\\ The begining of the Flashback \\
Османская Империя. Стамбул, Топ Капы, 1541 год
Когда лекарша наконец-то повернулась с маленьким свертком на руках, который постоянно шевелился и недовольно хныкал, внутри у Эке что-то перевернулось. Бледные пальцы невольно задрожали, а на глазах появились предательские слёзы. Гюленай не могла поверить, что смогла подарить новую жизнь. Что сейчас на руках у лекаря был её сын. Её плоть и кровь. Маленький человечек, в котором горело её продолжение. И пусть Эке забрали с её родных земель, пусть оторвали от семьи, сделали сиротой при живых родственниках, она смогла пустить корни на чужбине. И её корни — её ребенок и все будущие дети. — Какой прекрасный Шехзаде, Госпожа. — пролепетала лекарша, подходя ближе и передавая измученной светловолосой Госпоже на подушках её сына. Эке взяла его аккуратно. С неким трепетом и боязнью, прижимая к груди. — Как же он красив. — прошептала Эке, целуя мальчика в лоб и заглядывая в его глубокие зелёные глазки. Сын слегка прищурился, но продолжил рассматривать свою маму с особым интересом. В коридоре послышался шум, нарушая общую идиллию. Гюленай подняла взгляд от сына и улыбнулась, ни на секунду не сомневаясь в том, что сейчас в покои зайдет Султан Ахмед. Так и случилось. Взъерошенный после сна (видимо, он не ожидал, что его сын родится так рано утром) мужчина буквально залетел в комнату, с силой распахивая двери. Но сразу же на пороге Ахмед и замер. Его большие серые глаза смотрели на Эке и сына в непонимании, а русые кудри беспорядочно торчали во все стороны, что окончательно убедило Гюленай в том, что Султан только подскочил с постели. — Это сын. Мне сказали, что это сын. — будто не до конца веря словам прислуги, рассеянно произнес Ахмед, наконец отпуская двери и медленно заходя вглубь комнаты. — Здоровый и сильный Шехзаде. — гордо заявила Эке, вздёргивая кверху подбородок. Теперь никто более в гареме не посмеет отнестись к ней с неуважением, а фаворитки наконец воспримут её всерьез, почувствовав опасность для своих сыновей. Эке знала, что они непременно попытаются избавиться и от неё, и от нового Шехзаде, но девушка была готова к этому. Как бы там ни было, но она теперь участница в этой игре со смертью, в борьбе за престол. Пришло время ввести собственные правила. Ахмед тем временем расплылся в довольной улыбке и мигом подскочил к постели, отталкивая одну из служанок и присаживаясь на край кровати. Сколько бы сыновей не рождалось у Султана, он всегда был безумно рад. Каждый Шехзаде — гарантия будущего Династии. Рассеянно убрав с лица волосы, мужчина наклонился ближе к Эке и взял у неё с рук ребёнка. Мальчик среагировал достаточно спокойно и даже не заплакал, лишь взглянул на отца с усталостью в зелёных глазках. — Как же он похож на своего деда. — прошептал Ахмед, с улыбкой вспоминая покойного Султана Мехмета. К сожалению, мальчик не знал его достаточно хорошо. Когда Ахмеду было всего 6 лет, Султан Мехмет покинул этот мир и его сын — отец Ахмеда, взошел на престол по праву наследия. После его смерти настало смутное время. Многое в Империи изменилось. Но до сих пор во сне Ахмед часто видел его добрую улыбку и слегка выцветшие зелёные глаза. — Я назову его в честь своего деда. — уверенно кивнул Султан, улыбаясь и переводя взгляд на растерянную Эке, не ожидавшую такого внезапно признания. — Твой дед был великим человеком, — начала Гюленай после короткой паузы, складывая руки в замок на белоснежном одеяле, которым она была укрыта, — я очень рада, что ты решил дать его имя именно нашему сыну. Эке в этот момент не лукавила, как обычно. Её переполняла гордость и чувство удовлетворенности. Ахмед так полюбил их сына с первого взгляда, что это дарило Гюленай надежду на светлое будущее для себя. Если она сможет удержать внимание и любовь Султана, она родит ещё не одного сына, укрепит свои позиции и добьется в конце концов титула Валиде и престола для маленького Мехмета. Эке уничтожит всех своих врагов и заставит кланяться себе тех, кто раньше втаптывал её в грязь. Возможно, судьба была права, когда забрала её с родных земель... Там бы юная Офелия Адамиди не смогла бы добиться такого господства.\\ The end of the Flashback \\
Османская Империя. Стамбул, Топ Капы, 1569 год
Стуча каблуками туфель о мрамор и подбирая подолы своего пышного жёлтого платья со шлейфом и россыпью драгоценных камней по кафтану, Эке шла по коридору в сопровождении служанок прямо к покоям Ханде Султан. Гюленай доложили о том, что Хасеки самовольно вышла в город и там случилось нападение, в результате которого у фаворитки начались преждевременные роды. Мало того, Эке ещё и успела встретится с Онуром Савасом Пашей, дабы расспросить того подробнее о случившемся, узнать детали насчёт нападающих. Ведь как известно, Гюленай невероятно любила своих внуков, независимо от пола и личности их родителей. А нападение на Ханде означало нападение и на ребёнка в её чреве. Эке восприняла это и как вызов для себя. — Вы доложили Борану Паше о случившемся? — минуя очередной поворот, бросила Эке одной из служанок. — Да, Госпожа. Он пообещал лично проследить за расследованием. — тут же ответила невысокая темноволосая девушка, опуская ниже голову. Эке кивнула ей в ответ и облизала пересохшие губы. — Вызовите ко мне позже Захиру. Что она за Главная Калфа, если даже не может уследить за одной беременной фавориткой? — в тоне Эке появилось недовольство и сталь. Госпожа действительно была рассержена на Захиру. Пусть в гареме и была суматоха из-за смены Валиде Султан, но это совсем не означало отмену обязанностей. А одной из них для Калфы была необходимость присматривать за беременными фаворитками Падишаха. И если Джейн вела себя достаточно тихо и оставалась сидеть в покоях в любом случаи, то Ханде сразу же нашла для себя проблемы. Но всё же с трудом женщина обуздала свои эмоции, как только увидела у покоев Хасеки Султан своих дочерей. Они стояли порознь, каждая думая о чем-то своем. Но появление матери объединило их общим недовольством. Бирсен демонстративно отвернулась, сложив руки за спину. Махфирузе нахмурила светлые брови. А Фатьма поджала губы. Гюленай невольно улыбнулась, наслаждаясь произведённым впечатлением. — Какие новости? Что с ребёнком? Что с Ханде? — сразу же начала задавать вопросы Эке, останавливаясь напротив двери и обеспокоенно кладя руку на сердце. — Пока что никаких. — после длительного молчания ответила Амина, покручивая золотое кольцо на среднем пальце. — У Ханде начались роды. Лекари пытаются помочь и ей, и ребёнку. — Пусть Всевышний сохранит им жизнь. — прикрывая прекрасные голубые глаза, произнесла Эке. — Аминь. — в унисон ответили Махфирузе и Фатьма. И лишь Бирсен продолжала молчать. — Может, стоит написать Султану? — заговорила вновь Амина, неуверенно смотря то на Валиде, то на сестёр. — Он обязан знать о том, что случилось. — Ни в коем случаи. — перебила её Фатьма, прикусив нижнюю губу и сцепив руки в замок. — У Повелителя сейчас и так полно проблем. Мы не можем его беспокоить ещё и этим. — Но, Фатьма, это ведь его ребёнок. — возмутилась Махфирузе, мотнув светловолосой головой. Фатьма одарила сестру колким взглядом своих карих глаз. — О состоянии Ханде и ребёнка ничего неизвестно. Даже если он родится на свет, никто не сможет дать гарантии о том, выживет ли. Если мы напишем Султану о том, что его ребёнок, возможно, умрёт, это лишь добавит ему тягостных мыслей. Мехмет всё равно не сможет ничего с этим сделать. Потому мы лучше подождём окончательного результата: умрёт или выкарабкается. Только тогда напишем. — отрезала Фатьма достаточно строго, поправляя юбку своего чёрного платья и начиная медленно расхаживать взад-вперед из-за нарастающего внутри волнения. — Это неправильно. — не унималась Махфирузе, пытаясь найти поддержку у матери, но та продолжала молчать, с неким лукавством в глазах и улыбке наблюдая за дочерьми. — Фатьма права. — впервые заговорила Бирсен. — У Султан есть сейчас проблемы поважнее. Даже если Ханде с ребёнком не выживут, у Мехмета всё ещё остается Джейн Хатун. Эти слова прозвучали настолько жестоко, что даже Эке удивилась и взглянула на старшую дочь, прищуривая голубые глаза. Но не успела ни Махфирузе, ни Фатьма что-либо ответить, как деревянные двери распахнулись. Все четыре Султанши невольно сделали шаг вперед, дабы оказаться ближе к полной темноволосой женщине-лекарше. По её лицу невозможно было понять, хорошие она несла новости или нет, потому Амина не выдержала и спросила: — Ну что, Хатун? Что с ребёнком? Лекарша выдохнула и медленно перевела взгляд на светловолосую Султаншу. Женщина выглядела измученной, но, тем не менее, ответила достаточно уверенно: — И мать, и ребёнок, к счастью, выжили. Махфирузе облегченно улыбнулась, складывая руки в замок перед грудью. Фатьма перевела взгляд к небу, мысленно благодаря за это Всевышнего. И лишь Эке с Бирсен продолжали сверлить лекаршу требовательными взглядами. — Но радоваться рано. — тут же исправила саму себя лекарша, тяжело вздыхая. Это обеспокоило членов Династии. Они вновь направили на неё свои взгляды, с лиц медленно сползали улыбки. — Ребёнок очень слаб, как и мать. Мы ничего не можем сделать. — лекарша опустила напряженные плечи. — Сейчас им нужен уход, покой и ваши молитвы. Я оставлю рецепт на лекарства служанкам. Если Всевышний будет милостив, они выживут. Эке почувствовала укол боли в районе сердца. Её рука медленно переместилась с груди на шею. Горло будто сдавили стальным обручем. Голова начала кружится. Дабы не упасть, Гюленай пришлось свободной рукой взяться за стену. Это не ускользнуло от взгляда Бирсен, но та сохраняла холодное спокойствие, как и Фатьма, которую выдавали лишь обеспокоенные глаза. И только Махфирузе, заламывая пальцы, продолжала паниковать открыто. Лекарша наблюдала за этой картиной с некой жалостью и вскоре решила покинуть их, дабы позволить свыкнуться с мыслью о возможной потери и фаворитки, и новорождённого члена их семьи, как вдруг её остановила Эке. Совладав со своими эмоциями, Госпожа отбросила с лица пряди светлых волос и схватила женщину за предплечье. — Хатун, ты так и не сказала, кто родился. — эта фраза заставила остальных Султанш оживится. — Если принесешь нам добрую весть о появлении на свет Шехзаде, я озолочу тебя. Женщина поджала губы, как-то виновато опустив взгляд на руку Валиде Султан на своём предплечье. Драгоценные камни на её рукаве блестели в свете факелов. — Я бы хотела, Госпожа... — протянула лекарша и поджала губы, жалостливо смотря на Эке, — но Хасеки Ханде Султан родила луноликую Султаншу.Османская Империя. Леса близ Изника, 1569 год
Они ехали уже несколько часов с последнего привала — и наконец добрались к лесам Изника, где к ним должна была присоединиться небольшая армия местного санджак-бея, что говорило лишь о начале пути. Обычно здесь было невероятно красиво. Но ночью эту красоту было сложно заметить. Утонувшие в темноте деревья дарили лишь ощущение загадочности и даже какой-то мистичности. Да и воины были как никогда молчаливы. Мехмет хоть никогда и не страдал паранойей, но сейчас в связи со сложившееся ситуации ему казалось, что засада ждёт за каждым кустом. Дабы развеять эти тяжёлые мысли, он взглянул на Али Джихангира, ехавшего на белоснежном коне рядом. — О чём задумался? — спросил Мехмет первое, что пришло на ум. Али среагировал моментально, но выглядел каким-то растерянным. Его серые глаза выдавали усталость. — Это не я задумался, а Вы. — Али улыбнулась той своей теплой улыбкой, которая всегда успокаивала Мехмета. — В последнее время Вы постоянно где-то далеко в своих грёзах. Мехмет любил Джихангира за его прямолинейность. И он, пожалуй, был единственным, кто мог вот так просто безнаказанно говорить Падишаху в лицо правду. Это иногда злило Султана, но он всегда приходил к выводу, что его друг прав. — Да. Это из-за этого странного бунта. — рассеянно ответил Мехмет, натягивая поводья лошади и направляя взгляд вперёд. Из соображений безопасности Кара Куюджу Ага — глава янычарского корпуса, предлагал Султану ехать в средине, дабы его могли защитить в случаи нападения. Али тоже посчитал это хорошей идеей. Но Султан наотрез отказался. "Что я — трус, чтобы прятаться за чьими-то спинами?!" — взревел он тогда в ярости. Именно поэтому они с Джихангиром ехали впереди. Это немного беспокоило второго, но Мехмет чувствовал себя уверенно и даже как-то гордо, пока воины медленно тянулись за ним. — Дело не только в бунте. — отрицательно покачал светловолосой головой Али, сверкнув в сторону Мехмета своими серыми глазами. — Вы такой задумчивый сразу после выздоровления. Что случилось? — Ты слишком хорошо меня знаешь. — ухмыльнувшись, бросил Мехмет, поправляя брошь на своей дорожной накидке. Впрочем-то от любопытного взгляда Али было деваться некуда. Пару минут посомневавшись и попробовав подобрать слова, Султан начал слегка приглушенно: — Перед тем, как я был отравлен, между моими сёстрами возник конфликт. Услышав о сёстрах Султана, Али сразу же вспомнил о Фатьме и насторожился, сверля взглядом горизонт, пока Мехмет восстанавливал в памяти тот непростой конфликт с поддельными письмами. — Я решил не наказывать их ссылкой или лишением свободы. Их ссоры не так уж серьезны. Я подумал, что выдать одну из них замуж будет достаточно. Али почувствовал, как по его телу пробежались мурашки. Инстинктивно с силой сжав поводья, парень шумно втянул воздух. Почему-то в голове пульсировало лишь одно имя. И мысль о том, что её выдадут замуж за кого-то другого, не на шутку ранила сердце, при этом переворачивая внутри все остальные органы. — Вы говорите о... — Али запнулся. — О Фатьме Султан? Мехмет, до этого что-то рассказывающий, перевёл на Джихангира удивленный взгляд зелёных глаз, часто моргая. Поняв смысл его вопроса, Султан покачал головой. — Нет. Конечно же, нет. Фатьма здесь не при чём. Я говорю об Амине. — эти слова слетели с уст Мехмета легко. Али невольно выдохнул, еле сдерживая глупую улыбку. С его плеч будто вмиг забрали огромный камень, который он до этого нес по крутому склону. — Это немного остепенит её, — тем временем продолжал Султан, — и укрепит мои позиции в Диване. Мехмет странно нахмурился. Али непонимающе продолжал за ним наблюдать. К счастью, ночь выдалась лунной, потому холодные серебряные лучи светила путались в рыжих волосах Султана. — Вы хотите укрепится в Диване? — переспросил Али ещё раз, не до конца понимая причины и побуждения Мехмета. — А ты станешь отрицать, что Совет Дивана выходит из-под моего контроля? — Султан как-то горько ухмыльнулся. — Я умею смотреть в глаза правде. И пока я не могу сменить членов Совета в связи с шатким положением в Империи, я попробую перетянуть на свою сторону хоть кого-то. — Вы уже подобрали удачную кандидатуру? — предположил Али, размышляя о том, что Амина Махфирузе Султан явно будет не в восторге от подобного решения брата. А зная её вспыльчивый характер, можно и вовсе ждать целую бурю. Будет великим счастьем, если Топ Капы уцелеет. — Нет. — Мехмет вздернул плечами, будто ему стало холодно. — Я хочу посоветоваться на этот счёт с матерью. Али не мог поддержать Султана в желании посоветоваться с матерью. Он до сих пор считал Эке слишком опасной для власти Мехмета и Империи в целом. Но Падишах, кажется, относился к Гюленай так, будто она никогда и не покидала Топ Капы и не обвинялась в предательстве. Это беспокоило Али и даже не на шутку пугало. Джихангир всё чаще задумался о том, как показать Султану истинное лицо его матери, но каждый раз приходил к выводу, что в одиночку не справится. Али хоть и был близок к Мехмету, но не имел особой власти. Всего лишь Хранитель Покоев, которого Эке, наверняка, при первой же возможности попытается заменить выгодным для себя человеком. Может, даже убить, дабы более и не задумываться о его существовании. Али необходимо было возвыситься в должности или найти союзника. Но кто согласится выйти против Гюленай? Кто в целом готов серьезно воспринять намерения Али? — Повелитель, — прозвучал грубый голос Кара Куюджу Паши прежде, чем Джихангир успел что-то ответить Султану. — Извините за мою дерзость, но, думаю, стоит сделать привал. Уже достаточно поздно, а войска Лалы Бея всё равно присоединятся к нам лишь утром. Мехмет взглянул на главу янычарского корпуса с пониманием и кивнул. — Да, ты прав. Скажи янычарам. — кивнул Султан на войско, и Кара, опустив голову, отступил назад на своём вороном коне, достаточно громко обращаясь к подчиненным. — Мы одержим победу, Али. — внезапно отстранено заговорил Мехмет, чем и удивил Джихангира настолько, что тот сперва подумал, что Султан вовсе не к нему обращается. — Победу во всех смыслах и на всех фронтах. Нельзя терять время.Османская Империя. Стамбул, Топ Капы, 1569 год
Борану с Бирсен не часто выпадала возможность побыть наедине и поговорить по душам. В большинстве это случалось из-за того, что и муж, и жена занимали высокие должности. В итоге Бирсен пропадала где-то в гаремных делах, а Боран — в государственных. Но теперь, когда с Султанши был снят титул Валиде, у неё действительно появилось больше времени для семьи. Нельзя сказать, что Бирсен была от этого в особом восторге, но деваться было некуда. Рас уж от неё отобрали гарем, значит она не позволить увести из-под носа еще и семью. Боран, не смотря на множество своих дел, связанных с ролью временного управляющего страной, не смог отказать жене в желании прогуляться вдвоем в саду. Тем более, что не так давно им удалось наконец помирится после последней ссоры. Нот теперь Паша чувствовал себя невероятно комфортно рядом с супругой. Бирсен шла рядом медленным шагом, легко держа мужа под руку. Её каштановые волосы были собраны в замысловатую причёску, закрепленную сзади золотым гребешком, который сам же Боран когда-то ей и подарил. Не смотря на то, что на ней не было короны, Госпожа тем не менее умудрялась выглядеть величественно со своими каре-зелеными глазами и гордым выражение на смуглом лице. Других украшений Боран на ней не видел, так как поверх тёмно-зелёного платья Госпожа надела теплую накидку на несколько тонов светлее с узором у воротника и на широких рукавах. Бирсен была по истине прекрасна и умна. Дьявольская комбинация, но она вызывала в Боране некую гордость за свою жену. — Когда я проснулась, тебя уже не было рядом. Постель даже успела остыть. — обронила Бирсен как-то отстранено, мельком взглянув на мужа. Несмотря на то, что Султанша уже не была Валиде Султан, она не изменяла своей привычке рано вставать и приступать к делам как можно скорее, хоть их количество у неё и значительно сократилось. — Я вынужден был уйти раньше. — произнес Боран достаточно спокойно, дабы Бирсен немного смягчилась. — Возникли некоторые проблемы с купцами, чьи товарные пути проходили через Амасью, которая оказалась очагом бунта. — Их что-то не устраивает? — вздёрнула тёмные брови Бирсен в неодобрительной манере. — Они, как и всегда, беспокоятся лишь о своих деньгах. — после вздоха произнес Боран. — Дело в том, что они перевозят товар через Амасью в Сивас и Трабзон. Это самый короткий и безопасный путь. Поскольку Амасья для них закрыта сейчас, им предстоит сделать крюк, дабы объехать бунтующую провинцию. А это время и деньги, ведь у них есть весьма скоропортящийся товар. Да и Трабзон с Сивасом, не получая необходимых вещей, вскоре окажутся в весьма затруднительном положении. Бирсен понимающе кивнула, поджимая губы и опуская взгляд. — И что ты решил? — спросила она с неким трепетом, крепче сжимая его руку. — Сначала я пытался их успокоить и предложить отправить с ними несколько охранников, но купцы настолько напуганы ситуацией с бунтом, что боятся, что даже они не смогут защитить их товар. — Боран вздохнул, взглянув куда-то в даль и сжав в кулак свободную руку. — Тогда я решил действовать по-другому: предложил перевозить их товар на кораблях других купцов. — А другие купцы разве не будут против? — Бирсен удивленно взглянула на мужа, не понимая его ход мыслей. — Конечно, по морю сейчас сделать это немного безопаснее, но зачем другим купцам отвечать за чужой товар? Они никогда не согласятся. Бирсен отрицательно покачала темноволосой головой и взглянула на белоснежный фонтан с рыбками, мимо которого они проходили. Несколько прохладных капель попали на её лицо, что заставило Султаншу ближе прижаться к мужу. — Мне обидно, что ты недооцениваешь меня, Бирсен. — Боран хитро ухмыльнулся, следя за женой с особым вниманием. — Султан пытается восстановить Империю, потому заставил повысить налоги. Нашлись купцы, которым это не понравилось, но большинство молча склонили головы. Впрочем-то повышенный налог не спасает особо ситуацию. И я решил им пожертвовать. Тем, кто согласился на своих кораблях перевозить товар других купцов, я уменьшил налог до предыдущего уровня с помощью своего одноразового указа. В итоге все оказались довольны. Бирсен довольно улыбнулась, облегченно выдохнув. Всё таки Боран не зря был назначен Великим Визирем. Его смекалка и хитрость часто даже Султаншу ставили в тупик. — Умно. — своеобразно похвалила Бирсен своего мужа, одарив его мягкой улыбкой. Боран поцеловал Султаншу в лоб, в очередной раз любуясь её красотой. И почему-то взглянув на неё, Паша вспомнил о сыне. — Как там Рамиль, кстати? — в карих глаза Борана промелькнуло беспокойство. — Я утром хотел заглянуть к нему, но наш львенок ещё спал. Я не решился его будить. Для Борана с появлением Рамиля это стало каким-то ритуалом: каждое утро заходить в детскую и желать своему сынишке доброго утра. Когда у Паши это получалось, весь день он ходил, светясь от счастья. В редких случаях, когда по каким-то причинам, Боран не успевал или не мог этого сделать, весь день будто начинал идти не по плану. — Не волнуйся. Всё хорошо. — Бирсен легко погладила мужа по мозолистой руке с несколькими шрамами у костяшек. — Рамиль здоров и в хорошем настроении. Перед прогулкой с тобой я покормила его и оставила Сельви Хатун. Боран блаженно улыбнулся и кивнул. То, что его сын был здоров и счастлив, было главным. Но внезапно Паша нахмурился, как-то неуверенно поджимая губы. Бирсен не поняла этой резкой перемены, потому замедлила шаг и вопросительно на него взглянула, будто молчаливо спрашивая о том, что стряслось. — Ты не думаешь, что Сельви Хатун нужна помощь? Она одна днями не отходит от Рамиля. Это... утомительно. — предположил Боран, внимательно наблюдая за реакцией Бирсен. Но она ответила пониманием, а не ожидаемыми злостью и раздражением. Опустив глаза, девушка вздохнула и рассеянно поправила свою накидку. — Я уже думала об этом Боран, но пока что не могу найти достойную кандидатуру. — стоило Бирсен закончить предложение, как на дугой части дорожки, по которой они шли, появился высокий мужской силуэт, одетый в тёмно-коричневый кафтан с неброской вышивкой на плечах. Увидеть Султаншу и Пашу, он сразу же довольно ухмыльнулся, а взгляд его серых глаз стал каким-то острым. Это был Ихсан Бей. Боран недовольно закатил глаза, когда он подошел ближе и Великий Визирь смог его узнать. После всего случившегося присутствие этого парня раздражало его. Боран даже на дух его не переносил в роли Бея, потому оттягивал его назначение на титул Паши как только мог, попутно придумывая план, как избавится от него. Но прежде, чем Боран смог из себя выдавить мнимую радость от встречи, Бирсен начала разговор с улыбкой на устах: — Ихсан Бей, доброго дня. Рада встречи, но я не знала, если честно, что Вы сейчас в Топ Капы. Боран бросил быстрый взгляд на супругу. Конечно же, для Бирсен Ихсан был спасителем, ведь именно он тогда вывел её из того ужасного дома, где её держал Байбарс. И Боран пока что откладывал рассказ для неё об истинном лице Бея. — Это случилось неожиданно, Госпожа. — останавливаясь и кланяясь, произнес Ихсан. — Боран Паша просто любезно предложил мне остаться здесь. Он сказал, что приготовил для меня небольшой... сюрприз. Ихсан метнул лукавый взгляд в Борана. Паша посильнее сжал зубы, чувствуя, как от былого его прекрасного настроения остаётся лишь горстка пепла, быстро заменяемая ненавистью и злостью. Бирсен тем временем непонимающе взглянула на мужа, который не делился с ней никакими подобными планами. В её выражении читался некий упрёк, но Госпожа смогла быстро совладать с собой. — Очевидно, Паша бережет меня после родов, потому пока не рассказывает о своих серьезных планах. — с улыбкой на устах произнесла Бирсен, дабы загладить ситуацию, и Ихсан тут же начал отвечать, не давая возможности Борану вставить свой пятак: — Ох, Госпожа. Будь Вы моей женой, я бы ещё и не так Вас оберегал. Эти слова вывели Борана с равновесия. Мир закружился перед глазами, а земля начала ускользать из-под ног. Ещё больше подлило масло в огонь движение Ихсана в сторону Бирсен, дабы взять её руку с желанием поцеловать её. Но не успел Бей даже притронутся к Султанше, как Боран достаточно резко выступил вперёд, отстраняя Султаншу себе за спину и бросая в Бея уничтожающий взгляд. Будь его воля, Паша уже бы задушил этого проходимца. — Ты не притронешься к моей жене. — процедил Боран с напором. Такая реакция с его стороны удивила даже Ихсана, удивленно захлопавшего ресницами и замершего на месте. — Что ты творишь, Боран? — недовольно отозвалась Бирсен, пытаясь выйти у него из-за спины, но Паша уверенно выставил перед ней руку, преграждая путь. Во взгляде Султанши появилось раздражение, но Боран даже не обратил на это своего внимания, наблюдая с опаской за стоявшим напротив Беем. Ихсан тем временем более менее пришел в себя. Вновь натянув ухмылку, он сложил руки за спиной и лукаво произнес с намёком: — Не волнуйтесь, Госпожа. Просто Боран Паша знает, что уже сильно опаздывает со своим сюрпризом. Боран буквально дышал в этот момент яростью. Он прекрасно понимал, что Ихсан намекает на то, что хочет получить титул как можно скорее. Но ведь он мог напомнить об этом с глазу на глаз, а не при Бирсен, которая, наверняка, начнет позже расспрашивать супруга о произошедшем. А что скажет ей Паша? Что он был беспомощен в плане её спасения и ему пришлось обратиться в этому проходимцу? Удивительно, но Ихсан даже не будучи государственным мужем уже умудрялся портить Борану жизнь. — Хорошего дня. — поспешно бросил Ихсан прежде, чем Боран смог прийти в себя. Ещё раз поклонившись, Бей обошел супругов и быстро направился во дворец. — Что на тебя нашло? — злобно бросила Бирсен, отталкивая от себя руку Борана и становясь прямо перед ним. — Почему ты бросаешься на людей? — На сегодня прогулка закончена. — кратко отрезал Боран, не желая срываться на жену и, последовав примеру Ихсана, направился во дворец, оставляя Бирсен наедине с её неутешительными догадками. *** Мраморный Павильон был местом частых встреч Султанш с людьми, которые не могли по каким-либо причинам заходить во дворец. Джейн, конечно, ещё не имела титулы Султанши, но уже поспешила воспользоваться одной из комнат, дабы уладить одно важное для себя дело. Стоя за густой ширмой светловолосая девушка как-то нервно обнимала свой живот и прерывисто дышала, ожидая появление званного гостья. Они уже виделись в тех же обстоятельствах пару дней назад. Но тогда Джейн, понимая, что совершает дело достаточно рискованное, в виде меры предосторожности не назвала своего настоящего имени. И мужчина, к счастью, не воспринял её за ту, кем она была на самом деле. Для него загадочная незнакомка с деньгами казалась как минимум Султаншей Династии, рас уж предлагала такие большие суммы. Это более чем устраивало Джейн, но она всё равно боялась за то, что её раскроют. Двери комнаты внезапно скрипнули. Джейн замерла, неосознанно затаив дыхание. По официальной версии она вышла в сад прогуляться. Если её кто-нибудь увидит в Мраморном Павильоне, придется многое объяснять. — Госпожа, это я. — к счастью прозвучал знакомый мужской голос. Его тень промелькнула вдоль стены и вскоре он встал по другую сторону ширмы, переводя дыхание. — Возникли проблемы? — предположила Джейн, обеспокоенно перебирая между собой пальцы. — Боран Паша установил слишком хорошую охрану. Мне довелось договариваться с местной швеей, дабы попасть сюда. — не стал скрывать мужчина, откашлявшись. Джейн неуверенно поджала губы. Как бы там ни было, но девушка радовалась, что эта встреча их последняя. — Тогда давайте закончим всё быстро. — произнесла Джейн как можно более спокойно и вытащила с внутреннего кармана своей накидки, обшитой мехом, увесистый мешочек с золотом. Повернувшись лицом к ширме, девушка аккуратно открыла специальное окошко на уровне живота и передала деньги через него. Мужчина с другой стороны бросил жадный взгляд на алмазное кольцо на пальце девушки и принял мешочек. — А я уж думал, что Вы не захотите отдавать всю сумму. — протянул мужчина с каким-то сомнением, развязывая мешочек и заглядывая внутрь, будто в попытке пересчитать монеты. Джейн закрыла окошко и с легкой насмешкой произнесла: — Вы считаете меня настолько жадной? Мужчина на другой стороне пожал плечами и мотнул головой. Джейн даже показалось, что она услышала его тихий смех. — Нет. — наконец объяснился мужчина. — Просто Онур Савас Паша помешал нам закончить начатое. Джейн нахмурила светлые брови. Девушка чувствовала себя немного виноватой перед Ханде, но твёрдо убеждала, что по-другому поступить не могла. Прибыв во дворец, Джейн решила вести себя тише воды, ниже травы. Она считала, что это верный путь сохранить себе жизнь. Но затем все закрутилось слишком быстро: на неё обратила внимание Амина Махфирузе Султан, сделала её фавориткой Султана и Джейн забеременела. Девушка очень долго не могла смирится с тем, что внутри неё была ещё одна жизнь. Это казалось какой-то фантастикой. Джейн старалась не выходить лишний раз с покоев, беречь себя и при малейшем недомогании обращаться к лекаршам, дабы держать всё под контролем. Но пока она занималась лишь собой и ребёнком, Ханде точила на неё зуб, как и Дамла, Флюлане и другие фаворитки. Для них ребёнок Джейн был угрозой, а девушка нежелательной помехой. И если последние ничего особо сделать не могли и предпочитали лишь бросать в неё косые и колкие взгляды, то Дамла с Ханде готовы были на всё. Это доказал и тот случай на лестнице, когда Дамла пыталась её столкнуть, и прощание в покоях Султана, когда Хасеки посмотрела на неё с нескрываемой ненавистью. Последней каплей стала новость об освобождении Дамлы с темницы. Джейн поняла, что больше ждать не может, если она хочет спасти и себя, и ребёнка. Тогда девушка пошла на радикальные методы, решив, что лучше укусить самой, нежели быть съеденной. Джейн неплохо сдружилась с Басак Калфой, которую к ней приставила Захира Калфа. За то недолгое время, что девушка провела с ней, женщина смогла стать для неё второй матерью. Именно Басак Джейн попросила найти наемников, дабы навредить ребёнку Ханде, дабы убить его. К удивлению фаворитки, Калфа не стала перечить. Прослужив долгие годы во дворце, она не по наслышке знала, что младшим Шехзаде весьма сложно выжить. А Джейн должна была родить после Ханде. Если у обоих будут мальчики, ребёнок второй фаворитки окажется младше ребёнка Хасеки. Пусть у них и будет разрыв всего в несколько месяцев, но это тоже имеет значение. Басак нашла нужных людей и привела в Мраморный Павильон. Здесь Джейн и приказала им навредить ребёнку Ханде. Мужчины предлагали вовсе убить Хасеки, но девушка отказалась. Джейн просто не видела в этом смысла, ведь Султан и так отвернулся от Хандан. Если он ещё и узнает, что она была столь неосторожна и подвергла опасности его дитя, он вовсе взбесится. Хасеки сама себя погубила. Когда к Джейн дошли новости о том, что у Ханде в связи с нападением начались преждевременные роды, девушка места себе не находила. Она знала, что малыш вряд ли выживет, но всё же умоляла, дабы это была девочка. И её молитвы были услышаны. Утром Басак прибежала в покои Джейн с радостной новостью: Ханде родила Султаншу. И ещё неизвестно выживут ли мать с ребёнком. Для второй фаворитки это было достаточно. Она наконец успокоилась и отправила Калфу по наемников, дабы отдать им остаток суммы, как и обещала. — Онур Савас Паша оказался там случайно и достаточно вовремя, чтобы продлить Ханде и её ребёнку жизнь, но результатом я довольна, потому берите деньги и отправляйтесь в Бурсу, как и хотели. Там хватит на все ваши расходы. — отрезала Джейн достаточно холодно. — Вы очень щедры, Госпожа. — мужчина по ту сторону склонил голову в знак почтения. — Простите меня за дерзость, но позвольте дать Вам совет. Удивленная Джейн вскинула светлые брови, медленно поворачивая голову к ширме и пытаясь разглядеть человека за ней. Такого предположения со стороны наемника она даже не ожидала. Он, видимо, воспринял её молчание за согласие, потому быстро начал: — Советую и Вам покидать столицу. На рынке поговаривают, что армия Шехзаде Рустема очень велика и что нашему Повелителю не справится с ней. Он захватит Стамбул. — Что за вздор? — возмутилась Джейн, подхватив руками свой живот. — Это не Шехзаде Рустем, а самозванец. Этими слухами он просто пытается придать себе грозности. Но в сущности он — никто. Наш Повелитель непременно одержит победу. Джейн не слишком интересовалась делами политики во многом из-за того, что абсолютно ничего в этом не понимала. И о бунте она слышала лишь с уст Династии, не особо вникая в детали. Но на рынке это оговаривалось много раз. Люди рассказывали то, что знали и додумывали самые невероятные развития событий. Джейн ни на толику не удивилась бы, если эта большая армия Шехзаде окажется в сущности кучкой разъяренных крестьян. — Как знаете. — поспешно бросил мужчина, пряча мешочек с золотом в карман. В следующее же мгновение он попрощался с Джейн и поспешил покинуть комнату. Но Джейн осталась одна не надолго. Басак Калфа, всё это время ждущая за дверью, зашла внутрь, как только наемник оказался в коридоре. — Всё хорошо, Госпожа? — обеспокоенно спросила женщина, подходя к Джейн, которая сразу же увидела её русые волосы, залитые ярким солнечным светом из окна. Басак выглядела немного растерянно, а её серо-зелёные глаза на бледноватом лице с мягкими чертами выдавали некую неуверенность. — Д-да. — рассеянно произнесла Джейн, выдыхая в попытке успокоится. — Пойдем скорее. Я хочу отдохнуть.