
Я лью воду на твою куклу, На ноги и живот, на волосы и пальцы. Я отрываю части тела от твоей куклы: Пальцы, кисти, руки и ноги.
— Окажи мне услугу, Волк, – Эль'Джонсон подходит к брату, держа руки за спиной. Стража, стоящая у Трона Стаи, не видит подарка уготованного для будущего короля. — Чего ты хочешь, Львёнок? – усмехается Русс. — Всего ничего, – мурлычет младший принц. – Потанцевать! В момент тронная зала становится обителью тьмы. Факела и свечи затухают, и в образовавшемся вихре виден лишь запретный магический свет. Светло-зелёные цвета смерча колдунов управляют старшим наследником. Мужчина лишь замечает некую куклу, что двигается с ним под танец, в коем ведут двое – нечисть, сросшаяся с его братом. Верно дух хаоса и гордыни вселился в несчастного. Тьма клубится, лаская свою новую алчную оболочку и заставляя её сесть на честно, по её мнению, отбитый Трон Стаи. — Послушай меня, милый, – Бог удовольствий закидывает ногу на ногу и склоняет голову, улыбаясь. Кукла в его руках всё ещё осторожно покачивается, словно дразня. – Уходи и никогда не возвращайся. А чтобы тебе не было скучно, всех, кого ты горячо любишь, забери с собой. И предайтесь же единому проклятию – проклятию Вульфена! Да будет так!