Чужой

— Дорогая Джоанна, не могли бы вы принести нам маленькую бутылку с обыкновенной водой, она стоит вон за той упаковкой вишневого сока? — Кай уже полчаса стоит за этим гребаным прилавком и в открытую флиртует с какой — то накрашенной блядью. Она же в свою очередь отвечает ему почти тем же, только если он чуть наклонившись к ней, говорит лестные слова и подмигивает, то она чуть ли не из кожи лезет, скорее всего, представляя в своей голове уже бурную ночь с его участием. Часто подмигивает, из — за чего мне начинает казаться, что у нее не все впорядке с нервами. Думаю ей нужно их слегка подлечить, точнее выпить всю баночку снотворных или успокоительных, чтобы откинуться через пару часиков. Стою я с самого начала возле проходной двери в маленький, но достаточно уютный магазинчик, и наблюдаю эту наинтереснейшую картину, скрести свои руки на груди. Признаюсь честно, я вот ни капельки не удивлюсь, если окажется, что эти двое забыли про мое присутствие. Облизнув пересохшие губу, нахмуриваюсь и придирчиво осматриваю содержимое витрин. Чего только не было у этой итальянки — от дешевой стряпни и химии до дорогих деликатесов. Так и хочется все тут поразбивать об голову этой суки… хотя нет, я желаю совсем другого. Хочу чтобы он слегка подзабылся и наконец — то ебнул на этом прилавке это тупое создание, как она хочет, во всех ему знакомых позах, пока я пытаюсь немного прихапать деньжат, а потом унести ноги подальше, желательно в аэропорт, а там уже дом и семья. Перед глазами мелькают образы из прошлого. Эдвард стоящий на солнце, первая встреча в столовой, немного напрягающий урок биологии, где мы еще холодно относились к друг другу. — Кстати, у тебя красивые линзы, Кай, прямо как и твое имя, если честно, то даже немного возбуждающе. Могу поклясться, что если она сейчас не заткнется, то меня попросту стошнит от сильной дозы приторности в ее голосе. Господи, когда это закончится? Устало прикрываю глаза и слегка качаю головой самой себе. — Спасибо, мне приятно это слышать из уст такой красивой дамы. — Вольтури наклоняется, оставляет на ее губах короткий поцелуй и игриво улыбается. — Твоя девушка не против такого развития событий? — Джоанна чуть ли не ложится на прилавок, тянется за еще одним поцелуем. Надо же, у нее даже под майкой бюстгальтера нет, потому и видно возбужденные соски. — Нет, она у меня ручная, — с усмешкой произносит блондин и впивается в ее губы уже грубым поцелуем, от чего она пошловато стонет и тянет свои шаловливые руки к его волосам. От увиденного меня немного потрясывает, становиться намного плохо на душе, сердце пропускает парочку ударов, но потом все приходит в норму, правда тошнота остается. Дальше происходящее говорить не стоит, верно? Он просто подхватывает ее на руки и через пару секунд они скрываются за дверь склада, до меня лишь доходят ее громкие крики от дикого удовольствия. Могу сказать то, что я тоже времени зря не теряю. Успеваю отхватить себе пару пачек денег и собрать немного еды, чтобы хоть как — нибудь перекусить перед полетом домой. Да, вы не ошиблись. Я сейчас отправляюсь в аэропорт. Как можно тише открываю дверь и выхожу на улицу, прохожих почти нет, хотя мне это на руку, наверное. Следую к ближайшей машине, за которой сидит вполне симпатичный парень, и спрашиваю сколько будет стоить поездка до самого первого аэропорта. Меня устраивает цена, сажусь внутрь салона и заранее отсчитываю деньги. Еду всю дорогу почти в тишине, изредка парень спрашивает обо мне, я же ему отвечаю нехотя, на отъебись. После пятого вопроса он понимает, что я не настроена на знакомства и замолкает, заметно ускоряя машину. А нельзя было сразу? Он не успевает притормозить, как я уже швыряю ему нужную сумму денег и выхожу из машины, а сделав глубокий вдох, направляюсь в здание. Народу почти нет, точнее он полностью отсутствует, лишь один человек одетый в непримечательную одежду, стоял ко мне спиной и что — то рассматривал в своих руках. Замечательно! Осталось придумать как уговорить продать мне билет без нужных документов, на это у меня есть от силы пятнадцать минут, потому что именно с этого времени, они начинают свой рабочий день сегодня. Отхожу как можно ближе к входным дверям, потому что возле них намного теплее из — за поставленных обогревателей, точнее почти дохожу, так как на полпути меня не самым ласковым способом хватают за талию и перекрывают рукой доступ кислороду. Последнее, что я слышу, перед тем как отключится: — Пора домой, Изабелла.

Через восемь часов.

Каждая клеточка мое тела невыносимо болит, словно по мне проехалась машина и затем разрезала меня на несколько частей. Тихо стону, еле переворачиваюсь на спину и поднимаю дрожащую руку, которую почти не чувствую, и пытаюсь сфокусировать свое внимание на ней. Сначала все выглядит размыто, мутно, с белоснежными бликами, но потом интересующая меня картина начинает проявляться во всей красе, и от увиденного со всех последних сил стараюсь не завизжать. Мои руки — от запястий до плеч — были изуродованы продолговатыми свежими ранами, из которых до сих пор текла тоненькими ручейками кровь. Пораженно вздыхаю и пытаюсь сесть, но тут же громко вскрикиваю, падая в исходное положение. Господи, как же больно! Понимаю, что следы на моей коже очень схожи со следами от сильных ударов плетью, но во мне зарождается сомнение. Разве Вольтури способен на такое? Он без какого — либо сожаления оторвет голову провинившемуся, может насильно заставить что — либо сделать для него, но вот так вот навредить… — Раздумываешь о том, откуда появились такие шрамы? Можешь не отвечать, потому что я знаю, что твой ответ — да. — блондин лениво произносит, опираясь спиной об дверь комнаты. — Что ты сделал? — сквозь зубы ядовито шиплю, кидая полный ненависти и отвращения взгляд на Вольтури. Они вообще пройдут? Если да, то останутся ли следы после них? Много вопросов, только вот на них нет ответов. — Ничего особенного, просто решил наказать тебя за побег. — Ты не имел и не имеешь на это право! Я не твоя собственность! Я — свободный человек, со своими странностями и имеющий право на свободу! — Правда? А я и не знал… — делает удивленное выражение лица и поворачивает голову ко мне. — … что ты — свободный человек, я думал, что ты моя личная шлюха, которая по одному щелчку пальцев, готова кинуться мне на шею и сделать приятное. Сначала вздрагиваю и смотрю куда — то сквозь него, но через мгновение у меня что — то щелкает в голове, и я плюю на боль, истерично вскакиваю с кровати, подлетаю к блондинистой мрази и крепко вцепляюсь в его волосы, пытаясь вырвать их с корнями, а еще желательно со скальпом. — Дорогая, мои волосы можно рвать только в одном случае — когда я трахаю кого — нибудь до безумия и этот кто — то испытывает мощный экстаз, пытается получить еще больше кайфа от такого действия. Он довольно — таки сильно отшвыривает меня на кровать. Я ударяюсь спиной об спинку кровати, чувствую острую боль, которая словно ток, пронзает каждую клеточку моего тела, и падаю на мягкие подушки животом, протяжно завывая и изредка скуля от боли. Через несколько секунд ощущаю безумную боль в районе внутренней стороне бедра и вскрикиваю. Алая кровь почти сразу же начинает течь из раны, которую оставила плеть, находящаяся в умелых руках светловолосого правителя. Потом еще один удар, а потом еще один… Когда я насчитываю про себя двадцать ударов, то Кай останавливается и куда — то откидывает плеть, а потом наклоняется ко мне: — Все могло быть по другому, но ты сама выбрала такой вариант событий. Еще с самого начала! Нахожу в себе силы приподняться на локтях и тихо прохрипеть: — Я ничего не выбирала. Ты решил за меня все сам. Ты привел меня в замок, ты уничтожил Эдварда Каллена и только ты виноват в случившемся. Больше никто! Аристократические черты лица Вольтури складываются в новую эмоцию. Он крепко вцепляется в мои волосы рукой, а после ударяет мою голову об спинку кровати. В глазах мгновенно темнеет, начинаю терять сознание. — Я к нему еще даже не прикоснулся, пока…