Чужой

На несколько секунд останавливаюсь, не верю своим глазам, вспоминаю, что это может быть галлюцинацией моего больного и разыгравшегося разума, но потом со всех сил бегу к нему, задыхаясь от нехватки кислорода из — за слез, текущих из моих глаз по щекам, а после капающих на асфальт. Господи, как же мне невыносимо плохо! Вроде бы все налаживается, Эдвард оказывается все это время был жив и невредим. Почему же тогда текут горячие слезы по моим щеках? Почему же я теперь хочу перемотать время назад и остаться возле массивного входа в Колизей, где приказ мне оставаться Вольтури? Несмотря на все уничтожающие меня чувства изнутри, бросаюсь на шею Каллена, со всех сил прижимаюсь к его телу, кладу голову на его холодную грудь. Чего хочу этим добиться? По телу проходит мелкая дрожь, дыхание начинает замедляется и становится намного труднее дышать. Перед глазами все плывет — все люди теперь кажутся мне одним разноцветным пятном, как и все здания, находящиеся на этой улице. Слышу какие — то звуки, сильно походящие на слова, правда слышимые как будто я нахожусь под водой, где — то на дне, а мне говорят все это где — то наверху, на берегу. Слегка вздрагиваю, когда ощущаю холодное прикосновение в районе своей шеи, кто — то меня бережно начинает гладить, а потом заправляет выбившуюся прядь волос за ухо. Мое сердце болит настолько, что мне кажется, что в нем проделали огромную дыру, которое сейчас обливается собственной кровью, нарывает каждую чертову секунду. Даже кажется, что оно через какую — то долю секунды неожиданно замрет и перестанет биться, а я безжизненно упаду спиной на асфальт, и закончу свою жизнь на таком пафосном аккорде. — …будет хорошо, Белла. — доносится до меня обрывок какой — то фразы. Голос мне кажется совершенно незнакомым, а может я просто не в себе и мне сейчас все мерещится незнакомым. Скорее всего схожу с ума, если честно, то я думала, что это произойдет со мной намного раньше. Пытаюсь сделать глубокий вздох, чтобы почувствовать запах от этого человека, но к моему удивлению, а может и огорчению, от него пахло совсем иначе, словно он — обычный подросток, просто напросто похожий на того, с кем я хотела раньше провести всю свою жизнь. Но если он — обычный подросток, живущий повседневными буднями, то откуда ему знать мое имя? Хотя… Может мое имя произнес не он, а Вольтури, который, наверное, находиться где — то рядом? С заплаканным лицом отстраняюсь от холодного тела и стараюсь не рухнуть на асфальт, об который могу разбить и раскарябать половину своего тела. Перед глазами до сих пор танцевали почти бесцветные блики на размытом фоне прохожих людей и машин. Неожиданно кто — то включил где — то неподалеку от нас по радио трек, почти вписывающийся в происходящее. Грустный бит, нежный и чуть хрипловатый голос исполнителя, мрачноватый текст, который заставил разрыдаться меня еще больше.

Обійми мене, обійми мене, обійми, Так лагідно і не пускай…

Только мне сейчас хочется побыть в объятиях другого — чужого мне человека, а может уже и не чужого, если я теперь думаю о нем совсем иначе. Этот самый человек имеет красивые глаза глубокого вишневого оттенка, они способны настолько затянуть другого человека, что он просто не сможет от них оторваться, пока их обладатель не отведет взгляд. Так же у него есть светлые волосы, которые достают ему почти до плеч, способные свести с ума любого, кто прикоснется к ним. — Что здесь происходит? — недовольно восклицает мужской голос, заставляющий поднять меня свою голову и глаза на нарушителя такого трогательного момента. Пораженно выдыхаю и стыдливо отвожу взгляд на Эдварда. Кай Вольтури… Стоит в нескольких метрах от нас, непонимающе хмуриться, переводя взгляд с меня на стоящего рядом со мной вампира, а потом обратно на меня. Медленно снимает с себя очки одной рукой и крепко сжимает их, а в другой держит бумажный стакан с лимонадом. — Ничего особенного, просто собираюсь забрать свою девушку обратно, ведь кое — кто не самым лучшим образом ее отнял у меня. Кто — нибудь заткните его, заткните его, просто заткните его. Прошу вас, хоть кто — нибудь, мне невыносимо больно вспоминать и переживать подобное снова. Если они сейчас начнут драться, то я просто не выдержу, у меня больше нет сил. — Замечательно! — с таким холодом произнес светловолосый вампир, что у меня чуть не остановилось сердце. — Я думаю, что теперь нам всем пора по домам, у каждого своя дорога, и увы, наши больше не пересекаются. Не надо так говорить, прошу, возьми свои слова обратно, скажи, что это всего лишь шутка. Не смешная шутка. Кай с безразличным выражением лица бросает стакан с лимонадом на асфальт и принимается вглядываться в мое лицо. Боюсь представить, что он в нем увидет. — Мне было приятно пожить рядом с тобой, Изабелла, надеюсь, что тебе тоже, хотя… можешь не отвечать на этот вопрос, все что хотел — я уже получил. Секунда, он делает короткий шаг назад, не прерывая со мной зрительного контакта, еще секунда, Вольтури делает еще пару шагов назад и уже поворачивает к нам спиной, правда все еще смотрит через плечо, еще одна секунда, он уходит, теряется в толпе.

Обійми мене, обійми мене, обійми, Твоя весна прийде нехай…

У меня сейчас довольно — таки странное ощущение — словно кто — то вырвал остатки от моего сердца, подобрал все осколки и все это забрал с собой. Этот кто — то забрал у меня все, но почти ничего не отдал взамен, кроме парочки знаний и бесконечной боли. Где — то глубоко внутри появляется желание добежать до светловолосого мужчины и продолжить свой жизненный путь вместе с ним. — Белла, я так рад, что все плохое закончилось, — слегка улыбаясь, произносит Эдвард и целует меня в щеку. — Теперь никто не встанет между нами, я обещаю тебе. Не придаю какого — либо значения его словам, просто стою столбом, с безнадежно опущенными руками, и смотрю туда, где несколько секунд назад исчез Вольтури. Что же ты получил от меня, Кай? Разбитое сердце, израненную душу? Что же ты забрал с собой? Вернись ко мне, пожалуйста, и ответь на многочисленные вопросы.

***

Как только мы прилетели на душном самолете в Форкс, сразу же сели в лакированную машину, которую, скорее всего, успела привезти Элис, предугадывая наш звонок ей на мобильный. Когда мы выехали из центральной части родного города, я с каким — то смущением поняла, что забыла то место, где живет все семейство Калленов. Река осталась позади, а дорога повернула на север, потом дома попадались все реже, пока не исчезли совсем. Автомобиль петлял по довольно — таки туманному лесу и очень скоро асфальтированное шоссе кончилось, а вместо нее появилась лесная дорога, по которой Эдвард уверенно гнал вперед, едва заметная среди листьев папоротников. Через несколько миль деревья расступились и мы выехали на поляну или же лужайку, мне стыдно это говорить, но я все позабыла об этом месте. Вокруг по — прежнему клубилась зеленоватая дымка, скорее всего, исходящая из — за деревьев древних кедров, растущих вокруг дома. Дом остался точно таким же величественным, стильным… Вроде бы, если меня не подвела память и выдала нужную картинку, то он действительно не изменился. Все те же светло — бежевые оттенки, все тот же трехэтажный. — Отвыкла? — Честно? Да. — неуютно пожимаю плечами и скрещиваю на груди свои руки. Эдвард ослепительно мне улыбнулся и произнес: — Готова? — Нет, но давай пойдем! — встряхиваю головой, морщусь от непроходящей боли где — то внутри и начинаю пялиться в окна. А может все и не так плохо, как мне кажется? Ведь если хорошенько порассуждать, то можно понять, что Вольтури получил желаемое и больше я ему не нужна. Вот только теперь он нужен мне, я сильно нуждаюсь в его голосе, манерах, поведении… — Храбрый котенок. Я пытаюсь улыбнуться, однако губы не слушаются и кое — как пригладив свои волосы, судорожно вздыхаю.