Танец Ведьм // Witches' Dance

Османская Империя. Стамбул, Топ Капы, 1569 год

Получив весть о надвигающемся на Стамбул войске, Мехмет по совету Борана Паши сразу же собрал срочное заседание Совета Дивана, на котором было принято решение уже утром отправляться в путь. Вместе с Падишахом подавлять восстание были назначены Метин Паша и Атмаджа Батур Паша. За главного в столице оставался Великий Визирь Борана Паша. В подмогу ему для поддержания порядка назначили Аббаса Бахадира Пашу, а так же Онура Саваса Пашу. Торкан Паша как глава флота, так же остался на случай, если ситуация выйдет из-под контроля. Кроме того, во все ближайшие провинции было отослано письма с предупреждениями для санджак-беев, дабы те были готовы прийти при необходимости на подмогу. Но не смотря на спешку, Султан всё же решил попрощаться со своей семьей перед отъездом. Именно потому в главных покоях дворца царила достаточно напряженная атмосфера, связанная не только со сложившееся ситуацией. Все Султанши как-то странно переглядывались друг с другом. Да и фаворитки не выражали особой любви к своим соперницам. Это сильно накаляло обстановку, но Мехмет даже не обратил на это внимание, когда наконец вошел в покои со смесью страха и уверенности на бледном лице. Для молодого Султана это была первая подобного рода военная кампания, когда он играл роль главнокомандующего, когда рядом не было отца, способного вовремя указать на ошибку и кардинально поменять тактику. Мехмет оказался один на один с тем, чего боялся больше всего. Как он будет переубеждать народ, что перед ним не Шехзаде Рустем? Как он заставит поверить их в свои слова? Как он успокоит их? Все эти вопросы мешались в голове в одной сплошной клубок, который Мехмету, увы, не удавалось распутать. Так или иначе, но выйти в бой он должен был и желательно не ударить лицом в грязь — тоже. — Валиде. — обратился Султан к своей матери, которая стояла первой в ряду с легкой улыбкой на лице. Её светлые волосы были собраны в высокую прическу и закреплены сияющей диадемой. Как и обычно, Султанша пыталась сохранять безмятежность и строгость, но её обеспокоенные голубые глаза выдавали её страх за сына. — Возвращайся с победой сынок. И покажи им, что истинный Падишах снова занимает принадлежащий ему по праву престол. — произнесла Эке мягким тоном с ноткой гордости. Мехмет кивнул ей в ответ слегка рассеяно и поцеловал её руку, после чего приложил её ко лбу в знак благословения и уважения. Выпрямившись, Падишах обратил свой взор к старшей сестре, которая стояла следующей в ряду. Бирсен выглядела немного уставшей, но всё же держала на руках маленького Султанзаде Рамиля и даже попыталась улыбнутся брату. — Повелитель, — произнесла Бирсен достаточно спокойно, — пусть Ваш меч всегда будет острым. Мехмет кивнул ей и поцеловал аккуратно в тёмную макушку, а затем наклонился к Султанзаде. Пока что Рамиль был единственным его племянником. Но это отнюдь не уменьшало любовь Султана к нему. Смотря на мальчика, Падишах невольно представлял своего будущего сына, который непременно должен был у него появится для поддержания спокойствия в Империи и среди Династии. — Ты очень устаешь с ним. — тихо произнес Мехмет после того, как поцеловал племянника в лоб. — Эта усталость мне в радость. — ответила Бирсен с улыбкой, смотря на своего маленького сына. Но Султан не разделил её радости в данный момент. Какими бы у него не были отношения с сёстрами, но он беспокоился за них. И как бы Бирсен не храбрилась сейчас, Мехмет узнавал от служанок и Главной Калфы о том, что совмещение материнства и обязанностей Валиде выматывает сестру Падишаха. Это служило проблемой. И не только для поддержания порядка в гареме, с которым пока что Бирсен справлялась, но и для воспитания Рамиля, которому Султанша не могла уделять достаточно времени. — Береги его и себя. — искренне попросил Мехмет сестру и под её удивленный взгляд перешел к Амине, стоящей следующей. — Махфирузе. — произнес Мехмет мягко. Хоть у них и были некоторые недопонимания с сестрой, но Султан всё равно видел именно в ней больше черт своей матери. Наверное, именно это и делало Амину в некой мере особенной. — Повелитель, я буду молится за Вас и Вашу победу в этом противостоянии. — произнесла Махфирузе достаточно энергично и поцеловала руку брата. Это было одной из лучших черт характера средней сестры Падишаха — она умела быстро прощать обиды. Мехмет кивнул ей в ответ и легко улыбнулся, после чего тихо произнес: — Главное, не совершай больше глупостей, сестра, хорошо? Хоть Султану и не говорил ничего конкретно, но Амина почему-то почувствовала, что речь идёт о той ситуации с письмами. Это слегка смутило Махфирузе. Девушка стыдливо опустила глаза, но всё же кивнула в ответ, что, кажется, удовлетворило требования Мехмета. Если говорить на чистоту, то расследование действительно провели и, как оказалось, найти улики, которые указывали бы на Махфрузе было достаточно просто. Но поднимать этот вопрос после комы Султан не захотел. Его сёстры враждовали всегда, но в последнее время градус напряжения и злости между ними начал расти. Просто отправив одну из них в ссылку, это нельзя было остановить, ведь виноваты были в какой-то мере обе. Мехмет нашел другой выход с положения. Более гуманный и простой, с его точки зрения. Зацикливаться на средней сестре Мехмет больше не стал и молча перешел к самой младшей. Фатьма стояла достаточно спокойная, сложив руки в замочек перед собой. Когда Падишах входил в покои, он заметил, что девушка кого-то обеспокоенно искала взглядом своих темных карих глаз прямо у него за спиной. Но сейчас к ней вновь вернулось привычное холодное выражение. — Повелитель, — обратилась к нему девушка, после чего поцеловала его руку, — пусть Ваша победа не заставит ждать. — Я сделаю для этого всё возможное. — ответил Мехмет достаточно сдержанно. Почему-то среди всех сестёр труднее всего найти общий язык ему всегда было именно с самой младшей. Замкнутой и неразговорчивой, всегда витающей где-то в своих мыслях. И с возрастом этот факт не поменялся. Скользнув ещё раз взглядом по хрупкой фигуре сестры, облачённой в темно-серое платье с россыпью бисера на воротнике и рукавах, Мехмет перешел к двум своим наложницам, стоявшим в конце ряду с опущенными головами. Первой, конечно же, была Ханде, занимающая титул Хасеки Султан. Как только Султан остановился возле неё, девушка буквально расцвела, широко улыбнувшись ему и наклонив голову слегка набок. — Повелитель, мы будем ждать Вас с победой. Да дарует Всевышний Вам сил. — пролепетала Ханде быстро и энергично и хотела взять руку Султана, дабы поцеловать её, но Мехмет красноречиво этого ей не позволил. Удивленная Хасеки застыла на месте, подняв на мужчину непонимающий взгляд. Девушка вмиг почувствовала холод, исходящий от Мехмета. Тот даже не удостоил её взглядом, лишь мимолётно притронулся к округлому животу. — Береги малыша. — бросил Султан как-то отстранено и прошел дальше. Ханде почувствовала укол боли. Её взгляд на секунду метнулся к Султаншам, но ни у одной из них она так и не нашла поддержки. Обняв свой живот, Хасеки опустила голову, со всех сил пытаясь сдержать накатывающие слёзы. — Джейн. — тон Султана смягчился, когда он оказался у светловолосой фаворитки. Девушка легко улыбнулась ему в ответ, целуя руку. Мехмет невольно почувствовал тепло, разливающееся по его венам. Хоть он и не пылал к Хатун какой-то особой сильной любовью, но ему всегда было спокойно рядом с ней. Одним лишь своим видом Джейн дарила тепло и внушала к себе доверие. — Пусть Ваш путь будет лёгким, а победа скорой, Повелитель. — пролепетала девушка невинно. Мехмет поцеловал её в макушку в ответ и легко погладил по животу. — Береги себя и дитя. В нём будущее нашей Династии. — стоило Султану сказать последнюю фразу, как Ханде перевела на них испуганный и одновременно возмущенный взгляд своих карих глаз. Мир, казалось, ускользал прямо у неё из-под ног. Этими словами, жестами и намёками Султан ясно дал понять, что вкладывает все надежды в ребёнка Джейн, что ценит её больше. Хотя раньше он был без ума от Ханде. Он ведь сделал её своей Хасеки! А что теперь? Один неверный шаг и Султан уже не хотел её прощать. Будто забыл всё, что было раньше. Будто забыл их маленького сынишку. Их Вахида, погибшего так рано. — Непременно, Повелитель. — кивнула в ответ Джейн своей светловолосой головой. Когда Мехмет распрощался со всеми, он внезапно вышел на средину покоев и остановился, вскидывая рыжеволосую голову. Это удивило всех членов Династии, но они продолжили сохранять молчание, давая Султан время, чтобы сосредоточится. — Я принял решение. — произнес Мехмет почти безмятежно, складывая руки в замок за спиной и облизывая пересохшие губы. — Возможно, сейчас не лучшее время, но я считаю, что это необходимо сделать как можно быстрее. Амина бросила быстрый взгляд на мать. Ей почему-то показалось, что это очередные происки Эке, но Гюленай стояла не менее растерянная, легко теребя кольцо на указательном пальце правой руки. Тогда взгляд Махфирузе метнулся к сестрам, но они так же не понимали, что происходит. Это невольно начинало пугать. — Бирсен, — Султан обратился к старшей сестре, и та сразу же среагировала, подняв на него заинтересованный взгляд, — ты занимаешь должность Валиде Султан. И я был доволен тобой всё время. Сейчас я так же не имею к тебе никаких претензий. Но Рамиль будет расти. Ему будет нужно всё больше внимания и я считаю, что ты как мать должна больше времени проводить именно с семьей. С сыном, мужем, вашими будущими детьми, которые, я уверен, у вас появятся. Бирсен слушала напряженно. Её каре-зелёные глаза выражали понимание. Маленький Султанзаде, казалось, тоже реагировал на ситуацию одобрительно. Будучи у мамы на руках, он тянул ручки к её темным кудрям и пытался одновременно найти взглядом источник голоса — Мехмета. Но даже при всех обстоятельствах Бирсен понимала, что творится что-то неладное. Как бы она не пыталось отрицать, но девушка наперёд осознавала, что о титуле Валиде разговор был заведен не зря. — Я решил снять с тебя обязанности Валиде Султан, Бирсен. — наконец произнес Султан с уверенностью, кивнув в подтверждение своих же слов. Сестра Падишаха прикусила губу, но все же перечить не стала. Лишь бросила взгляд на мать, считая, что это она успела убедить Султана в этом. Но для Гюленай это, кажется, так же было сюрпризом. Женщина удивленно смотрела на сына, не решаясь вмешиваться. Кажется, она догадывалась, но всё же точно не могла предполагать, что последует дальше. Не менее шокированными были и сёстры с фаворитками. Такая резка перемена в решениях и настроении Султана попросту сбивала с толку. — Я долго думал, кому передать полномочия. — Мехмет сделал паузу. — Я не могу отдать гарем Амине или Фатьме по той же причине, что и Бирсен. Рано или поздно они так же создадут семьи и, возможно, вовсе уедут с мужьями. Лицо Махфирузе исказило недовольство. Фатьма среагировала более стойко, но её взгляд всё же слегка помутнел от нарастающей внутри злости. — Я решил, что титул Валиде Султан перейдет по праву моей матери. Как это и полагается. — Мехмет резко взглянул на Гюленай. Шокированная Эке пару мгновений не могла выдавить из себя и слова. Взгляд её голубых глаз метнулся сначала к дочерям, затем к удивлённым фавориткам, а после наконец к сыну. Женщина даже не ожидала, что заполучить гарем удастся так просто. Эке давно поняла, что Бирсен титул так просто не отпустит, потому начала прорабатывать план издалека. Узнав о том, что Султан обеспокоен тем, успевает ли его сестра со всем справляться, Султанша начала подкупать служащих. Они не обязаны были восхвалять её или вкладывать в уши Султану идею назначить её. Единственная их миссия состояла в том, чтобы утвердительно ответить на вопрос Мехмета о том, устает ли Бирсен. Но для Эке это было лишь первым этапом. Женщина проработала более изощренный план, дабы медленно, но уверенно добиться желаемого. Но, как оказалось, всего этого не понадобилось. "Очевидно, Мехмет раньше об этом думал", — мысленно размышляла Эке. Но в реальности она просто улыбнулась сыну. — Я не разочарую тебя, мой лев. — произнесла Султанша с некой гордостью и невольно встретилась с прожигающим насквозь взглядом Бирсен. Что же, Гюленай получила лёгкую победу, но, кажется, удержать полученное будет не так просто. *** Дамла услышала тяжёлые шаги за дверью ещё до того, как щелкнул замок камеры. Темноволосая почему-то сразу поняла, что это конец. Какое-то холодное предчувствие заползло под кожу с первыми лучами утреннего солнца. А вместе с тем и отчаянье. Дамла понимала, что ей стоило защитить себя как-то. Но как? Она находилась в четырёх стенах, где не было абсолютно ничего, что можно было бы использовать в целях самозащиты. Она была беспомощной. И это больше всего удручало. Наконец двери темницы распахнулись. Дамла вжалась в стену, резко вдыхая. На этот раз на пороге показалось двое мужчин. Они были одеты в чёрное. Их лица были закрыты так, что на Дамлу были направлены лишь острые взгляды карих и серых глаз. — Не подходите! — с истерической ноткой крикнула Дамла. — Не смейте подходить ко мне! Но мужчины, казалось, вовсе не слышали голос Хатун. Один из них двинулся к ней, а в руке другого мелькнула белоснежная шелковая верёвка. Дамла почувствовала страх и попыталась метнутся в другую часть камеры, но один из мужчин умело схватил её за запястье. Девушка неуклюже развернулась и хотела ударить его свободной рукой, но тот легко перехватил и второе запястье. Дамла запаниковала. В ужасе девушка начала выкручивать свои руки из его цепкой хватки, но мужчина был сильнее. Тогда Хатун попыталась наступить ему на ногу каблуком туфель, но так и не успела закончить начатое. Второй мужчина подобрался сзади и набросил ей на шею веревку, больно сдавив её. Дамла почувствовала, что с лёгких ускользает воздух. Хватая пальцами пустоту, девушка попыталась вырваться, но была будто парализована. Жизнь начинала ускользать с тела, голова резко закружилась. — Отпустите Хатун! — чей-то властный голос заставил мужчин остановиться. Когда они повернули свои головы, то сразу же заметили Эке Гюленай. На её светлую голову с окна падали солнечные лучи создавая некий ореол. — У нас приказ Валиде Султан, Госпожа. — грубым тоном произнес один из палачей. — Теперь у вас есть приказ новой Валиде Султан. — с ноткой гордости бросила Эке. — Потому отпустите Хатун немедленно. Мужчины будто заведённые, вмиг разжали верёвку и руки. Обессиленная Дамла рухнула на колени на пыльный пол, отчаянно хватая ртом воздух. Всё, до этого казавшееся каким-то туманным, временно начало проясняться. — Вы свободны. — вновь послышался голос Эке. Палачи не заставили себя ждать. Пара мгновений — и Гюленай осталась в камере наедине с Дамлой. — Всё в порядке, Хатун? — спросила Султанша как-то беззаботно, будто игнорируя факт того, что девушку только что выхватили из рук палачей. Всё ещё возобновляя дыхание, Дамла схватилась рукой за горло и медленно подняла взгляд от подола темно-синего платья Госпожи, к её светлому лику. Эке выглядела уверенной и спокойной. Её руки были сложены в замок перед собой, а подбородок слегка приподнят. Женщина следила за фавориткой своего сына лишь одним взглядом голубых глаз. — Чем... — Дамла запнулась, откашливаясь. — Чем я могу отблагодарить Вас? Гюленай растянула свои губы в довольной ухмылке. Дамла была достаточно сильной духом и жестокой. Для девушки никогда не существовало ни друзей, ни семьи. Она всегда верила в то, что надеяться можно только на себя, и завидовала тем, кому удалось добиться успеха раньше неё. Со всех сил Дамла прятала свои слабости и предпочитала зализывать раны в одиночку, дабы затем нанести молниеносный удар в ответ. "Месть — блюдо, которое подают холодным", — утверждала девушка каждый раз, прежде чем залечь на дно. Это напоминало Эке змею. Животное, которое всегда прячется в траве, прежде чем нанести точный ядовитый удар. К сожалению, женщина плохо знала эту Хатун. Но расспросив несколько слуг, легко определила, что Дамла могла стать отличным орудием в её руках. Подойдя немного ближе, Гюленай медленно присела на корточки, дабы оказаться на одном уровне с Дамлой. Прищурив свои глаза, цвета осколков льда, она протянула к фаворитке руку и взяла её за подбородок. — Верностью, дорогая. Будь верна мне и ты получишь желанную месть. — Эке наклонилась вперёд и заглянула во всё ещё испуганные глаза фаворитки. — Ты же хочешь отомстить Бирсен? И Ханде? Дамла не ответила ничего, но по тому, как девушка сладостно втянула воздух, Эке поняла, что попала в точку. — Я обещаю быть верной Вам. — с уверенностью ответила фаворитка. *** Смена Валиде Султан сыграла на руку Ханде. Пока в гареме шли споры и перестройки, Хасеки поспешила заплатить нужному человеку и выехать в город вместе с Мелек Калфой. Это была женщина среднего возраста с каштановыми вьющимися волосами и глубокими карими глазами. Она очень хорошо знала не только дворец, но и город. Мелек долго не соглашалась ехать вместе с Ханде, считая это слишком опасным, но Хасеки смогла переубедить её. Правда, Калфа не знала истинных причин этой поездки. Ханде сказала, что та девушка — очень хорошая мастерица. Она изготовляет самые лучшие амулеты и в Стамбуле только проездом. Мелек предлагала просто отправить по неё Синана Агу, но Хасеки выпуталась благодаря тому, что соврала, будто Хатун уже вечером уезжает. — Мы лишь зайдем к этой Хатун и сразу уедем, Госпожа. — обратилась Мелек к Ханде с предупреждением. — Конечно. — Хасеки улыбнулась ей почти безмятежно. Карета резко остановилась. Калфа смерила Ханде недоверчивым взглядом, но всё же распахнула дверцу и вылезла на улицу, подавая девушке руку. Султанша облегченно выдохнула, пробормотав "она своими подозрениями с ума меня сведет" и, воспользовавшись помощью Калфы, так же оказалась снаружи. Яркое солнце ударило в глаза. Ханде невольно прижмурилась. Перед ней был рынок, где сновало множество людей, куда-то спеша и обсуждая последние сплетни. Хасеки обернулась по сторонам, но так и не заметила тупиковую улицу, как объясняла ей Дамла. — Мы не там, где нам нужно быть. — уверенно заявила Ханде. Мелек, стоявшая рядом с ней, как-то насмешливо хмыкнула, что не слишком-то понравилось Хасеки. Девушка покосилась на женщину со злостью, но Мелек уже направилась вперёд. — На нужную улицу можно попасть только со стороны рынка. А каретой по рынку не проедешь. — бросила Калфа через плечо. Ханде закатила глаза, но всё же пошла вперед, пониже натягивая капюшон накидки. К счастью, её накидка была достаточно просторной и хорошо закрывала большой живот Султанши, который Хасеки то и дело поддерживала под толстой тканью верхней одежды. Госпоже почему-то казалось, что все люди вокруг смотрели на неё как-то по-вражески. Хотя в сущности они вовсе и не обращали на неё как такового внимания. Просто Ханде с самого утра после прощания с Султаном преследовало чувство заговора. Хасеки было всё равно на то, что Бирсен потеряла должность, а Эке Гюленай теперь Валиде Султан. Более всего Ханде задело то, как Мехмет разговаривал с Джейн и как пренебрежительно проигнорировал свою законную жену. Ведь они обе носили его детей. Хоть разница у них была всего в пару месяцев, но её ребёнок всё равно старше. Её ребёнок будет его первенцем, если не учитывать Вахида, которого снова-таки родила именно Ханде. Девушка просто не могла смириться со всем этим. Единственной надеждой сейчас была Эсма Хатун. Если она оправдает Ханде, Мехмет изменит к ней своё отношение. Он снова вернётся к ней и будет любить так, как прежде. Ханде верила в это. — Мы пришли. — бросила Мелек безмятежно и остановилась. Ханде среагировала не сразу, потому оказалась на пару шагов впереди. Обернувшись на Калфу, она с каким-то страхом перевела взгляд на каменный двухэтажный дом перед собой. Конечно же, это был далеко не дворец. Камень со временем слегка почернел. Шесть окон были достаточно чистыми, но деревянные ставни на них требовали починки. Крышу нельзя было увидеть в полной мере, но с первого взгляда она была вполне надёжной и достаточно новой. Правда, район не смотря на приближённость к рынку был тихим. Это Ханде невольно добавила в список плюсов. — Подожди меня здесь. — обратилась Хасеки к Мелек. Калфа удивлённо вздернула брови. — Это приказ. — пытаясь убедить её, бросила Ханде. Мелек молча склонила голову, показывая тем самым, что перечить не собирается. Хасеки тем временем, вдохнув побольше воздуха, сбросила капюшон и подошла ближе к двери. Хоть раньше она и была уверенна в своих действиях, но сейчас сильно сомневалась в том, как Эсма среагирует на её появление. Но она должна была хотя бы попробовать, дабы не вызвать подозрения у Мелек. Повернув голову в сторону Калфы и убедившись, что женщина стоит достаточно далеко, дабы не слышать их разговор, Ханде постучала. Сперва никто не отвечал. Ханде в какой-то момент даже подумала, что дома попросту никого нет. Но затем послышался тихий женский голос. Хасеки сделала неуверенный шаг назад. Дверь приоткрылась всего на пару сантиметров. Молодая темноволосая девушка лет двадцати удивленно выгнула тёмные брови, окидывая Ханде взглядом с головы до ног и задерживаясь на мгновение на её животе. — Вы к кому? — спросила девушка как-то насторожено. — Я ищу Эсму Хатун. — как можно более мягче произнесла Ханде. Темноволосая девушка сверкнула своими зелёными глазами, на какое-то время засомневавшись, а затем произнесла как-то более уверенно: — Я — Эсма Хатун. Но что Вы хотите? Ханде улыбнулась, мысленно благодаря высшие силы за то, что перед ней стояла нужная девушка. — Я — Хасеки Ханде Султан. — не успела девушка закончить предложение, как на лице Эсмы появился страх и девушка хотела закрыть двери прямо перед лицом у Султанши, но русоволосая вовремя успела поставить ногу между косяком и створкой. Хасеки моментально скривилась от удара. Эсма тем временем испуганно уставилась на Ханде. — Я буду кричать. — произнесла Хатун испуганно надломанным тоном. Её глаза бегали по лицу Хасеки. Если честно, то девушка надеялась, что обозналась, когда впервые увидела её перед своим домом. — Я не собираюсь причинять тебе вред, Хатун. — честно призналась Ханде, вытаскивая из-под накидки руки и поднимая их вверх, дабы показать, что у неё нету никакого оружия. — Хочу лишь поговорить. — О чём мы можем говорить? — тут же выпалила Эсма. Когда Бирсен подарила ей дом, она предупредила, что Ханде могла, как фурия, примчаться к ней ради мести. Этого и боялась бедная черноволосая. Она была одна. Её некому было защитить. — Ты дала сведения против меня. Помнишь? — Ханде не хотела говорить с напором, но придавать голосу мягкости было всё сложнее. — Я сделала то, что должна была. — пролепетала Эсма, вновь сделав неудачную попытку закрыть двери. Ханде настойчиво ухватилась рукой за дверной косяк. — Я знаю, что тебе подарили этот дом и заплатили, чтобы ты больше никогда об этом не вспоминала. — Ханде продолжала идти в наступление. Эсма Хатун в ответ лишь всё больше поджимала губы. Мелек Калфа тем временем насторожено оглянулась. Ей показался странным такой прием со стороны мастера и настойчивость Ханде, но подходить ближе служащая так сразу не решилась. — Я готова заплатить тебе больше за противоположные показания. — Хасеки внезапно замолчала, а Эсма Хатун округлила глаза. Видимо, девушка не ожидала такого предложения. Её взгляд вмиг забегал, но соглашаться она, кажется, не спешила. Ханде видела, что её план трещит по швам. — Я заплачу тебе столько, сколько скажешь. — повысила ставку Хасеки. Но Эсма лишь отрицательно замотала головой. — Извините. Я не возьму деньги. — пролепетала темноволосая и аккуратно толкнула носком своего туфля ногу Ханде. Хасеки невольно отступила — и Эсма прямо у неё перед носом закрыла двери. Ошарашенная Ханде захлопала длинными ресницами. Послышался щелчок замка. — Какую сумму ты хочешь? — крикнула девушка, стуча в двери, но ответа так и не последовало. — Госпожа, — голос Мелек Калфы звучал за спиной безмятежно, — мы можем ехать? Ханде повернулась к ней резко и зло сверкнула своими карими глазами. Эсма Хатун не пошла на сделку. Это означало крах. И Хасеки не хотела мирится с этим фактом. Но как заставить девушку говорить? Она спряталась в своём доме, как в норке, и не вылезет оттуда пока не минет опасность. Это выглядело как какое-то проклятье. — Можем ехать. — вместо сотни слов ненависти, что крутились на языку, сказала мрачно Ханде. Размяв вспотевшие от напряжения ладони, Султанша подобрала подолы своего платья и направилась в сторону рынка к карте. Ничего не понимающая Мелек Калфа поплелась следом, решив ничего не спрашивать. Так или иначе, но служащая считала, что произошедшее её не касается. Но внезапно прямо перед Султаншей из проулка из ниоткуда появился высокий темноволосый мужчина. Ханде испуганно остановилась и отскочила назад, попадая прямо в руки Мелек Калфы. Вскоре с проулка вышло ещё двое мужчин. Мелек хоть и испуганно, но быстро завела Госпожу себе за спину. — Кто вы и что вам нужно? — строго спросила Калфа и обернулась, намереваясь найти путь к отступлению, но улица была тупиковой. — Нам нужны вы. — как-то безмятежно бросил самый высокий. Ханде с Мелек невольно побледнели. Хасеки вцепилась тонкими пальцами сзади в платье Калфы и проглотила невероятно тяжелый ком. Это казалось каким-то безумием. — Если вам нужны деньги, мы всё отдадим. У меня есть мешочек с золотом, серьги, кольца, всё что хотите. — попыталась примирительно произнести Мелек, бегая взглядом между мужчинами. Но в ответ на её слова те лишь засмеялись. Да так громко и с ноткой издёвки, что Калфе стало противно. — Нам заплатили больше, чем вы можете дать. — сразу после этих слов все трое двинулись на женщин. Испуганная Мелек толкнула Ханде. — Бегите, Госпожа. — что есть силы крикнула Калфа. Хасеки сорвалась с места. Следом за ней побежала и Мелек, путаясь в юбках платья. Калфа была до липкой дрожи напугана. И не столько за себя, сколько за Султаншу. Даже если её не убьют здесь, ей непременно снимет голову Валиде Султан, когда узнает, что с фавориткой Султана и его ребёнком случилось нечто подобное. Добежав до последнего дома, коим выдался дом Эсмы, Ханде отчаянно начала стучать в двери и кричать, зовя Хатун на помощь, но никто не отвечал. Русоволосая испуганно обернулась на Мелек Калфу, которая стояла к ней спиной расставив руки в стороны, будто таким образом она могла защитить фаворитку. — Если хотите, возьмите меня. Не трогайте девушку с ребёнком. — пролепетала женщина, испуганно, глотая окончания слов. Её взгляд метался по улице, будто она пыталась найти помощь, но её не было. Мужчины не стали ничего отвечать. Один из них подошел к Калфе и, дав ей звонкую пощечину, повалил на землю. Ханде обомлела. Трясущейся рукой нащупав кинжал у себя на поясе, Султанша резко вытащила его, направляя на нападающих. К счастью, мужчины остановились. Ханде мысленно поблагодарила саму себя за то, что прихватила с собой оружие. — Не подходите. — процедила Ханде, махнув кинжалом. — И на шаг не подходите. Ошарашенная Мелек Калфа, лежа на земле с кинжалом у горла, взглянула на Султаншу с некой надеждой. Но мужчин, кажется, не так уж сильно смущало оружие в её руках, ведь уже в следующее мгновение они вновь двинулись на Хасеки. Ханде запаниковала и попробовала ударить одного из нападающих, но тот ловко перехватил её руку и сжал с силой. Султанша выдала стон, расжимая пальцы и роняя оружие, но свободной рукой всё же с размаху ударила другого. Тот пошатнулся и сделал неуклюжий шаг назад. Но пока Ханде отвлеклась на эту маленькую победу, державший её нападающий, ударил девушку со всей силы в живот. Хасеки почувствовала, что из её легких уходит воздух, а живот пронзает невероятная боль. Упав на колени, Ханде в ужасе схватилась за больное место и зажмурилась. "Мой ребёнок", — лишь успела подумать Госпожа, прежде чем ей нанесли следующий удар. — Стойте! Остановитесь! — со всей силы кричала Мелек, пытаясь вырываться, но ей лишь грубо закрыли рот рукой. Ханде скрючилась на земле, хватаясь руками за живот, пока мужчины продолжали наносить ей удары. Только сейчас девушка поняла, что их целью была не Мелек, и даже не она. Они хотели убить ребёнка. Эта мысль пронзила сознание до лёгкого покалывания в висках. Широко раскрыв глаза и заметив кинжал, девушка поддалась вперед и, к счастью, схватив оружие, со всей силы ударила им одного из нападавших в ногу. Мужчина взвыл от боли. Другой остановился. Но в следующее же мгновение закричала Ханде, чувствуя жуткую боль внизу живота. — Что здесь происходит? — властный мужской голос прозвучал со стороны рынка. Испуганная Ханде из последних сил подняла взгляд на проход и заметила ошарашенного Онура Саваса Пашу верхом на чёрной лошади. Для нападающих это послужило знаком к побегу. Бросив все, они рванули к проулку, из которого появились. Онур ударил лошадь и хотела бежать за ним, но его остановил истощённый крик Мелек Калфы: — Паша! Сюда! Бросьте их! Госпоже нужна помощь! Онур остановил лошадь и, бросив взгляд на удаляющихся мужчин, всё же слез на землю, непонимающе смотря на Калфу. Мелек тем временем неуклюже подбежала к Ханде, обнимая ту за плечи. — Что с ней? — спросил Онур обеспокоенно. Ханде вновь закричала, хватаясь за живот и выбрасывая кинжал. — Мне кажется, у Госпожи преждевременные роды. — с испугом предположила Мелек, закрывая рот рукой. *** — Ну и как тебе в роли главы Империи, Боран Паша? — обманчиво мягкий голос Эке Гюленай вывел Пашу с глубоких раздумий. Всё это время стоявший у окна с книгой в руках Боран, резко обернулся к ней, удивлённо вскидывая брови. Госпожа стояла прямо перед ним в изысканном дорогом платье из зелёного шелка. Она сложила руки в замок перед собой и слегка наклонила светловолосую голову с массивной диадемой, будто пытаясь рассмотреть Пашу с другого угла. — А Вы что-то хотели, Госпожа? — решил проигнорировать её вопрос Боран, захлопывая книгу. Конечно же, к ушам Паши уже дошла новость о том, что Падишах отдал гарем в руки Эке Гюленай. Бирсен пока не говорила со своим мужем на эту тему, видимо, сама ещё не до конца понимая хорошо это или плохо. Не сказать, что Паша был рад такому повороту событий. Бирсен долго шла к этой должности и невероятно боялась её потерять, потому для неё это явно было сильным ударом. А Боран не слишком-то любил видеть свою жену расстроенной. Но тем не менее, Гюленай получила то, что хотела. И случилось это достаточно быстро, что непременно означало, что она приложила к этому свою изящную руку. — Я хотела поговорить. — внезапно спокойно заявила Эке. — Поговорить на чистоту. Султанша сверкнула своими голубыми глазами и лукаво улыбнулась. Боран в ответ лишь нахмурился. Он не понимал, о чём хотела с ним поговорить Гюленай, и узнавать это, если честно, как-то не сильно хотел. Паша не боялся эту женщину, но всегда старался держаться от неё на расстоянии для самозащиты, ведь известно было, что ради своих целей Эке была готова на многое, если не на всё. — Помнишь ли ты то время, когда впервые познакомился с моей дочерью? — как-то издалека начала Гюленай, пройдя вглубь покоев. Боран оставался на месте, крепко сжимая в руках книгу и внимательно наблюдая за Султаншей. Взгляд его карих глаз был острым и даже в какой-то мере вражеским, но саму Эке это, кажется, ничуть не смущало. Даже совсем наоборот — подзадоривало. — Помнится мне, что вы тогда вместе пришли к Султану Ахмеду просить разрешение на никях. — Эке остановилась у соседнего окна и посмотрела на пролегающий внизу сад. — К чему вы ведете, Госпожа? — не выдержав, спросил Боран, когда женщина замолчала. Он прекрасно помнил все эти моменты. Вся его жизнь с того времени делилась на "до" и "после". Этот брак стал одновременно и благословением, и проклятьем. Но к чему Гюленай сейчас говорить об этом? Различные догадки сами по себе всплывали в голове. Но мужчина лишь продолжал сверлить Султаншу нетерпеливым взглядом. Так или иначе, но он не сможет предугадать ход её мыслей, даже если очень сильно захочет. — Тогда Султан Ахмед вызвал меня к себе. — Эке повернула голову в его сторону. — Бирсен всё таки и моя дочь. — Я помню, что Повелитель спросил Ваше мнение по этому вопросу. — Боран отвел взгляд, будто эти воспоминания не приносили ему особого удовольствия. Эке видела недовольство Паши этим разговором и его нежелание возвращаться в то время, но всё же продолжала свою речь дальше: — И я согласилась на брак. Сказала, что ты хорошая кандидатура для моей дочери. Лучшая. А знаешь почему я это сказала? Боран вновь повернул голову в её сторону, только сейчас заметив, что он уж слишком сильно сжимает книгу в своих руках. Эке никогда не говорила напрямую о том, что хочет сделать. Для неё всё было игрой, в которой она же и придумывала правила. Борана раздражало, что сейчас она снова-таки не говорит прямо то, с чем пришла. Гюленай пытается пробудить в нем какие-то воспоминания, возможно, чувство сожаления или былое чувство эйфории. Как и всегда, Эке хочет выбить их колеи, прежде чем нанести точный удар в цель. — Я видела в тебе потенциал. Специально даже говорила с Пашами на твой счет, как только заметила, что Бирсен тобой интересуется. Мне не нужен был зять, который не в состоянии при необходимости поддержать меня и моего сына. Ты хоть и был молод, но уже подходил под все, придуманные мною, критерии, пусть даже я никогда и не была в ладах с твоим отцом. Но он был Великим Визирем. То же будущее пророчили и тебе. Ты ведь так похож на него. — Эке знала, что Боран очень любил отца. Если вспомнить те далёкие времена, когда он ещё был жив, можно с легкостью сказать, что сын — его копия. В Боране зарождалось продолжение их семьи. Он показывал себя всегда с лучшей стороны, слушал советы старших, подпитывался мудростью и умом из книг, обладал смекалкой. Всё это нравилось не только Эке, но и Султану Ахмеду. Он очень ценил амбициозного юношу и сделал всё возможное, чтобы закончить его обучение и поставить его на должность Великого Визиря, когда отец Борана отошел в мир иной. Но во многом ему так же помогла Бирсен. На тот момент они уже были женаты и девушка всячески оказывала поддержку мужу, желая возвысить его. Эке никогда этому не препятствовала. — Мой отец был великим человеком. Мне очень далеко к его уровню. — мрачно подметил Боран, который не слишком любил затрагивать подобные темы с посторонними. — И всё же, ты на верном пути, Паша. — Эке как-то задумчиво прикоснулась к кулону в виде тюльпана на своей тонкой шее. — Я ещё тогда полагала, что смогу на тебя при необходимости положиться. Что ты станешь моей опорой в Диване. И теперь мне интересно, не ошиблась ли я. Женщина чуть сощурила свои голубые глаза, гордо приподнимая подбородок. Но вместо ответа Боран ухмыльнулся и покачал головой. Кажется, он и не ожидал, что разговор с Гюленай зайдет в какое-либо другое русло. Устало положив книгу на неширокий подоконник, Боран задумчиво поправил свои русые волосы и повернул к ней голову, складывая руки за спиной в замок. — Вы намекаете на то, что ждете, что я буду поддерживать Вас в Совете Дивана? — Боран знал, что Эке стоит ставить конкретные вопросы, дабы не попасться на удочку её интриг. — Разумеется. — утвердительно кивнула Эке, опуская руки и выгибая вопросительно брови. — Я не поддерживаю никого, кроме нашего Повелителя, Госпожа. — внезапно строго заявил Боран, стирая улыбку со своего лица. Видимо, и Эке этот ответ не понравился. Женщина на мгновение растерялась, а затем глубоко вдохнула и ухмыльнулась. — Ох, Паша. Не хочешь ли ты обдумать своё решение ещё раз, дабы встать на правильный путь? — это была прямая угроза, хоть и тщательно завуалированная. Гюленай, похоже, не собиралась спрашивать у Борана его мнение, а просто ставила его перед фактом. Ей нужна была поддержка в Диване, а не очередные риски. Она итак утратила много власти, когда оказалась в Старом Дворце. Ранее Диван подчинялся ей. Султанша просто дёргала за нужные ниточки, а сейчас многие отошли от неё. Верность продолжил сохранять лишь Онур Савас Паша. Но этого было слишком мало. Эке планировала реорганизовать Совет полностью, подчинить себе. Но это будет проще сделать, если в её руках будет Великий Визирь. А он сейчас стоит перед ней и упрямо качает головой. — Нет. — произнес Боран твёрдо, даже не задумавшись и на этом слове двери покоев распахнулись. Эке с Пашей резко направили взгляд на входящего и оба ничуть не удивились, когда им оказалась Бирсен. Султанша долго думала над тем разговором, насчёт писем. Бирсен поняла, что действительно перегнула в какой-то мере палку, потому посчитала правильным извинится перед мужем. Если честно, то это решение далось ей нелегко. Султанша просто не привыкла первой говорить "извини". Но глядя на своего маленького сына и вспоминая, как счастливы они были, когда он появился на свет и когда ему давали имя, девушка решила, что это необходимо. Она отправилась сразу же, как только Рамиль уснул и спокойно оставила его на Сельви Хатун. Бирсен решила, что не стоит откладывать примирение. Рас уж она потеряла титул Валиде Султан, то теперь обязана хотя бы сохранить семью. И Бирсен поддерживала уверенность и спокойствие до того момента, пока не подняла взгляд и не заметила рядом с мужем мать. Это заставило молодую Султаншу замереть на месте в непонимании. Взгляд её каре-зелёных глаз резко помутнел. Бирсен с силой сжала руки в кулаки и резко вдохнула, но не позволила себе потерять лицо. — Валиде, Паша, что здесь происходит? — Султанша вопросительно вздёрнула тёмные брови. — Бирсен, не волнуйся. — пролепетала Эке излишне доброжелательно, широко улыбнувшись дочери, прежде чем Боран вовсе успел разомкнуть уста. — Я захотела проведать зятя. Разве нельзя? Бирсен недоверчиво покосилась на мужа. Она доверяла ему полностью, но зная мать, всё же побаивалась. Если Эке начнет его шантажировать, Боран может сразу и не признаться, пытаясь решить всё самому. Он привык всегда показывать свою самостоятельность и не беспокоить жену без острой необходимости. — Я надеюсь, Вы уже уходите. — бросила Бирсен как-то холодно, даже не взглянув на мать. Гюленай почувствовала укол злости, направленный на дочь, но показывать виду не стала. — Конечно. — натянуто ответила Султанша и кратко попрощавшись с дочерью и её мужем, направилась прочь из покоев, шелестя юбками своего платья. Как только Эке оказалась за дверью, Бирсен обратила свой взор к Борану, нахмурив тёмные брови. — Что это было? — спросила девушка, подбирая подолы своего платья и подходя ближе к мужу. Боран облегченно выдохнул и вновь поправил рукой свои русые волосы. Вся ситуация казалась безумием, но мужчина решил не скрывать ничего от супруги. — Присядь, Бирсен. Нам многое придется обсудить. — произнес Боран достаточно твёрдо, осматривая жену с головы до ног.