Османская Империя. Стамбул, Топ Капы, 1569 год
Нервно стуча небольшими каблучками туфель, по покоях взад-вперед ходила Бирсен Султан, горделиво вскинув голову и смотря прямо перед собой. Ее живот уже начал потихоньку округляться, поэтому девушке приходилось переходить на платья более свободного кроя, дабы они не сковывали движения и не приносили нежелательный дискомфорт. Это оказалось довольно несложной задачей. Еще после первой беременности у Бирсен остались некоторые подходящие наряды, которые она отложила в долгий ящик, радуясь тому, что ее фигура после родов округлилась лишь немного. Как будет в этот раз, она не знала, но дабы перестраховаться, да и немного обновить свой гардероб, Султанша заказала у своей постоянной швеи новые платья. Все таки беременность была Госпоже только в радость, если не считать незначительный токсикоз, который иногда мучил Бирсен. Но беда пришла, откуда не ждали. Внезапная вспышка оспы в Топ Капы заставила всех ее жителей сильно поволноваться. В том числе и Бирсен. Пока что было заражено не так уж много людей. Пострадал Бату Каплан Паша и пару его слуг. Но опасность распространения этой жуткой болезни все же существовала. И ее невозможно было контролировать, так как все эти люди так или иначе контактировали с заболевшими. Дабы хоть как-то избежать общей паники, карантин пока что объявлен не был, но всех, кто так или иначе в последние пару недель переступал порог дворца, обязали немедленно проверится у врачей. Бирсен очень волновалась на этой почве, хоть лекари и строго запрещали ей любые тревожные мысли из-за ее положения. Дабы обезопасить себя и ребенка в чреве, Султанша сузила круг людей, которые могли входить в ее покои. Даже большую часть слуг она отправила в гарем, оставив подле себя лишь тех, в ком была уверенна. Но даже их и саму себя она заставила несколько раз провериться и находится под строгим наблюдением врачей. Но помимо собственной безопасности Султанша еще и очень волновалась за мужа. Боран был в Эдирне. И, казалось бы, эпидемия вспыхнула в Стамбуле, поэтому бояться нечего, ведь между этими пунктами сотни и тысячи километров, но была одна большая проблема, за которую Бирсен корила себя. Пару дней назад она отправила Борану письмо. То есть направила в Эдирне гонца, который, вполне возможно, контактировал с зараженными. Эти мысли не давали покоя Бирсен. И хоть ее верная служанка — Сельви Хатун и пыталась убедить Госпожу, что она просто накручивает себя, но Султанша каждый вечер молилась о том, чтобы оспа миновала их семью и не дотянулась своими кровавыми руками хоть к кому-то даже отдаленно близкому Бирсен. То и дело притрагиваясь к своему животу, будто пытаясь убедиться, что ребенок все еще там и с ним все хорошо, Госпожа продолжала ходить по покоям, лишь изредка поглядывая на Сельви Хатун, что молча ждала указаний, стоя у софы, неподалеку от своей Госпожи. Сельви служила Бирсен довольно давно, еще когда только попала в гарем с именем Ванесса. Она была француженкой и очень даже симпатичной. В то время Султанша носила своего первого ребенка — Самиру, поэтому ей требовалась дополнительная помощь со стороны служанок, которые ни за чем толком не успевали. Новые девушки понравились Бирсен и помимо Ванессы она взяла еще гречанку и черкешенку, но более всего привязалась все же к француженке, в которой вскоре открыла и талант к игре на музыкальных инструментах. Ванесса оказалась кроткой и довольно спокойной. Она исполняла все приказы Госпожи довольно быстро и никогда старалась не гневить ее. А еще и умение Ванессы обходиться с детьми вовсе приводило Бирсен в восторг. Она много времени проводила с новой рабыней, которая вскоре возжелала принять ислам и получить новое имя. Нареченная именем Сельви, девушка добилась еще большего доверия со стороны Султанши, которая постаралась еще и дать ей хорошее образование. И хоть Сельви до сих пор и делала ошибки в турецком и не была сильна в плане других предметов, но испытывала благодарность к Госпоже. Но были у Сельви и недостатки. Хатун, например, иногда, стараясь сделать дело побыстрее, могла проявлять невнимательность. Так же очень часто на правах любимицы своей Госпожи она пыталась помыкать остальной ее прислугой. Конечно же, другим рабыням это не нравилось. Да и Бирсен не была в восторге от ее поведения, когда к ее ушам случайно доходили новости о самовольстве Сельви. Но тем не менее девушка все еще оставалась самой надежной служанкой Валиде Султан гарема Падишаха. — Все будет хорошо, Госпожа. — внезапно произнесла Сельви. — Не изводите так себя. Бирсен бросила на нее быстрый взгляд и наконец-то остановилась, облегченно выдыхая. Поджав слегка бледноватые губы, Султанша остановила свой взгляд на лице рабыни. Каштановые волосы Сельви были уложены в замысловатую прическу, что довольно выгодно подчеркивало ее слегка резковатые черты лица. Почему-то Бирсен всегда находила спокойствие, когда смотрела в ее карие глаза, хоть по цвету они и были очень близки к черному оттенку, что иногда даже пугало. — Нехорошее у меня предчувствие... — начала Бирсен и как раз в этот момент в двери тихо постучали и на пороге появилась Захира Калфа, слегка испуганно подбирая подолы своего темно-фиолетового платья и быстро мчась к Госпоже. Но не успела она сделать и пару шагов, как Бирсен подняла вверх руку, призывая Главную Калфу остановиться. Захира ошарашено замерла, но быстро сообразила, что таким образом Бирсен пытается обезопасить себя. Все таки Захира была в гареме, где, возможно, кто-то уже заражен. — Госпожа. — пролепетала Калфа и склонилась в поклоне. На нее сразу же с интересом взглянула пара любопытных глаз Сельви. — Мы проверили всех девушек, Госпожа, как Вы и приказали, — начала Захира без запинки, скрестив руки в замок, — но абсолютно никто не был заражен. Наложницы здоровы. Бирсен облегченно выдохнула и неосознанно положила руку на живот. — Что говорят врачи? — вымолвила Султанша обеспокоенно. — Ничего хорошего они не обещают. — выпалила Захира и, заметив страх на лице Бирсен и взгляд Сельви с явным укором за столь резкие слова в присутствии беременной Госпожи, поспешила объясниться: — Девушки хоть и здоровы, но мы не можем быть на сто процентов уверенны, что никто из них не будет заражен уже через пару секунд. Да и болезнь может проявится позже. Захира потупила взгляд, понимая, что обеспокоит таким образом Бирсен еще больше, но она просто не могла об этом смолчать. Ситуация была критической и стоило срочно принимать какие-то меры, дабы это не привело к худшим результатам. Взгляд Госпожи тем временем направился куда-то в окно. Бирсен со всех сил пыталась найти какой-то рациональный выход из положения. — Султанша, не сочтите за дерзость, — начала Захира с легкой опаской, — но нам нужен карантин. И чем быстрее, тем лучше. Бирсен на удивление быстро согласилась, кратко кивнув в ответ на слова Калфы. Тянуть больше нельзя было. — И еще одно. — произнесла Захира, как-то неуверенно переминаясь из ноги на ногу. — Врачи говорят, что ситуация в городе довольно нестабильная... Бирсен вопросительно изогнула свои темные брови, смыкая руки в замок перед талией. — Что значит "нестабильная"? — переспросила она, мысленно молясь о том, чтобы хотя бы в Стамбуле не вспыхнуло восстание так, как это произошло в Эдирне. Но причина оказалась совсем другой. — Поступила информация, что в городе оспой заболело несколько человек. — Захира запнулась, но сразу же постаралась продолжить: — Нету подтверждений, что эти люди имели что-то общее со слугами из Топ Капы или Бату Капланом Пашей, но лучше было бы так. Встретив удивленный взгляд Бирсен, которая, кажется, была не в восторге от таких слов Калфы, Захира, сглотнув ком в горле, поспешила объясниться: — Если люди с города заразились от слуг с Топ Капы или от Паши, значит очаг эпидемии во дворце и нам будет проще его контролировать. Но если все было наоборот... Госпожа, это будет означать лишь то, что зараженных намного больше, чем мы думаем. И тогда в безопасности не находиться никто, ведь мы даже не знаем, какую зону вводить в карантин и откуда вообще начинать лечение. В словах Захиры была доля истины. Бирсен поджала губы и отречено взглянула на Сельви, на лице которой отразился ужас. Кажется, она так же понимала масштабы опасности, что нависла над ними, подобно грозовым тучам. — Значит мы объявим карантин, даже если не имеем на это разрешение Повелителя. — на выдохе произнесла Бирсен. — Контролируйте ситуацию. Никто не должен покидать дворец и заходить в него. Лишь поставки еды, но и те тщательно проверяйте. Побеспокойтесь, чтобы Стамбул так же никто не покидал. И отправьте Султану гонца, дабы он доложил о ситуации. Пусть Мехмет вышлет указания и обязательно провериться сам и проверит своих людей, в том числе и Борана Пашу. Голос Бирсен слегка сорвался на последних словах. Захира почувствовала на себе взгляд Султанши и поняла, что действовать стоит незамедлительно. Низко поклонившись, она бросилась к двери, но голос Бирсен ее остановил: — И еще одно. Пусть вечером ко мне придет Фатьма и Амина Махфирузе. Их нужно обезопасить в первую очередь. ***Османская Империя. Эдирне, дворец Альтана Паши, 1569 год
Мехмет раздраженно покручивал в руках чётки — подарок своей матери, немного растерянно поглядывая на Борана Пашу, который сидел напротив него на тахте. Великий Визирь выглядел слегка неряшливо в большей мере из-за двух расстегнутых сверху пуговиц кафтана. Но это была лишь единственная деталь, которая портила общий образ серьезности. Мужчина был явно не в духе. Его русые волосы были довольно аккуратно уложены, а в карих глазах плескались какие-то озорные огоньки, ничего хорошего не предвещающие. — То есть Вы не собираетесь делать уступки? — разорвал своим голосом тишину Боран, отречено беря со стола кусочек лукума. Он не понимал, зачем пришел на этот ужин, рас уж Мехмет не собирался сказать ему ничего нового. Даже наоборот. Султан пытался переубедить Великого Визиря и навязать ему свою точку зрения. Это жутко раздражало Борана, но он пытался держать себя в руках. Как бы вольно он себя не чувствовал и сколько бы в нем не было гордости, но это не могло спасти его от казни, если вдруг Султану придет в голову такая мысль за дерзость с его стороны. — Нет. Эдирне такой же санджак, как и все. — произнес Мехмет слегка раздраженно. — Все эти проблемы временные. Вскоре мы вновь сможем вернуться к привычной жизни. Боран отрицательно покачал головой, чем вызвал возмущенный взгляд Падишаха. — Или мы пойдем на уступки, Повелитель, или наши головы будут красоваться на палках. — бросил Паша со злостью. Его явно не привлекала мысль о смерти. — Они не посмеют. — прошипел сквозь зубы Мехмет. — Посмеют, Повелитель. Вы выдели это тогда на площади. — Боран положил кусок лукума назад на тарелку. — Нельзя управлять страной лишь силой. Иногда нужно использовать и мудрость, и ум, и даже хитрость. Люди быстро привыкают к напору и начинают ему противиться. Вы должны уметь искать какие-то другие пути, более демократичные. — Ты не хочешь меня слушать, Боран. — устало покачал головой Султан, поднося к губам чашу. — По-моему, Вам хватит вина на сегодня. — голос Борана гулким эхом отразился в голове Мехмета. Он взглянул на Пашу поверх чаши, но все же сделал пару глотков, будто специально дразня его. Мужчина ничего не ответил, просто сжав зубы до тупой боли в скулах. Мехмет казался ему еще мальчишкой. Глупым и слишком самоуверенным. Султан шел на собственную гибель, таща за собой всю Исперию. Теперь-то Боран понял, почему Бирсен так стремилась взять контроль над ним. — Я могу подготовить несколько вариантов решения этого конфликта. — вновь произнес Боран, пытаясь хоть как-то переубедить Мехмета. — Мы можем уменьшить налоги не только для Эдирне, но и для всей Империи и при этом ничего не потерять. Султан отправил в рот ягоду винограда и ухмыльнулся. — Возможно ли провести такую реформу за три дня? Сможешь ли ты все продумать за столь короткий срок? — Мехмет блеснул в сторону своего собеседника зелеными глазами и, заметив неуверенность на его лице, слегка покачал головой. — То-то же. У нас слишком мало времени, Боран, поэтому нам стоит показать, что мы не собираемся отступать, иначе эти люди почувствуют вседозволенность. Боран понимал, что Мехмет действительно в какой-то мере прав. Он просил у бунтующих неделю. За семь дней можно было что-то придумать и даже воплотить в жизнь, но три дня. Ничтожно малый срок, а народ ждет ответ. И если Великий Визирь переживал об этом и рассматривал разные варианты развития событий, то Султан, кажется, лишь искал еще пару преимуществ своего плана действий, который отнюдь не нравился Борану. Люди один раз уже услышали о нежелании Султана искать компромисс, если после того, как они дали второй шанс власти, народ снова услышит то же самое, беды не миновать. Но то ли Мехмет не учитывал этого обстоятельства, то ли просто игнорировал его. — На сегодня хватит, Боран. — внезапно заявил Султан, с грохотом поставив на стол свою чашу, дабы налить еще вина. — Иди к себе в покои. Поговорим завтра. Великому Визирю не очень-то хотелось снова бросать эту тему. Подобная беготня от правды ничего им не даст, а лишь заберет драгоценное время, которого и так осталось слишком мало. Но спорить Боран не стал даже по банальной причине того, что Мехмет снова пил и его опьяненное состояние уж никак не могло привести к рациональному решению проблемы. Молча встав с тахты, Великий Визирь поклонился и направился к двери. Но как только Паша оказался в коридоре, ему на глаза сразу же попалась небольшая толпа каких-то людей, что вмиг затихли при виде Великого Визиря. Отыскав среди всех людей знакомые черты Альтана Паши, Боран удивленно изогнул брови. — Что вы здесь делаете? — недовольно бросил Паша, скрещивая руки на груди. — Боран Паша, Повелитель пожелал увидеть у себя Хатун. — победно объявил Альтан, указывая на девушку в центре. Только сейчас Боран понял, что перед ним стоят обычные рабыни. Трое из них, видимо, были служанками, которые то и дело что-то поправляли девушке посередине и нашептывали на ухо какие-то поучения. — Это та Хатун, что вы выбрали? — изогнул вопросительно бровь Боран, махнув рукой в знак того, дабы служанки разошлись и прекратили разговоры. — Да-да, все верно. — Альтан энергично закивал. Он явно рад быть полезным хоть в чем-то. Великий Визирь нахмурился и взглянул на Хатун, что стояла в центре. Она была довольно красивой. Русые волосы Хатун были уложены в слегка замысловатую прическу и аккуратно завиты. Из-под платка можно было заметить живые цветы, которые те же служанки, видимо, вплели в локоны. Черты лица Хатун имела мягкие. Слегка вздернутый кверху носик, довольно узкие, но розовые губки, растянутые в блаженной улыбке. Глаза у девушки были большими и привлекали к себе внимание тем, что имели ненавязчивый оттенок корицы. Они настолько светились от счастья и страха, что Борану даже стало противно думать, что эта Хатун так радуется тому, что сейчас добровольно отдается в руки пьяного мужчины, которому она нужна лишь для развлечения, дабы скрасить скучный вечер. Скользнув быстрым взглядом по белоснежному платью девушки, усыпанном крупным жемчугом, Паша ухмыльнулся. В целом она выглядела довольно хрупкой и невинной. Боран даже не сомневался, что она понравится Падишаху. — Как ее зовут? — переспросил Великий Визирь, не смотря в сторону Альтана, но тот тут же ответил: — Резарта, Паша. Она из Албании. Очень смышленая и довольно кроткая. Боран кивнул каким-то своим мыслям и взглянул на девушку, которая, слегка засмущавшись, потупила взгляд в пол, но все так же продолжала улыбаться. Паша не был в восторге от того, что Мехмет вместо того, чтобы решить проблему с бунтовщиками, предпочел развлечься с Хатун и кувшином вина. Но в то же время подобная ситуация была на руку Великому Визирю: ему не придется думать о том, как предоставить девушку Падишаху. — Резарта Хатун, ты же понимаешь насколько важную миссию тебе поручает Валиде Бирсен Султан. — Боран специально упомянул в своей речи "полный" статус жены. Резарта как-то смущенно кивнула. Видимо, общество Борана приносило ей некий дискомфорт. — Не разочаруй Госпожу, Хатун, и получишь возможность попасть в Топ Капы. — Боран слегка вздернул подбородок. — Полностью завладей вниманием Султана и постарайся стать для него незаменимым другом и советчиком. — Слушаюсь, Паша. — впервые заговорила Резарта и присела в низком поклоне. Ее голос был мягким и немного сладковатым. Альтан самодовольно улыбнулся и поддался слегка вперед, ожидая от Борана хоть какой-то похвалы, но Великий Визирь поспешил молча удалиться. ***Османская Империя. Стамбул, Топ Капы, 1569 год
Зал Заседаний Дивана был наполнен гулом разнообразных голосов. Слухи об оспе уже вовсю гуляли по городу и не на шутку беспокоили обитателей дворца. С Бату Капланом Пашей контактировало сразу несколько Пашей, поэтому паника среди государственных мужей возрастала в разы, хоть они и пытались скрывать это за, казалось бы, непринужденными ухмылками и колкими фразами в адрес друг друга. Конечно же, много разговор было и насчет Султана, который сейчас перебывал в Эдирне. А это означало лишь одно: среди всего хаоса и жуткой паники государством не было кому управлять. Все Паши знали о том, что именно поэтому поводу их собрали здесь. Но кто? Великий Визирь отправился вместе с Султаном, а остальные члены абсолютно ничего не знали и пришли в зал заседаний только по приглашению, которое поступило неизвестно от кого. Многие государственные мужи начали подозревать сестер Падишах. Бирсен, Амина Махфирузе или Фатьма могли пригласить их, дабы взять под свой контроль управление страной. Эта мысль казалась довольно логичной, хоть и сильно не нравилась многим Пашам, но в зале заседаний не было ширмы. Если бы Заседание Совета хотела провести одна из сестер, то ширма была просто необходима, ведь женщинам строго запрещено выходить с открытым лицом к мужчинам. Наконец-то двери зала скрипнули, и Паши вмиг затихли. Тяжело шагая, внутрь зашел Али Джихангир Ага, слегка кривясь от боли. Все прекрасно знали о его ранении и сомнений в том, что прошло еще недостаточно времени для полного выздоровления, не было. Паши как-то облегченно выдохнули и продолжили свои бурные обсуждения. Казалось, на появление лучшего друга Султана никто даже толком реагировать не захотел. Но Джихангир, слегка хромая, на удивление всех Пашей, вышел в центр зала, не решаясь занять место Султана, откуда его и слышать, и видеть было бы намного лучше. Али считал себя недостойным стоят там, пусть даже в столь критической ситуации. — Паши, я хотел бы обратится к вам! — громко произнес юноша, окидывая взглядом своих серых глаз мужчин, что собрались в комнате. Откуда-то послышались смешки. Невооруженным глазом было заметно, что Джихангир явно пришел сюда, прилагая довольно большие усилия, даже если и пытался скрыть это за маской спокойствия. — Так это ты собрал нас здесь? — прозвучал голос Торкана Паши с легкой насмешкой. Золотые пуговицы на его темно-синем кафтане слегка поблескивали в солнечном свете. Онур Савас, что стоял рядом, ухмыльнулся каким-то своим мыслям. — Да, Торкан Паша. Хоть я и не имею на это особого права, но ситуация требовала действий. — голос Али прозвучал довольно сухо. На языку так и крутилось добавить: "Вы же ничего не предпринимаете, пока оспа расползается по городу". Но Джихангир вовремя остановил себя, дабы не накалять обстановку. Скользнув по лицу Торкана быстрым взглядом, юноша вновь повернулся к остальным. — Мы еще не получили инструкций Султана, чтобы действовать. — бросил Атмаджа Батур Паша, наклонив голову слегка набок и сузив свои карие орлиные глазки. У Джихангира никогда не ладились отношения с Атмаджой и он часто повторял Султану, что стоило бы понизить Второго Визиря к должности обычного Паши, ведь он уж слишком подозрительно себя ведет. Но Мехмет обычно лишь отмахивался. Ему нравилось, что Батур иногда присылал ему новых девушек в подарок и закрывал глаза на мелкие неудачи Султана, в отличии от Борана Паши и других. — В Эдирне уже был выслан гонец. — поспешил пояснить Джихангир. — По предварительным предположениям он должен вернуться послезавтра с ответом. Но до этого мы должны знать, как действовать. Империя не может оставаться без управляющего. — И что ты предлагаешь, Али Джихангир Ага? — наконец-то заговорил Метин Паша, слегка нахмурив брови. Его строгое выражение лица и скрещенные на груди руки говорили о том, что мужчина взволнован и готов действовать. Пока что Али понял, что Метин был единственным человеком, который так же, как и он, хотел хоть как-то исправить сложившуюся ситуацию. — А почему мы должны слушать его, Метин Паша? — презрительно бросил Байбарс Паша, сверкая своими карими, практически черными, глазами. Он вышел вперед и измерил Джихангира недовольным взглядом. Байбарс всегда обладал довольно обостренным чувством собственного достоинства. — Он ведь раб. — выплюнул напоследок Байбарс, останавливая взгляд на кафтане Джихангира. Али не разу понял, куда он смотрит. Лишь опустив свой взгляд на пару секунд, Джихангир понял, что на его черном кафтане с мелкой золотой вышивкой, начало проступать небольшое пятнышко крови. Неосознанно прикрыв его ладонью, Али взглянул на Байбарса, чьи губы расплылись в довольной ухмылке. И только Джихангир разомкнул уста, дабы сказать что-то в ответ, как вперед тут же ступил Онур Савас, чьи волосы отдавали легкой медью в свете яркого солнца. — Байбарс Паша прав. — Онур энергично закивал. — Раб не может нам приказывать. Глаза Али округлились от возмущения и он уже сцепил кулаки в приступе злости, как вдруг осознал, что Байбарс действительно прав. Он — раб. Ну и что, что лучший друг Султана? Мехмета сейчас здесь нет, а значит, что Али теряет единственную свою поддержку. Осознание этого факта отдалось болью в висках и легким пощипыванием в районе раны. Джихангир еле удержался от того, дабы скривится. — Вы не понимаете, — начал Али, — сейчас не время думать о наших статусах... — Я тоже согласен с Байбарсом Пашей. — внезапно произнес Торкан, перебивая Агу. И будто по волшебному велению остальные Паши так же разразились одобрительными окликами. Сцепив губы в тонкую линию, Джихангир стоял молча, пока самодовольный Байбарс направлялся к нему, высоко вздернув подбородок. Остановившись возле Али, он взглянул на своих коллег. Казалось, в глазах Паши буквально плясали черти. — Думаю, нам стоило бы единогласно объявить управляющего и выбрать его стоит среди нас. — Байбарс обвел взглядом присутствующих, останавливаясь на Метине, что удивленно вскинул брови. — Думаю, стоило бы остановится на том, что мы должны дождаться указаний Султана. А пока обязанности временного управляющего переходят в руки Второго Визиря, так как отсутствует и Султан, и Великий Визирь. — голос Метина звучал спокойно, но был похож чем-то на гул, издаваемый в горах, при обвале. Уж таким мощным и громким он был. Лицо Байбарса исказила гримаса недовольства. Если подобное решение примут, то власть перейдет в руки ненавистному ему Атмадже Батуру Паше, который выглядел весьма удивленно, получив поддержку со стороны Метина, которого всегда искренне уважал. — Нам нужен тот, кто сможет дать толк государству, пока Султан в Эдирне. — запротестовал Байбарс, отрицательно покачав головой. — Атмаджа Батур Паша — плохой кандидат для этой должности. — Уж не лучше тебя, Байбарс. — перешел на "ты" Атмаджа, скрещивая руки на груди и сверля взглядом оппонента. — Я десять лет управлял бунтующей Румелией, Атмаджа Батур. А ты просиживал все это время в Топ Капы, поэтому опыта у меня куда больше твоего. — Байбарс говорил с ноткой ярости. Ему явно не нравилось сопротивление со стороны Второго Визиря. — А разве Румелия не бунтовала из-за твоего бездарного управления? — голос Торкана послужил для Байбарса, как красная тряпка для быка. — Прикуси язык, Торкан. Твое место как главы Османского флота именно возле флота. — столь смелое заявление Байбарса стерло улыбку с улица Торкана. Его смуглая кожа побагровела от злости, но ответа Али Джихангир так и не услышал, так как в зале поднялся жуткий шум, в котором Джихангир уже даже не понимал что к чему. Паши хотели власти. Абсолютно каждый из них стремился занять место Султана, пока тот отсутствовал. И во всех них настолько бурлила самоуверенность и упрямство, что они буквально готовы были наброситься друг на друга. Джихангир так и не смог оставаться в зале до конца. Убрав с раны руку, юноша заметил липкую красную жидкость на своей ладони. Кровь. Из-за легкого головокружения Али слегка пошатнулся, но сумел удержаться на ногах. Понимая, что больше он не выдержит, с бледным лицом Джихангир направился к двери. Но на него абсолютно никто не обратил внимание в пылу перепалки. Провел взглядом лучшего друга Падишаха лишь Метин Паша — единственный, кто оставался вдали от ссоры и смотрел на все, как на довольно глупое театральное представление. Совет Диван нужно реформировать. Это единственная мысль, что в тот момент крутилась в его голове. *** После восшествия на престол Мехмета сёстры еще никогда не собирались вместе в одной комнате. Они старались избегать встреч с друг другом. Каждая держала за спиной нож, ведь была готова идти против двух других. Власть — это именно то, за что они так рьяно боролись, чего они все трое жаждали. Вот только будущее своего брата-Султана и всей страны они видели по-разному. Бирсен представляла Османскую Империю местом процветания, где много внимания уделяют искусству и науке. Амина Махфирузе — раем на земле с постоянным весельем и сильной экономической структурой. Фатьма — строгой страной завоевателей с ноткой тирании, которую боятся и уважают. Сёстры были так непохожи друг на друга, но имели кое-что общее — кровь и мечту о лучшем будущем для Османской Империи. Сидеть за одним столом им явно было неприятно и в какой-то мере даже неуютно. В последний раз, когда они вот так вот собирались, в Топ Капы раздался материнский плач: были убиты Шехзаде Рустем и Шехзаде Осман. Это и запустило вереницу трагических событий в Империи. — Мы так и будем молчать? — голос Фатьмы нарушил тишину в покоях. Бирсен с Махфирузе невольно обратили свои взоры на нее. Султанша абсолютно ничего не съела и выглядела довольно уставшей, хоть и пыталась скрыть круги под глазами слоем косметики. Ее чёрное платье идеально подчеркивало хрупкую фигуру своей хозяйки и поблескивало в свете свечей россыпью драгоценных камней по корсету и лифу. Из украшений на Фатьме были лишь золотые серьги, а волосы Госпожа предпочла собрать сзади в довольно простой прическе. В целом ее образ выглядел довольно сдержанно, как и обычно. — Да, Бирсен. Зачем ты нас позвала? — поддержала Махфирузе сестру, поставив на стол чашку со щербетом. Сама Амина в свете последних событий так же выбрала платье довольно тусклого зеленного оттенка, будто пыталась не привлекать к себе особого внимания. На украшения девушка не поскупилась. На ее шее легко можно было заметить изумрудный кулон, подаренный ей вторым мужем, ушки Госпожи украшали довольно массивные серьги, на указательном пальце левой руки было кольцо, а светловолосую голову увенчала аккуратная диадема, подчеркивающая своей элегантностью статус обладательницы. — Я отправила в Эдирне гонца. Султан должен узнать об оспе и отдать указания, но гонец не сможет добраться до провинции так быстро, как хотелось бы. — Бирсен говорила довольно сдержанно, незаметно положив руку на свой округлившееся живот. Каждый раз, когда девушка вспоминала Эдирне, перед ее глазами появлялся образ Борана Паши. — Мы не можем столько ждать, если не хотим распространения эпидемии. — Бирсен поджала губы. — Нам нужно срочно объявить карантин и разобраться с дальнейшим планом действий. Фатьма опустила взгляд карих глаз в пустую тарелку перед собой. Султанша чувствовала ужасную вину, что грызло ее изнутри. Ей стоило бы лучше продумать свой план и позаботиться о том, чтобы болезнь не начала расползаться тысячами змей из дворца. Это Фатьма уже отлично осознала, но поделать, увы, уже ничего не могла. Бату Каплан уже не был жильцом и она, кажется, добилась своего, но остальные люди? Они-то не были ни в чем виноваты. — Так объяви карантин, Бирсен. — обронила Махфирузе довольно легкомысленно. — Ты же Валиде Султан. Бирсен четко услышала нотку зависти в голосе сестры и перевела на нее озлобленный взгляд. Она знала о намерениях Амины занять ее место, но пока сестра лишь огрызалась и пускала пустые угрозы, Госпожа не считала ее своей истинной соперницей. Но эти колкости, которые она будто невзначай бросала в сторону Бирсен, иногда доводили Валиде Султан до бешенства. — Моего слова достаточно лишь для того, чтобы повлиять на гарем и женскую половину дворца, Махфирузе. Была бы ты более компетентной в этом деле — знала бы. — голос Бирсен прозвучал предупреждающе, но вызвал у Амины еще больший азарт к ссоре. — Хватит вам! — внезапно довольно громко произнесла Фатьма, прожигая взглядом сестёр. Возможно, в другой ситуации девушка бы потешилась с перепалки Бирсен и Амины, но сейчас для этого не было времени. — Захира Калфа! — вновь прозвучал голос Фатьмы. Главная Калфа, которая до этого стояла между других служанок Султанш, тут же подскочила к столу и присела в низком поклоне. Не смотря на соперничество сестёр Султана, Захира всегда уважала их одинаково, хоть и более поддерживала все же Бирсен, так как она занимала титул Валиде. — В гареме есть зараженные? — тут же спросила Фатьма все тем же строгим голосом. — Нет, Госпожа, все девушки здоровы. — произнесла Захира без запинки, отчитываясь так, будто была маленьким ребенком, случайно провинившимся за что-то. Но не успела Фатьма произнести следующую фразу, как сзади послышался глухой удар. Сёстры вместе обернулись и заметили одну из Хатун, лежащую на полу. Девушка стояла между Сельви Хатун и Саадет Хатун, поэтому они тут же бросились к ней, но Захира остановила их громким вскриком. Удивленные рабыни подняли взгляд на Главную Калфу и застыли. Захира подбежала к девушке довольно быстро. Низко наклонившись над Хатун, она слегка повернула ее темноволосую голову на другой бок и резко отскочила, тем самым напугав всех, кто находился в комнате. — Это... — запинаясь начала произносить она, — это оспа. У Хатун сыпь! На лице Бирсен появился ужас, который она так и не смогла скрыть. Махфирузе прикрыла рукой рот, почему-то с опаской взглянув на свою служанку, что стояла немного поодаль от зараженной и выглядела растерянно. Затем ее взгляд метнулся к чаши, с которой она пила и которую принесла в покои та же девушка. В панике Амина вскочила из-за стола, чем и привлекла внимание и так обеспокоенной Бирсен. И лишь Фатьма с прежней невозмутимостью на лице заставила себя перевести взгляд на испуганную Саадет, что так же уставилась на свою Госпожу. Осознание того, что именно она принесла во дворец эту беду, накрыло ее с головой. Казалось, что ни сама Фатьма, ни Саадет не видели ничего перед собой. Все происходящее казалось кошмаром наяву.