Танец Ведьм // Witches' Dance

Османская Империя. Стамбул, Топ Капы, 1569 год

С самого утра в ташлыке было довольно неспокойно. Сразу же после завтрака наложницы продолжили обсуждать нашумевшую тему — беременность Ханде Султан. Многие не верили в то, что Хасеки Султана смогла забеременеть без помощи магии или других мистических факторов, а вот другие допускали возможность того, что этот ребенок — шанс Госпожи все исправить. Были даже теории о том, что по-настоящему Ханде носит ребёнка не от Повелителя. И хоть немногие поддерживали подобный ход мыслей, но он справил должное впечатление. И лишь Резарта не слишком интересовалась всеми этими разговорами. Она жила в Топ Капы достаточно короткий отрезок времени, поэтому не была знакома с Ханде и не знала всех деталей ее судьбы. Впрочем, даже такой расклад ее устраивал. Девушка не стремилась убирать со своего пути соперниц, ведь знала, что это бессмысленно. Ради нее Султан от гарема не откажется, а значит нужно направить все свои силы на то, чтобы завладеть его вниманием и привязать к себе, а не предпринимать глупые попытки навредить другим рабыням. Ханде смогла забеременеть — вот и славно. Но ведь еще не факт, что родит она именно мальчика. Резарта мысленно молила о том, чтобы под сердцем она носила девочку. — Что-то не так? — внезапно возле Резарты возникла Хатун. Ее светлые волосы были слегка подвиты, а карие глаза смотрели вокруг с озорством. Резарта слегка прикусила нижнюю губу и, откинув назад прядь русых волос, пожала плечами. — С чего ты взяла? — Резарта еще с утра проснулась с плохим настроением. Она искренне надеялась вчера посетить покои Султана, но, как оказалась, некая Джейн Хатун уже была там. Это настолько разозлило Резарту, что она сразу же как на духу выложила все Бирсен Султан. Правда, Валиде особо никак не среагировала на ее слова. Она выслушала Резарту молча и слегка поджала губы, когда та закончила, а после недолгого молчания и вовсе отправила Хатун назад в гарем. Это сбило с толку Резарту. Неужели Бирсен от нее отвернулась? — За завтраком ты почти ни к чему не притронулась. — объяснила светловолосая Хатун, невзначай поправив складки на своем бежевом платье. Только сейчас Резарта заметила, что она была одета не как обычная наложница, а как фаворитка. Это слегка напрягло девушку. Обычно фаворитки не были дружелюбными. Как только Резарта появилась в гареме и ее приказала переселить на верхние этажи, эти девицы только тем и занимались, что бросали в ее сторон колкие фразы и делали все возможное, чтобы подпортить новоиспеченному увлечению Падишаха жизнь. — Ты тоже расстроена из-за беременности Хасеки Ханде Султан? — светловолосая Хатун не казалась грустной или разозленной. Ее вопрос прозвучал в нейтральном тоне, она говорила спокойно и даже тихо. В целом ее образ располагал к себе. — Не особо. — отмахнулась Резарта и перевела взгляд на кучку наложниц, которые сидели за столиком в углу. Среди них Хатун сразу же заметила рабыню с каштановыми волосами в дорогом наряде с голубого шелка. Захира Калфа предупреждала Резарту об этой девушке. Ее звали Мёге. Она была глазами и ушами Фатьмы Султан в гареме и дворце в целом. — Ты знаешь кого-то здесь? — блеснула карими глазами светловолосая, с интересом поглядывая на собеседницу. — Да. Кое-кого. — соврала Резарта. Ее сразу восприняли во дворце слегка вражески. Наложницы даже не скрывали своего пренебрежительного отношения к ней. Но показывать свое одиночество Резарте не очень-то хотелось. Она не знала светловолосую достаточно хорошо, чтобы быть уверенной в том, что она не выбалтывает чужих секретов, когда в ее кармане зазвенит пару дополнительных монет. Но девушка, кажется, ей не поверила. Светловолосая сузила глаза, присматриваясь к Резарте. Но затем она пожала плечами и легко улыбнулась. — Я тоже никого здесь не знаю. — произнесла светловолосая. Резарта залилась густым румянцем. Неужели ее ложь так очевидна? Девушка разомкнула уста, чтобы запротестовать, но ее собеседница внезапно продолжила: — В любом случаи, хочу, чтобы ты знала: ты всегда можешь обратится ко мне. Меня зовут Джейн, кстати. Что-то внутри Резарты надломилось. Она удивленно округлила карие глаза, осматривая Хатун с головы до ног. Видимо, ее взгляд оказался слишком пристальным, так как Джейн невольно съежилась. Резарта впервые поймала себя на мысли, что она ищет в стоящей перед ней девушке то, что отличает их друг от друга. "Чем она лучше меня?" — задалась вопросом Хатун, скользя взглядом по округлым формам Джейн и ее идеальной осанке. Она не знала, откуда прибыла девушка, но была уверенна, что выросла она в благородной семье. Хотя если смотреть на кожу ее рук, то можно было сделать вывод, что Хатун раньше много работала. Может ее семья обеднела? А что насчет внешности? Джейн была довольно обычной и в глаза особо не бросалась. Таких блондинок с хорошеньким личиком в гареме было достаточно. Тогда как она попала в покои Султана? Он сам ее выбрал? А может ей кто-то помог? Кто-то из Султанш? Или она подкупила служащих? Мысли роились в голове Резарты, не позволяя ей сосредоточится на чем-то конкретном. Девушка даже не обратила внимание на то, что паузы в их разговоре явно затянулась. И неизвестно, сколько бы еще все это продолжалось, если бы внезапно Джейн не отвела взгляд куда-то в сторону и не выразила на своем лице некий страх. Резарта повернула голову и заметила, как к ним направлялись двое Хатун. Одна из них была высокой брюнеткой с пронзительными карими глазами. Весь ее вид говорил о неувядаемой энергии и красоте. Сразу за ней плелась другая брюнетка — ниже ростом, с более пышными формами и резкими чертами лица. Ее карие глаза изучающе блуждали по Резарте, будто девушка пыталась запомнить все ее черты. — Ты Резарта Хатун? — внезапно заявила первая. И в ней Резарта узнала Дамлу Хатун. О ней ей тоже рассказывала Захира Калфа. Фаворитка Падишаха, которая все еще владеет его вниманием, но никак не может родить ребенка. Довольно печальная история. Но Дамла не была похожа на этакую несчастную овечку, требующую к себе внимание и жалость. Совсем нет. Она выглядела уверенно и живо. Ее энергия буквально выплескивалась через край. — Да. — Резарта утвердительно кивнула. Джейн, все еще стоящая рядом, неуверенно прикусила губу. Почему-то ее взгляд метнулся к Мёге Хатун, которая заметно оживилась при виде всей этой ситуации. — Поговаривают, что тебя Султан привёз со дворца Альтана Паши. — бросила Дамла с насмешкой. Но Резарта не смутилась, как того ожидала Дамла. — Да. А ты что-то имеешь против? — гордо вздёрнула подбородок Резарта. — Ты слышала, Флюлане? — громко захохотала Дамла, обращаясь к брюнетке, которая шла за ней. Все это время Флюлане молчала. Казалось, она не была уверенна в том, стоило ли ей вообще здесь находиться. — Она гордиться тем, что приехала с дворца Альтана Паши. — продолжила с насмешкой Дамла. — И как? Со многими мужчинами оставалась наедине, прежде чем тебе позволили пойти к Султану? Дамла вопросительно вздернула бровь, изображая искреннюю заинтересованность, а затем вновь захохотала. Если бы Резарта прибыла в гарем простой наложницей, Дамла не обратила бы на нее никакого внимания. Но эту Хатун заявили фавориткой и сразу же отправили на верхний этаж. То, чего Дамла добивалась так долго, этой девчонке упало в руки за пару дней. У нее было все: титул фаворитки, внимание Султана, дорогие подарки и регулярное посещение Халветов. А Дамла тем временем уже около месяца просиживала все свои вечера в комнате без права даже взглянуть на Падишаха. — Не нужно. — попыталась остановить ее Флюлане, взяв за руку. Но Дамла не успокаивалась. — Нет, Флюлане! — крикнула девушка. — Этой Хатун нужно показать ее место. — Я не желаю тебе зла. — встряла в их разговор Резарта, нахмурив брови. Джейн заметила то, как ярость начала вскипать в ее карих глазах, но остановить все это не решалась. Она не хотела лезть в спор с Дамлой, которая, как известно, вела себя со своими врагами достаточно жестоко. Джейн пыталась жить по правилу: "Тише едешь — дальше будешь". Если она не будет высовываться, то сможет избежать громких скандалов и лишних проблем. — Так убирайся со дворца. — прошипела Дамла, делая шаг вперед. Теперь она оказалась прямо перед Резартой, но из-за разницы в росте смотрела на нее слегка сверху-вниз, будто таким образом подчеркивая собственное превосходство. Резарта сжала руки в кулаки. Оскорбление в свой адрес она еще стерпела, так как привыкла их слышать с первого же появления в гареме, но столь явного неуважения и агрессии спускать не собиралась. Увлеченные спором девушки не замечали того, как их перепалка привлекла внимание других рабынь, которые ради такого представления бросили все дела. Но это не укрылось от взгляда Джейн Хатун, внезапно отошедшей в сторону в попытке укрыться от любопытных глаз наложниц, которые уже задавались вопросом о ее роли в этой истории. Флюлане же продолжала стоять за спиной Дамлы, нахмурив брови и лишь наблюдая. — Я уйду только тогда... — Резарта сделала паузу и хищно ухмыльнулась, — только тогда, когда Повелитель этого пожелает. А это случится нескоро, уж поверь. Ты наскучишь ему быстрее, нежели я. Вернее, ты уже надоела ему. Эти слова оказались для Дамлы такими же действующими, как и красная тряпка для быка. Не успела ни Джейн, ни Флюлане что-либо сообразить, как вдруг Дамла бросилась на Резарту с криком: — Интересно, а нужна ли ты ему будешь без этого милого личика?! Между девушками завязалась драка. Дамла нещадно била Резарту по лицу, по голове и по всем, к чему только дотягивались ее руки. Повалив соперницу на пол и оказавшись сверху, девушка, будто чувствуя свое превосходство, начала использовать это преимущество по полной. Она нещадно вырывала с волос Резарты по одному цветы, что были в них вплетены, пыталась оцарапать ей лицо и ухватится за шею, дабы придушить. Бедная Хатун тем временем беспомощно извивалась под весом тела Дамлы, пытаясь одновременно сбросить ее с себя и защищаться от ее многочисленных нападок. Наложницы стояли вокруг них, но абсолютно никто не решался влезть в драку. Флюлане, стоящая в первых рядах, внезапно побледнела и под общий шум поспешила покинуть ташлык, пока Джейн беспомощно зажимала рот рукой, пытаясь придумать способ их разнять. — Что здесь происходит?! — к счастью, вовремя появилась Захира Калфа. Растолкав девушек, она ворвалась в центр круга и хлопнула в ладоши, заметив дерущихся Дамлу и Резарту. — Немедленно прекратите! — пыталась призвать она их к порядку, но Дамла не обратила на Калфу никакого внимания, яростно цепляясь ногтями в лицо соперницы. — Помогите! — лишь выдавила из себя Резарта, вывернув руку Дамлы, которая в ответ хищно зарычала. Тогда Захира бросилась к ним. Никто и никогда не сомневалась в силе этой женщины. И это скорее было плюсом, нежели минусом. Захира, закатав рукава своего фиолетового платья, схватила под руки Дамлу и оттащила ее в сторону так, будто девушка практически не весила ничего. Хатун продолжала вырываться с рук Калфы, бросаясь на Резарту, но Захира зажала ее достаточно крепко. И пока Калфа пыталась подавить агрессию рабыни, Джейн бросилась к Резарте, помогая той встать. — Быстро разошлись! — крикнула Захира, грубо толкнув Дамлу в сторону. Девушка еле удержала равновесие, неуклюже размахивая руками. — Джейн Хатун, уведи немедленно Резарту. — грубо бросила Захира в сторону Джейн. Калфа всегда наводила порядок в гареме, но эта ситуация могла сильно подорвать ее положение, так как Бирсен Султан отдала Резарту именно на ее попечение. — Захира Калфа, но ведь Резарта... — попыталась встрять Дамла, указывая на растрепанную Хатун. — Замолчи, Дамла! И убирайся с глаз моих, пока не скормила тебя собакам. — пригрозила ей пальцем Захира, моментально вылетая с гарема. Дамла провела ее тяжелым взглядом, а затем переключила свое внимание на Резарту, быстро идущую с Джейн в сторону ступенек на этаж фавориток. — Мы не закончили, Резарта! — что есть силы крикнула ей вслед Дамла. *** Он не видел Топ Капы долгих пять лет. За все это время мужчина не один раз успел вспомнить о том, как загадочны эти коридоры, как прекрасен сад в солнечную погоду и какие шумные ночи в Стамбуле. Он скучал за этим городом и за этим дворцом. И если ранее сомневался в том, не удивится ли, когда вернется сюда вновь, то теперь с удовольствием отметил, что ничего не изменилось. Все тот же мрамор, те же росписи на стенах, та же атмосфера. Он наконец-то дома. Там, куда возвращается вновь и вновь, подобно птице, так привыкшей к своему уютному гнезду. Мужчина вошел в покои Султана, предварительно постучав. И, как ожидалось, его приняли удивленно, но с распростертыми объятиями. — Абасс Бахадир Паша. — с широкой улыбкой произнес Мехмет, поднимаясь из-за стола. Его рыжие волосы, казалось, стали еще более огненными, а вот зеленые глаза наоборот потускнели. Али Джихангир Ага, стоявший рядом с какими-то документами в руках, так же одарил гостя счастливой улыбкой. Они были вместе, как и в тот раз, когда Бахадир покидал Топ Капы. — Я тоже рад вас видеть, Повелитель, Али Джихангир. — Абасс поклонился и ослепительно улыбнулся, небрежно сняв тюрбан и проведя мозолистой рукой по темным волосам. Он стал Пашой еще когда Мехмет был несмышленым Шехзаде. Тогда Абассу пришлось приложить немало усилий, чтобы добиться доверия его отца и войти в Совет Дивана. Бахадир был старше Мехмета, но все же отлично с ним сдружился, хоть их общение и началось через Али Джихангира, с которым Абасс познакомился во время одного из походов, куда Мехмета не взял отец. С того времени они неплохо общались и частенько выезжали вместе на охоту. — Ты выглядишь достаточно свежо. — подметил Джихангир, кладя документы на рабочий стол и наблюдая за тем, как Мехмет дружески обнимает Пашу, — Я думал, что войны в Крыму наоборот поубавят твоего энтузиазма. — Я всегда любил воевать, Али. Ты же знаешь. — с лукавой усмешкой произнес Бахадир. Он обладал внешностью истинно турецкой с лишь небольшой ноткой чего-то европейского: темные каштановые волосы, слегка смугловатая кожа, темно-карие глаза, резкие черты лица, крупное телосложение и высокий рост. На Абасса часто обращали внимание девушки, но он почему-то не слишком на них засматривался. В голове Бахадира постоянно крутились различные стратегии, новые варианты ведения боя и другие мысли, так или иначе связанные с войной. Иногда Абасс шутя говорил, что родился с мечом в руках. — Потому я и послал тебя урегулировать Крымский конфликт. — похлопал Мехмет Бахадира по плечу. — Никто, кроме тебя, не смог бы справится с этим лучше. Абасс улыбнулся, гордо вздернув подбородок. Крымский вопрос стоял в последнее время достаточно остро для Османской Империи. Хан попросил у Султана помощи в виде армии и провианта, чтобы защитить свои земли от посягательств европейских стран, желающих заполучить Крым и тем самым ограничить доступ османам к европейскому континенту и Черному морю, но Падишах отказал ему, так как готовился к новому походу, да и в общем ситуация была достаточно напряженной на тот момент. Это привело к военному конфликту, который затянулся на долгих пять лет. Сначала с Ханом, а затем с участием других стран, решивших воспользоваться временной слабостью Крыма. Сперва Абасс был отправлен туда обычным воином. Но стоило Мехмету взойти на престол, как он сменил командование армией и поставил во главе нее Бахадира. И то ли по стечению обстоятельств ситуацию удалось быстро разрешить, то ли Паша действительно был настолько талантливым воеводой. Доложив Султану о победе, он получил возможность вернутся вместе с армией и сразу же ею воспользовался. — Я рад, что оправдал Ваше доверие, Повелитель. — Бахадиру все еще было непривычно называть Мехмета не "Шехзаде", а "Султан" или "Повелитель". — Что насчет отчета, Абасс Паша? Когда Вы сможете его предоставить? — Али вышел слегка вперед, заинтересовано разглядывая друга. Он всегда восхищался выдержкой Бахадира и его талантом находить выход из любых ситуаций. — А ты, как обычно, мыслишь в плане более важных дел, Джихангир. — подметил Бахадир, невольно дотронувшись рукой к предплечью, куда он получил ранение во время похода. Абасс никому не сообщал об этом, так как боялся, что его могут отстранить от командования армией или вовсе вывести с Крыма. Почему-то услышав об отчёте, он снова вспомнил об этом небольшом инциденте. — Джихангир всегда старается мыслить здраво. — произнес Мехмет с некой гордостью, бросив довольный взгляд на Али. — Но не всегда это выходит. — скромно подметил Джихангир, пожав плечами. — Каждому Падишаху нужен человек, который олицетворял бы его здравый смысл. — с улыбкой произнес Бахадир. — К счастью, Повелитель, Али Джихангир как раз исполняет эту функцию. Они дружно рассмеялись. И в тот момент, казалось, между ними не было каких-либо формальностей, статусов и титулов. Они были собой. Тремя мужчинами, болтающими о войне и политике. Подобные моменты в их жизни были роскошью. Внезапно послышался стук. Все трое вмиг затихли. Через пару мгновений вошел ага и низко поклонился. — Повелитель, Паша, Ага, пришел Карталь Бей. Просит Вашей аудиенции. — произнес стражник низким голосом с опущенной головой. Мехмет тяжело вздохнул. И снова его возвращают в реальность. А ведь он уже и забыл, что Карталь Бей должен был прийти к нему, дабы решить некоторые вопросы насчет Бурсы. Обратив внимание на стражника, Мехмет поймал на себе заинтересованный взгляд Абасса. Почему-то у Бахадира никогда не ладились отношения с Карталем. Об этом прекрасно помнил и Али судя по резкой перемене в его выражении лица. — Пусть зайдет. — махнул рукой Мехмет, снова возвращаясь к рабочему столу и присаживаясь на стул. Абасс заметно напрягся, а Джихангир взял со стола некоторые документы, будто пытаясь создать рабочую атмосферу. Стражник тем временем скрылся за дверью и уже через пару мгновений на пороге покоев появился сам Карталь. — Повелитель, — низко поклонился он, а затем, выпрямившись, удивленно округлил глаза, — Па... Паша. Абасс гордо вздернул подбородок и резко повернулся на пятках, оказавшись лицом к Падишаху. Карталь продолжил сверлить его удивленно-недовольным взглядом. — Повелитель, отчет я занесу Вам завтра. — с должным почтением произнес Бахадир, надевая свой тюрбан и кланяясь. — А сейчас позвольте удалится. Мехмет напряженно кивнул, и Абасс уверенно направился к двери. Джихангир окинул взглядом Карталя и, что-то шепнув Падишаху, поклонился и так же поспешил покинуть опочивальню Султана с пачкой документов в руках. Карталь наблюдал за всем с нескрываемым интересом и даже неким пренебрежением. "Неужели этот прохвост Абасс снова здесь? Его не убили в Крыму?" — подумал Паша, вздернув плечами, будто от резкого порыва ветра. — Что там у тебя? — вывел его Султана из раздумий, откинувшись на спинку стула. Карталь, опомнившись, повернулся к Мехмету лицом и, прочистив горло, перешел сразу к сути. По плану он должен отвлечь Падишаха, пока люди Карадюмана и Онура Саваса выполняют свою часть плана. Не так просто, как кажется на первый взгляд. *** — Вы с каждым днём все больше хорошеете, Бирсен Султан. — Хазан даже не пыталась скрыть откровенной лести в своём голосе. Она стояла прямо перед действующей Валиде Султан в ее покоях с наигранной доброжелательной улыбкой на лице. Взгляд Хазан заинтересовано бегал по Госпоже, которая пыталась стойко выдерживать его. Бирсен знала, что сегодня у нее будут гости, поэтому постаралась получше подготовится, дабы произвести должное впечатление. И разговор сейчас идёт не о еде, которую еще с вечера приказала приготовить. Султанша почему-то не хотела, чтобы окружающие обращали на ее беременность слишком много внимания. Именно поэтому она кардинально сменила свой гардероб. Все облегающие наряды были отложены в один из сундуков. Теперь Госпожа предпочитала и использовала более свободные фасоны, способные хоть и не намного, но скрыть ее уже довольно большой живот. В таком платье она была и сегодня. Сделано оно было с легкого атласа фиалкового оттенка с густой отделкой из белого шифона. Жемчужные вставки на рукавах и подоле придавали наряду некой женственности и аристократичности. Не поскупилась Госпожа и на украшения. Она выбрала жемчужные серьги и колье. Большую диадему использовать не стала, но даже та небольшая, выгодно выделяющаяся в темных волосах, смотрелась довольно неплохо. Госпожа пыталась сделать вид, что все еще способна управлять и гаремом, и фондом, и всеми остальными делами, порученными ей, но это было вовсе не так. Беременность давала о себе знать. Бирсен выглядела довольно уставшей. Ее руки немного отекли, а глаза не блестели так, как ранее. Ей нужно было больше отдыха, а для этого необходимо было передать бразды правления другим людям, чего Госпожа упрямо делать не желала . — Переходи ближе к сути, Хазан. — с легкой улыбкой ответила ей Бирсен, указывая элегантным движением на место на софе прямо возле себя. Хазан не знала, о чём таком поговорить с Бирсен, чтобы задержать ее, как можно дольше. Ссылаться пришлось на проблемы в фонде, дабы добиться хоть нескольких минут разговора с Валиде. Присаживаясь на софу рядом с Госпожой, Хазан расправила небрежным движением юбку платья и взглянула на свою собеседницу. — Вы неплохо справляетесь со всем, что происходит во дворце, Госпожа. Давно здесь не было такого порядка. — Хазан быстро взглянула на стол с едой, но так ни к чему и не притронулась. — В фонде так же все достаточно хорошо, но... я кое-что слышала от некоторых женщин из фонда. — Что же ты слышала? Бирсен создала свой собственный фонд еще до того, как вышла замуж. Отчасти он был благотворительным. Деньги выделялись на медресе, обучение бедных, еду и крышу над головой для них же. Но были и те суммы, что Госпожа тратила на свое собственное усмотрение. Каждая богатая и влиятельная женщина, вкладывающая и свои деньги в этот фонд, знала одно правило, что устанавливала Бирсен: отдавая деньги, они уже не могли их забирать и тратить на свое усмотрение. Вот только сама же Госпожа и нашла способ нарушать это правило. И хоть Хазан и была недовольна этим, не раз намереваясь разорвать все связи с фондом Султанши, но сделать это ей не позволяла Эке Гюленай, которая, впрочем и заставила свою подопечную вкладывать в это деньги ради контроля за дочерью. Возможно, Бирсен и знала это, но терять довольно щедрого вкладчика явно не хотела. — Некоторые из них хотят покинуть Ваш фонд. — Хазан сказала это довольно спокойно. Она действительно кое-что слышала об этом, но не в тех масштабах, что собиралась поведать Госпоже. Внимание Султанши стоило направить в другое русло, пока Амина Махфирузе Султан не исполнит свой план насчет возвращения Эке Гюленай Султан в Топ Капы. — Кто же это? И с чего бы? — Бирсен слегка сузила свои каре-зеленые глаза, резким движением хватая со стола чашку с кофе. Ни для кого не было секретом, что Госпожа, как и любой другой член Династии, любила лишь полное повиновение. Хазан выдержала драматическую паузу, прикладывая указательный палец правой руки к подбородку, будто пытаясь что-то вспомнить, а затем произнесла: — Фезелит Ханым и Кара Ханым. Серые глаза Хазан слегка помутнели. Она не знала, кто точно желал покинуть фонд, но назвала имена тех женщин, которые более всего не нравились ей самой. Так или иначе, но это было лишь слухами. И, рассказывая их Бирсен, Хазан считала, что она не берет на себя ответственность за их правдивость. — Ты уверенна? — Бирсен покрепче сжала чашку в своих руках, чувствуя, как во рту отдаёт горечью. И совсем не из-за кофе. Фезелит и Кара были довольно влиятельными женщинами в Стамбуле. Их части в фонде были одними из самых больших. Терять этих двоих Госпоже не слишком-то хотелось. Они, а так же Хазан, были теми, кто создавал основу фонда. Остальные женщины были лишь приходящими и вскоре уходящими. Их уходы Бирсен даже во внимание не брала. — Да. Кажется, они... — Хазан взяла со стола ягодку винограда и отправила в рот, — кажется, они говорили, что хотят вернуться в фонд Эке Гюленай Султан. Девушка с интересом взглянула на Бирсен. Султанша попыталась не выдать своего разочарования, но ее глаза выдавали ее с головой. Мысленно Хазан ликовала. Она и не подозревала, что Госпожу будет так просто одурачить. Девушка даже не знала, такой ли наивной была Султанша на самом деле или на нее так повлияла беременность. — Фонд Эке Гюленай Султан следовало бы давно закрыть. — произнесла Бирсен мрачно, громко стукнув чашкой о стол, ставя ее. Ее явно раздражала вся эта ситуация. Хазан невольно запаниковала. Ей стоило продержать внимание Бирсен, как можно дольше, а не позволить ей прямо сейчас во всем разобраться. Значит следовало изменить тему для разговора. — Возможно, после смерти Эке Гюленай Султан это можно будет сделать? — Хазан отчетливо помнила до мелочей план, который им поведала Гюленай Султан. Все они хотели возвращения истинной Госпожи во дворец, но делать это стоило осторожно. Султан не захотел видеть ее даже после того, как Эке спасла ему жизнь в Эдирне. Тогда Гюленай решила действовать от противоположного: если он не верил, что изменилась она, значит должен увидеть, насколько ужасными являются его сестры. У Мехмета даже сомнений не должно возникнуть в том, что дело с письмом — это рук их дела. Что Бирсен — предатель, а Махфирузе готова ради своей выгоды даже сестру отправить на плаху. — После смерти? — Бирсен вопросительно приподняла брови, не понимая, к чему клонит Хазан. — Да. — Хазан приложила руку к сердцу, пытаясь изобразить искреннее удивление. — А Вы разве не знали? Поговаривают, что Эке Гюленай сильно заболела. На лице Бирсен отразилось недоумение. Она ведь приказала своему человеку следить за матерью и докладывать ей все. Почему он молчал? Почему за последние пару месяцев не прислал ни одной весточки? Пытаясь скрыть свое беспокойство, Султанша отвела взгляд в сторону, будто интересуясь едой на столе. Хазан не смогла сдержать довольную ухмылку, которую тут же скрыла, отпивая немного щербета с серебряной чаши. — Не знаю правда ли, но говорят, что состояние Госпожи довольно безутешное. — для большей драматизации ситуации Хазан покачала головой, будто искренне жалея Госпожу. — Это так печально. Она вдали от детей. Умирает в одиночестве... Послышался стук в двери. Бирсен не обратила на нее внимание, сверля взглядом Хазан, пытающуюся с достоинством выдержать все и не выдать малейший знак осознания своего триумфа. Не дожидаясь ответа, в покои вошла служанка и низко склонилась перед Бирсен. — Извините, что прерываю. — произнесла Хатун учтиво. — Пришел ага от Повелителя. Эта фраза заставила Бирсен резко обернуться лицом к девушке. Султаншу будто окатили ледяной водой, настолько растерянной она выглядела в тот момент. — Султан хочет видеть Вас, Госпожа. *** Бирсен не стала ничего объяснять Хазан и сразу же отправившись к Падишаху. Впрочем, девушка и не ждала, что Султанша будет перед ней отчитываться. Если механизм запущен и Султан срочно хочет видеть Бирсен. значит их план сработал и поддельные письма уже в его руках. Теперь стоило быстро покинуть дворец, дабы не привлекать лишнего внимания и не навлечь на свои головы беду. Так и поступила Хазан, пока Бирсен быстрым шагом направлялась к покоям брата, абсолютно ни о чём не подозревая. Капкан захлопывался. Подходя к двери опочивальни Султана, девушка хотела сходу приказать агам доложить о ее приходе, но стражники опередили ее, молча распахнув двери и поклонившись. Бирсен, по правде говоря, даже растерялась. Обычно, когда Али Джихангир Ага был во дворце, стражники выполняли свою работу тщательно, даже слишком. Они даже мухе не давали пролететь без ведома Хранителей Покои. Если Бирсен сейчас просто так впускали, значит дело у Султана действительно было срочное и он не хотел тратить драгоценное время на формальности. Подобрав подолы платья, девушка оказалась внутри, низко кланяясь. Ее темные волосы во время быстрой ходьбы слегка выбились с прически, поэтому волнами спадали на плечи. Стоило Бирсен выпрямится, как она заметила, что помимо Султана в покоях так же находилась и Амина Махфирузе. Она стояла у его рабочего стола в накидке, чьи рукава и воротник были украшены мехом. Светлые волосы Госпожа собрала в высокую прическу, не забыв о массивной диадеме с россыпью гранатов. Красное платье слегка выглядывало из-под длинной накидки, когда Махфирузе обернулась к ней лицом. — Что это означает, Бирсен?! — нотки ярости в голосе Мехмета были слышны настолько, что Бирсен невольно вздрогнула. Она округлила свои каре-зеленые глаза, непонимающе наблюдая за Султаном, чьи рыжие волосы были смешно взъерошены. Он даже не скрывал ту ненависть, что бурлила у него внутри. — Эти письма, Бирсен! — Мехмет потряс парой листов, что все это время находились в его руках. — Их писала ты? Султанша нахмурила брови, резко переведя взгляд на Махфирузе. Почему-то Бирсен даже не сомневалась в том, что это какая-то уловка ее сестры. Иначе почему бы она присутствовала при этом разговоре? Да и накидка говорила о том, что Махфирузе только-только с дороги. — Я не понимаю, о чем Вы. — честно произнесла Бирсен, сцепив руки в замок перед собой и тем самым будто поддерживая свой большой живот. — Ты отправила эти письма венецианцам! — Мехмет бросил на стол бумаги резким движением, резко поднимаясь со стула. Его зеленые глаза пылали гневом. Остановившись возле Махфирузе, он на секунду прикрыл их, пытаясь не терять самообладание. Ему только начало казаться, что удача снова на его стороне и теперь все наладится, как вдруг судьба преподнесла ему новый неожиданный сюрприз, тем самым выдавая явную неприязнь. — И не вздумай выкручиваться, Бирсен. — заговорила Махфирузе, бросая на сестру горделивый взгляд. — Твой посланец был пойман людьми Онура Саваса Паши... — И если бы не Амина Махфирузе, то неизвестно, кому были бы переданы эти письма! — перебил сестру Мехмет, скрещивая руки на груди. Бирсен рассеяно перевела взгляд с Падишаха на Махфирузе, а затем, нахмурившись и ничего не понимая, подошла к столу, хватая с него письма. Султанша сильно удивилась, заметив, что почерк в них действительно напоминал ее собственный, но вот содержание Госпожа видела впервые. От каждой строчки, от каждого слова сердце колотилось еще быстрее, казалось, пытаясь пробить грудную клетку. В письмах говорилось о связи с венецианцами от имени самой Бирсен. Будто бы она обращалась к ним с просьбой о встрече, рассказывала определенную тайную информацию о политике и планах Османской Империи. Теперь-то Госпожа поняла, почему Мехмет настолько разозлился. Венецианцы пока что были одними из самых опасных врагов османов. Связь с ними означала предательство, и, как следствие, казнь. И рас уж автором этих писем пытались выставить Бирсен, то ей не сносить головы. Султанша сглотнула тяжелый комок. Она ведь ничего подобного не писала! Но как в этом убедить Султана, смотревшего на нее с такой ненавистью? Он ведь поверил в том, что письма ее. Бирсен почувствовала, что ее бросает в жар. Она положила бумаги на стол, мысленно перебирая варианты возможных выходов с ситуации, как вдруг ее взгляд упал на печать, что лежала на столе Султана. Девушку осенило. — Письма были опечатаны? — внезапно спросила она, разворачиваясь на каблуках. — Это так важно? — раздраженно бросил Мехмет. — Ты уже не выкрутишься, Бирсен. Смирись. — подкинула жару в огонь Амина. Встретившись взглядом с сестрой, она легко улыбнулась, будто указывая на поражение Бирсен. Махфирузе верила, что победа уже в ее кармане. Ей было все равно вышлет ли Султана Бирсен или вовсе убьет. Главное, что она уберется с дворца навсегда. — Были опечатаны или нет? — с напором повторила Бирсен. Мехмет на пару секунд задумался, а затем отрицательно покачал головой. — Нет. Но разве это имеет значение? — зеленые глаза Султана излучали непонимание. Люди, которых он так любил и считал родными предавали его один за другим. Мехмет уже перестал понимать, что происходит, кому стоит верить, а кому нет. Иногда Султану казалось, что даже собственная тень способна обмануть его. Бирсен, услышав ответ, вздернула гордо подбородок и ее губы расплылись в облегченной ухмылке. Притронувшись к своему животу, Султанша бросила быстрый взгляд на Махфирузе, растерянно наблюдавшей за всем. Выдержав напряженную паузу, Бирсен наконец произнесла: — Когда я стала Валиде Султан, я заказала для себя отдельную печать. Амина удивленно округлила глаза, ошарашено уставившись на сестру. Казалось ее и без того бледная кожа, стала еще белее. — Я опечатываю с ее помощью все письма и документы. Это гарантирует мне, что никто и никогда не сможет подставить меня и подделать важные бумаги. Если на этих письмах не было печати, значит они не были написаны мной. Будто в подтверждение своих слов Бирсен подняла вверх правую руку. На указательном пальце красовалось небольшое кольцо, верхушка которого была украшена замысловатым выпуклым узором. Это и была та самая печать. С ней Госпожа не расставалась никогда. — Я... — Султан переводил взгляд с Бирсен на Амину, — Я не понимаю! Он схватил письма со стола, вновь пробежавшись по ним глазами. Выходит, что Амина пыталась его одурачить? Но стоит ли верить Бирсен? Она ведь могла отправить письма и без печати, дабы оправдать себя в случаи раскрытия. Мысли начали путаться. Султану захотелось схватится за голову, дабы хоть немного их упорядочить. Махфирузе тем временем предпочла бы провалится сквозь землю. Она не учла факта существования печати, ведь Бирсен никогда о не не упоминала. А ведь Амина видела на ее пальце это злополучное кольцо! Так почему же не обращала должного внимания? А если теперь из-за ее неосторожности раскроется факт вранья? Тогда дворец покинет она, а не Бирсен. Этого допустить нельзя было. Больно прикусив губу и прикрыв на пару секунд глаза, Амина вдохнула побольше воздуха и, вздернув подбородок, бросила довольно колко: — Откуда нам знать, что это не вранье? Нужны доказательства! — Замолчи! — крикнул Султан, бросив яростный взгляд на Махфирузе. Он любил своих сестёр и доверял им, но сейчас почему-то ему захотелось выслать сразу обоих. Кто говорит правду? Кто врёт? Как ему разрешить этот спор? Что делать с письмами? А может есть еще и некая третья особа, которая по-настоящему пытается подставить сразу обоих сестёр? Мехмет бросил письма на стол резким движением, медленно обводя взглядом, от которого буквально стыла кровь, сначала Бирсен, а затем Махирузе. Первая стояла, придерживая свой живот с довольно хмурым видом. Вторая выглядела так, будто призрака увидела. — Одна из вас мне сейчас врёт. — прорычал Султан на выдохе. — И та, чью ложь я услышал, покинет этот дворец навсегда.