Танец Ведьм // Witches' Dance

Османская Империя. Стамбул, Топ Капы, 1569 год

В покоях Ханде собрались все члены Династии по одной простой причине — Султан давал имя своей дочери. Он стоял у окна, у самой колыбели, держа малышку на руках. Мягкий взгляд его зелёных глаз был наполнен любовью с ноткой разочарования. Да, это был его ребёнок, но Мехмет ожидал взять на руки сына. Недавний бунт показал, что важность наличия наследника нельзя недооценивать. Ханде, стоявшая рядом, выглядела слегка взволнованной. Сегодня она впервые виделась с Мехметом после его отъезда, потому постаралась нарядиться как можно красивее. В итоге её выбор пал на нежно-голубое платье с кафтаном на пару тонов темнее, украшенном драгоценными камнями. Волосы девушка уложила в замысловатую прическу и не забыла об украшениях, в которых числилась так же и диадема. Впервые за долгое время Хасеки выглядела действительно свежо и бодрою. Но даже это не помогало девушке привлечь хоть толику внимания Султана. Он скользнул по ней достаточно равнодушным взглядом, как только вошел, а затем занялся дочерью. Это больно било по самолюбию Ханде. Но всё же она решила промолчать. Прямо напротив девушки находились остальные члены Династии. Эке Гюленай Султан в своём красном платье и с завитыми светлыми волосами буквально светилась от переполняющей её радости, казалось, даже не замечая никого вокруг. Но стоявшая рядом с ней Бирсен сразу же создавала некий контраст. Девушка была рада рождению племянницы, в душе мечтая о том, чтобы и себе когда-то иметь дочь, но отнюдь не была довольна присутствием Ханде. Султанша то и дело посылала ей недовольные и даже презрительные взгляды, с силой сцепив перед собой руки в замок. Более спокойно на всё реагировали Амина с Фатьмой. Махфрузе, облаченная в бежевое платье, отлично подчеркивающее её тонкий стан, улыбалась краем губ и не сводила глаз с брата. Ханде даже подумывала о том, что, возможно, девушка не столько радовалась появлению на свет племянницы, сколько тому, что её драгоценный брат вернулся живым. Фатьма тем временем хоть и смотрела на Мехмета с его маленькой дочерью, но мыслями была достаточно далеко. И почему-то Хасеки казалось, что причиной тому были слухи, которые начали пускать наложницы, случайно узнав о том, что Аббас Бахадир Паша в ночь вторжения спас Госпожу. Мужчину возводили в титул героя и приписывали теперь им с Фатьмой любовные отношения. И как бы Эке не пыталась придушить эту болтовню, рабыни всё равно умудрялись придумывать новые детали и делиться ими друг с другом. — Твоё имя, — слова Мехмета отчетливо донеслись к ушам Ханде и она напряглась, — Айше Эсмахан. Повторив это трижды, Султан ещё что-то нашептал над девочкой и поцеловал её в лоб. Ханде радостно улыбнулась, еле удержавшись, чтобы не обнять и Мехмета, и их дочь. — Пусть наша маленькая Айше Эсмахан Султан растет прекрасной и здоровой. — произнесла Эке достаточно громко с широкой улыбкой на лице. Мехмет взглянул на неё, все ещё не отпуская малышку, и благодарно кивнул. Остальные члены Династии вместе с Ханде произнесли в один голос "Аминь". — Увы, я не успела подарить нашей Госпоже оберег. — произнесла внезапно Махфирузе, подзывая к себе служанку со шкатулкой и направляясь к Мехмету. Пока она цепляла маленький оберег от сглаза к одеяльцу девочки и что-то говорила Султану, Ханде облегченно выдохнула и оглянулась. В этот самый момент на неё взглянула Гюленай. Женщина многозначительно улыбнулась и приподняла брови, очевидно, намекая, чтобы Ханде зашла к ней позже. Хасеки съежилась, кратко кивая и всё ещё опасаясь острого холода в голубых глазах Эке. Это не укрылось от внимания Бирсен. Она с неким подозрением перевела взгляд с матери на фаворитку, а затем отвернулась. Амина тем временем отошла на шаг, позволяя Мехмету положить Айше Эсмахан в колыбель. Ханде с широкой улыбкой подошла к нему. Положив руку на плечо Султана, она, не сводя взгляд с дочери, тихо прошептала: — Какое прекрасное имя, Повелитель. Но Мехмет лишь резко выпрямился, будто её дыхание обожгло его и схватил девушку за руку. Хасеки вздрогнула и еле удержалась от того, чтобы отпрянуть. Пару мгновений Султан смотрел куда-то перед собой, а затем выдохнул как-то тяжело и медленно повернул к ней голову. Одарив Ханде холодным взглядом, он отбросил её руку уж со слишком большой ненавистью и молча зашагал прочь с покоев. Хасеки застыла на месте, удивленно провожая его взглядом. И только немного придя в себя, она заметила, что остальные члены Династии смотрят на неё с не меньшим интересом и растерянностью. Даже Фатьма, до этого отстранено наблюдавшая, обратила внимание на ситуацию. Ханде стало как-то не по себе. Но, тем не менее, она осталась стоять на месте, вся дрожа, будто от жуткого холода. Девушка не знала, что стоит делать и нужно ли что-то делать вообще. Но, к счастью, Эке поспешила загладить ситуацию. — Бирсен, Амина, Фатьма, думаю, нам пора идти. Наша Айше окрепла, но ей всё равно нужен отдых. — обратилась Гюленай к дочерям со слегка неловкой улыбкой. Её взгляд выражал немой вопрос. — Пойдемте. Как ни странно, но сёстры послушались мать. Амина с Фатьмой странно переглянулись между собой и, шурша подолами, поплелись к двери. Бирсен задержалась на пару мгновений, дабы одарить Хасеки взглядом, полным некого злорадства, которое так быстро сменило её удивление. Но затем и она направилась прочь. Эке тоже шла к двери, но резко остановилась. Поразмыслив пару мгновений с рукой на ручке, женщина достаточно тихо произнесла: — Подожди немного. Мехмет вскоре немного остынет. Гордо вздернув подбородок, будто ничего и не произошло, Гюленай вышла в коридор, оставив Ханде в растерянности и страхе. Вывел её с этого состояния лишь плач малышки Эсмахан. Хасеки среагировала моментально, наклонившись к ней. В этот момент девушке показалось, что Айше ужасно похожа на неё. И это почему-то отнюдь не обрадовало Ханде. *** Большое зеркало в углу новых покоев Ихсана позволяло ему видеть себя в полный рост. И хоть все его вещи уже и перенесли, но мужчина запретил их раскладывать. Он хотел всё сделать сам, ведь там было слишком много важного и ценного. Но обо всех этих вещах Ихсан забыл в мгновение ока, когда ага принес ему тюрбан Паши. Взяв головной убор и отправив слугу, он тут же подошел к зеркалу. Как оказалось, тюрбан был как раз в пору Ихсану. Покрутившись у зеркала в нём, Паша понял, что он ему невероятно идёт. Или может, мужчина просто был в этом убежден. В любом случаи, это возвышало к небывалым масштабам его чувство гордости. Паша был невероятно доволен и горд собой. Но все его возвышенные чувства испарились, стоило двери покоев отвориться. На пороге появился Боран Паша в тёмно-зеленом кафтане, вышитом золотыми нитями по плечам и рукавам. Мужчина явно не был в лучшем расположении духа, но всё же приветственно кивнул Ихсану и сложил руки за спиной. Паша в отражении увидел, что взгляд карих глаз Борана задержался на его тюрбане. Мужчина вновь улыбнулся, скрывая истинную неприязнь к Великому Визирю. — Добрый день, Боран Паша. — произнес Ихсан как-то вдохновленно. — Не ожидал Вас увидеть. — Ни к чему формальности. — бросил Боран отстранено и вздернул плечами. — Я пришел к тебе с серьезным разговором. — Правда? — Ихсан скорчил удивленную гримасу и наконец обернулся. Золотая лента на его тюрбане блеснула в лучах солнца, раздражая Борана ещё больше. Великому Визирю лишь оставалось успокаивать себя мыслью о том, что вскоре Ихсана убьют в Трабзоне и ему не доведется больше так ехидно улыбаться. — Я выполнил уговор, заключенный между нами. — хмуро произнес Боран, облизав пересохшие губы. Ихсан прекрасно понял, о чём он, но перебывать или выдавать никакую реакцию не хотел. — Прошу отныне оставить в покое и меня, и мою семью. Ихсан ухмыльнулся, отводя взгляд в сторону. По правде, Паша не считал, что Боран выполнил свою часть договора честно. Он схитрил. И Ихсан знал, что не зря. Он получил назначение в Трабзон и его, наверняка, там же и оставят. Или подставят и разжалуют. Боран обычно так и поступал. Потому Ихсан уже который день раздумывал над тем, как бы ему выкрутиться и избежать отъезда. К счастью, Мехмет не требовал отправляться сию же минуту, потому Паша как можно дольше тянул время. Но даже если бы Боран выполнил все требования в идеале, Ихсан всё равно не отстал бы от него. Паша всегда был пиявкой. Присосавшись к ране человека, он не отпускал его, пока до конца не насытиться. — Конечно же, я отстану. — произнес Ихсан с ноткой некой грусти, что сбило Борана с толку. Великий Визирь подозрительно сузил глаза. Ихсан тем временем медленно снял с головы тюрбан и положил его на подоконник. Паша держал паузу до тех пор, пока Боран раздраженно не просил: — Что это значит? Ихсан довольно ухмыльнулся и лениво обернулся к нему, пожимая плечами. — Можно я дам Вам совет, Паша? — спросил Ихсан, хищно сверкая своими серыми глазами. — Ты? Мне совет? — Боран рассмеялся. От такой реакции Ихсан почувствовал внутри нарастающую злость. Великий Визирь снова его недооценивал. Это привело к тому, что Паша потерял всякое обладание над собой. Резко втянув воздух, уже без улыбки Ихсан произнес со сталью в голосе: — Зря Вы так. Если хотите сохранить семью, то Вам не стоит так разочаровывать жену. Боран перестал смеяться и вопросительно вздернул брови. Его руки, сложенные за спиной в замок, дрогнули. К счастью, Ихсан этого не увидел. Но, впрочем, он об этом и не беспокоился. Ихсан превратился буквально в хищника. Его серые глаза были наполнены ненавистью, а острые черты лица искажены. Зубы были сжаты до боли в скулах, а тёмные волосы после тюрбана растрепанны. Ихсан поддался телом немного вперёд и сжал руки в кулаки, что создало впечатление, будто он действительно собирается бросаться в драку. — Что ты имеешь в виду? — Боран тщетно пытался сохранять спокойствие. — А то, что уже второй раз от смерти её спасаете не Вы, а я. — почти прокричал Ихсан. — При чем здесь это?! — возмутился Боран, так же сжимая руки в кулаки, но всё ещё держа их за спиной. — Вскоре она увидит Ваше истинное лицо, Паша. — Ихсан вздернул подбородок в насмешливой манере. — Вы ведь прекрасно знаете, какой Вы на самом деле: жестокий, кровожадный и не умеющий чувствовать. Сколько смертей на Вашем счету? Скольких людей Вы погубили? В погоне за своей должностью, за своими амбициями Вы не успеваете уделять им достаточно времени. Да и признайтесь: свою жену Вы вновь вспомнили, лишь когда она забеременела. А до того... — Ты не знаешь, о чём говоришь! — Боран сорвался на крик. В два шага оказавшись возле Ихсана, он угрожающе поднял указательный палец. — Ты не знаешь, что мы пережили после смерти Самиры. Не знаешь. И даст Всевышний никогда не узнаешь. Ты не имеешь права осуждать нас. Да и вообще говорить о нас! — Но Вы знаете, что это правда. — Ихсан без страха смотрел прямо в глаза Борана, с напором на него наступая. — Вы помните момент, когда убивали Байбарса Пашу? Боран удивленно уставился на него, не понимая, к чему Паша клонит. — Тогда Вы придали его ужасной смерти. — Ихсан покачал головой. — Отрубили ему конечности одну за другой. Он истекал кровь и кричал, пока Вы хохотали над ним. Бирсен Султан это видела. Абсолютно всё. А когда это стало для неё невыносимо, отвела взгляд. Она Вас боялась! Боран застыл на месте, всё ещё с удивленным видом. В его глазах впервые проскочил страх. Казалось, мужчине вылили на голову ведро ледяной воды, наконец открыли правду. А ведь он даже не заметил. Не придал этому значения. Боран почувствовал, что из-под его ног уходит земля, потому еле удерживал равновесие. Его растерянный взгляд начал метаться по покоям, не останавливаясь ни на чём конкретном. Паша не слышал, что говорил Ихсан дальше. К нему лишь донеслись его последние слова: — ...наверное, я бы и то смог бы стать лучшим отцом для маленького Султанзаде и лучшим мужем для Султанши. Боран не понимал, что он делает дальше. Под ногами появилась твёрдая почва, а голову пронзила внезапная боль. Но уже в следующее мгновение Паша душил Ихсана, точно не помня, как он оказался так близко возле него. Бывший Бей от неожиданности не успел защититься. Он начал неуклюже открывать рот в попытке пропустить хоть немного воздуха в лёгкие и хватать Борана руками, пытаясь их разжать. Но всё было тщетно. Карие глаза Паши налились кровью от ненависти, которую он испытывал в тот момент. Ихсан обессиленно завалился на колени. Боран наклонился над ним, всё ещё сжимая его шею и шепча: — Щенок. Я уничтожу тебя. Слышишь? Неизвестно, что случилось бы, если бы в этот самый момент в комнату не вошел ага с ещё одной шкатулкой, принадлежащей Ихсану, которую случайно забыли в его бывших покоях. Слуга в шокированном состоянии остановился. Выронив шкатулку и овладев собой, он бросился к Борану. Схватив его сзади, ага пытался оттянуть Великого Визиря, при этом отчаянно зовя на помощь. К счастью, подоспело ещё двое стражников. Вместе им удалось оттащить обезумевшего Борана. Ихсан, всё ещё сидевший на полу, начал в отчаянии кашлять и хватить ртом воздух. — Я доберусь к тебе, Ихсан, слышишь?! Доберусь! — выкрикнул Боран, грубо оттолкнув от себя аг. — Я не оставлю это просто так! В следующее мгновение Великий Визирь круто развернулся на каблуках и бросился опрометью с покоев. — Паша, позвать лекарей? — обеспокоенно спросил один из стражников. Ихсан лишь отрицательно покачал головой. Стражники неуверенно переглянулись и помогли Паше подняться. Усадив его на софу, они по просьбе Ихсана покинули покои. Приведя дыхание в порядок, мужчина запрокинул голову назад, ухмыляясь и как-то нервно посмеиваясь. — Так вот, где твоё слабое место, Боран. — обронил Паша в пустоту. — Я думал, что Байбарс безумец, но он поступил умно. Ихсан медленно взглянул в зеркало, которое всё ещё стояло в углу. Уперев взгляд в своё отражение, Паша произнес с ухмылкой: — Я ударю именно по тому, что более всего тебе дорого. *** Бахадир уже около получаса проторчал у покоев Падишаха, но так и не смог зайти. По словам стражников Повелитель был занят сейчас важной документацией и не мог временно его принять. Это немного раздражало Аббаса, ведь он тоже пришел не с менее важным делом, но, увы, что-либо изменить не мог. Смотря прямо перед собой, недовольно хмуря брови и выстукивая ногой какой-то замысловатый ритм, Бахадир продолжал сверлить взглядом заветные двери, будто мог открыть их лишь одной силой мысли. Из-за этого он даже не сразу заметил, что к опочивальне Султана приближается ещё кто-то. Наверное, именно это послужило причиной тому, что он не смог скрыть вовремя свое удивление и восхищение. Прямо к нему шла Фатьма Султан. Одетая в платье из чёрной парчи с густым серебряным рисунком в виде переплетающихся между собой звёзд и полумесяцев на кафтане и длинных рукавах, она показалась Аббасу похожей на какое-то языческое божество. Образ дополняла достаточно сложная прическа с множеством кос, а так же кольцо, небольшое ожерелье и диадема с алмазами. Весь вид Госпожи дышал величеством, но одновременно с тем и некой строгостью. Фатьма, заметив особое внимание Паши, неловко опустила взгляд. Ей не была понятна такая реакция, потому где-то в мыслях девушка пожалела, что вовсе сюда пришла. — Госпожа. — опомнился Аббас и поклонился. Фатьма остановилась рядом с ним, и Паша почувствовал запах ванили. — Паша, я Вас искала. — эти слова, слетевшие с уст девушки, вызвали улыбку на лице Бахадира. Он удивленно приподнял брови и улыбнулся. Но девушка не ответила ему тем же. Её холодные карие глаза выражали лишь какую-то неуверенность. — Что-то случилось? — Аббас решил скрасить неловкое молчание и не позволить разговору направиться в неправильное русло. Фатьма покосилась на стражников у двери и кивнула ему в сторону. Паша понял намек. Вместе они немного отошли от двери. Правда, Бахадир ещё не до конца понимал зачем. Но Фатьма с учётом всех слухов о себе стала не доверять прислуге. Девушка не знала, слышал ли Аббас вовсе о том, что повторяли о них. Конечно, даже услышав он бы посмеялся. Но не правдивые слухи тоже бывают опасны. Фатьма решила навсегда поставить точку в этой истории. Если в ближайшее время наложницы не получат новой порции подробностей, они вскоре вовсе обо всем забудут. — Я хотела поблагодарить Вас. — на одном дыхании выпалила Фатьма, уверенно всматриваясь в карие глаза Аббаса. — И не только за спасение во время бунта. Но и тогда, когда люди, называя меня ведьмой, шли ко дворцу. Я была всё это время несправедлива к Вам. Даже если Бахадир и был удивлен, то он не подал виду. Его глаза блеснули, а губы невольно расплылись в усмешке. Паша всегда смотрел на Фатьму, как на достаточно хладнокровную и расчетливую девушку, но с чувством благородства. В этот момент она его и проявила. Могла ведь просто проигнорировать факт своего спасения или счесть его за прямой долг Бахадира. А вместо этого благодарит его, что, как уверен Аббас, для неё весьма нетипично. — В этом нету ничего особенного, Госпожа. — после недолгой паузы ответил Бахадир всё с той же улыбкой. — Иначе и быть не могло, ведь Вы — самое ценное сокровище этого дворца и Империи в целом. Фатьма почувствовала, как её щеки заливаются румянцем. И к сожалению, прятаться было уже некуда. Паша смотрел на неё своими озорными карими глазами и, казалось, говорил абсолютно искренне. Потому Фатьма и сама не смогла сдержать улыбку. — Вы преувеличиваете, ведь... — закончить предложение Султанша не успела. С покоев Султана вышел Али Джихангир с толсто папкой с документами. Заметив улыбающихся Пашу и Госпожу, он резко остановился. Взгляд его серых глаз забегал по фигуре Фатьмы, а затем резко вернулся к Бахадиру, который как раз обернулся в его сторону. Али невольно почувствовал болезненный укол где-то в районе сердца. Султанша казалась такой счастливой рядом с Пашей. На ватных ногах, еле совладев с собой, Джихангир уверенно подошел к ним ближе. — Паша, Госпожа. — парень поклонился, сжимая папку до побеления костяшек. Он не знал почему, но внутри него поднялась волна злости по отношению к другу Бахадиру. Светловолосый чувствовал себя буквально преданным. Хотя ранее с Аббасом он никогда не соперничать и даже думать о таком не мог. — Паша, Повелитель освободился. Вы можете войти. — как можно более почтительно произнес Али. Аббас довольно улыбнулся и, кратко попрощавшись с Султаншей, быстро направился в покои Падишаха. Джихангир тем временем перевел всё своё внимание на Фатьму. Девушка до сих пор стояла со слегка смущенным видом, не сводя взгляд карих глаз с удаляющегося Аббаса. Это отзывалось странной режущей болью внутри у Али, как бы он не пытался это скрыть. — Госпожа, Вы что-то хотели? — в голосе Джихангира появилась забота. Фатьма только сейчас взглянула на него, возвращая себе привычный хладнокровный вид. Сцепив руки в замок, девушка отрицательно покачала темноволосой головой. — Нет. Благодарю. — девушка взглянула Али в глаза, что вызвало у него легкую дрожь. — Я закончила всё, за чем пришла. Сразу после этих слов Фатьма подобрала подол своего платья и, поспешно развернувшись, направилась назад в сторону гарема, оставляя Джихангира одного в тяжелых терзаниях. *** — Госпожа, Вы появились в этом саду — и солнце снова засияло. — голос Карталя Бея вырвал Амину с тяжелых раздумий. Девушка резко обернулась к нему, из-за неожиданности выронив несколько роз. Махфирузе почему-то с самого утра было неспокойно на душе. В горле будто застревал какой-то комок, а предчувствие пыталось предупредить о чём-то. Но девушка не понимала этот голос внутри себя. Пытаясь скрыться от переживаний, вызванных неизвестными ей ещё причинами, Махфирузе отправилась сад. Там как раз зацвели поздние сорта красных роз. Девушка хотела нарезать себе букет. Конечно, Джайлан Калфа предлагала сделать это самой, но Амина настояла. В полном одиночестве с ножницами в руках она отправилась в сад. Но даже срезание цветов ей не помогло. Мысли то и дело ускользали куда-то, оставляя лишь пустоту и достаточно громкий внутренний голос, который вопил о некой опасности. — Солнце сияло и без меня, Карталь. — обронила Амина с легкой улыбкой. Бей тем временем опустился на корточки, поднял розы и передал их девушке. Махфирузе благодарно взглянула на него. Беря в руки цветы, она случайно прикоснулась к пальцам Карталя, что вызвало у него в душе бурю эмоций. Парень еле удержался от довольной улыбки. Неуклюже и неохотно отступив от Махфирузе, он стал наблюдать за тем, как она продолжала срезать розы. — Вы остаетесь во дворце? — внезапный вопрос Амины разрушил тишину. Карталь поднял на неё взгляд, но девушка продолжала сосредоточенно высматривать лучшие бутоны на кусте. — К сожалению, пока что нет. — с ноткой разочарования произнес Бей, вздыхая. Он безумно хотел бы остаться здесь, дабы оказаться ближе к должности Паши, чтобы достичь чего-то большего. Но свой шанс занять место Бату Каплана Паши он упустил из-за травмы Эке Гюленай. Конечно, оставалось ещё пустующее место Байбарса Паши, но если Карталь будет далеко от дворца, он вряд ли сможет показать себя и получить его. Как бы Эке не старалась, но Султан Мехмет никогда даже внимания особого на Бея не обращал. Он, наверняка, даже не поймет, о ком говорит его мать. — Валиде будет расстроена. — Амина наконец подняла взгляд своих золотистых глаз на Карталя, застыв с достаточно массивным букетом роз в руках. — Возможно. — Карталь пожал плечами. — Но надеюсь, что и Вы будете скучать за мной. Бей неловко улыбнулся. Слова вырвались с его уст прежде, чем он смог сообразить, какое значение они в себе несут. Бей как-то выжидающе взглянул на Амину. Махфирузе первое мгновение казалась немного смущенной. На её щеках начал появляться румянец, а в глазах — какое-то непонимание. Но затем девушка овладела собой и опустила взгляд на цветы. — Думаю, многие будут за Вами скучать. — расплывчато ответила Амина. Карталь понимал, что сотворил глупость и необходимо было как-то скрасить общую неловкость. Но не успел он разомкнуть уста, как увидел быстро приближающуюся Бирсен Султан в платье с тёмно-синего шелка и в накидке с натуральным мехом. Это отбило какое-либо желание выражать следующие мысли. Бей молча поклонился. Амина, заметив этот жест с его стороны, удивленно обернулась. Заприметив сестру, светловолосая Султанша недовольно закатила глаза. Она хотела побыть наедине, но, видимо, её планам не суждено было сбыться. — Амина, Карталь Бей. — Бирсен остановилась прямо возле них, складывая руки в замочек и окидывая Карталя слегка недовольным взглядом. — Я не помешала? Махфирузе покосилась в сторону Карталя, крепче сжав розы в своих руках и почувствовав, как несколько шипов ранили её пальцы. — Нет-нет, что Вы, Госпожа? — Бей доброжелательно улыбнулся, в душе далеко не радостный, что их с Аминой разговор прервали. — Я просто подошел пожелать Амине Махфирузе Султан доброго дня. Поэтому уже ухожу. С Вашего позволения. Бирсен улыбнулась ему краем губ и кивнула в знак одобрения. Карталь снова поклонился и задержал напоследок взгляд на тонкой фигуре Амины, после чего направился в сторону дворца. Бирсен внимательно проследила за ним. Когда Бей отошел достаточно далеко, Султанша вопросительно вздернула брови и направила требовательный взгляд на Махфирузе. — Что это было? — выпалила Бирсен. Махфирузе недовольно сморщилась. Взглянув на сестру, она повторила её манеру поднимать брови и фыркнула в ответ. — Я что должна перед тобой отчитываться? Тем более, что ты уже всё слышала от Карталя. Амина отвернулась к кусту роз, недовольно смотря прямо перед собой. Больше всего Махфирузе не любила, когда кто-либо лез в её личные дела. Будь то мать или сёстры. Девушка уже давно не считала себя ребёнком, потому была твёрдо уверенна в том, что ни в чьей помощи не нуждается. — Амина, не глупи. — Бирсен нахмурила свои тёмные брови. — Карталь служит нашей матери. Он может быть опасен для тебя, как и для нас всех. Ты должна быть осторожна. — Конечно, — Махфирузе усмехнулась и резко обернулась к сестре, — ты же у нас единственная такая благоразумная, всегда знаешь, что и кому нужно делать. Но оставь меня, пожалуйста, в покое и приглядывай лучше за своей семьей. Съязвив, светловолосая Госпожа развернулась на каблуках и с букетом роз и ножницами в руках направилась ко дворцу, гордо вздернув подбородок. Бирсен проводила её раздраженным взглядом и покачала головой. — Ох, Амина. Ты всегда так упряма. — тихо произнесла Султанша вслед сестре. Но не успела Махфирузе дойти даже до конца тропинки, как с другой стороны послышался тонкий голосок Сельви. Обеспокоенная Бирсен быстро обернулась. Служанка бежала к ней со всех ног, еле успевая подбирать подолы зеленого платья. В душу Султанши невольно забралось беспокойство. Неужели что-то произошло с её сыном? — Госпожа, слава Всевышнему, я Вас нашла. — запыхавшись, произнесла Сельви. Остановившись возле Султанши, она неуклюже поправила свои каштановые волосы, уложенные в крупные волны. — Что случилось, Сельви? Что-то с Рамилем? С Бораном? Кто остался с моим львенком? — сразу засыпала её вопросами Бирсен, нервно заламывая пальцы. Сельви удивленно округлила глаза, а когда поняла, о чём говорит её Госпожа, отрицательно замотала головой. — Нет, не волнуйтесь, Госпожа. С нашим Султанзаде всё хорошо. Он сейчас остался с Эсмой Хатун. О Боране Паше я тоже ничего плохого не слышала. — Сельви подбадривающе улыбнулась. — Тогда зачем так пугать? — Бирсен облегченно выдохнула, бросив Сельви упрек. Девушка на мгновение съежилась, а затем всё же взяла себя в руки и расправила плечи. — Но у меня не очень хорошие вести, Госпожа. — по лицу Сельви пробежалась лёгкая нотка обеспокоенности. В ответ на вопросительный взгляд Бирсен девушка продолжила: — Султан пригласил Мерьем Джанан Султан вместе с её детьми во дворец на свадьбу. Бирсен на пару мгновений застыла, округлив глаза. Она даже не знала, что более удивляет её: приезд тёти или новость о какой-то неизвестной свадьбе. Пока Султанша пребывала в замешательстве, Сельви напряженно за ней наблюдала. Зная характер своей Госпожи, Хатун ожидала, что она взорвется негодованием. Но вместо этого Бирсен лишь больше побледнела и сжала руки в замок перед собой до побеления костяшек. — Что за свадьба? — смотря прямо в глаза Сельви, спросила Бирсен натянуто. — Я точно не знаю. — Сельви съежилась под слишком пристальным взглядом. — Но в гареме поговаривают, что наш Повелитель хочет выдать одну из Ваших сестёр замуж. Вскоре он должен объявить, кто именно это будет. От удивления Бирсен округлила глаза ещё больше. Что задумал Султан? И не приложила ли к этому руку Эке Гюленай?