Танец Ведьм // Witches' Dance

Османская Империя. Стамбул, Топ Капы, 1569 год

— У Вас будут ещё приказы, Госпожа? — учтиво спросила Ёзге, наблюдая за тем, как блики от десятков свечей, расставленных по всем покоям, путались в золотых волосах Эке Гюленай. Валиде улыбнулась краем губ, присаживаясь на мягкую тахту у зеркала на резном столике. Поскольку на Стамбул опустился вечер, острый полумесяц заглядывал в покои Эке через окно. Его отражение будто дразнило Гюленай своей белизной и загадочностью. — Нет, Ёзге, спасибо. — Эке улыбнулась своей верной служанке. — Далее я сама. Оставь меня. Калфа низко склонилась перед Госпожой, не имея абсолютно никаких возражений. Пожелав Эке доброй ночи, Ёзге поспешила покинуть покои. Гюленай наконец оказалась одна. Тяжело выдохнув, Султанша прикрыла на мгновение свои голубые глаза. Как бы там ни было, а все эти интриги утомляли. Всё таки держать в руках все ниточки влияния и не упускать из виду ни одну деталь было очень сложно. Эке страдала от постоянного ощущения приближающейся опасности, хоть и пыталась казаться спокойной. Даже её сны обычно были путанными и нередко превращались в кошмары. Но думать об этом сейчас Эке не хотела. Аккуратно сняв с головы массивную корону с изумрудами, женщина почувствовала облегчение. Проделав то же самое с остальными украшениями, Гюленай сложила их в резную шкатулку, которую всего пару минут назад принесла Ёзге. Расчесав свои светлые волосы, Эке поднялась с тахты и направилась к кровати, на которой служанки уже разложили её ночную сорочку. Конечно же, Госпожа могла позвать девушек и приказать им помочь ей со всем, но в этот вечер Гюленай предпочла всё сделать самой. Желанная тишина перед сном давала надежду на спокойную ночь, а так же возможность обдумать сделку, заключенную с Аминой. Средняя дочь, определенно, смогла удивить свою мать. И всё бы ничего, но Гюленай так и не нашла никакой связи между ней и Аббасом Бахадиром Пашей. Это наталкивало на мысли о том, что основной причиной условия Махфирузе была её любовь к Паше. Но разве во дворце кто-то волен быть счастливым? Эке горько усмехнулась своим мыслям. Пусть она и поклялась, что выдаст Амину за Бахадира, но Аббас был не так безволен, как Али. Бахадир — Паша и друг Султана, которого интересует лишь военная карьера. Если он не захочет, то сделает всё возможное, лишь бы не связывать себя со светловолосой Султаншей. Более того, Эке даже была уверенна, что Аббас способен на бунт, если что-то будет противоречить его принципам и мнению. Погруженная в свои мысли, Эке не услышала тихий дверной скрип со стороны комнаты служанок. И это стало её роковой ошибкой, ведь уже в следующий миг кто-то оказался у неё за спиной и приставил к горлу нож. Ощущение холодной стали на белоснежной коже Эке, заставило её вздрогнуть. Руки застыли на уровне талии, крепко сжимая ночное платье. — Пора платить по счетам. — процедил женский голос, отнюдь не напоминавший убийцу. Осознание опасности ситуации, заставило Гюленай действовать быстро. Будто пребывая в бреду, Султанша со всей силы ударила нападавшую локтем и, к счастью, попала в живот. Хатун издала хриплый гортанных звук и пошатнулась назад, что позволило Эке выскользнуть с её хватки. Отбросив в сторону ночное платье, Гюленай обернулась к девушке, испуганно окидывая её взглядом. Нападавшей оказалась миловидная молодая наложница с копной каштановых волос, туго собранных сзади, мягкими чертами смуглого лица и большими карими глазами. Вся она излучала ненависть. И лишь искривленные губы выдавали то, что удар, пришедший от Гюленай, был достаточно болезненным. Всё ещё сжимая в руках кинжал, Хатун двинулась на Валиде, не давая возможности увидеть больше деталей. Эке испуганно схватила со стола статуэтку слона, некогда подаренную ей послом с Индии. Угрожающе подняв её, женщина затараторила: — Не подходи ближе! Это, казалось, подействовало на девушку. Она вмиг замерла на месте, но хищная ухмылка слишком резко исказила её черты. — Пора платить по счетам. — вновь повторила девушка, будто знала и могла произнести лишь эту фразу, и бросилась на Султаншу. В пылу страха Эке попыталась ударить её статуэткой, но брюнетка умело схватила её за руку и так резко вывернула её, что Гюленай от боли разжала пальцы и застонала. Слон с грохотом упал. Последнее, что увидела Эке прежде, чем Хатун завалила её на пол — острый полумесяц, отражающийся в зеркале. Глотая слёзы безысходности, Валиде попыталась сопротивляться, но Хатун нависла над ней, всё ближе приближая кинжал к горлу Султанши. Эке чувствовала, как силы ускользают с её рук, а вот Хатун, казалось, ничуть не устала. Её карие глаза горели ненавистью. Всё ещё удерживая руки девушки, Гюленай закричала: — На помощь! Кто-нибудь! — Вам никто не поможет. — прошипела Хатун и с небывалой силой надавила на кинжал, чей кончик уткнулся в пульсирующую артерию на шее Эке. Гюленай зажмурилась, чувствуя, как внутренний голос просит отпустить наконец руки Хатун. И женщина была близка к тому, чтобы поддастся этим мольбам, но послышался глухой стук. Эке распахнула глаза, когда почувствовала внезапную лёгкость. Хатун, нападавшая на неё, упала на пол. Кинжал вылетел у неё из рук. А над всем этим стояла испуганная темноволосая рабыня. Её тонкие пальцы сжимали ту самую статуэтку слона. — Госпожа, она не навредила Вам? — тонкий голос девушки заставил Эке прийти в себя. Но Валиде не могла выдавить и слова. Её тело задрожало, а в голубых глазах проступили слёзы. *** Тёмные волосы Юстины пахли лилиями. Кожа была белее снега. А карие глаза завлекали в свои пучины озорством и кокетливостью, обещая больше никогда не выпускать из объятий. Девушка казалась Мехмету какой-то необыкновенной. Она то и дело не переставала улыбаться, звонко смеяться и так ловко теребить тонкими пальцами золотые пуговицы его кафтана. — Так ты с польского княжеского рода? — пробормотал Мехмет, проводя тыльной стороной ладони по её щеке. — Разве сейчас это важно, Повелитель? — последнее слово Юстина специально выделила, добавляя в него сладость и нотки желания. — Сейчас я здесь. Сейчас я Ваша. Целиком и полностью. Такие речи нравились Мехмету. Он не привык обсуждать с наложницами какие-то философские темы, важные государственные дела и вести учёные разговоры. Для Султана это всегда было скучно. Для него достаточно было, что его мучают всей этой болтовней на протяжении дня Паши, Визири и послы. Рядом с очередной красивой наложницей он хотел просто... отдохнуть и насладится. Поцеловав девушку, Мехмет почувствовал, как она крепко обняла его за плечи, будто остерегаясь чего-то. Но Султан даже не стал заострять на этом внимание, в ответ крепче притягивая её к себе за талию. И в этот сладостный момент двери покоев с грохотом распахнулись. Разъяренный Султан резко отпрянул от наложницы, которая смущенно отвернулась от двери, поправляя платье, сползшее с её хрупких плеч. — Али! — что есть силы крикнул Султан. — Что ты себе позволяешь?! — Повелитель, извините. — низко склонив голову произнес растрепанный Али, кажется, не менее, нежели Юстина, смущенный ситуацией. — Дело срочное: на Вашу Валиде только что было совершено покушение. *** Султан влетел в покои Валиде без стука и предупреждения, благо двери были распахнуты настежь. Бедный Али еле поспевал, пока Мехмет буквально бежал по коридорам. Но внутри покоев главной женщины гарема оказалось множество людей. Замерев на пороге, он сразу же окинул обеспокоенным взглядом зелёных глаз всех присутствующих. У камина на тахте сидела хозяйка покоев. Эке выглядела всё ещё испуганной. Её светлые волосы били спутаны, а взгляд был направлен на потрескивающие горящие поленья. Вокруг неё кружила Ёзге Хатун и ещё несколько служанок. Они кутали Госпожу в плед и то и дело допрашивали её, как она себя чувствует и не желает ли чего-то ещё. Прямо возле Валиде стояла Амина Махфирузе. Не смотря на позднее время, было очевидно по платью и украшениям, что Султанша ещё не ложилась спать. Она недовольно хмурила брови и то и дело раздавала какие-то приказы служанкам. Её левая рука лежала на плече матери. И среди всех, казалось, она единственная беспокоилась об Эке не из чувства долга. Бирсен стояла у зеркала с сонным видом. Её тёмные волосы были растрепанны и небрежно лежали на плечах. В спешке Госпожа надела первое попавшееся платье изумрудного цвета. Султанша явно была раздражена тем, что её разбудили посреди ночи, хоть пыталась этого и не показывать. Кутаясь в шаль, она была заинтересована не столько матерью, сколько служанками, сновавшими туда-сюда и исполняющими приказы Амины. Но самый холодный и непроницаемый вид был у Фатьмы. Младшая из сестёр стояла поодаль. Похоже, она так же, как и Бирсен, всего пару минут назад спала. Её чёрные, как смоль волосы, были заплетены в две толстые косы, отброшенные на спину. Мелкие пряди уже успели выбиться с них, немного неопрятно торча в разные стороны. Но даже надетое в спешке простое чёрное платье придавало ей привычной строгости. Госпожа обнимала себя руками, как-то безразлично наблюдая за происходящим у камина. Возле Фатьмы так же стояла её верная служанка — Бингюль. Будучи заспанной девушка выглядела невероятно уставшей, но, тем не менее, постоянно что-то нашептывала своей Госпоже, на что Фатьма лишь кратко кивала. Али сразу же заметил Султаншу. И, возможно, в других обстоятельствах непременно подошел бы к ней и попытался бы заговорить, ведь впервые видел её после новости о свадьбе, но в покоях было слишком много людей. Пересиливая себя, Джихангир остановился у входа, пристально взглянув на Фатьму. Но Госпожа будто намеренно не смотрела в его сторону. Али даже показалось в какой-то миг, что в её глазах промелькнуло раздражение. — Валиде. — на выдохе произнес Мехмет, бросаясь к матери. — Сынок! — впервые за вечер Эке, казалось, наполнилась жизнью. Её взгляд вцепился в рыжеволосого Султана, и когда он подошел и наклонился, чтобы обнять её, Гюленай обняла его в ответ. Махфирузе с какой-то завистью смотрела на всю эту картину, потому с тяжелым сердцем убрала руку с плеча Валиде. Бирсен заметила это и лишь тихо фыркнула. Их мать никогда не беспокоилась ни о ком, кроме себя и своего сына. — Валиде, всё хорошо? Что случилось? Вы целы? — начал Мехмет засыпать её вопросами. Сев на корточки у её ног, он взял её ладонь в свои руки и поцеловал её. Эке улыбнулась краем губ и взъерошила его рыжие волосы. — Не волнуйся. Всё уже хорошо. — произнесла Гюленай мягко. "Она не утратила свой актерский талант", — с ухмылкой подумала Бирсен и только сейчас заметила на себе странный взгляд Ёзге. Но Калфа вмиг опустила голову, стоило бывшей Валиде Султан недовольно вздернуть брови. — Валиде, кто посмел на Вас напасть? — Мехмет попытался заглянуть в голубые глаза матери, но та в ответ лишь поджала губы. — Али? Нападавшего поймали? Эти слова вывели светловолосого юношу с размышлений. Нехотя оторвав взгляд от Фатьмы, он подошел ближе к Падишаху. — Не волнуйтесь, Повелитель. — уверенным тоном произнес Али. — Мы поймали ту девушку. Её уже допрашивают в темнице. Это, казалось, не успокоило Мехмета. Совсем наоборот: его глаза загорелись ещё большим гневом. Вновь поцеловав руку матери, Султан подскочил с места. — Тогда мы идём в темницу... — его речь прервало лёгкое прикосновение матери. Мехмет остановился и его взгляд встретился со взглядом матери, которая крепко сжала его запястье. — Оставь её, мой лев. — кожа Эке была бледной, как никогда, но видимо, она согрелась у огня достаточно, чтобы на её лице появился лёгкий румянец. — Меня чуть не убили, Мехмет, потому я хотела бы, чтобы ты побыл со мной сейчас. Девушку всё равно поймали, она никуда не денется. В этот момент Султан заметил, как взгляд матери метнулся в сторону непримечательной темноволосой наложницы в углу покоев. Она стояла с низко опущенной головой, сложив руки в замочек и боясь, казалось, издать малейший звук. Султану пришлось признать, что он даже не заметил эту Хатун, когда вошел. — Она спасла меня. — голос Эке дрогнул, но всеобщее внимание вмиг переключилось на рабыню, продолжавшую неподвижно стоять. — Меня непременно убили бы, если бы эта девушка не подоспела вовремя. Мехмет недоверчиво взглянул на Хатун, а затем нетерпеливо ей махнул. — Подойди сюда. — хмуро бросил Султан. Девушка в ту же секунду повиновалась. В целом в ней не было ничего особенного. По крайней мере, Амина так подумала, внимательно рассматривая её. Хатун была невысокого роста и достаточно хрупкого телосложения. Её острые черты лица казались ещё более заостренными в обрамлении тёмных волос, а карие глаза были наполнены искренним страхом. Тонкие губы и прямой нос отнюдь нельзя было назвать идеальными. Таких, как эта Хатун, в гареме были десятки. — Как ты оказалась у покоев моей матери? — Мехмет недоверчиво сузил глаза, заставив всех удивленно на него покосится. Разве была разница, как, что и где, если эта девушка спасла Валиде Султан? — Повелитель, — дрожащим голосом произнесла Хатун, — я просто искала Ёзге Калфу, потому проходила мимо покоев Валиде, услышала крик. Я была уверенна, что это голос нашей Валиде. Я просто не могла пройти мимо. Черты Мехмета немного смягчились. Он ещё раз окинул взглядом наложницу и поспешно обратился к Калфе: — Ёзге, пусть эту девушку хорошо наградят. Хатун поклонилась, похоже, выдохнув от сковавшего её напряжения. Но на этом Султан не остановился. Аккуратно высвободившись с хватки матери, он направился к двери. Остановившись у самого порога, Мехмет круто развернулся на пятках и вновь окинул взглядом присутствующих. — Думаю, теперь нам всем стоит немного отдохнуть. Опасности уже нету. — начал Султан достаточно твёрдо. — Фатьма, Бирсен, Амина, можете возвращаться к себе. Валиде, постарайтесь, пожалуйста, уснуть, а я прикажу приставить к Вашим покоям больше охраны. Али... — Султан повернул голову к светловолосому другу, который всё так же не сводил с него свой взгляд, — а мы с тобой всё же пойдем в темницу. *** Нетерпеливо потирая между собой руки, Амина рассматривалась по сторонам. Новый день выдался достаточно хмурым. Небо было затянуто серыми тучами. Было похоже на то, что ещё немного и польет дождь. Но признаться честно, во дворце обстановка была не лучше погоды за окном. Новость о нападении быстро распространилась по всегда людному Топ Капы. Наложницы, слуги, гости дворца, даже Паши обсуждали нападение на Валиде Султан. Кто-то сопереживал ей, кто-то возмущался о ненадлежащем выполнении работы охраной, а кто-то, похоже, жалел, что нападавший не закончил начатое. Но ещё больше интереса вызывал факт того, что бедная Хатун отравила сама себя в темнице. К приходу Султана и Али Джихангира она уже не дышала. Падишах невероятно гневался, и поговаривали, что даже приказал казнить стражей, которые не усмотрели за Хатун, ведь без неё имя заказчика кануло в Лету. Но для желающих посплетничать это являлось лишь очередной почвой для выдумок. Амина не хотела быть в центре всего этого улья из голосов и уж тем более брать участие в обсуждении. Именно потому она сменила место встречи на сад. Пожалуй, лишь здесь можно было найти уединенный уголок. — Госпожа? — голос Карталя прозвучал за спиной. Амина резко обернулась. Бей стоял напротив, легко улыбаясь краем губ. Из-под его тюрбана выбивались пряди тёмных волос, а карие глаза лихорадочно блестели. Впрочем, Карталь, как и обычно, выглядел немного хищно, хоть его взгляд и оставался мягким. Но это ничуть не пугало Махфирузе. Для неё он оставался в какой-то мере героем, спасшим её во время бунта в Эдирне. — Карталь Бей. — произнесла Амина мягко, при этом вздёрнув подбородок в привычной гордой манере. — Одна из Ваших служанок сказала, что Вы хотите меня видеть. При чем срочно. — Карталь внимательно рассматривал Амину, пока она с легкой опаской поглядывала на дворец. Хоть всеобщее внимание и было привязано сейчас к ночным событиям, но Махфирузе была уверенна, что найдутся люди, которые не пропустят её встречу с Карталем. А в виду её свадьбы это будет, определенно, поинтереснее неудачного нападения на Валиде Султан. — Да, Карталь. — Махфирузе сложила руки в замок. — Я не хочу долго тянуть. Амина сглотнула тяжелый комок и впервые встретилась взглядами с Беем. — Вы, наверное, слышали о моей свадьбе с Али Джихангиром. — эти слова заставили Карталя улыбнуться с долей иронии. Когда он слышал об этом браке, его съедало странное чувство гнева, проявить которое означало выдать себя с головой. Почему-то Бею было сложно смирится с мыслью о том, что светловолосую Султаншу отдадут кому-то другому. И как бы он не пытался найти этому объяснение, у него не получалось. — Об этом слышали все, Госпожа. Давно в столице не было такого грандиозного празднества. — ответил Карталь достаточно нейтрально. Амина в ответ лишь поджала тонкие губы и на мгновение замешкалась. — Может немного пройдемся? — предложил Бей, пытаясь заполнить повисшую паузу. Махфирузе в ответ кивнула, но никак не ожидала, что Карталь подаст ей руку, слегка согнув её в локте. Легкий страх промелькнул в золотых глазах Султанши и сперва она даже потянулась к руке Бея, но вовремя осеклась. — Пройдемся. — пробормотала Махфирузе и пошла вперёд сама, кутая обе руки в накидку. Карталь почувствовал укол где-то слева в груди, но тщательно его проигнорировал. — Вы ведь верны моей матери. Это не секрет. — после долгой паузы произнесла Амина. Карталь догнал её и лишь кратко кивнул. Отрицать этот факт было действительно бесполезно и глупо. — Я хочу знать её истинные планы. — Амина смотрела прямо перед собой твёрдо и даже в какой-то мере жестко. — Не те лживые варианты, которыми она меня пичкает. Карталь какое-то время молчал. В его глазах было сомнение, быстро сменявшееся твёрдостью. Карталь определенно не был равнодушен к Махфирузе, но с другой стороны лежала его верность Эке Гюленай Султан. В итоге Бею приходилось метаться между двух огней, что становилось всё сложнее. Карталь всё чаще с иронией задавался вопросом, спас ли он тогда Султаншу, если бы знал, чем это всё обернется для него? — Госпожа, я искренне Вас уважаю, но Вы же понимаете, что я не могу рассказать всё. — эти слова Бея вызвали на лице Амины гнев. Девушка недовольно фыркнула и, подобрав подолы платья, ускорила шаг. — Означает ли это, что моя мать вновь меня обманывает? — задыхаясь от ненависти, бросила Махфирузе. Карталь в ответ промолчал. Он, казалось, даже не прилагал усилия, чтобы поспевать за Султаншей. — Значит означает. Впрочем, как обычно. — Амина горько ухмыльнулась. — Значит я буду противится этому браку. Пойду к брату. Я расскажу ему обо всем. Я... Махфирузе замолчала, ведь прямо перед ней появился Карталь. Обогнав Султаншу, пока она вела свою гневную триаду, Бей даже с неким удовольствием наблюдал за тем, как Амина смутилась из-за того, что чуть не налетела на него. — Госпожа, — мягко обратился он к Амине, — послушайте меня. Махфирузе не сделала и шагу назад, а лишь подняла голову, дабы встретится взглядом с Карталем. Почему-то в этот момент в голову Бея пришла навязчивая мысль о том, что он хочет поцеловать девушку. Но вместо того, чтобы сделать это, Карталь продолжил: — Ваша мать очень амбициозна. Её планы иногда похожи на настоящее безумие. Но если она что-то задумала, её уже не остановить. Вы не должны противится ей. Я прошу Вас об этом. Это только сделает хуже Вашу участь. — Что ты несешь?! — недовольно вскрикнула Амина, отталкивая его руками от себя. — Предлагаешь смириться?! Карталь мысленно выругался и примирительно поднял руки. Он ненавидел объяснять что-либо, ведь зачастую люди остро реагировали уже в самом начале, как это сделала Махфирузе. А мужчина в таких случаях начинал ещё больше путаться в том, что, казалось, складывалось в идеальную схему в его голове. — Госпожа, Вы неправильно меня поняли. — Карталь сделал паузу и набрал в лёгкие побольше воздуха. — Я знаю, что Вы не любите Али Джихангира. Это нормально, что Вы не хотите свадьбу с ним, но сейчас у Вас нету выбора. Да, Вы можете бороться, пытаться сбежать, подставить Али, переубедить Султана, но итог всё равно будет таким, каким его хочет видеть Ваша Валиде. Поверьте мне. Я не хочу, чтобы вся эта ситуация навредила Вам ещё больше, чем может на самом деле, потому, пожалуйста, послушайте меня. Вам придется подчинится. Амина снова недовольно фыркнул, но Карталь прервал её попытку снова запротестовать: — Госпожа, Вы же заключили сделку со своей матерью. Махфирузе вмиг сменилась в лице. Её уверенность испарилась вместе с гневом, а на смену всему этому пришел лёгкий испуг. — Не смотрите на меня так. — Карталь покачал головой. — Ваша мать упомянула об этом в разговоре вчера. Махфирузе посмотрела в сторону дворца. Внутри всё буквально закипало из-за того, что Амина чувствовала себя глупенькой овечкой, которую так просто вели, куда вздумается. Девушка искренне ненавидела себя за то, что её дурачат снова и снова. И выпутаться с этого бесконечного бега по кругу она не может. Каждый раз, когда появлялся хоть какой-то шанс, когда она думала, что вот-вот и сможет обхитрить собственную мать, Эке жестоко опускала её с небес на землю. А падать было, ох, как больно. Сжав до боли кулаки, Махфирузе наконец вернула взгляд к Карталю, который всё это время терпеливо ждал, наблюдая за сменой эмоций на её лице и за тем, как нежно ветер теребил её светлые локоны. — Я не осуждаю Вас. — произнес Карталь сквозь силу. По правде говоря, он осуждал. И совсем не потому, что Амина пошла против своей матери или поступила необдуманно. Нет. Бей знал, что условием Амины был брак с Аббасом Бахадиром. Этот факт как-то слишком сильно цеплял что-то внутри, до боли раздирая грудную клетку. То есть единственным желанием Махфирузе в обмен на собственную жизнь был Аббас — мужчина, которого так люто ненавидел Карталь. Теперь с учётом всех обстоятельств он и вовсе стал ему злейшим врагом. И что только Госпожа нашла в нём? Что было такого в этом темноволосом зазнайке, чего не было в Картале? И как бы Бею не хотелось всё высказать Амине, он молчал хотя бы потому, что их с Султаншей ничего не связывало. Да и претендовать ни на что он не мог. Пусть Карталь и считал действия Махфирузе в этой ситуации полнейшей ошибкой и её чувства к Аббасу — тоже, но он был дальше готов стоять у нее за спиной. Мужчина был готов защищать её и ждать своего времени, если это понадобится. — Госпожа, следуйте условиям этого договора. — Карталю вновь пришлось побороть возрастающее чувство протеста против самого себя, ведь условием было полностью отдаться Али Джихангиру и сделать всё возможное и невозможное, чтобы выведать нужную информацию. Даже упоминание об этом просто сводило Бея с ума. Но снова таки: разве мог он что-то сделать и предъявить на этот счет? Разве имел какое-то право? — Я сделаю всё возможное... Слышите? Всё возможное, чтобы избавить Вас от этого бремени как можно раньше. — наконец заключил Карталь на выдохе. Амина, всё это время лишь молча слушавшая его, пару мгновений не издавала и звука. Слова Карталя были наполнены эмоциями, хоть он со всех сил и пытался сделать свой тон бесстрастным. Но ведь его глаза говорили так много. Он жалел, казалось, о каждом своём слове. Жалел о том, что не может ничего сделать. Жалел о том, что не может оказаться на месте Аббаса Бахадира Паши. Жалел о том, что не может признаться во всём. "Неужели...?" — Амина не находила сил, чтобы закончить свою мысль. Неужели он влюблен в неё? Нет. Звучит безумно. Но, тем не менее, очень многое объясняет. Спросить напрямую? Но ведь никто не гарантирует честный ответ. Да и что она сделает, если он подтвердит её догадку? Она ведь пока не может ответить ему тем же. Кажется. "Всё это лишь моя разыгравшаяся фантазия. Мне просто нужно нормально поспать", — попыталась убедить себя Султанша. Всё таки такие мысли приносили больше спокойствия. — Карталь Бей, — Махфирузе чувствовала, как в горле у неё пересохло, — лишь один вопрос. Карталь недоверчиво сузил глаза, но всё же кивнул. Амина выдержала паузу. — Если будет такая необходимость, — Махфирузе сделала неуверенный шаг вперёд, будто провоцируя Карталя, — Вы убьете за меня? — Любого. — без промедления произнес мужчина, будто ответ на этот вопрос уже давно был подготовлен им. И его слова были чистейшей правдой. — Всё сошлось? — Али слегка сузил свои серые, как и небо за окном, глаза, замечая, как Бирсен медленно обернулась к нему и ухмыльнулась. — Конечно. Кютай абсолютно чиста. — Султанша сделала шаг в сторону Али. — Я тщательно подбирала девушку на эту роль. И думаю, с учётом всех фактов, моя мать возьмет её к себе в услужение в ближайшее время. Бирсен гордо вздернула подбородок. На её лице читался триумф. Али так же почувствовал, как маленький уголёк надежды разгорается у него внутри. Для Джихангира было очень важно, чтобы этот план сработал. И в отличии от Бирсен, его на это подталкивало не желание самоутвердится и вернуть себе былое положение. Али постоянно думал о Фатьме. Ночью она отвернулась от него. Так пренебрежительно и с ноткой раздражения. Джихангиру казалось, что в тот момент он готов был бросится с башни дворца лишь бы не видеть этого. Он хотел быть с Фатьмой. Если не в роли мужа, то хотя бы в роли друга, но Эке Гюленай так грубо отобрала у него эту возможность. И как бы Али не пытался бороться, всё было тщетно. Таковым было решение Султана. Джихангир даже пытался встретится с Аминой Махфирузе — своей будущей женой, дабы вместе попытаться противостоять, но Султанша открыто игнорировала его призывы к борьбе. Казалось, она смирилась со своей участью. В итоге Джихангиру, который оказался один в этой борьбе, не осталось ничего, кроме как попытаться отомстить, убрать с пути женщину, повергшую его в муки. И хоть это уже ничего не вернет, но, по крайней мере, хоть немного остудит его пыл. — Вы уверенны, что это сработает? — Али прислонился плечом к стене, изучая черты лица Бирсен, но ни один её мускул не дрогнул. Лишь кончики губ поползли вверх в подобии улыбки. — Моя мать выше всего ценит поступки. А Кютай, спасшая её вчера, показала, на что она способна. — Бирсен сделала паузу, складывая руки в замок. — Потому не волнуйся, Али. Как только Кютай заслужит достаточно доверия, она вонзит в спину Валиде Султан свой кинжал. В других обстоятельствах Али бы вздрогнул от таких деталей и посчитал бы их неправильными или, как минимум, подлыми. Но не сейчас. "Всему своя цена", — сказал когда-то покойный Султан Ахмед маленькому Али. — Всему своя цена. — повторил Джихангир вполголоса.