Танец Ведьм // Witches' Dance

Османская Империя. Стамбул, Топ Капы, 1569 год

Стуча каблучками туфель, Фатьма Султан быстро шла по коридору, направляясь в западное крыло дворца. Туда, где находился один из малых выходов с Топ Капы, куда мало кто заходил. Лишь редкие аги, сменяющиеся каждые сутки. Фатьме это было на руку. В последние три дня девушка практически не выходила с покоев. За это время она вспомнила все, чему ее учила Лейла, пытаясь приготовить противоядие для Мехмета. Но что бы не пробовала девушка, какие бы травы не отваривала, все было тщетно. Это ничуть не помогало. Султану не становилось ни хуже, ни лучше. Он будто погрузился в длительный сон. Фатьма злилась и на Эке Гюленай, которая не рассказала ей, чем можно спасти Мехмета, и на свое бессилие. Впервые Госпожа находилась в такой растерянности. Впервые не могла контролировать ситуацию. Выход был только один — обратится к Лейле. Фатьма считала, что никто, кроме ведьмы, более не способен помочь ее брату. Но просто так зайти в гарем Лейла не могла, да и до покоев Фатьмы вряд ли дошла бы незамеченной. Именно поэтому Султанша решила встретится в коридорах в западном крыле, где ей с трудом, но удалось договорится с агами, чтобы они впустили женщину. Правда, пришлось соврать слугам об истинном "промысле" Лейлы. Внезапные голоса заставили Фатьму вздрогнуть и прислушаться. Девушка остановилась всего на секунду, напряженно сжимая подолы темно-синего платья, которые ей приходилось приподнимать, дабы не зацепится о них. Султанша смогла на удивление быстро определить, откуда шел звук, поэтому предпочла сделать крюк по соседнему коридору, дабы не попасться никому на глаза. Конечно, слуги ни за что не спросили бы Госпожу, что она здесь делает, но слухи о том, что Фатьма почему-то бродила в западных коридорах быстро разнесли бы меж любопытных ушей. — Лейла. — обратилась Султанша на выдохе к высокой женщине в черном плаще, стоявшей в конце коридора. Лейла вздрогнула и резко обернулась, приветливо улыбаясь Фатьме. Девушка невольно заметила на ее плаще куски пепла. Фатьма напряглась и нахмурилась. К ней уже дошли слухи о большом пожаре в Стамбуле, о сожженных по ее же приказу домах. Бингюль отлично справилась с поручением. Все было сделано тихо и без улик, которые могли указать на их причастность ко всему. И, возможно, Фатьме стоило бы каяться, ведь огонь забрал с собой не только имущество людей, но и жизни некоторых бедняг, но Султанша не чувствовала никакого сострадания. Она лишь холодного поблагодарила Бингюль за проделанную работу, дала ей золото и стала жить дальше, будто всей это ситуации вовсе и не было. — Аги на входе не слишком учтивы. — хмыкнув, подметила Лейла, когда названная дочь подошла ближе. Фатьма наконец остановилась и, сцепив перед собой руки, перевела дыхание. — Из-за случившегося с Султаном Али Джихангир Ага приказал усилить охрану по всему дворцу. — пояснила Фатьма сдержанно. Заправив за ухо прядь темных волос, Султанша решила долго не тянуть с истинной причиной их встречи. — Мне нужна твоя помощь, Лейла. — карие глаза Фатьмы заблестели, что не укрылось от внимания Лейлы. Женщина улыбнулась каким-то своим мыслям и осторожно оглянулась по сторонам. Из-за этого капюшон плаща слегка съехал с ее пышных черных волос, уложенных в замысловатую прическу из нескольких кос сзади. Лейла почему-то всегда чувствовала себя достаточно неуютно, когда оказывалась в Топ Капы. Эти мраморные стены с росписью будто давили на нее. — Что случилось? — мягко спросила Лейла, вновь обратив внимание на Фатьму, хоть она уже и догадывалась, о чем заговорит ее "дочь". — Мехмет был отравлен. Тебе это известно. — на выходе произнесла Фатьма, нервно покручивая на пальце кольцо с рубином. Лейла кивнула, из-за чего массивные серьги на ее ушах тихо зазвенели. Внезапно женщина прищурила глаза, подведенные сурьмой. — Врачи не могут ничего сделать. — сразу же догадалась Лейла. По тому, как Фатьма поджала губы, женщина поняла, что права. В том, что Султана отравили, сомнений не было. Это даже смогли доказать. Но, к сожалению, и Лейла была бессильна, не зная, какой именно яд дали Падишашу. Она лишь могла попытаться приготовить и дать ему что-то общего действия. Но вероятность того, что это хоть как-то поможет Мехмету, была ничтожно мала. Признаваться в этом Фатьме было сложно. Султанша смотрела на нее своими большими карими глазами с такой надеждой и привязанностью. Прямо как в детстве. И что тогда, что сейчас, Лейла просто не могла отказать ей в чем-либо. Пусть даже наперед знала, что это бессмысленно. — Ты сможешь помочь? — после длительной паузы спросила Фатьма, опустив глаза в пол. Лейла знала свою названную дочь слишком хорошо, чтобы легко понять этот жест: Султанша была в растерянности. Женщина резко вдохнула и провела рукой по складкам своего черного платья. — Я... — Лейла на секунду замолчала. — Я попытаюсь, но ничего не могу обещать. Фатьма подняла на женщину взгляд и улыбнулась. Вмиг девушка оказалась возле Лейлы, крепко обнимая ее. В последнее время Султанше не хватало названной матери. Тех уютных вечеров возле маленького камина в доме ведьмы, ее терпкого ромашкового чая и поучительного тона. Почему-то Фатьме казалось, что будь Лейла рядом, все было бы совсем по-другому, она могла бы избежать некоторых глупых ошибок и наконец почувствовала бы себя в безопасности. Так как в детстве, когда убегала к ведьме со дворца под покровом ночи. Лейла обняла Фатьму в ответ, нежно поглаживая ее по темным волосам, которые она столько раз заплетала ей в детстве в косы. Девушка ничуть не изменилась, хоть и сильно подросла. И Лейла хотела бы быть с ней рядом даже сейчас, что Фатьма была Султаншей. Ей предназначена жизнь во дворце, выгодный брак с кем-то из государственных мужей и вечная слава. А Лейла... Всего лишь ведьма, которой повезло когда-то попасться на глаза фаворитке покойного Султана Ахмеда и взять к себе на воспитание маленькую Султаншу-солнце, чьи цветы в душе так жестоко растоптала собственная мать. — Но мне нужно увидеть Султана. — слегка отстранившись от Фатьмы, произнесла Лейла, все еще не отпуская дочь и сжимая ее предплечья своими тонкими длинными пальцами. Взгляд женщины был задумчивым, из-за чего ее глаза становились пронзительного чистого серого оттенка. — Это будет сложно. — сразу же произнесла Фатьма, слегка прикусив губу. К Султану абсолютно никого не впускали. Али Джихангир Ага лично следит за тем, чтобы и муха в опочивальню Падишаха без его ведома не залетела. Провести туда Лейлу, о которой стелилась на все стороны слава ведьмы, будет почти невозможно. — Но я что-то придумаю. — уверенно заявила Фатьма после недолгих размышлений, утвердительно кивнув. Лейла улыбнулась краем губ, аккуратно убирая с лица своей воспитанницы прядь волос. — Ты очень похожа на него. — почти прошептала ведьма. Взгляд Фатьмы резко помутнел. Девушка вмиг отстранилась от названной матери, сглотнув тяжелый ком в горле. Она знала, кого имела в виду Лейла под словами "на него". Султан Ахмед — отец Фатьмы. Но хоть Госпожа и знала, что это было правдой, все равно не решалась признать, что является его копией. Эта мысль пугала ее. — Я подумаю, что можно сделать. — сухо закончила Фатьма, взяв себя в руки и взглянув на Лейлу привычно холодно. — Я отправлю к тебе Бингюль, когда у меня будет хоть какой-то результат. *** Карталь с неким нетерпением выглядывал Махфирузе Султан, которая должна была вот-вот появится в саду. Он чётко понял приказ Эке Гюленай Султан: поведать Амине план их дальнейших действий и направить ее в нужное русло. Конечно, Карталь не был человеком, которому сестра Султана так сходу доверится, но среди всех верных Эке людей он был единственным, у кого был хотя бы малейший шанс повлиять на Махфирузе. Все таки именно Бей был тем человеком, который спас Амину от разъяренной толпы в Эдирне. Тогда этот ход был незапланированным, но теперь Эке планировала использовать в полной мере удачное стечение обстоятельств. Хрупкий силуэт Султанши мелькнул меж кустов роз. Карталь резко вдохнул и попытался взять себя в руки. Сейчас все зависело именно от него. Если Бей поможет Эке, она вернется во дворец, а затем за все его труды наградит высокой должностью и местом в столице. Карталю уже порядком осточертело сидеть в Бурсе. Когда Амина подошла ближе, Карталь наконец полностью убедился в том, что она пришла без слуг, как они и договаривались. Лишние уши были ни к чему. Султанша остановилась в шаге от Бея, уперев в него тяжелый взгляд своих карих глаз. Девушка явно не намеревалась первая начинать разговор. Сцепив руки перед собой, она гордо вздернула подбородок, что вызвало ухмылку на лице Карталя. — Вам смешно? — недовольно скривившись, бросила Амина. — Нет, Госпожа. Что Вы. — поклонившись, произнес Бей. — Вы хотели поговорить? — Махфирузе мотнула головой, осматриваясь вокруг. — Говорите. — Может пройдемся немного? — предложил Карталь, слегка отступая в сторону и приглашая Амину идти с ним рядом. Махфирузе какое-то время сомневалась, но затем молча направилась вперед. Бей подстроился под шаг Госпожи. — Как Вы знаете, наш Султан сейчас в довольно скверном состоянии. — начал Карталь слегка издалека. Его темные волосы выбились из-под тюрбана, а карие глаза как-то нехорошо сверкнули. Амина не могла наблюдать за ним долго. Бей был выше девушки, поэтому ей приходилось высоко поднимать голову, из-за чего солнце начинало слепить глаза. — У нас есть возможность вернуть Госпожу. — уже тише произнес Карталь, задумчиво вглядываясь в даль. Махфирузе поджала губы и приподняла подол своего бежевого платья, густо вышитого по лифу бисером. — Не могу ничем помочь. После того, как я попыталась скомпрометировать Бирсен и все раскрылось, у меня связаны руки. — произнесла Султанша недовольно. Пока Мехмет был в столь беспомощном состоянии, о ситуации с поддельными письмами никто и не вспомнит. Но стоит ему очнутся, как Амина понесет наказание, ведь ее обман довольно быстро раскроется. — Вы действовали действительно неосторожно и Эке Гюленай Султан недовольна этим. — будто про между прочим упомянул Карталь, вызвав возмущение на бледноватом лице Амины. Девушка недовольно фыркнула, мотнув головой, из-за чего несколько светлых прядей упали ей на лицо. — Я не только для себя это делала. — с раздражением бросила она, останавливаясь. Карталь не сразу заметил это, поэтому оказался в нескольких шагах от Султанши. Когда он обернулся к ней, Махфирузе выглядела более, чем разозленной. Разговор зашел в неожиданное русло и грозился срывом этой встречи. Бей мысленно выругался. Ему нужно как-либо исправить эту ситуацию, иначе Амина Султан может отказаться действовать в интересах Эке, а это означает, что и ему не светит место во дворце. — Госпожа, я не то имел ввиду. — попытался как-то сгладить острые углы Карталь. — Ту ситуацию, в которой Вы находитесь сейчас, можно решить. Но сначала нам нужно вернуть во дворец Эке Гюленай Султан. — Ее может вернуть лишь Султан. — скептически подметила Амина, наклонив голову слегка набок. Карталь невольно засмотрелся на нее. Девушка выглядела уставшей. Ее светлые пряди были уложены в прическу, которую было сложно разглядеть под платком в тон серой меховой накидки. На лице Госпожи абсолютно не было какой-либо косметики, поэтому Махфирузе выглядела довольно юной. Еще более хрупкость девушки подчеркивало бежевое платье, туго обтягивающее тонкую талию. Иногда Карталю даже не верилось, что Амина уже трижды была замужем. Она казалась буквально олицетворением невинности. — И Али Джихангир Ага, у которого есть доступ к покоям. — лукаво произнес Карталь, ухмыльнувшись. Махфирузе поняла, что в словах Бея есть смвсл. Али был Хранителем Покоев. Именно он следил за тем, кто входит и выходит от Падишаха. Будто верный Цербер, охраняющий врата ада, он послушно проверял любого, кто хотел видеть Мехмета. Если кто-то и мог провести Эке Гюленай к Султану — так это он. — Но как убедить Али Джихангира позволить моей матери войти к брату? — удивленно вздернула светлые брови Амина. — Если Вы не знаете, то у него были напряженные отношения с Эке Гюленай. Али ни за что не согласится. Но, кажется, все это было уже давно предусмотрено Карталем. Он даже не вздрогнул от этого вопроса, а сразу же разомкнул уста, дабы объяснить суть плана Гюленай, как вдруг замер. Махфирузе насторожилась, а в следующую секунду ее и вовсе пронзило удивление. Бей внезапно закрыл рот, сжав губы в тонкую линию и нахмурился, сцепив перед собой руки. Мысленно он чертыхнулся и поклонился. Амина поняла, что к ним кто-то приближается по звуку шагов. Резко обернувшись, Махфирузе так же замерла. По вытоптанной тропинке шел высокий мужчина с широкими плечами и заразительной ухмылкой. Его темные волосы прятались под тюрбаном, а золотые нити на кафтане темно-зеленого цвета отблескивали в солнечных лучах. Амина знала его. Была знакома с ним. — Аббас Бахадир Паша. — вымолвила девушка тихо, наблюдая за ним с неким испугом. Именно этот Паша был ее первой любовью. Когда Махфирузе была еще подростком, она впервые увидела его. И после того темноволосый мужчина не выходил с ее мыслей. Амина искала с ним встреч, преследовала его в коридорах и мечтала, что когда-то станет его женой. Но этим грёзам не суждено было сбыться. У ее матери были другие планы, а у Аббаса Бахадира другие взгляды. Он еще тогда не спешил искать себе жену и становится зятем Династии. Да и сейчас не мог похвалится наличием семьи. Потом в какой-то момент Аббас покинул столицу. Отправился в Крым, дабы укрепить там власть Султана и урегулировать нарастающий конфликт. И Махфирузе позабыла о нем в чреде неудачных браков. Но Амина не знала, что теперь Бахадир вернулся. — Госпожа. — произнес он необычно мягко, кланяясь ей и моментально переводя взгляд на хмурого Карталя. — Не прервал ли я любовный разговор? Щеки Махфирузе вмиг покрылись румянцем. Девушка только сейчас поняла, что так оно и выглядело: она одна прогуливалась в саду с чужим для нее мужчиной. И если любому другому человеку Султанша непременно ответила бы колкостью, заставив тем самым замолчать, то не теперь. Аббас действовал на нее неким странным образом. Но пока Амина от смущения и неожиданности не могла и слова из себя выдавить, за них обоих вступился Карталь: — А Вам какое дело, Паша? Идите, куда шли. Карталь сильно недолюбливал Байбарса, что, впрочем, было вполне взаимно. Пока Бей считал, что Бахадир отобрал у него шанс возвыситься и стал в целом причиной всех его бед, Паша не воспринимал его всерьез. Аббас считал Карталя наглым, гордым и напыщенным. Человеком, который кроме собственного эго не видит ничего вокруг. — Сколько грубости в твоих словах, Карталь Бей. — недовольно покачал головой Аббас, и в его глазах цвета шоколада Амина прочла насмешку. — Как ты так можешь, да еще и при Султанше? — Это не Ваше дело, Паша. — грубо отрезал Карталь, недовольным движением заправив волосы под тюрбан. Между ним и Аббасом был определенный контраст. Махфирузе заметила это только сейчас. И дело было не только в более скромной одежде Бея. Бахадир имел более резкие черты лица, но его глаза были не такими темными, как у Карталя. Бей был выше Паши, но уступал тому по ширине плеч. Аббас выглядел более хищным, в то время как мягкие черты Карталя вызывали некое доверие. — А ты не изменился. — протянул Аббас с наигранной ностальгией, ухмыляясь. — Ровно так же, как и Вы. — Карталю было противно называть Бахадира на "Вы" по простой причине того, что он ничуть не уважал его. Бей презирал Аббаса и ненавидел его всеми фибрами души. Но разница в их титулах заставляя его скрепя зубами придерживаться глупых формальностей. — Хватит! — внезапно резко вмешалась Амина в "обмен любезностями" между Беем и Пашей. Девушка до сих пор чувствовала колющий стыд, казалось, забравшийся глубоко под кожу. Ее щеки еще пылали румянцем, но Махфирузе просто пыталась не смотреть на Бахадира, дабы не усугубить ситуацию. — Мы с Карталем Беем встретились случайно, Аббас Паша. — начала Махфирузе. — Бей поинтересовался самочувствием Султана. Всего лишь. Нету ничего такого постыдного в нашем разговоре и прошу эту тему более не поднимать. Амина и сама удивилась такой уверенности в своем голосе. Она физически чувствовала лукавый взгляд Бахадира на себе, но упрямо пыталась игнорировать его. Пока Карталь тем временем продолжал не упускать из виду Аббаса, так сильно раздражающего его. — Надеюсь, вопрос исчерпан. — заключила светловолосая Госпожа и сама не заметила, как от напряжения сжала левой рукой ткань своего бежевого платья. — Да. Полностью согласен. — кивнул Карталь, склонив голову. Бей был разозлен тем, что Аббас прервал их разговор и ему так и не удалось поведать Султанше дальнейший план действий. Эке Гюленай наверняка будет зла из-за этого. Но и перепалка с Бахадиром явно не принесет никаких результатов. — С Вашего позволения я уйду, Госпожа. — почтительно произнес Карталь, подыгрывая той истории, которую придумала Махфирузе. — Пусть Повелитель поскорее выздоравливает. Сразу после этих слов он еще раз взглядом прожег Аббаса и, поклонившись, поспешил направиться прочь. Амина тихо выдохнула и собиралась уже и сама уходить, как вдруг заговорил Бахадир: — Вы и не посмотрите на меня, Госпожа? После стольких лет? Ваши чувства ко мне угасли? Махфирузе почувствовала укол боли. Аббас просто издевался над ней. Он никогда не воспринимал Султаншу всерьез. Еще тогда, когда она впервые ему призналась, Бахадир сразу же заявил, что не любил ее и попросил не питать никаких надежд. Это разбило сердце юной Амине. И теперь, когда она хоть немного забыла о его существовании, он вновь появился в ее жизни. Внезапно и негаданно. Ворвался, будто северный ветер зимой в окно ее покоев. Но Махфирузе более не та девчонка, которой была ранее. Ей не двенадцать лет и она может за себя постоять. Гордо вздернув подбородок и пересилив себя, Амина медленно повернула к нему голову и подняла на Бахадира тяжелый взгляд карих глаз. Она должна доказать ему, что более он не имеет над ней власти. — Хорошего дня, Паша. — сухо бросила ему Амина, выдержав довольно длительную паузу и проигнорировав его вопросы. С огромнейшим облегчением отведя взгляд, девушка направилась в сторону дворца, выдыхая весь накопившейся в лёгких воздух. Аббас хоть и казался жестоким, но он совсем не был таким. Махфирузе видела его истинное лицо, когда случайно застала Пашу в городе с его матерью. Он так нежно и бережно обходился с ней, что девушка невольно пропиталась завистью к этой старой женщине. Жаль только, что вскоре Аббас потерял ее, после чего и попросил еще у покойного Султана Ахмеда разрешением отправится в Крым. Там он, как сегодня убедилась Махфирузе, натянул на себя дополнительный слой панциря от внешнего мира. Но почему он вернулся? Зачем начал тревожить призраков прошлого? Ступая по мелкой брусчатке одной из дорожек сада, Амина еле боролась с желанием обернутся. Как бы там ни было, но Бахадир все еще не любил ее. Он, казалось, никого любить не способен. И какой-то тихий внутренний голос подсказывал Госпоже, что от Аббаса стоит держаться подальше. Жаль только, что не всегда Амина прислушивается к подобным советам. *** Боран Паша стоял посреди чистой лесной лужайки, окруженной десятками деревьев. Здесь был только он и его лошадь, привязанная совсем неподалеку. Именно здесь Байбарс Паша захотел встретится. Подальше от людских глаз, где его злодеяния не могли заметить. Боран невольно притронулся к свернутому документу, спрятанному во внутренний карман кафтана. Его отказ от титула Великого Визиря. Да, у Борана был план. Но построен он был всецело на доверии светловолосому неопытному мальчишке, коим он считал Али Джихангира, и на скользком и совсем ненадежной Ихсане Бее. Паша не привык полагаться на кого-либо. Он всегда старался действовать сам, дабы полностью контролировать ситуацию. Его столько раз предавали и подводили люди, что эта привычка стала скорее выходом с ситуации, нежели бременем, как считали многие. Вдалеке послышался топот копыт. И вскоре лужайку с идеальной зеленой травой и сотнями мелких цветов начали топтать кони. Байбарс Паша приехал с подмогой. Со своими верными псами, которые должны были контролировать каждое движение Борана. Ожидаемо. Паша, невольно поморщившись, поднял свои карие глаза, дабы хоть немного рассмотреть темный силуэт Байбарса, одетого в дорогой фиолетовый кафтан. Он будто специально остановился прямо напротив солнца, дабы лучи небесного светила окружали его ореолом. Боран еле удержался от того, чтобы недовольно не фыркнуть. В какой бы ситуации не был Байбарс, он всегда оставался тем же напыщенным и глупым дураком. Сжав руки в кулаки, Боран быстро окинул взглядом с десяток аг, одетых во все черное, которые сопровождали Байбарса и старательно закрывали свои лица темной тканью. — Боран Паша, рад тебя видеть. — протянул Байбарса, похлопывая свою вороную лошадь по шее. — Не могу сказать того же, Байбарс. — бросил Боран с недовольными нотками в голосе. — Нам нужно кое-куда проехать, Боран Паша. — игнорируя колкости со стороны оппонента, завил Байбарс совсем внезапно для Великого Визиря. — Я же надеюсь, документ об отказе от должности при тебе. Байбарс вопросительно изогнул черные брови. Боран до боли в скулах сжал челюсти. Он не ожидал, что им придется куда-то ехать. Это явно была осечка в его плане. Из-за этого Боран невольно начал нервничать. Он еле удержался от того, чтобы не бросить взгляд в ту сторону, где должны были сосредоточится люди Али Джихангира. Что бы там ни было, ни за что нельзя было выдавать свои козыри. Но что если они начнут двигаться, а план ведь подстроен под эту местность? Сможет ли Джихангир быстро принять решение и организовать янычар? Боран сглотнул тяжелый ком и, взяв себя в руки, ухмыльнулся Байбарсу из последних сил. — Документ при мне. — Боран постучал рукой по тому месту, где лежал отказ от должности. — Но где моя жена? И почему мы должны куда-либо ехать? Все это казалось странным и подозрительным. Показывать свою слабость или растерянность Паше совсем не хотелось, но Байбарс определенно затеял какую-то игру. Договор был, что они встретятся здесь, на этой самой лужайке, и произведут обмен, после чего разойдутся и будут молчать о произошедшем. Но Байбарс в ответ лишь кивнул Борану на его коня. — Садись и едем. — приказным тоном бросил ему Паша. Великий Визирь почувствовал болезненный укол гордости. Байбарс не имел права отдавать ему приказы. Боран сцепил губы в тонкую линию и уверенным шагом молча направился к лошади. Мужчина чувствовал, что это неправильно. Если бы у Байбарса не было Бирсен в заложниках, Боран уже давно снес бы ему голову за такую дерзость. Но сейчас он находился не в самых удачных обстоятельствах. В конце концов отвязав лошадь, Боран ловко взобрался на нее и натянул поводья. Байбарс наблюдал за всем этим со смешком. Он знал, что Великий Визирь был отличным наездником, потому еще заранее продумал маршрут и меры предосторожности. Байбарс всего лишь кивнул, а его слуги уже направились прямо к Паше, окружая его. — Что это значит? — напряженно спросил Боран, пытаясь утихомирить лошадь, которая вмиг запаниковала. — Это необходимость. Мои люди тебя не тронут, пока ты не сделаешь какую-то глупость. — пояснил Байбарс и ударил лошадь в бока, заставляя ее ехать вперед. — Считай, что это твоя временная охрана. Хоть с сомнением, но Боран все же поехал следом. Люди Байбарса, будто заведенные игрушки, начали двигаться рядом, создавая силуэт некого круга. Великий Визирь невольно отметил, что со стороны Паши это было умно. Даже если Боран сможет обезвредить одного из его временных стражников и вырваться с круга, другие не дадут ему уйти. Обреченность тяжелым грузом упала на плечи Великого Визиря, но он лишь расправил плечи и с уверенным видом постарался не отставать от Байбарса, моля Всевышнего, дабы Джихангир с Ихсаном подоспели вовремя. Лошади двигались по протоптанной дорожке. Боран напряженно осматривался по сторонам, пока Байбарс молчал, лишь изредка ухмыляясь каким-то своим мыслям. Вскоре Великий Визирь увидел вдалеке очертание небольшого домика, поросшего мхом и диким плющом. Сердце Борана дрогнуло. На мгновение он даже позабыл о людях Байбарсах и начал гнать лошадь вперед быстрее, но аги предупреждающе сузили круг. — Не храбрись, Боран. — покосился на него Байбарс. Боран почувствовал, что ему не хватает воздуха. Если этот тот самый домик, где Паша держал Бирсен... Лошади остановились, Боран рассеяно огляделся. — Госпожа в этом домике, Паша. — голос Байбарса прозвучал невероятно спокойно. Паша отдал поводья своей лошади одному из аг, который уже успел, как и он, слезть со своего коня. Боран недоверчиво покосился на построение среди деревьев, но ничего не ответил. Спрыгнув на землю, он заметил, как круг из аг немного разошелся, пропуская Байбарса внутрь. Борану сильно не нравилось то, что он находился под пристальным взглядом слуг Паши. Это слегка усложняло сложившееся обстоятельства, но Великий Визирь предполагал, что подобное возможно, потому припрятал пару кинжалов в сапогах помимо меча, прикрепленного на поясе. — Бирсен точно там? Ты не обманываешь? — Боран не мог вот так просто поверить Байбарсу, который играл в столь хитрую игру. Домик мог оказаться пустым, а Паша, получив отказ, будет и дальше шантажировать Борана женой. — Дай мне отказ и проверь, что это правда. — уже более настойчиво продолжил Байбарс, все еще сохраняя дистанцию между собой и Великим Визирем. — Сначала докажи, что Бирсен Султан жива и цела. — нотка стали в голосе Борана прозвучала чётко. И Байбарс понимал, что ему не составит труда прямо сейчас убить Пашу и отобрать у него заветный документ, но это вызвало бы вопросы. Наверняка именно его тогда заподозрят в смерти Великого Визиря. Хмыкнув с недовольством, Байбарс подал знак своим людям. Несколько аг вмиг скрылись за небольшой дверью домика. Бирсен действительно была там. Она сидела в комнате у окна. На нее падал одинокий луч света, из-за которого Султанша постоянно морщилась. Она пробыла здесь около недели. Руки уже давно отекли из-за того, что были постоянно связаны за спиной грубой веревкой, которую Госпожа столько раз пыталась снять или разрезать, но все было тщетно. И, возможно, Султанша звала бы на помощь, кричала, надеясь, что ее услышат одинокие путешествующие, но рот ей так же завязали. Сперва Бирсен отказывалась есть то, что ей приносили трижды в день, но затем почувствовала легкий дискомфорт из-за ребенка, потому, не смотря на гордость, ради своего малыша начала употреблять пищу, какой бы противной она ей не казалась. Бирсен не знала, кто выкрал ее. Все аги приходили с закрытыми лицами, а истинный их хозяин, очевидно, не желал выдавать себя. Потому Султанша не знала ни причин, по которым ее здесь держали, ни требований, которые выставили за ее жизнь. Сначала Бирсен даже казалось, что все это происки кого-то из ее сестер, а, может, даже матери. Но если бы это были они, то непременно объявились бы с требованиями. Со стороны входа послышались шаги. Султанша резко втянула пыльный воздух. Она была достаточно обессиленной. Хоть ее и кормили здесь какой-никакой похлебкой, которую девушка употребляла лишь для того, чтобы ребенок получать хоть немного энергии, но этого было недостаточно. Бирсен ослабевала все больше. И она боялась, что еще пару дней и что-то непременно случится с ней или с ребенком. Замок щелкнул и двери распахнулись. На пороге стояло двое аг, оба одетые в черное и с тканью на лицах. Бирсен невольно отодвинулась ближе к стене, с ужасом наблюдая за ними. Ее каре-зеленые глаза лихорадочно блестели, Госпожа пыталась найти поднос с едой, дабы хоть как-то объяснить их присутствие здесь, но ничего подобного так и не заметила. Это еще более испугало Султаншу, заставив ее сердце бешено колотится. — Бери ее. — произнес один из мужчин, обращаясь к товарищу. Его голос показался Бирсен знакомым. И как только второй ага опустился к ней, дабы помочь встать, мужчина выхватил из-под накидки кинжал и вонзил его ему прямо в спину меж лопаток туда, где билось сердце. Бирсен съежилась. Со рта убитого мужчины потекла кровь и он завалился на пол. Испуганная Султанша уставилась на агу со знакомым голосом — и тот сорвал с лица ткань. Бирсен удивленно округлила глаза. Перед ней стоял мужчина с глубокими серыми глазами и прямыми каштановыми волосами. Его черты лица были мягкими, а нос немного вздернутым к верху. Он был достаточно крепким, но невысоким ростом. И стоило мужчине наклонится к ней и развязать рот, как Госпожа тут же затараторила хриплым голосом: — Я знаю тебя. Ихсан... Ихсан Бей. — Тише, Госпожа. — произнес мужчина, прикладывая палец к губам и призывая Султаншу к молчанию. — Меня прислал Ваш муж — Боран Паша. Он сейчас снаружи и у него есть план. — Боран? — надежда проскользнула в тоне Бирсен, и Ихсан кивнул ей в ответ. Затем его взгляд упал на живот Госпожи и он резко выдохнул, очевидно, убедившись, что с малышом все хорошо. Бирсен догадалась, что это был приказ Паши. — Главное, подыграйте нам. Реагируйте на меня так, как на одного из людей Байбарса Паши. — поспешно объяснял Ихсан, слегка ослабляя веревки на руках Султанши. — Байбарс Паша? — Бирсен ошарашенно уставилась на Бея. Она не знала, кружилась ли у нее голова из-за нехватка сил или переполняемых ее эмоций. Все становилось все более запутанным. — Госпожа, я обещаю, что мы ответим на все Ваши вопросы, но, пожалуйста, сейчас не до этого. — Ихсан встал на ноги, и Бирсен впервые за долгое время почувствовала легкое облегчение. Бей помог ей встать, аккуратно поддерживая под руку. Султанша почувствовала слабость в ногах, но не стала на этом акцентировать внимание. На вопрос о том, может ли она идти, Бирсен просто кивнула. Ихсан вновь надел на лицо ткань, поправил тюрбан и, ухватив Султаншу за предплечье, вместе с ней пошел на улицу. Впервые за долгое время Бирсен вдохнула свежий воздух, так приятно холодивший ее кожу. Солнце посылало свои щедрые лучи на землю, немного ослепляя. Но даже это не помешало ей довольно быстро найти в толпе Борана, чьи карие глаза вмиг помутнели при виде ее. Паша шумно вдохнул воздух и вновь перевел все свое внимание на мужчину, стоявшего к Султанше спиной. "Байбарс Паша", — догадалась Бирсен. Ихсан легко толкнул ее в спину свободной рукой, дабы она не задерживалась на месте. — Вот и твоя жена. — недовольно бросил Байбарс и протянул вперед руку. — А теперь отдай мне отказ. Паше не терпелось получить желанный документ. Его карие глаза прямо загорелись, стоило Борану вытащить с внутреннего кармана заветный лист бумаги. Казалось, он был готов набросится, дабы вырвать его с рук Великого Визиря. Но совсем внезапно вместо того, чтобы отдать Байбарсу лист, Боран поднял вверх руку. Это выглядело немного нелепо на фоне происходящего до того момента, пока с кустов не послышался шорох. Несколько аг, окружающих Борана и Байбарса, вскрикнули, падая на землю, пораженные стрелами. Боран не ожидал, что это сработает. Он не знал, перенаправил ли янычар Али Джихангир и контролируют ли они ситуацию. Он просто рискнул. Доверился светловолосому Аге. Даже если бы янычар поблизости не оказалось, Ихсан бы спас Бирсен. Султанша бы выжила вместе с ребенком. Это был план "Б". Жизнь Бирсен была для него главной целью. Байбарс испуганно окинул взглядом тела своих убитых людей, а затем со злостью выхватил меч с ножен. На лужайке появились янычары, и Бирсен даже показалось, что среди них мелькнул Али Джихангир со своими светлыми кудрями. Но в следующее же мгновение завязался бой, в котором Султанша перестала различать кого-либо. Ихсан тем временем ловко перерезал кинжалом веревки, связывающие ее руки, а затем выхватил и свой меч, встав перед Бирсен. Очевидно, главным приоритетом Бея в этой бойне была безопасность Госпожи. Впрочем-то Бирсен была не против. Она потерла отекшие запястья и с испугом наблюдала за всем происходящим. Казалось, мир в один миг сошел с ума. Все, что до этого казалось вполне понятным, теперь обросло множеством вопросов, на которые ей пока не суждено было найти ответы. Повсюду слышался звук ударяющего друг о друга метала, стоны раненых и крики убитых. Зеленая трава под ногам начала покрываться кровью. А девушка, стоя прямо за Ихсаном Беем, молила лишь об одном: чтобы Боран был жив. Внезапно прямо к ним с поля боя понесся один из аг Байбарса, одетый во все черное с безумным взглядом и острым мечом в руках. Ихсан среагировал моментально. Он выждали, пока мужчина подошел достаточно близко, а затем вонзил в него свой меч, по самую рукоятку. С горла аги вырвался хрип, но в этот же миг сбоку откуда-то взялся еще один мужчина. Ихсан не успел вовремя опомнится, потому нападающему удалось зацепить мечом его руку, разодрать тем самым кафтан и пустить сопернику кровь. Но Бей не растерялся. Скривившись от боли, он вытащил припасенный за поясом кинжал и со всей силы ударил им по аге. Тот не сразу упал. Он стойко выдержал выпад и замахнулся на Ихсан мечом с другой стороны, но Бей ловко схватил его за руку, не позволив закончить удар. На пару мгновений оба замерли, меряясь силой. Бирсен даже на секунду показалось, что вот-вот Ихсан будет повержен, ведь его соперник был куда больше и выше, но Бей сыграл на своей ловкости. Он со всей силы ударил нападающего коленом в живот и, когда тот согнулся от боли, нанес роковой удар кинжалом в спину. Ага упал замертво, пока Ихсан устало переводил дыхание, хватаясь за рану на руке, которая продолжала кровоточить. Бросив быстрый взгляд на поле боя, где уже порядком редели и люди Байбарса, и люди Борана, он стрелой метнулся к первому убитому аге, вытащил с него свой меч и вернулся к Султанше, готовый вновь бросится в бой. В какой-то миг Бирсен зажмурилась, испуганно положив руку на свой живот. И как раз в этот момент звуки боя затихли. Когда Султанша аккуратно распахнула глаза, перед ней предстала лужайка, укрытая трупами. Живот Госпожи скрутило от отвращения. Многие из тел были сильно изувечены. А над всем этим возвышался ее муж. Кровь врагов окрасила его кафтан красным и медленно скатывалась по острию меча. Глаза Борана горели тем странным блеском, который всегда пугал Бирсен. Прямо перед ним на коленях, до сих пор пытаясь высвободится, извивался безоружных Байбарс, чьи темные волосы взъерошились, а лицо было покрыто ссадинами. Его держали двое янычар, в то время как остальные выжившие аги Борана расположились по всей лужайке. Недалеко от Бирсен стоял и Али Джихангир Ага. Его черная накидка была беспорядочно изодрана, в то время как он сам стоял на земле твердо, все еще сжимая в руках меч. Но в отличии от Борана он, видимо, не получал столько удовольствия от боя. Его серые глаза наоборот казались мутными и выдавали беспокойство. Великий Визирь внезапно захохотал. Это прозвучало настолько дико на фоне происходящего, что по телу Бирсен пробежалась мелкая дрожь. Боран извлек из внутреннего кармана отказ от титула Великого Визиря и помахал им прямо перед лицом разъяренного Байбарса. — Ты хотел получить это? — прогремел голос Борана. Байбарс ответил ему сдавленным рыком. Боран улыбнулся, довольный собой, и демонстративно разорвал бумагу в своих руках, бросив ее остатки прямо перед стоявшим на коленях Пашей. Бирсен не до конца понимала, что же такое держал в руках ее муж, но сделала шаг вперед, намереваясь заговорить к нему. Ихсан остановил ее, взяв за предплечье. Он не стал ничего объяснять, но Султанша и так все поняла. Боран занес меч над головой. Его острие блеснуло в свете яркого солнца. А сердце Бирсен пропустило удар. — Боран Паша! — голос Али Джихангира прозвучал неожиданно сильно и громко. Великий Визирь не смог его проигнорировать. Медленно опустив оружие, он бросил в агу уничтожающий взгляд карих глаз, но парень казался непоколебимым. Его светлые волосы порядком слиплись из-за попавшей на них крови. — Байбарс Паша совершил преступление против Династии. Его нужно судить по закону. — все так же твердо произнес Али, но Борана, кажется, не заинтересовало такое предложение. Великий Визирь хмыкнул и его взгляд скользнул по Бирсен, чье предплечье все еще сжимал Ихсан, дабы предостеречь Госпожу от глупостей. — Он посягнул на мою жену и еще не рожденного ребенка. — произнес Боран стальным тоном, не сводя взгляда с испуганной Бирсен. — Он не заслуживает даже тех мгновений жизни, которые проходят сейчас. Байбарс сплюнул кровью. — Так заканчивай этот цирк. — прохрипел он, смело наблюдая за Бораном. Джихангир нахмурился и сжал рукоятку меча до побеления костяшек. Великий Визирь взглянул на Байбарса и вновь поднял меч. Али кинулся было к нему, дабы остановить самосуд, но Великий Визирь бросил в него предупреждающий взгляд и произнес достаточно грубо: — Если подойдешь еще хоть на шаг, Али, я обвиню тебя в неповиновении приказам. Светловолосый Джихангир замер на месте. Боран резко ударил мечом Байбарса. Рука Паши безвольно упала на землю, отделенная от тела. Он взвыл от боли, а Бирсен испуганно прикрыла рот рукой. Даже Ихсан, все еще стоявший возле нее, напрягся. — Ты заплатишь за все, Байбарс. — прошипел Боран и отрубал ему еще одну руку. Крик Паши стал просто невыносимым. Бирсен почувствовала, как у нее подкосились ноги. Ихсан бросил меч на траву и подхватил Султаншу за предплечья, но та все равно осела на землю. Бей опустился рядом, все еще не отпуская Госпожу и с тревогой наблюдая за сменой эмоций на ее лице. Да, если все, что произошло, совершил Байбарс Паша, он заслуживает смерти. Но не такой. Али Джихангир прав: его должны судить по закону, в Топ Капы. Но к Борану было не достучаться. Его жестокость, кровожадность... Бирсен впервые видела своего мужа таким. Это был совсем не тот Боран, которого она впервые увидела в коридорах дворца перед покоями отца. Не тот Боран, который так бережно взял на руки их дочь — Самиру. Не тот Боран, который заботился о ней после того, как они потеряли ребенка. Не тот Боран, которого девушка знала. Меч Паши вновь опустился на землю, на этот раз лишив Байбарса ноги. Бирсен не выдержала и отвернулась, упирая голову в плече Ихсана и отчаянно хватаясь тонкими пальцами за его кафтан. Земля, казалось, уходила из-под ее ног. — Забери меня отсюда, Ихсан Бей. Забери. — практически прошептала Бирсен, чувствуя, что не может даже более взглянуть на своего мужа. — Боран Паша приказал... — попытался возразить Ихсан, но не договорил. Вновь раздался крик Байбарса, лишившегося последней конечности. — Сейчас же! — почти прокричала Бирсен. Ихсан поджал губы и тут же встал, помогая и Султанше оказаться на ногах. В это же мгновение Боран отрубил Байбарсу голову. *** "Счастливица" — именно такое прозвище дали девушки в гареме для Джейн. Она была именно той, кто смогла забеременеть после первой же ночи. Это вызвало одновременно и возмущение, и ужасную зависть. На ее месте мечтала оказаться буквально каждая Хатун. Но никто даже не подозревал о мыслях, что роились в голове Джейн в последнее время. Султан был в тяжелом состоянии и никто не знал, выживет ли он вовсе. Именно поэтому ребенок в чреве Джейн подвергался еще большему давлению, как и она сама. За ней приглядывали лекари, служанки и даже Главная Калфа. Все питали искренние надежды, что Хатун родит здорового Шехзаде, что и спасет Династию. Но ведь Джейн еще так мало знала об Османской Империи, не владела в идеале турецким и совсем не смыслила, как вести какие-либо политические дела. Конечно, ей оказывала поддержку Амина Махфирузе Султан, но она была, по сути, чужим человеком для Джейн. Способна ли она была ко всему этому сама? А Хасеки Султана Мехмета? Ханде ведь тоже носила под сердцем ребенка и, определенно, должна была родить раньше нее. А что если на свет появится мальчик? Что если ее Шехзаде будет старше? Тогда о Джейн Хатун или вовсе позабудут, или попытаются избавится и от нее, и от ее ребенка, когда старший наследник будет провозглашен Султаном. Такая перспектива совсем не радовала. Но что Джейн могла сделать? У нее пока не было абсолютно никакой власти. Да и сидеть стоило как можно тише, не привлекать лишнего внимания и не наживать новых врагов. "Я справлюсь", — мысленно повторяла она каждый день. — А кто это тут у нас? — послышался голос, как только Джейн оказалась возле лестницы, дабы спустится со второго этажа, где находились покои Амины Махфирузе Султан. Как только светловолосая подняла свой взгляд на противоположный коридор, возле нее оказалась Дамла Хатун собственной персоной. Ее синее платье выглядело довольно дорого. Пошито оно было с шелка и украшено мелким бисером по рукавам и по лифу. Кроме того, кафтан на пару тонов светлее был застегнут на четыре золотых пуговицы. Волосы фаворитки спадали волнами на хрупкие плечи. Они не были украшены какой-либо диадемой или заколкой, что было весьма нетипично для Дамлы. Она лишь старательно нацепила на себя довольно массивные серьги и кулон в виде бабочки. — Ты что-то хотела? — сдержанно спросила Джейн, вопросительно приподнимая брови. Девушка пыталась выглядеть дружелюбно, хоть и ужасно боялась. Джейн уже успела натерпеться издевок от фавориток в гареме, которые, казалось, готовы были прямо наброситься на нее при удобной возможности. Но там перенести это было проще, ведь вокруг было много людей. А в безлюдном коридоре Джейн прямо чувствовала опасность, исходящую от темноволосой Дамлы. — Да, хотела. — с внезапной улыбкой ответила фаворитка. — Хотела все то, что получила ты. Джейн почувствовала, как мурашки пробежались по ее коже. Карие глаза блеснули испугом, но она вмиг примирительно подняла вверх руки. — Дамла, не глупи. Подумай, что тебе будет. — попыталась взывать к разуму Дамлы Джейн. Девушка невольно попятилась, но соперница начала наступать на нее. Ее серые глаза горели злостью, а лицо было искажено гримасой недовольства. И это натолкнуло Джейн на мысль, что оказалась здесь Дамла не просто так. Возможно, она даже следила за беременной фавориткой. Но как Джейн могла быть такой неосторожной, чтобы не заметить ее? — А что мне будет, Джейн? — с отвращение протянула Дамла имя соперницы. — Ты сама случайно упала с лестницы. Кто же виноват, что у тебя такие длинные юбки платья? И в следующую же секунду Дамла схватила Джейн за предплечья и потащила к лестнице. Светловолосая Хатун начала отчаянно вырываться. Страх заставлял сердце бешено биться, а мысли буквально стучаться о черепную коробку. — Ты стала фавориткой слишком быстро, дорогая Джейн. Получила поддержку Амины Султан. Забеременела в мгновение ока. Стала всеобщей любимицей. Надеждой Династии. Ты забрала все то, к чему я так стремилась. — с ненавистью говорила Дамла сопернице все время, пока они не остановились на верхней ступеньке лестницы. — Готова со всем этим попрощаться? Дамла изогнула темные брови. Джейн закричала. Но фаворитка тут же закрыла ей рот рукой и толкнула. Джейн не знала, каким образом, но из последних сил, забыв обо всем, она ухватилась пальцами за запястье Дамлы. Темноволосая фаворитка резко дернулась от неожиданности в сторону коридора. Это и спасло Джейн. Неуклюже перебирая ногами, светловолосая уперлась ступнями в первую попавшуюся ступеньку и, все еще не выпуская запястья Дамлы, умудрилась схватится за перила. — Дамла, что ты делаешь?! — взвизгнул чей-то голос за спиной у Джейн. "Помощь!" — промелькнула столь приятная мысль в голове у светловолосой фаворитки, и ее тут же кто-то подхватил сзади за предплечья, а затем и помог подняться назад на второй этаж. Дамла была сначала удивлена, а затем в полной ярости. Ее карие глаза загорелись негодованием. — Чего ты лезешь, Флюлане? — прошипела фаворитка. Только сейчас Джейн подняла взгляд на спасительницу и действительно заметила Флюлане Хатун. Она крепко обнимала ее, будто таким образом могла защитить, и недовольно смотрела на злую подругу. — Ты хоть понимаешь, что творишь, Дамла? Пока Повелитель в таком сложном состоянии, ты собираешься убить единственную надежду Династии. — поучительный тон Флюлане еще больше разозлил Дамлу. Она недовольно закатила глаза, скрещивая руки на груди. Ее сердце до сих пор бешено колотилось в груди, из-за того, что Джейн чуть не потащила ее следом по ступенькам вниз. — Она — причина наших бед, Флюлане. — с отвращением бросила Дамла, делая шаг вперед. Но Флюлане наоборот отошла, все еще не отпуская Джейн. Светловолосая резко вдохнула воздух. Она не знала Флюлане слишком хорошо, чтобы быть уверенной, что лживые речи Дамлы не переубедят ее. Страх вновь заполз под кожу Джейн. Хатун осознанно отошла от Флюлане, но та, кажется, не был против. Она лишь больше нахмурилась и вышла немного вперед, оставляя беременную фаворитку позади. — Каждый сам причина своим делам, Дамла. — с напором произнесла Флюлане. На секунду Джейн показалось, что в глазах Дамлы отразилась боль. Она не сразу среагировала на слова подруги. Ее уста разомкнулись, будто девушка хотела что-то сказать, а затем она быстро скользнула взглядом по Джейн. — Что, Флюлане, нашла новую подругу в лице Джейн Хатун? — Дамла говорила со злостью, подходя все ближе, Флюлане начала двигаться ей на встречу. Они оказались лицом к лицу как раз возле ступенек. — Нет, Дамла. Ты для меня подруга. Потому я и останавливаю тебя от глупых ошибок. — Флюлане махнула рукой в сторону лестницы, из-за чего прозрачные рукава ее зеленого платья зашевелились. — Ты никогда меня не понимала, Флюлане. — с горечью покачала темноволосой головой Дамла. — Ты всего была слабой и нерешительной. Флюлане резко втянула воздух, чувствуя негодование. Она действительно была не самым сильным духом человеком, но ни за что не позволяла кому-либо ее в этом упрекать. — А ты всегда была безрассудной, Дамла. И все твои беды только из-за этого. — в голосе Флюлане послышалась сталь. — Если бы ты не была такой, то уже давно бы добилась всего, о чем мечтала. А так ты обречена. Обречена на вечную жизнь в роли лишь фаворитки. Дамлу это, очевидно, задело. Но вместо ответа, она замахнулась и дала звонкую пощечину подруге. Флюлане вскрикнула, но не растерялась. Повернувшись к Дамле, она хотела дать ей пощечину в ответ, но подруга остановила ее руку. Девушки сцепились друг с другом. Оскорбленная Флюлане пыталась освободить свои руки, в то время как Дамла до боли сжимала их. Джейн не намеревалась наблюдать за дракой со стороны. Но как только она сделала шаг вперед, Флюлане попятилась назад и внезапно отступилась. Ее нога соскользнула с верхней ступени — и девушка начала падать, обреченно потянув за собой Дамлу, которая не успела отпустить ее руки. Обе девушки полетели вниз. Джейн испуганно подбежала к лестнице, зажимая рот руками. Дамла и Флюлане лежали внизу. Но если грудь первой все еще судорожно вздымалась и опускалась, а веки вдруг затрепетали, то вторая вовсе не дышала. Джейн почувствовала страх. Жуткий страх, сковавший ее и проникший, казалось, до костей. Девушка резко выпрямилась, оглядываясь по сторонам. Нельзя, чтобы ее здесь заметили. Если заметят, то наверняка обвинят во всем. Эти мысли залезли в голову неожиданно и показались Джейн весьма правдоподобными. "Беги!" — прокричала она мысленно сама себе и сорвалась с места, направляясь дальше по коридору.