Бессильный

Кроу решила сделать всё по-своему и пригласила Анджила. Попытки устроить самонадеянной девчонке отменную головомойку за такую подставу были остановлены Хьюли. Он поддержал самодеятельность Альтиус и заявил, что к Холландеру ни в коем случае нельзя обращаться. Сидя в гостиной Кроу и пребывая в относительном спокойствии, Анджил старался не пялиться на друга, — получалось неловко и раздражающе, — параллельно Хьюли объяснял свою точку зрения: — Если бы Холландер решил провести над тобой эксперимент, то из лаборатории не выпустил бы. Твоя проблема — не его рук дело. — Я тоже считаю, что это не он. Но почему бы не обратиться к нему за помощью? — сидевшая между ними Альтиус переводила взгляд с одного собеседника на другого. — Ты не первый год работаешь в корпорации, — осадил её Анджил. — Его же запрут и не выпустят. — Ты прав, — с огорчением подтвердила турк. После непродуктивного разговора Анджил поднялся с дивана и в своей типичной манере дал им обоим совет: быть начеку, не совершать необдуманных действий. А главное, попросил Кроу приглядывать за Генезисом. Пока они не найдут решение его «проблемы». Также друг детства предупредил, что навещать их сможет нечасто, поскольку присматривает за новым инструктором. В отделе Хьюли сообщил, что Генезис Рапсодос заболел и в ближайшую неделю выйти на службу не сможет. А интерес Холландера к природе болезни подопечного полностью перетягивал на себя, жалуясь на несуществующие болячки. С того разговора прошло три дня. Из постели Рапсодос не поднимался. Дурацкие «критические дни» прошли, по словам турка, быстро, но до сих пор напоминали о себе неприятными ощущениями. Терпеть их порой было сложно. Это тягостное преображение как-то повлияло на его поведение. Генезис винил в этих переменах стрессы. Всё вокруг раздражало: капающая вода на кухне, запах еды, сочувственные взгляды Кроу и Анджила. Он бесился по поводу и без: такое поведение бывало у него и прежде, только теперь раздражительность возросла в разы. И это не могло не беспокоить. Первое время Кроу старалась терпеть его поведение, но, когда Генезис пожаловался, что она топчется по дому, как бехемот, та поклялась перерезать «кое-кому» горло, если не успокоится. Не столь пугало новое тело, сколько страх потерять себя и разум. Женщины — существа эмоционально зависимые, а он таким становиться не хотел. Альтиус посоветовала смириться и принять свою новую личность до тех пор, пока они не придумают, как помочь. — Твой разум протестует против происходящего. И, если продолжишь бороться, то потеряешь рассудок. Прими себя таким, какой ты есть сейчас. Представь, что это особое задание. Новая роль. Ты не Генезис, а Джен, например, — говорила Кроу, присаживаясь на край своей кровати. — Думай о себе в женском роде, иначе в сознании наступит резонанс. Это временно, обещаю, мы что-нибудь придумаем. И в поддержку крепко сжала руку Рапсодоса.

* * *

Из небольшого зеркала в комнате Кроу смотрела женщина с рыжевато-русыми волосами, спускавшимися чуть ниже плеч. Льдисто-голубые глаза с прищуром, ровный нос и пухловатые губы — единственное, что осталось от Генезиса. Всё остальное принадлежало Джен, с которой необходимо примириться. Это нелегко. Помогала только надежда, что всё станет, как прежде. А ещё странное любопытство и желание изучить новое тело. Лицо в отражении красивое, почти идеальное. Встреть такую девушку Генезис, то слагал бы про неё стихи. Как же странно осознавать, что это и есть он. Привлекающая к себе внимание грудь чувствительна к прикосновениям, но немного тяжёлая. В коридоре негромко отворилась дверь, предупреждая о возвращении хозяйки квартиры. Раньше Джен бывала здесь редко: из-за многочисленных заданий, иногда по собственным причинам. Но в последние пару дней вообще не покидала этот дом. Ещё чуть-чуть, и она сойдёт с ума не из-за разногласий с личностью, а от нахождения в четырёх стенах, которые кого угодно сведут в могилу своей унылостью. — Привет, — заглянула в комнату Кроу. — Нравится разглядывать себя? — Почему бы нет? — горделиво приподняв брови и приняв подобие модельной стойки, ответила Джен. — Грешно не любоваться такой красавицей. — Мда. Значит кое-какая стабильность всё-таки у тебя образовалась, — закатив глаза, Альтиус присела на край кровати и скрестила ноги. Да. Стабильность. — Что-нибудь узнала? — оставив без внимания последнее высказывание, поинтересовалась солджер. Кроу с интересом уставилась на одеяло, будто увидела его впервые. Избегала встречаться взглядом. — Я ищу информацию. Когда что-нибудь узнаю, обязательно сообщу. Никакой информации не будет, потому что произошедшее с ней — случай из ряда вон выходящий. Не очень приятная ситуация получается. Нервно поглаживая своё колено, Кроу склонила голову набок: — Хочешь есть? — Немного. Опустив ногу на пол, Альтиус поднялась и прошла мимо Джен к шкафу. Достала из него белую майку и протянула ей. — Надень со своими брюками, мои будут тебе коротковаты. — Куда-то выходим? — сжав в руке майку, поинтересовалась солджер. — Поедим в каком-нибудь кафе. Ты совсем раскисла дома. Когда Джен потянулась к лежащим возле тумбочки солджерским штанам, раздался стук в дверь. Велев поторопиться, Кроу вышла проверить, кого принесло на их головы. Тем временем Рапсодос натянула на себя брюки: они подходили по размеру, но болтались на фигуре похуже, чем раньше. А майка немного жала в районе груди. — Люче? Что-то случилось? — Ребята из разведывательной группы вернулись. Завтра надо будет выйти пораньше на работу и разобраться со всеми бумагами. Прислушавшись к разговору, Джен выглянула в коридор. Оба турка обсуждали рабочие вопросы. Что-то про странные кристаллы из пещеры, повторную разведку, на которую должна отправиться группа, куда включены Кроу и Люче. Ох уж эти работнички из комитета расследований! Считают себя жутко важными и элитными, а на деле беспомощны перед многими опасностями. На звук шагов обернулась Кроу, внимание Люче также обратилось к Джен. — Я сейчас закончу. Подожди немного, — уведомила турк, поворачиваясь обратно к другу. Когда коллега Альтиус соизволил уйти, турк, не закрывая двери, надела кожаную куртку, а Джен протянула тёплый кардиган. Вещица солджеру не понравилась, но лучше так, чем щеголять в плаще, который теперь нельзя застегнуть. С этими мыслями она опустила глаза на свой бюст. Отрадно, да непривычно. Они неторопливо покинули подъезд и выбрались в восьмой сектор. Как же она соскучилась по прогулкам и мрачным лицам мидгарцев. Боли в животе, к счастью, прекратились и не причиняли неудобств. — Просто поразительно, как женщины терпят это каждый месяц. — Не у всех возникают такие проблемы. Просто тебе не повезло, — спрятав руки в карманы куртки, Кроу одарила её лёгкой улыбкой. Рапсодос пожаловалась бы на вселенскую несправедливость, да только слишком была рада видеть светящиеся таблички магазинов, баров и уличных кафе. Счастлива пройти мимо театра, где ставилась пьеса по любимой поэме. И, возможно, на секунду она бы забыла о насущной проблеме, вот только отвлекали особи мужского пола, что пялились и оборачивались им вслед. Не понять, то ли они смотрят на Кроу, то ли на неё. Так вот, как себя ощущают женщины, если на них облизывается противоположный пол. Не очень приятно. Прошедшего мимо парня Джен одарила улыбкой, от которой почему-то многие солджеры младших классов испуганно бледнели. Результат не заставил себя долго ждать: незнакомец резко опустил голову и быстро обошёл их стороной. По крайней мере, некоторые способности сохранились при ней. Рука Кроу неожиданно перехватила её локоть. Обернувшись, Джен удивлённо похлопала глазами. Альтиус смотрела на закусочную, в которую и тянула её за собой. Турк не отпустила, пока они не заняли себе столик. Официант неприятной наружности принял у них заказы и ушёл на кухню. — Выглядишь счастливее, — поправляя запутавшиеся пряди, улыбнулась Кроу. — Проведи неделю взаперти, тоже будешь выглядеть счастливой, когда выйдешь на улицу, — едко высказалась Джен. На замечание Кроу никак не отреагировала, продолжая чему-то улыбаться. Скрестив руки на груди, солджер прижалась лопатками к спинке небольшого бордового дивана. Целый ряд столиков располагался за спиной турка. Справа, неподалеку от них, находилась стойка, за которой сидели громко смеющиеся друзья с бокалами пива. От вида янтарной жидкости в запотевшем бокале одного из посетителей у Джен пересохло в горле. — Знаешь, Джен, — от завораживающего вида пришлось отвлечься, — с тех пор, как ты «изменилась», мне стало проще выдерживать твои странности, — с невинным выражением лица Альтиус водила пальцем по стенкам перечницы. — Издеваешься? — прищурившись, солджер следила за её движениями. Надувшись, Кроу отрицательно покачала головой, но упрямо приподнимающиеся уголки губ выдавали её с головой. Джен хотела было осадить турка, однако экзекуцию прервал появившийся официант. Разложив перед ними две тарелки галладских кебабов с салатом, две бутылки холодного пива и пожелав приятного аппетита, он оставил их наедине. Турку очень повезло, что по дороге солджер сильно проголодалась, а потому ругаться не стала. — Приятного аппетита, — подмигнув, Альтиус притянула к себе тарелку с мясом и овощами. Не мелочась, Джен первым делом схватила бутылку, налила себе полный стакан, выпила залпом, чуть поморщившись от горчинки, и со стуком вернула на стол. Шпажка с нанизанными кусочками мяса остановилась на полпути ко рту турка. — Осторожнее, напьёшься… — Мой организм отлично переносит алкоголь! — цепляя вилкой кусочек огурца, отмахнулась Джен. — Так было раньше, но три дня назад твой организм «немного» перестроился, — безжалостно напомнила турк. Нет. Приподнятое настроение солджера никому не сломить. Она продолжала наливать себе не очень приятное на вкус пиво, после которого уходила тревога. А мысли приобретали плавность и лёгкость. Вечер стал казаться мягче, теплее, лицо сидящей напротив девушки — ласковей. Хотя последнее, скорее, иллюзия затуманенного разума. Вроде бы выпила немного, а такие мысли. Кажется, Кроу была права. Новое тело довольно слабое и воздействие алкогольных напитков не способно выдержать. Впрочем, это не важно, Джен продолжала пить дальше. К ней присоединилась турк. Налила оставшееся пиво в стакан, чокнулась с ней и выпила. В какой-то момент солджер даже уловила веселье на лице собеседницы. В компании с Генезисом обычно общительная и энергичная Альтиус излучала холод, а с Джен почему-то улыбалась, не боясь показать эмоции. Неужели так влияет смена пола? Она помнит, как впервые заметила Кроу в комнате отдыха вместе с новенькими мальчишками из провинции. Как, через год после первой встречи, попробовала с ней познакомиться поближе. Альтиус сразу выстроила между ними стену отчуждения, Рапсодос приняла это за вызов и старалась преграду пробить. Эта весёлая игра продолжается до сих пор. Несмотря на какую-то оттепель и вовлечённость со стороны турка, солджер понимала, что ещё не выиграла. Всё самое интересное впереди, она иссушит Кроу, возьмёт всё, что та может дать и лишь тогда оставит в покое. Но, надо признать, Кроу сильная девочка. Джен почти уверена, что их потенциальное расставание оставит Альтиус равнодушной. Это предположение сильно било по самолюбию солджера. Ещё раздражал тот факт, что турк из-за специфики работы знала о ней почти всё, а Джен даже не имела понятия, где родилась эта девчонка. — Откуда ты родом? Как начала работать в Шин-Ра? — запах табачного дыма и пряностей вызывал тошноту, Джен поморщилась. — Пиво уже подействовало? — вытерев руки салфеткой, Кроу положила её на тарелку с недоеденными листьями салата. — Я плохо помню детство. Могу вспомнить только горную реку с каменистым дном и сосновый лес. Вся моя сознательная жизнь прошла здесь, в столице. Что же касается Шин-Ра, я пошла за Либертусом и Никсом. Хотела стать солджером, как они, но мне доступно объяснили, что девушкам в отряде не рады. Потом Люче помог попасть в отдел турков. Ничего нового, то же самое, что она слышала от людей в корпорации. Выросла на улицах Мидгара, водится с ребятами, которые приехали с архипелага Галлад, хорошо управляется с материей. А соснами и реками покрыт почти весь материк, поэтому выяснить, какое село или город Кроу имеет ввиду, почти невозможно.  — Не хочешь рассказывать о своём прошлом?  — Я сказала то, что помню, — отведя взгляд в сторону окна, Альтиус оперлась щекой о ладонь. Тема закрыта. Понятно. Что ж, кебабы не такие плохие на вкус, только пиво какое-то очень горькое. Хорошая закусочная, и сервис вроде бы неплохой. Так она думала ровно до той минуты, когда над их столом склонился человек, которого Джен поздно заметила. — Стол попутал? — ядовитым тоном поинтересовалась Кроу у пришедшего. Солджер присмотрелась к «гостю». Темноволосый, в рабочей форме какой-то компании. Нагловато улыбается, а его собутыльники сидят за стойкой напротив и наблюдают за попытками товарища «клеить» девушек. Подвыпившая Джен сначала приняла его за официанта. — Что так агрессивно? Мы просто хотели пригласить милых дам к нам. Выпьем, поболтаем. Вы выглядите грустными. Богиня, каким примитивным способом пытается знакомиться этот недоловелас! Джен никогда так не халтурила, иногда девушки сами старались добиться её внимания. А тут… — Нам весело, — повернув голову к Джен, турк слегка приоткрыла рот, будто хотела что-то добавить. Что именно, солджер не поняла, но взгляд и приоткрытый рот Альтиус… всё это выглядело пошло, и вместе с тем завораживающе. Кажется пиво ударило в голову сильнее, чем Джен думала. — Да ладно, красавицы, мы просто выпьем вместе… — Если сейчас же не свернёшь отсюда свой цирк, то получишь вилкой промеж яиц, — угрожающе оборвала Кроу, сжав левой рукой упомянутый столовый прибор. — Съёбывай к труппе. Джен приподняла брови. Нет, слышать ругательства от Альтиус приходилось и раньше — особенно в свой адрес. Но почему-то этот случай лучше всего доказывал, что выросла девушка в мужской компании, переняв у них как хорошие, так и плохие качества. Особенно ярко выделялся пример Либертуса, связанный со сквернословием. Матом Кроу пользовалась редко, но метко. Недоловелас обиженно покраснел, но, не желая почувствовать вилку в промежности, внял угрозе. Бурча под нос, он вернулся к собутыльникам. А Кроу выложила на стол деньги за заказ, стянула свою куртку со спинки стула и, поднявшись, зашагала к выходу. Солджер последовала за ней, прихватив кардиган, во время трапезы лежавший на коленях.

* * *

Вернувшись после недолгой прогулки, Джен вытянулась на диване, — длинные ноги, как и до преображения, свешивались из-за недостатка места. Она прикрыла глаза, прислушиваясь к собственным чувствам. Сквозь мысли до неё доносился звук шагов прохаживающейся по гостиной Кроу. Солджер еле сдержалась от желания пожаловаться на мешающий ей топот. Когда шум прекратился, Джен глубоко выдохнула. Конечно, интересно исследовать женский мир и новое тело, но так продолжаться не может. Как она одолеет Сефирота, не будучи даже настоящим солджером? Чуткий слух Джен уловил скрип ручки по бумаге. Резкий, беглый, как будто пишущий спешит. Разлепив глаза, она повернула голову и увидела спутанные, тёмные волосы Кроу. — Чем занята? — Джен убрала со своего лица длинную чёлку. — Подготавливаю документы для вернувшейся группы. Завтра заниматься этим у меня не будет времени, — ответила Кроу с несвойственной ей расслабленностью в голосе. Кажется, вот-вот уснёт за этим столом. Джен приподнялась и подтянула ноги под себя, стараясь не касаться маленького столика, за которым сидела турк. Та внимательно изучала лежащий перед ней лист бумаги, заполняла, после чего брала новый. Занятие Кроу напомнило Джен о стопке отчётов, которые на днях занёс Анджил. Директор с чего-то решил, что больничный сотрудника — лучшее время для проверки и заполнения всех накопившихся документов. По-хорошему, за то время, что листы лежали в шкафчике, их можно было два раза уже разобрать. Но Рапсодос упорно игнорировала макулатуру. Обычно бумажной работой занимались по очереди, но ныне единственно свободным солджером первого класса являлась Джен — пускай и на больничном. Разумеется, назло Лазарду, она эти бумаги даже не просматривала. — А если, — отвлекла она Кроу от муторной работы, — мне не удастся вновь стать собой? Что тогда? — Всё будет в порядке, — отложив ручку в сторону, турк положила локти на стол. — Но, если вдруг ты так и останешься Джен, то я буду помогать тебе всем, чем могу. Быть женщиной — тот ещё труд. Джен опустила ноги на ковёр и принялась перебирать пальцами прядь волос, упавшую на плечо. Раньше такой привычки за собой она не замечала. Рапсодос долго искала преимущества в данном теле, но пока видела больше минусов. Какие-то уродливые и потные мужики мечтают затащить в постель, в солджеры не принимают, стать героем сложнее, ещё и женские дни. Из плюсов можно выделить возможность потрогать собственную грудь. Но это сомнительный плюс. — Уже заметила сегодня. Кстати, я могла и сама прогнать тех приставал из кафе. — Считай, что вернула тебе долг за помощь в гробнице, — примирительно подняла ладони Альтиус. Она вновь склонилась над бумагами, что-то перебирая и читая. В гостиной воцарилась тишина. Джен отстранённо наблюдала за турком. Иногда ловила на себе её короткие взгляды. Манера держаться и движения Альтиус были небрежными, даже грубыми, в отличие от аккуратных, мягких у неё. Если бы её мама познакомилась с Кроу, то у неё был бы культурный шок. Всегда спутанная к концу рабочего дня причёска, странный говор, нагловато-громкий голос, в конце концов, мальчишеское поведение. В Альтиус от девушки только черты лица и тело. Пришлось бы долго отпаивать маму чаем в случае знакомства. Почему-то Рапсодос очень развеселила подобная мысль. Растянув губы в ухмылке, Джен опустилась на ковёр и подсела поближе к турку. — Это странно, что, будучи в этом теле, я хочу поцеловать тебя? — Нет, — Кроу бросила мимолётный взгляд и вернулась к своему занятию. — Ведь ты — это ты. К тому же у меня уже был опыт подобных отношений. Коснувшись кончиком носа её плеча, Джен замерла. Почему-то эта новость даже не удивила, просто ввела в лёгкий ступор. Так и знала! Кроу слишком сорванец в душе, чтобы предпочитать только мужчин. Может, поэтому и пряталась за невидимой стеной? О, мама не просто будет шокирована, но и в обморок упадёт. Богиня, почему так неудержимо хочется смеяться? По коже впервые за неделю побежали приятные мурашки. — Значит, тебе нравятся женщины? — Джен провела кончиком языка по плечу собеседницы, вверх, к уху. — Какая тебе разница? Действительно, какая? Так даже интереснее! Ещё одна загадка, которую, по мере сил, Джен сможет разгадать. Отсутствие ответа побудило Альтиус к действию: поцелуй пришёлся в уголок губ солджера. Не разрывая прикосновение, Рапсодос подалась вперёд, касаясь её нижней губы, вовлекая в тягуче-сладкую пучину, из которой сложно выбраться. К счастью ли, к несчастью, «ворона» бесстрашна перед любой опасностью. Она подхватила волну Джен и позволила унести их обеих. Кроу поочерёдно прикасалась к её лицу, шее, плечам. Медленно опускала руку ниже, проникая пальцами под майку Джен, сжимала грудь, доводя до желанной боли, до разноцветных кругов под веками. У Кроу какой-то фетиш, связанный с прикосновениями. Всегда трогает, касается, будто нуждается в человеке, ищет ласки. Но только в те моменты, когда возбуждена. В любое другое время, максимум можно заработать от неё кулаком в лицо. И не понять, результат ли это отсутствия в детстве Альтиус родительской опеки или просто кинк. Рапсодос, напротив, ненавидит, когда её трогают, вторгаются в личное пространство. Эту простую истину она донесла до всех любовниц, но Кроу правило игнорировала. Каждый раз всё завершалось чем-то вроде схватки, где проигравшего укладывали на лопатки. Шумно выдыхая носом, Джен выдала себя с концами. Разглядывала насмешливое выражение лица турка, маленький шрам под бровью, тёмную радужку глаза, почти слившуюся со зрачком. Кроу несильно подтолкнула назад, вынуждая лечь, а сама уселась ей на живот. — Не волнуйся, это не так страшно, как с парнем, — успокаивающе произнесла турк, скользя ладонью под тканью её майки. — А разве, — Джен напряжённо выдохнула: к рукам Кроу она немного привыкла, — в первый раз тебе было страшно? — Сначала нет, но, когда поняла, что сейчас произойдёт неизбежное, то испугалась, — раздражённо хмыкнув, Кроу отвела взгляд. — Зачем я тебе это рассказываю? — Потому что с «женщиной» делиться тайнами проще? — Джен водила пальцем по краю её джинсов, там, где оголилась полоска кожи. — Я так не думаю, — Кроу наклонилась над лицом Джен. Выбившиеся из пучка волосы и отросшая чёлка щекотали кожу. — Значит, влюбилась в меня. — Не наглей. Тем более, я бы молчала. — Ты странная, — фыркнула Джен. — Сказал мне парень в женском теле, — Кроу перехватила руки на своей талии и прижала к ковру по обе стороны от головы солджера. В этой игре есть что-то завораживающее, то, от чего бурлит кровь. Джен очень интересно, как завершится их новая схватка.

* * *

В спальне было очень душно. Джен не могла уснуть. В своей комнате она всегда оставляла окно открытым на ночь. Но заснувшей на её груди Кроу лучше спится в тепле. Снова какая-то странность, природа которой ей непонятна. Кроу не нравится показывать свои слабости, но Рапсодос всё же заметила её нелюбовь к холоду. Окна в этой квартире открываются редко, только если совсем дышать нечем и пыль скапливается. Разбираться с её бзиками Джен не охота. Да и пиво давно перестало действовать, поэтому все вопросы, что она задавала в кафе, казались далёкими. Даже глупыми. Пролежав ещё какое-то время, солджер поняла окончательно, что заснуть в такой жаре и с затёкшим левым плечом невозможно. Необходимо выбраться и занять себя чтением. Затёкшая рука стала неприятно покалывать, когда Рапсодос попыталась пошевелиться. Недовольно замычав, Кроу перекинула свою ногу через её. Альтиус — человек упрямый, но Джен ещё упрямее. Она приподнялась на локтях и осторожно скинула с себя руку любовницы, а затем ногу. От последнего движения Кроу открыла глаза и отползла на свою сторону постели. — Что-то случилось? — сонным голосом поинтересовалась она. — Здесь жарко, — Джен поспешно сбросила с себя одеяло и встала на ноги. — Я посижу немного в гостиной. — Уверена, что всё хорошо? — щурилась спросонья Кроу. — Да. Засыпай. Рапсодос взяла с тумбочки пижамные брюки с майкой, которые одолжила ей Кроу, и покинула комнату. За спиной раздалась возня и скрип кровати. Захлопнув дверь, Джен спешно натянула майку. В гостиной чуть получше, чем в спальне. Приоткрыв окно, она надела брюки и взяла с маленького столика между телевизором и диваном книги, которые Анджил принёс из её комнаты в Шин-Ра. Она собрала себе кучу книг из разных уголков Гайи, но никогда не успевала прочесть, откладывая в долгий ящик. И вот, наконец, пришло их время. Присев на диван, Джен отложила в сторону приключенческую книжку о моряке. История фантастических зверей из Космо-каньона также была отправлена обратно на стол. Как и любовный роман: откуда он вообще взялся? Внимание привлекла обложка книги о мифах и легендах континента. Довольно лёгкое чтиво, в голове не засядет. Завалившись назад и пролистав первые страницы, она присмотрелась к содержанию. В книжке действительно были собраны все страны на континенте. Джен перелистнула до глав с вутайскими легендами. На одной из страниц изображались здоровенные демоны-близнецы, которые, судя по тексту, являлись сыновьями бога солнца. Но уродились такими отвратительными, что отец отказался от них, и с тех пор они ходят по Гайе, проклятые родителем. Следующим был многоликий дух Годо, каратель врагов Вутая. Джен усмехнулась при прочтении. Что-то дух сдал позиции, раз не может покончить с захватчиками. Улыбка на лице застыла неестественным оскалом, когда она прочла заголовок на следующей странице. Легенда касалась хранителя тамблинской горы — Арамуши. Вутайский воин служил охранником вождя, а спустя некоторое время стал защитником маленькой принцессы. Милая девочка очень скоро выросла красивой девушкой, но характер у неё оказался ужасным. Принцесса наказывала придворных слуг за любые провинности. Устраивала пакости приезжающим к ней женихам. Нередко она срывала зло на Арамуше. Но тот смиренно терпел. Когда у вождя родился сын, принцесса стала мрачной и ещё более злой. Вождь долгое время закрывал глаза на проделки принцессы, пока та не подговорила кого-то из слуг отравить наследника отца. Правитель был вне себя от ярости. Дочь становилась слишком неуправляемой. В надежде усмирить принцессу, он велел Арамуше увезти её в восточные земли. Под опеку его старшей сестры, что могла совладать даже с самыми упрямыми мужчинами. Процессия с дочерью вождя так и не добралась до нужного места. В один из вечеров, во время ужина, девушка незаметно подсыпала яд во фляжку с вином и предложила выпить солдатам, которые сопровождали её до тёти. Арамушу спасло только временное отсутсвие в лагере, где расположилась процессия. Он уходил на разведку, проверить, нет ли поблизости притаившихся врагов, а вернувшись, обнаружил корчившихся на земле подчинённых. Слава о принцессе-демоне быстро разошлась по Вутаю. Опасавшийся за свою жизнь и жизнь наследника вождь приказал самураю запереть принцессу в прижизненной гробнице и охранять до конца своих дней. Вождь не простил Арамуше провал предыдущей миссии и велел зашить самураю рот. Это было наказание, как для воина, так и для дочери, чтобы ей не с кем было говорить в гробнице. Узнавшая о планах девушка попыталась сбежать, но самурай не позволил ей покинуть дворец. Когда принцессу насильно везли в горы, где была построена гробница, она прокляла свою семью, Вутай и Арамушу. Гробница в Тамблинской горе была построена для вечного покоя вождя, но вместо этого стала последним пристанищем любимой дочери. После смерти сестры и отца, младший сын вождя велел построить в гробнице статую и украсить её драгоценносями, которые носила когда-то девушка. Он сделал это, чтобы защитить свою страну от проклятий, что в гневе наслала принцесса. Многие вутайцы полагали, что украшения, оставшиеся на статуе, прокляты, ибо в них покоится душа хозяйки. Во все времена никто из местных даже после смерти сына вождя не смел подходить близко к гробнице. Несмотря на зло своей госпожи, воин оставался верным ей и не мог простить себе мучений, что она переносила в темнице. Остался он верным и будучи скитающимся духом. Любого, кто имел наглость осквернить усыпальницу принцессы, самурай безжалостно убивал. Но не столь страшен проклятый воин, сколь наполненная ненавистью и злом душа дочери вождя, которая желает высвободиться из своей темницы. Приподнявшись, Рапсодос поставила книгу на стол и ещё раз пробежалась глазами по тексту. Нечего сказать… Очень «лёгкое» чтиво на сон грядущий. Может, в этом всё дело? И её превращение в женщину — это проделки злого вутайского духа и его противной хозяйки? Но она ведь не расхищала гробницу или… Медленно осознавая происходящее, Джен поднялась на ноги и зашагала в коридор, где висела верхняя одежда. Покопавшись в кармане своей куртки, Рапсодос, как и ожидалось, достала рубин, который выпал из украшения с головы статуи. Возможно это просто совпадение, но именно после того, как Джен взяла рубин в руки, появился страж. Это смешно, но как иначе объяснить своё перевоплощение? Такое с ней могли сотворить только Шин-Ра или проклятие злой принцесски. И всё из-за какого-то камешка? Джен охватил неудержимый смех, она быстро зажала рот рукой и тихо рассмеялась в ладонь, трясясь и сжимая в другой рубин со статуи вутайской принцессы. Если вернуть драгоценность на место, станет ли Джен снова сама собой? Надо дочитать книгу, возможно там есть ещё какие-то легенды связанные со злой принцессой, запертой в гробнице. В любом случае надо добраться до Вутая. Только там можно решить эту проблему. Но возникал вопрос: «Как быстро выехать из столицы?» Сняв с крючка куртку и возвращаясь в гостиную за книгой, Джен остановила взгляд на открытом окне. Кажется, у Кроу был мотоцикл.