Османская Империя. Стамбул, Топ Капы, 1570 год
Настоящее осознание того, что у Султана на свет появлялся ребенок пришло только к утру, когда опьяненный рассудок немного прояснился. Зная, что к фаворитке его всё равно сейчас не допустят, Мехмету пришлось найти себе другое занятие. И сейчас, сидя за столом и подписывая очередной документ, мысленно мужчина возносил молитвы Всевышнему, надеясь, что он наконец пошлет ему сына. Из раздумий Султана вырвал быстрый и настойчивый стук в двери. Мехмет мигом поднял свои зеленые глаза от листа, задержав руку с пером в воздухе. Сердце быстро затрепетало. Волна какой-то радости в странной комбинации с тревогой возрастала внутри. — Войди! — Султан еле нашел силы, чтобы сделать свой голос более уверенным и твёрдым. Двери вмиг распахнулись. В покои вбежал счастливый Синан Ага, разводя руки в стороны в радостной манере. Его маленькие карие глазки буквально сияли, а широкая улыбка на лице говорила сама за себя. Остановившись посреди покоев, Ага низко поклонился. — Повелитель. — протянул он сладко, выпрямляясь. Казалось, ещё чуть-чуть и слуга буквально потеряет сознания от нахлынувших эмоций. — Не тяни, Синан. Говори. — произнес Мехмет в нетерпении, небрежно бросая перо на стол. Несколько капель чернил с его кончика скатились на поверхность, оставляя тёмные пятна. — Джейн Хатун родила чудесный близнецов! — произнес Синан с улыбкой, взмахнув руками. — Ах, какие же они милые, какие же красивые. Синан продолжал щебетать, пока удивленный Мехмет пытался до конца осознать сказанное. — Близнецы? — тихо повторил он, поднимаясь со стула. Радостная улыбка украсила лицо Падишаха. — Повтори, Синан Ага! У меня родились близнецы? У меня два сына? На радостях Мехмет вскинул голову к небу и зашептал благодарности. Казалось, его мир вновь начал приобретать краски. На свет появилось сразу два сына. Его продолжение. Продолжение Династии Османов. Теперь никто его не посмеет упрекнуть, а в народе наконец поселится спокойствие. Султан вновь обратил свой взор к Синану, но Ага как-то странно съежился. И хоть улыбка до сих пор и сияла на его лице, взгляд уже выдавал беспокойство. Это насторожило Мехмета. — Чего молчишь? — требовательно спросил Падишах, всё ещё не теряя радостного выражения. — Повелитель, — начал Синан вкрадчиво, — у Вас действительно родились близнецы, но... Две девочки. Чудесные Султанши. Лицо Мехмета вмиг исказила гримаса злости. Его зеленые глаза приобрели более темный оттенок. В следующее мгновение Султан схватил со стола первую попавшуюся вещь, коей оказалась пустая чернильница, и со всей силы бросил её в бедного Синана. С ужасом в глазах Ага отскочил в сторону, неуклюже переваливаясь с ноги на ногу. Взгляд его карих глаз быстро метнулся к Султану. Мужчина будто оценивал, стило ли ему бежать, пока в него не полетело что-то потяжелее. Но Мехмет уже принялся переносить свой гнев на рабочий стол. Одним движением он со всей силы смел со стола всё, что на нем находилось. Бумаги, книги, перья и всё остальное с грохотом начало падать на пол, отчего Синан ещё больше сжался, прикрывая рот рукой. Мехмет, который до этого буквально сиял от счастья, сейчас казался темнее тучи. Его рыжие волосы взъерошились, зелёные глаза были намного темнее обычного, а черты лица ужасно искривлены. — По-повелитель, — промямлил Синан, чувствуя, что должен что-то сделать. — Убирайся. — прошипел Султан. Синан удивленно выпрямился Поняв, что с первого раза его не восприняли, Мехмет что есть силы крикнул: — Прочь, пока твоя голова ещё на плечах! Синана не нужно было просить ещё раз. Побледнев, он прожогом бросился к двери. Не дожидаясь, пока ему откроют, Ага сама распахнул створки и буквально вывалился в коридор, пока гневный Султан продолжал крушить собственные покои. ***Османская Империя. Стамбул, Благотворительный Комплекс Эке Гюленай Султан, 1570 год
Сидя на резном стуле в небольшой комнате, специально обустроенной на втором этаже комплекса для тайных встреч, Эке Гюленай прислушивалась к голосам бедняков, которые доносились снизу. Празднества в Империи в честь свадьбы Али Джихангира Паши и Амины Махфирузе Султан продолжались. Нуждающиеся получали еду и деньги, за что и возносили благодарности щедрой Эке Гюленай Султан. Были ли они искренними, никто не узнает, но Эке, впрочем-то было плевать на это. Женщина всегда мечтала о том, чтобы с ней считались и боготворили. Последнее она могла получить только от народа. И пока отлично с этим справлялась. — Как я понимаю, первая часть плана успешно воплотилась в жизнь. — протянул Онур Савас Паша, наклонив голову немного набок. Его глаза сузились, с интересом наблюдая за тем, как Эке Гюленай что-то быстро нашептала Ёзге Калфе, стоявшей рядом. Его слова привлекли Госпожу. Хитро ухмыльнувшись, она откинулась на спинку стула и сжала подлокотники. — Ну, как видишь, Амина Махфирузе стала женой Али Джихангира. Всё складывается как нельзя лучше. — Гюленай обвела взглядом присутствующих. — Осталось выполнить остальные пункты. — Как Вы думаете добиться назначения Али Джихангира санджак-беем Эдирне? — Карталь как всегда действовал прагматично. С недавних пор он был более хмурым, чем обычно, почти всегда молчал на их небольших собраниях. Это настораживало Эке и, возможно, она начала бы беспокоится, но Бей продолжал верно исполнять все её указания. А это её полностью устраивало. Гюленай не была уверенна в его мотивах, но списывала всё на какие-то личные проблемы, в которые она никогда не вмешивалась. Для неё это было просто неважно. — Султан давно недоволен работой Альтана Паши. Эдирне постоянно бунтует. — Эке расслабилась, переводя взгляд голубых глаз на окно, за которым ярко светило солнце. — А люди Эдирне верны мне, как вы знаете. Мне ничего не стоит поднять ещё парочку восстаний или даже убить назойливого Альтана. Потому с этим всё будет просто. Тебе, кстати, Карталь убийство этого старика будет как нельзя более выгодным. Карталь удивленно приподнял брови, не зная, к чему ведет Эке. Женщина тем временем ухмыльнулась, всё ещё не удостоив ни его, ни кого-либо взглядом. — Освободится драгоценное место Паши. Да ещё и в Совете Дивана место, если Али отправят в Эдирне. — Гюленай слегка помрачнела. Все присутствующие знали тому причину: план Госпожи был немного другим и включал в себя назначение Карталя на место Бату Каплана Паши или Байбарса Паши. Но одно место занял Али, а на другое поспешно уселся Ихсан Бей. И если раньше Ихсан вызывал у Эке какую-никакую, но симпатию, то теперь она прониклась к нему ненавистью, за то, что полез туда, куда не нужно было. В итоге всё остальное пришлось отсрочить, ведь без Карталя в Совете дальше Гюленай продвинутся не могла. — В любом случаи, когда Али станет санджак-беем Эдирне, его нужно будет быстро убить. — Эке произнесла эти слова жестко, с острой ухмылкой. — У меня уже есть верные люди с Эдирне, которые мне в этом помогут. — Амина Махфирузе Султан не пострадает? — вновь обронил Карталь. Его карие глаза помутнели. — Какая разница? — встряла Шебнем Хатун, недовольная тем, что Госпожу перебивают. — Её в любом случаи не казнят. Максимум — отправят в ссылку. Я бы назвала это скорее милосердием и даром, нежели наказанием. Карталь одарил светловолосую девушку многозначительным взглядом. Пока их перепалка не переросла в полноценную ссору, на помощь поспешила Хазан, которую Эке всегда считала мудрейшей среди всех своих людей: — Что будет с Бирсен Султан? По-моему, она куда более серьезный враг, нежели светловолосый новоиспеченный Паша. Эке как-то невесело ухмыльнулась. Ёзге, все это время молча стоявшая неподалеку, тоже помрачнела. Что-то подсказывало Хазан, что Госпожа уже обсуждала этот вопрос со своей верной служанкой. И ни к какому конкретному решению они так и не пришли. — Моя старшая дочь... — протянула Гюленай, небрежно смахивая с лица прядь светлых волос, — сила Бирсен в её семье, потому мы ударим именно по ней. Вредить своему внуку я не собираюсь. А вот Боран Паша... — Боран Паша уже дал понять, что со дворца вынесут лишь его бездыханное тело. — хмыкнув, бросил Карадюман почти легкомысленно. Яркий рубин на его тюрбане сверкнул, стоило мужчине немного повернуть голову. — Если понадобится, мы прибегнем и к этому методу. — холодно отрезала Эке. Карадюман удивленно вздёрнул брови, но ничего так и не ответил. Убить обычного Пашу ещё было возможно, но посягательство на жизнь Великого Визиря, определено, не могло закончиться ничем хорошим. — Для этого мне нужно, Карадюман, чтобы ты нашел достаточно сильных и стойких людей, которые выполнял всё, что я скажу. За достаточно большую сумму, разумеется. — голубые глаза Эке блеснули, когда она поймала на себе взгляд Карадюмана. Мужчина кивнул, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. — Хорошо. — подытожил Онур Савас. — Скажем, Бирсен Султан утратит свое влияние, когда её муж не важно каким образом покинет должность Великого Визиря. Амина Махфирузе Султан будет подозреваться в смерти своего мужа — Али Джихангира. Что с Фатьмой Султан? Эке сложила руки на коленях в замочек. Её губы растянулись в ухмылке. Волнение выдавала лишь Ёзге, странно покосившаяся в сторону Шебнем. Светловолосая девушка тем временем вздернула подбородок, видимо, гордясь тем, что приложила к этой части плана руку. Остальные лишь неуверенно переглядывались между собой. — Для Фатьмы у меня припасено кое-что особенное. — Гюленай поставила локоть на подлокотник справа и подперла им подбородок. В этот момент она невольно напомнила Онуру Савасу львицу, терпеливо ждущую свою добычу среди диких зарослей. — Вам лишь следует знать, что в кратчайшие сроки я выманю её к целебным источникам неподалёку от Стамбула. — Но зачем нам это? — серые глаза Хазан выдавали непонимание. Девушка ни на секунду не сомневалась в том, что Эке всё продумала до мельчайших деталей. Она знала эту женщину не один год и полностью ей доверяла. Но в этот раз части мозаики упрямо не хотели складываться в общую картину. Действия Эке казались бессмысленными. Иногда Хазан всерьез подумывала о том, что Гюленай просто хотела подольше помучить дочерей прежде, чем отправить их подальше. Своеобразная месть за каждый час, проведенный в Старом Дворце. — Я тоже не понимаю. — неожиданно поддержал её Карадюман, хмуря свои тёмные брови. — Намного проще было бы просто выслать их, рас уж Вы не хотите их убивать. Гюленай слушала их с каким-то отстраненным видом. Черты её лица не выражали абсолютно ничего, а ухмылка покинула губы. Такое затишье явно было не к добру. Но никто не решался тронуть Эке, пока она наконец не заговорила сама: — Простую ссылку Султан может отменить. Я же хочу, чтобы их обвинили в том, что они так настырно вешали на меня. — Государственная измена? — хором произнесли Карталь с Онуром, удивленно переглянувшись между собой из-за произнесенных в унисон слов. — Вы хотите вывести их за пределы дворца, чтобы Вам было легче всё подстроить. — с пониманием произнесла Хазан, кивая каким-то своим мыслям. — Но перед этим Вы лишите их поддержки. — вставила своё слово Шебнем, ухмыляясь. Из-за этого черты её ангельского личика стали острее, придавая странные очертания чего-то злого. — Бирсен Султан потеряет мужа. Амина Махфирузе Султан утратит доверие брата в связи со смертью Али Джихангира. А Фатьма Султан окажется вдалеке от единственного союзника — Аббаса Бахадира Паши. — Онур Савас хрипло засмеялся. — Интересная тактика. — Фатьме мой сын и так не доверяет. У Бирсен появится повод для измены — смерть мужа. А Амина утратит расположение Мехмета, будучи подозреваемой в смерти его лучшего друга. Султан даже не станет сомневаться в том, что мои фиктивные доказательства их измены — правда. — довольно заключила Эке. — Вы не перестаете нас удивлять. — с ноткой уважения произнес Карадюман, заметно повеселев. Эке улыбнулась в ответ на его лесть. Её план должен был сработать. Она вынашивала его слишком долго, заточенная в тесном Старом Дворце. Забытая всеми, она не забыла об обиде, причиненной ей. Гюленай знала, что рано или поздно выйдет со своего заточения. И она мечтала о том дне. Теперь пришло время платить по счетам. Эке станет судьей для тех, кто пытался уничтожить её. "Время мести близко", — подумала Госпожа, хитро ухмыльнувшись. И среди всех, собравшихся в комнате, не в восторге от происходящего был лишь Карталь. Поджав губы, он напряженно наблюдал с легкой полутени. Эке Гюленай Султан желала мести. Её мотивы были понятны и даже в какой-то мере оправданы. Стоявшая рядом с ней Ёзге готова была пойти на всё, лишь бы вернуть своей Госпоже былую власть. Слепая верность, которой в конце в награду дадут или несмерные богатства, или отсекут голову. Онур Савас Паша — хитрый лис, всегда остающийся на стороне победителя. Все его мысли, действия и желания были направлены лишь на одно — сила, статус, власть. Эке, наверняка, пообещала ему титул Великого Визиря, если судить по его рвению помогать ей во всём и всегда. Карадюман Ага — призрак, стоявший за спиной у всех. Кукловод, дергающий за ниточки. Без преувеличения хозяин Стамбула. Ведь именно Карадюман контролирует всех купцов. Он создал своеобразную тайную сеть своих собственных налогов для них. Он держит их в страхе и просовывает свои щупальца всё глубже в управление городом. Карадюман знает всё и всегда. В Стамбуле от него негде скрыться. Шебнем Хатун — ангел во плоти с душой дьявола. Девушка, никогда не знавшая своего отца, но так ловко выхватившая бразды власти у своей старой матери — Тулай Хатун. И хоть ей подчиняется лишь мейхана, но это именно то место, где всегда можно найти информацию. С помощью неё Шебнем управляет людскими страстями, заставляя платить не деньгами, а репутацией, а нередко и собственной жизнью. Всё таки многие мужчины, среди которых и государственные мужи, готовы выболтать самую важную информацию кому-то из миловидных гурий, работающих в мейхане. Ведь что станет, если одна из ночных бабочек узнает? Хазан Хатун — жена Атмаджи Батура Паши, Второго Визиря Империи. Девушка-загадка, о которой в народе слагают легенды. Уверенная в себе, мудрая и невероятно опасная. Довольствоваться роскошной жизнью под надежным крылом мужа не для неё. Она рождена, чтобы править. Рождена, чтобы принести мужу ещё большую власть. Рождена, чтобы доказать, что она достойна большего. И наконец он сам. Карталь Бей. Он не считал, что имеет в себе что-то особенное. Что-то, что может привлечь внимание такой высокой персоны, как Эке Гюленай. Но получив от неё приглашение вступить в ряды верных ей людей, он не отказался. А какой дурак станет? Но сейчас... Карталь видел, что аппетиты Эке Гюленай с каждым днём увеличиваются. Она хочет не просто вернуть власть, но и избавиться от своих дочерей. Бею было бы всё равно, если бы среди них не было Амины Махфирузе. Карталя пугала мысль о том, что Гюленай собиралась навредить ей. Что по-настоящему, её прежнее намерение просто выслать их — фикция. Она хотела уничтожить каждую из своих дочерей. Хотела опустить их в глазах Султана. Хотела превратить их жизнь в ад. Позволит ли Карталь случится этому? Нет. Он вытащит Амину Махфирузе чего бы это не стоило. Но для начала... — Как быстро я смогу занять должность Паши? — вопрос Карталя прозвучал неожиданно решительно, что заставило говорившего до этого Онура резко замолчать и обратить на него внимание вместе со всеми остальными. Бей тем временем выжидающе смотрел на Эке. Женщина с неким интересом скользнула по нему взглядом и пожала плечами. — Как только Альтан Паша будет убит. Я не собираюсь особо с ним церемониться. — голос Гюленай был холодным и расчетливым. — Я готов отправиться завтра в Эдирне. — Карталь сделал шаг вперёд, выходя из тени. — Султан всё равно отсылает меня в Бурсу. Пришло время возвращаться в мой санджак. Я и так пробыл в Стамбуле слишком долго. Я могу отправить своих людей домой, дабы не возникло подозрений, и самостоятельно поехать в Эдирне. На какое-то время в комнате повисло долгое молчание. Подобное заявление со стороны Карталя оказалось неожиданным. Хазан поглядывала на него с недоверием. Шебнем с Карадюманом не могли скрыть удивления. А Онур, казалось, вскоре покатится со смеху. Карталь для него выглядел мальчишкой, который сломя голову летел прямо смерти в руки, желая получить заветную должность. Но никто даже не догадывался о том, что намерения Бея были намного глубже. Амина Махфирузе Султан. Он сможет её защитить и уберечь, только когда займет место Паши. — Что же, — наконец прервала молчание Гюленай, мотнув светловолосой головой. Массивная корона в её волосах казалась ещё величественнее в золотых лучах солнца. — Я понимаю твое рвение, Карталь, но это лишнее. Тебя не должно быть там, когда случится кровопролитие. — Но я мог бы... — договорить Карталь не успел. Эке подняла руку раскрытой ладонью вверх, призывая к молчанию. — У меня всё продумано. — Эке медленно поднялась со стула. — Терпение. Это всё, что пока от тебя требуется. ***Османская Империя. Стамбул, Топ Капы, 1570 год
Яркие лучи солнца путались в светлых, беспорядочно взъерошенных кудрях Али. Фатьма наблюдала за этим уже несколько минут. Проснувшись первой, она не сразу поняла, где находится и что происходит. Она оказалась в незнакомой комнате. И это должно было насторожить. Но в то же время кто-то нежно обнимал её. Когда Султанша повернулась и оказалась лицом к лицу с Али, воспоминания о прошлом вечере и ночи начали возвращаться на свои места. Султаншу вмиг захлестнуло счастье. Она всё же это сделала. Но оно быстро сменилось нотками грусти и тревоги. Им более никогда не почувствовать этого счастья снова. Как бы Фатьма не пыталась, но у неё не получалось игнорировать вину, так неприятно раздирающую душу внутри. Это была первая брачная ночь Амины. И в эту ночь её муж оказался в объятьях Фатьмы, проигнорировав её. Этот брак начался неправильно. Хотя он ведь сразу был заключен на странных условиях. Разве Фатьма могла винить только себя? А может она просто искала себе оправдание? Заправив за ухо тёмную прядь волос, Султанша в который раз внимательно взглянула на черты лица Али. Девушка понимала, что не смотря на то, что было, ей стоило в дальнейшем держаться от Джихангира подальше. Как бы ей не хотелось отныне не покидать Али, но никях был заключен. Он стал мужем Амины. И если его заподозрят в измене жене, то непременно казнят. Фатьме не хотелось такой участи для него. Она никогда бы себе не простила, если бы из-за неё Джихангир пострадал. Эта ночь стала для них не только минутой счастья и эйфории, но и своеобразным прощанием. Фатьма невольно вспомнила то, как Али шептал, что любит её. Эти слова до сих пор эхом отдавались в её голове. И Султанше до последнего хотелось верить, что это правда. Он отвечал взаимностью на её чувства. Для Фатьмы это звучало так странно. Она всегда хотела любви матери, но никогда её не получала. Ей нравилось купаться в лучах внимания отца, но тот редко находил время для чего-то помимо своих государственных дел. Она желала получить хоть толику любви хотя бы от нянь, но те так часто менялись из-за скверного характера Эке Гюленай, что Фатьма даже не успевала запоминать их имена. Любовь — это всё, что ей было нужно. Это чувство волнами расплывалось по телу. Его тепло напоминало солнечный свет, жидким золотом расплывающийся по венам. Фатьма чувствовала одновременно и невозможную радость, и страх. Они переплетались в дивном хаосе где-то в её животе, даря некое спокойствие. Звучит парадоксально, но Султанша действительно ощущала покой, вот так вот лежа в постели рядом с человеком, который её любил. Но это не могло продолжаться дольше. Аккуратно убрав руку Джихангира со своей талии, Фатьма на мгновение замерла, пытаясь определить, разбудила ли она Али. Но парень продолжал лежать, размеренно дыша. На его устах играла еле уловимая улыбка. Фатьме пришлось бороться с возрастающим желанием его поцеловать. Отмахнув от себя столь соблазнительные мысли, Госпожа аккуратно вылезла из-под одеяла. Став босыми ногами на холодный пол, Фатьма невольно поморщилась и тут же приподняла их. Быстро пробежавшись взглядом по комнате, Султанша наконец заприметила свое платье. Поспешно одевшись, девушка кое-как пригладила тёмные волосы и надела туфли. Мимолетно взглянув в небольшое зеркало на стене, Фатьма поджала губы. Нельзя сказать, что она была довольна результатом, но этого было достаточно, чтобы быстро прошмыгнуть к своим покоям. В голове промелькнула мысль о том, что стоило написать всё ещё спящему Али записку, дабы как-то объяснить свое исчезновение. Но Фатьме пришлось отказаться от этой затеи. Всё таки в комнату мог зайти кто-то из слуг и найти её послание раньше Джихангира. Поспешно взяв со столика ключ, Султанша в последний раз подошла к кровати. Али всё так же мирно спал. Фатьма вновь почувствовала прилив тепла. Улыбнувшись самой себе, она наклонилась и поцеловала его в висок. Прикосновение было еле уловимым. Султанше отчаянно хотелось вложить в него всё то, что она в этот момент чувствовала, но девушка не решилась. Фатьма почему-то боялась смотреть в глаза Джихангиру, когда он проснется. Хотя всё произошедшее казалось ей правильным. Открыв двери, Фатьма оставила ключ в замке со стороны покоев. Конечно, Султанша могла и забрать его, таким образом найдя ещё одну причину для встречи. Но не стала. Как бы ей не хотелось быть рядом с Али, это было уже невозможно. Чем меньше они будут встречаться, тем быстрее отвыкнут друг от друга. По-крайней мере, Фатьма надеялась на это. Аккуратно приоткрыв дверь, Султанша выглянула в коридор. Там оказалось пусто. Не было ни служанок, ни назойливых стражников. Облегченно выдохнув, Фатьма в последний раз скользнула взглядом по Джихангиру и поспешила покинуть покои. Как можно тише закрывая двери, девушка не заметила тень, быстро промелькнувшую в конце коридора. Ничего не подозревая, Султанша без промедления, гордо вздернув подбородок и натянув маску безразличия, как она всегда и делала, зашагала уверенно в сторону своих покоев. Не знала лишь Госпожа, что за ней наблюдала испуганная Джайлан Калфа. Женщина как раз направлялась к Али Джихангиру по приказу своей Султанши. Амина пришла в невероятный гнев, когда утром проснулась и поняла, что её муж так и не пришел к ней. Джайлан была сильно обеспокоено всей ситуацией, а при виде взъерошенной Фатьмы, покидавшей покои Али утром, и вовсе пришла в ужас. Не слишком приятный вывод напрашивался сам собой. Спрятавшись за углом, она прислонилась спиной к холодной мраморной стене, переводя тяжелое дыхание. — О, Всевышний, помилуй. — прошептала женщина, прикрывая рукой рот. И как ей донести эту новость и без того разгневанной до предела Махфирузе? *** Направляясь после встречи в Благотворительном Комплексе к своим покоям с гордо вздернутым подбородком, Эке Гюленай довольно улыбалась. Её шаги эхом отбивались от мраморных стен. Ёзге семенила рядом, рассказывая что-то о гаремных делах. Всё складывалось, казалось, как никогда лучше. Если её расчеты верны, она завершит все свои планы в течении месяца-двух. Таким образом Эке успеет избавится от своих врагов ещё до отъезда Мехмета в поход. — Обязательно узнай, как там Джейн Хатун. — отдала очередное распоряжение Гюленай, смотря прямо перед собой. — Бедняжка промучилась целую ночь. — Непременно, Госпожа. — учтиво склонила голову Ёзге. — Вся Империя надеется, что на свет появится мальчик. — Это даст народу надежду на продолжение Династии. — задумчиво произнесла Эке. — Без этой надежды правление Мехмета станет слишком хрупким. Ёзге хотела было что-то ответить, но внезапно сузила карие глаза и прислушалась. Эке тоже на мгновение замерла. С гарема доносился гул радостных голосов и смеха. Переглянувшись с Калфой, Госпожа вопросительно выгнула брови, но Ёзге в ответ лишь непонимающе пожала плечами. — Этих девушек ни на секунду нельзя оставлять без присмотра. — бросила Эке, недовольно цокнув языком. Быстрым взмахом руки поправив светлые локоны, она уверенно направилась в гарем. Ёзге пробормотала под нос несколько проклятий и поплелась следом. Если в гареме царил хаос, в первую очередь к ответу за это призывали именно её как Главную Калфу. — Десту-у-у-у-у-у-ур! Валиде Эке Гюленай Султан Хазрет Лери! — голос аги перекрыл гул, создаваемый наложницами. Девушки вмиг низко склонились, бросив всё, чем занимались до этого. Без промедления на пороге появилась Валиде Султан в сопровождении Главной Калфы. Её высокая корона, как и драгоценные камни на изысканном голубом платье, заблестели в солнечных лучах. Как и всегда, Гюленай вызывала восхищенные взгляды и трепет. У всех, кроме... Мерьем Джанан Султан стояла посреди ташлыка возле группы наложниц, которые нынче склонили голову перед Валиде Султан. Госпожа была одета в элегантное серое атласное платье с крупным цветочным узором. Его декольте было подчеркнуто аккуратным ожерельем из мелких алмазов. Рыжие волосы Госпожи были собраны в изысканную прическу и закреплены диадемой. Мерьем выглядела величественно и уверенно. Её лицо украшала ухмылка, а в зелёных глазах плясали озорные огоньки. — Что здесь происходит? — строгий тон Эке нарушил тишину. — Не гневайся на бедных девушек. — Мерьем направилась ближе к Гюленай, шелестя юбками своего платья. — В последнее время они так грустны. Я решила порадовать их подарками и устроить небольшой праздник. Рабыни при этих словах зашептались между собой, обмениваясь радостными улыбками. Но стоило Ёзге недовольно шикнуть на них, как наложницы вновь опустили покорно головы. — Госпожа, — Эке попыталась улыбнуться, — хозяйка в гареме — я. И, по-моему, развлечений для девушек достаточно. Только вчера отгремела свадьба. Мерьем кивнула с неожиданным пониманием. Положив руку на плечо Эке, рыжеволосая Султанша поджала губы и с грустью в глазах произнесла: — Ты растратила всё на свадьбу? Или на подачки бедным? Если у тебя более нет денег, Эке, тебе стоит обратиться за помощью ко мне. Гюленай удивленно уставилась на династийку. Между наложницами прошелся беспокойный шепот, послышались даже возгласы. Этот шум не могла уже подавить даже Ёзге. Джанан внезапно засмеялась, резко убирая свою руку. Казалось, даже прикасаться к Эке ей было противно. — Госпожа, я не понимаю, к чему Вы ведете такие речи. — напряженно, но всё ещё не переходя на конфликт, оборвала её веселье Эке. — Я не хотела бы портить отношения, но если Вы будете продолжать в том же духе, я буду вынуждена принять меры. Эке прекрасно понимала, что Мерьем пытается перетянуть на свою сторону наложниц. И делала она это даже не с помощью подарков. Женщина просто подавляла авторитет Гюленай, не пренебрегая никакими методами. Она показывала рабыням, насколько ничтожной являлась их Валиде и как мало она имела власти на самом деле. И как бы Гюленай не хотелось этого признавать, но девушки тянулись к династийке. Всё таки власть Мерьем Джанан была неоспоримой. Ей не нужна была даже благосклонность Султана, чтобы получить уважение и любовь. В ней текла кровь Династии — этого было достаточно. — И что же ты сделаешь? — Мерьем насмешливо скривила губы, склонив голову набок. — Ты такая же рабыня, как и они. Просто тебе немного больше повезло. Даже не дождавшись ответа, Джанан круто развернулась на каблуках и зашагала по ташлыку в сторону выхода с гарема. Её лицо украшала победная ухмылка. — Не прыгай выше головы, Эке Гюленай. — бросила Султанша через плечо. — Непременно упадешь. — Не смейте так говорить о нашей Валиде! — голос кого-то из наложниц заставил Мерьем резко замереть на месте. Даже Эке, готовая разразиться гневной триадой, застыла, пытаясь найти взглядом ту, что посмела высказать столь дерзкое заявление. Но девушка сама вышла вперёд. Её тёмные кудри, мягкие черты и карие глаза показались Гюленай знакомыми. — Кютай Хатун. — тихо произнесла Ёзге, обращаясь к Эке, но Госпожа и без её помощи вспомнила имя девушки, которая не так давно спасла её во время покушения. С тех пор Гюленай внимательно за ней следила, пытаясь понять, не имеет ли Хатун каких-то тайных намерений. Но Кютай была вполне обычной. Ходила на занятия, убирала вместе с другими, выполняла все приказы Калф, иногда вышивала. Эке нужны были верные люди, потому она подумывала взять девушку к себе на службу. Мерьем тем временем медленно развернулась и уперла гневный взгляд зелёных глаз в темноволосую Хатун. Между девушками прекратился ропот. Каждая Хатун со страхом наблюдала за всем происходящим. Весело уже не было никому. Один шаг. Второй. Джанан влепила дерзкой наложнице такую звонкую пощечину, что стоявшие поблизости рабыни невольно ахнули. От неожиданности Кютай упала на пол, испуганно прижимая к горящей щеке руку. — Аги! Немедленно схватите эту девицу и посадите в темницу. Не приносите ей даже хлеб и воду. Пусть сгниет там. — выплюнула Мерьем с такой ненавистью, что наложницы невольно задрожали. До того прекрасная и веселая Госпожа вмиг превратилась в фурию. Её идеальные черты заострились, скривившись в гримасе неконтролируемого гнева. Но не успело двое стражников оказаться возле Кютай, как Эке вновь заговорила: — Не смейте приближаться к Хатун! Это приказ Валиде Султан. Мужчины удивленно застыли над темноволосой наложницей, которая, всё ещё прижимая руку к щеке, осторожно поглядывала на обоих Султанш. — Она нанесла оскорбление Династии! — Мерьем произнесла это достаточно громко и властно, чтобы наложницы вновь съежились. Вся ситуация приобретала неожиданной окраски. — Да. Но Вы нанесли оскорбление Валиде Султан. — Гюленай подошла максимально близко к Мерьем. Её голубые глаза горели недовольством и злостью. Эке каждой клеточкой ненавидела Джанан. Теперь она окончательно убедилась в том, что мира между ними никогда не будет. — В этом дворце я отдаю приказы, Госпожа. — отчеканила каждое слово Гюленай, воспользовавшись замешательством Госпожи. — И Вам придется заплатить, если Вы не будете с этим считаться. Без того потемневшие глаза Мерьем стали и вовсе насыщенно зелеными. Сузив их, Госпожа сжала руки в кулаки, еле удерживаясь от того, чтобы не ударить Гюленай так же, как дерзкую Кютай. Черты лица рыжеволосой стали вновь приобретать спокойное выражение лишь спустя некоторое время. В её полуулыбке можно было прочесть еле заметный интерес. — Ты объявляешь мне войну, Эке Гюленай Султан? — последние слова Мерьем выделила какой-то дивной насмешкой. — Только если Вы не хотите отступать. — Эке чувствовала мелкую дрожь в руках, потому ей пришлось их сжать. Мерьем приблизилась ещё ближе к Гюленай и слегка наклонилась, дабы их лица оказались максимально близко друг к другу. — Я никогда не отступаю. — выплюнула она. Сразу после этих слов Джанан гордо направилась прочь, махнув рукой своим служанкам. Те поспешили поклонится и засеменили вслед за Госпожой, пытаясь подстроиться под её быстрый шаг. Голову Гюленай пронзила острая боль. Ёзге оказалась рядом как раз вовремя, чтобы взять Госпожу за предплечье в знак поддержки. Эке понадобилась пара мгновений, чтобы прийти в себя. Затем она благодарно улыбнулась Калфе и, сбросив её руку в нежелании показаться слабой перед подопечными, Гюленай развернулась к наложницам. — Приступайте к работе! — Эке вложила в свой тон остатки всей строгости и твердости, которую она имела. Когда девушки, дабы не гневить свою Госпожу, поспешили, бросив все, приняться за дела, взгляд Гюленай скользнул к Кютай, которой помогли подняться несколько стоявших рядом Хатун. Пару мгновений Валиде Султан изучающе её осматривала, а затем с еле уловимой ухмылкой обратилась к Ёзге: — Я беру её к себе в услужение. Расскажи ей, что от нее требуется, а затем пришли ко мне. Она может быть полезной. Сразу после этих слов Эке Гюленай Султан покинула гарем, желая на несколько часов запереться у себя в покоях и обдумать дальнейшие действия. Теперь у нее официально на одного врага больше.