Османская Империя. Стамбул, 1571 год
Остановившись у двери небольшого домика, Али оглянулся по сторонам. Несмотря на то, что днём в городе было достаточно людно, никто не обращал на него особого внимания, что даже радовало Пашу. В целом дом Лейлы всегда все старались обходить стороной. И хоть он абсолютно ничем не отличался от десятка других, расположенных на той же улице, люди всё равно считали, что он проклят, как и земля вокруг него. Иногда Джихангир задумывался о том, что, возможно, такое положение дел было даже выгодным для ведьмы — никто не беспокоил её по пустякам. Тяжело вздохнув, Али кратко постучал, но ответа не последовало. Скорее всего, правильнее было бы предупредить Лейлу заранее о своём приходе. Тогда она ждала бы его и гарантировано была бы дома. Но поскольку Джихангир и сам сомневался в правильности принятого решения, он опасался, как бы по дороге к ведьме вся смелость не покинула его и он не завернул назад в Топ Капы. Али не мог сказать, что боялся Лейлу. Она просто всегда казалась ему немного странной и загадочной. Когда после нападения в Охотничьем домике они с Фатьмой некоторое время жили у ведьмы, Али нередко доводилось ловить на себе её лукавые взгляды. Паше всегда казалось, что женщина знала намного больше, нежели говорила, но спросить её о чём-либо напрямую он никогда не решался. Пожалуй, из-за этого его всегда удивляло то, насколько легко и тепло общалась с Лейлой Фатьма. В очередной раз постучав, Джихангир уже хотел было уходить, но внезапно заметил крохотную щель между створкой и дверным косяком. Паша мог поклясться, что ещё минуту назад её не было. По спине пробежал холодок. Вновь оглянувшись по сторонам, Али неуверенно открыл двери. В лицо сразу же ударило приятное тепло, из-за чего холодная из-за мороза кожа на руках тут же покрылась мурашками. — Есть кто? — достаточно громко спросил Джихангир, когда наконец вошёл внутрь и прикрыл за собой двери. Сбросив с светловолосой головы капюшон накидки, он внимательно всмотрелся в полутьму, царившую в домике, но небольшой коридор был пуст. Тогда Паша сделал шаг вглубь, прислушиваясь, как под его сапогами скрипят старые половицы. — Лейла Хатун! — вновь громко позвал он. — Неожиданные гости. — женский голос прозвучал прямо за спиной. Али резко обернулся, отчаянно борясь с желанием отпрыгнуть в сторону. Лейла взялась буквально из ниоткуда, не на шутку напугав Джихангира. — Рада видеть тебя живым, Али Джихангир. — несмотря на статус Али, Лейла обращалась к нему на "ты", используя лишь имя. И с её уст это вовсе не звучало обидно или оскорбительно, а совсем наоборот — стирало те высокие стены, что могли бы быть препятствием между ними. Одной рукой придерживая в руках разнообразные травы, а другой подбирая подолы чёрного платья с мелкой вышивкой в виде звёзд по подолу, Лейла неспешно прошла в другую комнату. Али не стал ждать приглашение и последовал за ней. — Значит Вы знаете о том, что на меня напали в походе? — взволнованно переспросил он, быстрым взглядом осматривая что-то похожее на кухню, в которой они оказались. — Я просто делаю выводы из того, что вижу. — спокойно объяснила женщина. Браслеты на её руках зазвенели, когда она начала разрывать тонкими пальцами лепестки какого-то растения. В домике сразу же появился тяжёлый горьковатый запах. — Рас уж ты стоишь сейчас передо мной, значит всё-таки прислушался к моему совету не пить вина. — закончила свою речь Лейла и наконец обернулась к Джихангиру. Кусочки лепестков тем временем уже плавали в небольшом котле, стоявшем на огне. — Как Вы узнали о том, что на меня нападут? — Али внимательно наблюдал за тем, как в её карих глазах пляшут блики. — Мне было видение. — заметив недоверие на лице Джихангира, Лейла тут же добавила: — Думай, что хочешь, но тебя именно это и спасло. Али хотел было ответить, что не верит во всю эту магию и что должно быть вполне логическое объяснение, как вдруг услышал громкий стук в окно. Обернувшись, он заметил чёрного ворона, который, сидя на подоконнике снаружи, бил клювом в стекло. Со стороны это выглядело немного жутко, но Лейла, напротив, лишь улыбнулась. Не успел Джихангир хоть как-то среагировать, как женщина уже без раздумий оказалась у окна и открыла его. Ворон ударил крыльями и в считанные секунды оказался на каминной полке. В свете костра его чёрные глаза блестели так же ярко, как и гранатовый браслет на тонкой лапе. — Не обращай внимание. Это всего лишь Гермес. — обратилась Лейла к Али, закрыв окно. Джихангир мотнул головой, будто отгоняя от себя кошмарный сон, и попытался не обращать внимание на птицу, которая в это время наоборот внимательно его рассматривала. — Я хочу знать больше. — Али решил не тянуть. Как бы там ни было, но если Лейла каким-то образом (поддающимся логике или нет) узнала о покушении в походе, значит, вполне возможно, что она могла рассказать ему и нечто большее. Ведьма обернулась к Джихангиру и ухмыльнулась, отбрасывая назад свои тёмные волосы. Али не мог избавиться от чувства, что она ожидала от него подобного решения. — Хорошо. Пройдём к столу. — решительно ответила Лейла. Проведя гостя к большому столу в углу кухни, она присела за него и указала Али на стул напротив. Джихангир с недоверием покосился на двух змей, которые лежали недалеко от него, сплетаясь между собой скользкими телами. — Не волнуйся, они не кусаются. — протянула Лейла и сверкнула своими карими глазами. — По крайней мере, пока я им не прикажу. Али вздрогнул от этой мысли, но поскольку змеи даже не подняли на него головы, абсолютно проигнорировав его присутствие, Паша решил не заострять на этом внимание. Переведя взгляд на Лейлу, он стал наблюдать за тем, как женщина вытаскивает с небольшого ящика под столом колоду карт, тщательно завёрнутую в бархатистую ткань. Впервые за всё его пребывание в домике Лейла выглядела такой задумчивой. Развернув карты, женщина отбросила ткань в сторону и протянула Али колоду. Джихангир невольно засмотрелся на замысловатый алый узор на их внешней части. — Вытяни одну. — скомандовала Лейла достаточно строго. Али на секунду замешкался, но всё же аккуратно вытащил одну из карт и, не заглянув на другую её сторону, просто передал её ведьме. Лейла взяла её с интересом и ухмыльнулась. Это была та самая карта, что всегда попадалась ей, когда в гаданиях появлялся Али Джихангир. — Солнечный принц. — торжественно произнесла она, поворачивая карту лицевой стороной к Паше. В полутьме домика Джихангир слабо разглядел на ней склонившегося возле меча молодого человека с мученическим видом, над головой которого сияло солнце. Далее Лейла положила карту в центр стола и перемешала колоду. При этом она выглядела очень напряженной. Джихангиру даже стало не по себе. Закончив этот замысловатый обряд, ведьма начала медленно раскладывать на стол карты. Но Али не успевал рассмотреть их все, потому вскоре и вовсе бросил это дело. Когда она наконец остановилась, отложив в сторону нетронутую половину колоды, Джихангир заметил, что все карты были расположены в виде замысловатого узора, который закручивался вокруг того самого "солнечного принца". — Твой враг обернётся другом. — незамедлительно начала Лейла, указывая на несколько карт справа. — А друг — врагом. Али заметил под её пальцами карту с изображением рыцаря в чёрных доспехах, на груди которого виднелось кровоточащее алое сердце. Достаточно мрачная картинка, пусть даже все детали и были очень старательно выделены серебряной краской. — На пепле будет выстроен новый союз. — Лейла остановилась на карте с изображением дворца и девушки в плаще с зажатым в руках полумесяцем. — Ты увидишь рассвет, Али. — Лейла подняла взгляд на Пашу, напряжённо пододвинув к нему ближе карту с красной чашей. — Но он будет омыт кровью. Ты очень многое потеряешь. Когда Лейла замолчала, Джихангир ещё пару минут сидел недвижимо, смотря на карты перед собой. Всё это казалось каким-то безумием. Чем-то несуразным и глупым. Али ожидал, что это гадание принесёт ему ясность, но оно лишь ещё больше запутало его. С какой стороны Джихангир не смотрел бы на все эти образы, он не мог найти в них логику, какую-либо связь. — А что-то более конкретное... — Али устало потёр руками глаза и откинулся на спинку стула. — Я ничего не понимаю, Лейла. Может, есть какое-то объяснение всему этому? Может... Лейла отрицательно покачала головой и ловким движением убрала со стола две карты. Али даже примерно не мог сказать какие, ведь все они уже давно казались ему просто ярким размытым пятном. — Я говорю то, что вижу, Али. Мир и так открывает мне слишком много. — произнесла женщина и опустила голову, вновь задумчиво рассматривая узоры на столе. Без тех двух карт один виток теперь казался незаконченным. — Наверное, я всё-таки зря пришёл. — разочарованно пробормотал себе под нос Джихангир и поднялся из-за стола. Гермес, который всё ещё сидел на каминной полке, из-за резкого движения громко захлопал крыльями и каркнул. Али бросил на него быстрый взгляд, мысленно ругая себя за то, что поддался каким-то глупым суевериям и поверил в то, что действительно сможет узнать будущее, гадая на картах. Какая же глупость! — Спасибо, Лейла. — кратко бросил Джихангир и поставил на стол мешочек с монетами. После этого он набросил капюшон и молча вышел в коридор. — Не отрицай так сразу всё, что я рассказала! — обратилась к нему Лейла, когда Али же сомкнул пальцы на дверной ручке. Парень невольно замер. Он знал, что женщина стояла на пороге кухни и, скрестив руки на груди в своей привычной манере, снова смотрела на него этим прожигающим взглядом, но оборачиваться Джихангир не стал. — Обдумай всё. — обронила Лейла уже тише. — Зная, что ждёт тебя в будущем, у тебя есть шанс его изменить. Как только женщина закончила свою речь, Джихангир толкнул двери и вышел на улицу, впуская в домик морозный воздух. Лейла поджала губы, прислонившись головой к дверному косяку. Когда Али прикрыл за собой дверные створки, она вздохнула и раздвинула пальцами две карты в своей руке. Те самые, которые она забрала со стола, когда гадала Али. На одной из них была изображена девушка в бесформенном чёрном платье с закрытыми глазами и полумесяцем, венчавшим её голову, подобно короне. На второй — ребёнок с лавровыми листьями в руках. Это были Фатьма и их будущий с Али ребёнок. Лейла понимала, что должна была рассказать об этом Джихангиру. Показать ему и признаться наконец во всём, но... это был не её секрет. А Фатьма попросила молчать. И пусть Лейла считала это неправильным, но готова была подчиниться воле названной дочери. Судьба всё равно расставит всё по своим местам. Вернувшись в кухню, Лейла бросила этих две карты на стол, откуда ранее и забрала их. То, что они пророчили Джихангиру, пугало ведьму и настораживало. Сам факт того, что в непосредственной близости к солнечному принцу был чёрный рыцарь, уже не сулило ничего хорошего. — Надеюсь, ты снова послушаешь меня и будешь осторожен. — прошептала Лейла, обнимая себя руками. ***Османская Империя. Стамбул, Топ Капы, 1571 год
После того, как Мехрангиз Асия родила наследника, Султан Мехмет практически каждый вечер звал её к себе вместе с сыном. Он буквально души не чаял в своём долгожданном Шехзаде и, благодаря этому, практически боготворил свою фаворитку. Мехарнгиз получила от него абсолютно всё: покои с большой террасой, лучшие ткани, украшения, возможность выходить в сад, когда ей захочется... Султан даже лошадь ей подарил и пообещал, что когда она до конца оправится после родов, они обязательно поедут на конную прогулку. Гёзде завидовала ей. Всей своей душой. Асия сумела добиться таких высот, даже толком не имея поддержки. А Гёзде ведь благоволила сама Эке Гюленай Султан! Но в отличии от Мехрангиз, девушке до сих пор приходилось довольствоваться только титулом фаворитки. Гёзде прекрасно видела, как с каждым днём Гюленай начинала всё больше в ней разочаровываться. Она ведь вырастила её, воспитала на своё усмотрение в Старом Дворце, желая, чтобы с её сыном рядом была достойная девушка, когда она вернётся в Топ Капы. Гёзде готова была слушаться её абсолютно во всём и быть верной до последнего вздоха, но... Она не справилась даже с первым своим заданием — забеременеть и родить наследника. Это порядком удручало. Но, к большому счастью, в этот вечер девушке улыбнулось счастье. Поскольку маленький Шехзаде Альтан капризничал, Мехрангиз не смогла прийти к Повелителю, а потому Ёзге Хатун решила отправить для развлечения Султана именно Гёзде. Надев своё лучшее платье нежного голубого оттенка, девушка поспешила красиво завить волосы и немного подвести сурьмой глаза. Далее, не теряя ни мгновения, Гёзде на крыльях счастья поспешила в покои Султана. Ёзге лишь хмыкнула и покачала головой, заметив её энтузиазм. Когда двери покоев Падишаха открылись перед фавориткой, она поклонилась, как и полагается, уже утопая в предвкушении. Гёзде была уверена, что сегодня ей точно повезёт. Но не успела она и парой фраз обменяться с Султаном, как Падишаху доложили о том, что его срочно хочет видеть Хранитель Покоев. И вот Гёзде сидела на кровати в покоях Повелителя, сверля взглядом двери, за которыми скрылся Мехмет, дабы поговорить с Карталем. Сперва девушка надеялась, что это ненадолго, но ведь не знала она, что Хранитель Покоев, на самом деле, принёс дурные вести о бунте в гареме, который произошёл во время отсутствия Падишаха. Конечно, это не могло не разозлить Мехмета, но Султан просто не в силах был поверить, что организовала всё Мерьем Джанан. В итоге Карталю пришлось рассказывать о допросе свидетелей, которые пришли к нему утром. Разозлённый Султан принял решение лично поговорить с ними и с Мерьем, ведь подобные обвинения были достаточно серьезными. Но это всё происходило за дверью. А пока Гёзде наскучило сидеть на одном месте. Встав с кровати, девушка неспешно проследовала к рабочему столу Падишаха. Её никогда не привлекали бумаги или политика, но всегда по душе были украшения. Одно из них Гёзде и заметила на столе. Изысканный кулон в виде золотого солнца на тонкой цепочке был выполнен, судя по всему, лучшими мастерами. В центре красовался ровный круглый диск, от которого во все стороны отходили лучи, густо усыпанные мелким горным хрусталём. За свою жизнь Гёзде повидала множество украшений, но это было особенно красивым. Настороженно обернувшись на дверь, девушка не выдержала и взяла кулон. В два шага оказавшись возле большого зеркала, она бережно надела его и взглянула на своё отражение. Украшение идеально легло на её бледную кожу чуть ниже ключиц. Гёзде с восторгом наблюдала за тем, как же красиво оно гармонировало с её карими глазами и тёмными волосами. Возникало чувство, что это солнце было сделано специально для неё, чтобы подчеркнуть её красоту. Девушка даже закрыла глаза, представляя, как Султан дарить ей его. Как убирает с шеи волосы и аккуратно застёгивает сзади... Но реальность была куда более жестокой. Открыв глаза, Гёзде вздохнула. Такие украшения не дарят просто так. Скоро всего Мехмет приготовил его для Мехрангиз Асии в честь рождения сына или же для Хасибе, может даже для своей Хасеки — Ханде. Но, определённо, не для обычной фаворитки Гёзде. Горько улыбнувшись своему отражению, девушка решительно сняла с себя кулон и направилась назад к столу. Обладательница этой вещицы, совершенно точно, является счастливицей. А Гёзде только остается мечтать о чём-то подобном. Положив кулон назад на стол, фаворитка хотела уже было снова возвращаться на свое прежнее место на кровати, но внезапно заметила по правую руку от себя какое-то странное письмо. На бумаге совершенно точно красовалась печать Валиде Султан, но это не было похоже на какой-либо отчёт по гарему. Та и зачем он был нужен Мехмету? Он абсолютно доверял своей матери. "Может, какое-то послание. Весточка", — подумала Гёзде, но тут же мысленно перебила саму себя. Зачем Гюленай писать письма сыну, если она может просто прийти к нему? Посомневавшись пару мгновений, Гёзде всё же решила не трогать это загадочное письмо. Всё-таки Эке ведь не отчитывалась перед ней, что делала. Может, так нужно было. Но даже вновь сев на кровать, письмо не давало Гёзде покоя. Оно лежало на самом видном месте на большой стопке книг. Красная печать, пожалуй, слишком ярко выделялась на фоне тёмно-коричневой обложки верхнего тома. Закусив губу, девушка попыталась успокоиться и убедить себя, что это не её дело, но любопытство и странное предчувствие, которое скреблось внутри чёрной кошкой, всё-таки заставили её снова подойти к столу и взять письмо. Аккуратно взяв ножик для писем, Гёзде чувствовала себя преступницей. Она хотела было поддеть печать, дабы развернуть заветный лист, но, как оказалось, кто-то уже сделал это до неё. Фаворитка с опаской покосилась на двери, но всё же открыла письмо. Быстро пробежавшись глазами по ровно выведенным чернилами строкам, Гёзде обомлела. Речь шла о венграх. Вернее, Эке Гюленай писала им. Девушка особо не вчитывалась в детали, но основной смысл состоял в том, что Валиде Султан пересылала им достаточно большую сумму на оружие и выдавала некоторые секретные факты насчёт расположения османских войск у границы. Это было предательство. Гёзде подняла взгляд на двери, чувствуя, как внутри нарастает паника. Но ведь это была ложь! Гюленай никогда бы не стала предавать собственного сына. Это письмо, наверняка, подделка, фальшивка. Трясущимися руками Гёзде снова сложила бумагу и сделала несколько глубоких вдохов. Если разобраться в ситуации, то, скорее всего, Султан пока ничего не знал. Иначе он бы уже вызвал Эке Гюленай, чтобы допросить её. А как же тот факт, что письмо не было запечатанным? Ёзге побледнела от этой догадки, но затем мотнула головой и попыталась себя успокоить. Если кто-то хотел подставить Гюленай, значит мог не закреплять печать, чтобы показать, что послание было перехвачено. Понимая, что её могут казнить за кражу, Гёзде всё же спрятала письмо в рукав своего платья. Не успела она вернуться к кровати, как двери покоев открылись. Гёзде подскочила на месте, как ужаленная, с ужасом смотря на вошедшего. Но, к её облегчению, это оказалась всего лишь Ёзге Калфа. — Что с тобой? Ты будто призрака увидела. — вопросительно приподняв брови, бросила женщина. — Собирайся. Повелитель передумал. Приказал этой ночью оставить его одного. И пусть Ёзге ожидала от фаворитки разочарование и, может, даже слёзы, но Гёзде, наоборот, только обрадовалась этому факту. Подбежав к Калфе, она взволнованно схватила её за предплечья. — Скорее, нам нужно к Валиде Султан. — затараторила девушка. Ёзге окинула её презрительным взглядом и недовольно сбросила её руки. — Ты с ума сошла? — строго произнесла женщина. — Что бы там у тебя ни было, это может подождать до завтра. Валиде Султан уже давно спит. Я не стану будить её ради твоих глупостей. Гёзде отчетливо видела гнев в глазах Ёзге, которая жутко не любила, когда ей перечили, но ведь дело не терпело отлагательств, потому девушка не собиралась отступать. У Калфы не было ни времени, ни желания терпеть её упрямство. Оказавшись за спиной у фаворитки, она легонько подтолкнула её к двери, но Гёзде не сдвинулась с места. — Ты не понимаешь. Это очень-очень срочно. — взмолилась Гёзде, оборачиваясь к женщине. — Я нашла кое-что на столе у Султана... — Ты рылась в вещах Повелителя? — Ёзге уперла руки в бока и возмущённо взглянула на Хатун. — Та нет же... — Гёзде отрицательно замотала головой, из-за чего её тёмные волосы волнами упали на плечи. — Важно лишь то, что если это письмо попадёт к руки Повелителя, у Валиде Султан будут очень большие проблемы. Я прошу тебя, Ёзге, нам нужно поторопиться, пока Султан не вернулся. Несмотря на строгий взгляд Калфы, Гёзде видела, как она постепенно менялась на лице, слушая её. Пожалуй, единственным, что имело настолько большое значение для Ёзге в этой жизни, было именно благополучие Эке Гюленай. Потому в данной ситуации они с фавориткой оказались в одной лодке. Всё ещё с сомнением щуря глаза, Ёзге всё же кивнула, подбирая подолы своего тёмно-зелёного платья. — Ладно. — сдалась Калфа. — Но если за это Госпожа прикажет засунуть тебя в мешок и бросить в Босфор, я защищать тебя не стану. Без дальнейших объяснений Ёзге покинула покои. Гёзде засеменила следом, сжимая рукав, в котором всё ещё лежало заветное письмо. ***Османская Империя. Стамбул, Топ Капы, 1571 год
Тяжело вздохнув у покоев матери, Аслы Гюмюшь кратко кивнула служанкам. Одна из них тут же скрылась за дверью, дабы доложить Мерьем Джанан о приходе дочери. Аслы сильно сомневалась, что то, что она собиралась сказать Валиде, сильно её порадует, но выхода другого не было. После того разговора с Дамиром Гюмюшь не могла найти себе места, постоянно прокручивая в голове его слова. Именно они стали последней каплей, переполнившей чашу её сомнений. — Госпожа ожидает Вас, — отчиталась служанка, открывая перед Аслы двери. Гюмюшь натянуто улыбнулась ей в знак благодарности и, подбирая подолы платья, неспешно вошла. Мерьем Джанан Султан как раз сидела на софе с вышивкой. Её рыжие волосы, как и всегда, были собраны в высокую замысловатую прическу, закрепленную массивной диадемой с сапфирами. Голубое платье Госпожи с широкими прозрачными рукавами при этом отлично подчеркивало фигуру женщины, скрывая все её недостатки. — Гюмюшь, доброе утро. Проходи. — пропела Мерьем, делая очередной стежок на ткани. И пусть Джанан выглядела увлечённой своим делом, её слегка потерянный взгляд говорил о том, что она нервничала. Аслы ещё не знала, что Эке Гюленай уже постаралась донести к Султану новость о бунте в гареме. А вот утро Мерьем как раз и началось со столь неприятных вестей. И пусть Госпожа в виде подстраховки подбросила в покои Падишаха поддельное письмо, которое указывало на якобы связь Эке Гюленай с венграми, но пока от этого не было никакого толку. Скорее всего Мехмет даже не читал его, но зато, по донесениям слуг, как раз в это время лично допрашивал тех самых наложниц, которые предали Мерьем в ту роковую ночь, перейдя на сторону Валиде Султан. Её планы трещали по швам. Джанан понимала, что нельзя было поддаваться панике, но в голову не приходила ни одна достойная идея. — Я хотела с Вами поговорить. — тихо обронила Аслы. — О чём? — пытаясь не выдавать своего страха, спросила Мерьем с улыбкой. Женщина так и продолжала вышивать, пытаясь чем-то занять руки и сосредоточиться. — Я не стану женой Султана. — выпалила Гюмюшь на одном дыхании и уставилась на мать. Мерьем тут же замерла с поднятой вверх иголкой. При этом ни один мускул на её лице не дрогнул, что не на шутку пугало Гюмюшь. — О чём ты? — переспросила Джанан, делая ещё один стежок. Женщина отказывалась верить в то, что в фразе Аслы не было никакого подтекста. — Вы хотите, чтобы я вышла замуж за Султана, влюбила его в себя. — решительно продолжила Гюмюшь. — Но я не стану этого делать. Мерьем медленно подняла на дочь разъярённый взгляд зелёных глаз. Отложив в сторону вышивку, она выпрямилась и гордо вздёрнула подбородок. На долгих несколько минут в покоях повисла угнетающая тишина, нарушаемая лишь треском дров в камине. — Что ты говоришь, Гюмюшь?! — возмущенно на повышенных тонах наконец спросила женщина. — Мы же всё обсудили. Ты прекрасно понимаешь, что это нужно для нашей семьи, что... — Я не хочу повторять судьбу Айтач или Дамира! — вскрикнула Аслы. Девушка не выдержала и подпрыгнула с софы, сжимая руки в кулаки. — Вы пытаетесь добиться "блага" для семьи, используя нас. Вы даже не думаете о том, насколько несчастными мы становимся в итоге. — Кто навязал тебе эти мысли, Аслы? — Мерьем тоже встала и подошла к дочери вплотную, заглядывая в её серые глаза. Но если раньше Гюмюшь всегда отворачивалась или опускала голову, то теперь смело смотрела на мать в ответ. Джанан видела, что что-то в ней поменялось. — Это всё Дамир, да? Ты послушала его речи о том, каким сущим злом я являюсь. — Мерьем кивнула каким-то своим мыслям и хищно ухмыльнулась. — Но вы отказываетесь понимать, что, в первую очередь, я стараюсь ради вас. — Я сама умею принимать решения, Валиде. — Гюмюшь поддалась вперёд. Её щеки покраснели от гнева, но Джанан лишь покачала головой. У Мерьем так долго получалось манипулировать младшей дочерью, что её заявления о самостоятельности казались просто смешными. — Вы сделали Дамира и Айтач несчастными. — продолжала тем временем Аслы. — Вы никогда не думали о них, даже не пытались. Мы всегда были для Вас только разменной монетой. Тем, чем можно пожертвовать в угоду амбициям. И даже не пытайтесь мне противоречить! Вы просто не видели, насколько разбитой была Айтач, когда узнала о беременности. Она даже хотела избавиться от ребёнка. Гюмюшь искренне надеялась увидеть в глазах матери сострадание, но там было пусто. Её зелёные зрачки скрывали только раздражение и ненависть. Ещё одно яркое подтверждение слов Дамира. — Вы никогда не изменитесь, Валиде. — Аслы покачала головой и горько ухмыльнулась, пытаясь сдержать злые слёзы. — Вы так и останетесь монстром, жаждущим получить как можно больше власти любой ценой. Звонкая пощёчина заставила Гюмюшь вмиг замолчать. Отпрянув от матери, девушка схватилась за щеку, не в силах осознать, что это действительно произошло. Да, возможно, иногда Мерьем могла повздорить с детьми, но она никогда не поднимала на них руку. Ошарашенно уставившись куда-то перед собой, Аслы даже не сразу поняла, что Джанан подошла к ней и грубо схватила за предплечье. — Знай своё место, Гюмюшь. — процедила Госпожа сквозь зубы. Её лицо исказила гримаса ненависти. Аслы даже не могла понять, направлена ли эта ненависть на неё или на весь мир, но Мерьем больше не могла сдерживаться. Все те эмоции, нервы и переживания, что скопились в ней за последние пару дней, внезапно вышли наружу. И женщину даже в какой-то мере пугал тот факт, что, смотря на дочь, она не чувствовала ни капли жалости. Аслы не следовало говорить ей всё это, не следовало забирать у неё надежду, в то время как её мир рушился по кусочкам и она была на волосок от гибели. — Убирайся. — грубо бросила Джанан, толкнув Гюмюшь. Девушка еле удержалась на ногах, но ничего в ответ не сказала. Лишь холодный взгляд её серых глаз был направлен прямо на мать, вызывая у неё ещё больший прилив злости. Казалось, ещё пара мгновений и Мерьем просто задохнётся от возмущения. — Вон! — закричала Джанан, указывая Гюмюшь на дверь. Аслы не стала перечить или говорить ещё что-либо. Молча развернувшись на каблуках, она зашагала прочь, а затем, покидая покои, громко хлопнула дверью. Мерьем устало прикрыла глаза. Конец был очевидным, но она отчаянно не желала его принимать. — Думай, Мерьем, думай. — прошептала она в пустоту, разворачиваясь к окну. На улице как раз начиналась метель. ***Османская Империя. Стамбул, Топ Капы, 1571 год
Себкати смотрела на Мехрангиз и маленького Шехзаде в колыбели немного презрительно. Поджимая тонкие губы, девушка чувствовала, как же сильно ей была ненавистна и Асия, и её сын. Не было ещё ни дня, когда Султан не приходил бы сам или не звал бы к себе Мехрангиз. Это уже стало каким-то ритуалом. И как бы Себкати не пыталась привлечь его внимание, всё было тщетно. Мехмет будто был околдован. Всё это приводило светловолосую в отчаянье. Перспектива навсегда остаться служанкой уж никак не устраивала Себкати. Девушка всерьез считала, что она абсолютно ничем не уступала Мехрангиз, а в некоторых сферах даже была намного лучше неё. Но почему же Асие так везло, а Себкати — нет? Плач маленького Альтана вывел девушку из раздумий. Мехрангиз тут же бросила книгу, которую до этого читала, и поближе придвинулась к колыбели. — Альтан, сынок, что случилось? — нежно спросила она, беря мальчика на руки. Себкати специально отвернулась к окну, чтобы скрыть свой недовольный вид. Как бы там ни было, но сейчас она была служанкой Мехрангиз, а значит не должна была показывать никаких признаков нелюбви к ней или к ребёнку. Лишь это могло пока помочь ей избавиться от соперниц на пути. Но не успел маленький Альтан успокоиться на руках у Мехрангиз, как в двери тихо постучали. — Себкати, посмотри, пожалуйста, кто там. — обратилась Асия к служанке, не оборачиваясь и всё ещё качая на руках Шехзаде. Себкати улыбнулась, изображая дружелюбие. И пусть ей уж никак не нравилось потакать приказам, но она всё же подошла к двери и открыла её. Поскольку Султан всегда после стука сразу заходил, девушка знала, что это, наверняка, не он и ожидала увидеть кого-то из слуг. Возможно, Ёзге Калфу, которая в очередной раз пришла от имени Эке Гюленай Султан поинтересоваться о том, всего ли хватает фаворитке. Но среди всех возможных вариантов, возникающих в голове Себкати, уж никак не было Бирсен Султан. Госпожа стояла прямо напротив неё с гордо вздёрнутым подбородком. Взгляд её каре-зелёных глаз выдавал спокойствие и даже некую строгость в то время, как губы были изогнуты в улыбке. Одета Бирсен была в свободное нежно-розовое платье, которое лишь чуть-чуть скрывало её уже достаточно большой живот. Каштановые волосы Госпожа уложила крупными волнами и позволила им свободно спадать на плечи. Эта деталь придавала некую лёгкость всему образу. Та и Себкати, как и абсолютно все во дворце, никак не могли поспорить с тем фактом, что беременность Бирсен была к лицу. — Госпожа. — опомнилась девушка и присела в низком поклоне, но Султанша даже не обратила на это внимание. Положив одну руку на живот, а другой подбирая подолы платья, Бирсен вошла в покои. За ней тут же засеменила невысокая светловолосая девушка, взгляд серых глаз которой на мгновение задержался на Себкати. — Госпожа, доброго дня. — произнесла Мехрангиз с широкой улыбкой, стоило ей заметить Бирсен. Присев в поклоне, девушка лишь ближе прижала к себе сына. — Я, если честно, не ожидала Вас увидеть сегодня. Присаживайтесь. Госпожа мягко улыбнулась ей в ответ. Асия тут же начала суетиться. Одной рукой придерживая Шехзаде, она убрала с софы несколько подушек, дабы освободить место для Бирсен. — Не стоит, Мехрангиз. — остановила её Госпожа. — Я ненадолго. Асия выпрямилась, удивленно на неё смотря. — Как оказалось, в виду моего положения, — Бирсен вновь положила руку на живот, будто подчёркивая свои слова, — я единственная, кто ещё не поздравил тебя с рождением наследника. Бирсен говорила с Мехрангиз достаточно мягко, но на щеках девушки всё равно появился румянец. Она не привыкла к такому большому вниманию со стороны членов Династии. Даже будучи беременной фавориткой, её персона так не интересовала всех вокруг. Но, стоило признать, в какой-то мере Мехрангиз даже нравился весь этот излишний шум. Асия видела, насколько большую ценность она и её сын теперь имели для Султана и всех, кто был хоть немного заинтересован в дальнейшей судьбе Династии. И эта ценность приносила ей власть. И пусть раньше Мехрангиз никогда даже в голову не приходили мысли о правлении, теперь, чувствуя своё пусть и небольшое, но влияние, она понимала, что ей это нравилось. Подобные "новшества" не на шутку пугали Асию. Она даже пыталась всячески подавлять их, прислушиваясь к внутреннему голосу, который так и кричал ей, что власть опьяняет. А ведь для того, чтобы теперь уберечь Альтана, ей нужно было думать ясно. И, с одной стороны, девушка хотела всеми силами защитить сына, но, с другой, очень боялась выступать и выстраивать какие-либо союзы. Мехрангиз никогда не была воительницей. Её роль — хранительница очага. Та самая, которую всегда приписывают женщинам. Асие было куда более спокойно за спиной у Султана, нежели с мечом в руках. А о будущем она пока думать не хотела. Бирсен, тем временем, взяла у своей светловолосой служанки маленький оберег и, подойдя к колыбели Альтана, прикрепила его на одеяльце. Себкати, всё ещё оставаясь у двери, невольно заметила, с какой бережностью Госпожа всё это делала. Далее, выпрямившись, Бирсен подошла к Мехрангиз и взглянула на мальчика. — Как же он похож на покойного Султана Ахмеда. — с некоторым удивлением после недолгой паузы произнесла Бирсен. — Правда? — тут же выпалила Асия. Наблюдая за сыном, она всё никак не могла понять, чьи черты в нём преобладали. Она отчётливо видела, что в чем-то мальчик был похож на Мехмета. По крайней мере, вырез глаз и форма носа были точь-в-точь. От самой Асии он, казалось, не взял абсолютно ничего. — Правда. — ответила наконец Бирсен, улыбаясь. Мехрангиз заметила на её лице некую растерянность. — И это просто удивительно. Несмотря ни на что, Госпожа всегда любила своего отца. Что бы там не происходило в их семье, но Султан Ахмед старался выкроить время для дочерей. Бирсен прекрасно помнила, как, будучи ещё совсем маленькой, она мечтала быть похожей на него. Однажды девочка даже хитростью залезла в библиотеку и начала читать все книги, которые когда-либо видела на столе у Султана. Конечно же, ребёнком Бирсен не могла понять ни слова из них, но это не мешало ей упрямо преодолевать строчку за строчкой, пока испуганная исчезновением дочери Эке Гюленай не нашла её. Маленькая Госпожа тогда сильно расплакалась. Она наивно думала, что если прочитает все книги, что и её отец, то станет такой же, как он. А мать ей в этом так грубо помешала. — Я пришла не с пустыми руками. — Бирсен отвлеклась от своих счастливых воспоминаний и махнула рукой служанке. — Я понимаю, что украшениями и тканями тебя уже, наверняка, не удивишь, но ты ведь теперь Султанша, потому должна привыкать. Мехрангиз удивлённо наблюдала за тем, как двое аг заносят в покои большой сундук с позолоченным замком. Себкати поддалась вперёд, пытаясь разглядеть его содержимое, когда один из слуг открыл крышку. Асия восхищенно ахнула. В сундуке лежали всевозможные ткани и меха. Сложены они были настолько аккуратно и компактно, что девушка даже предположить не могла, сколько всего их могло там поместиться. Кроме того, с самого верху лежало несколько изысканных диадем и ожерелье с чистейшего жемчуга, который так любила Асия. — Это... так прекрасно. — запнувшись, восхищенно произнесла Мехрангиз. — Огромное Вам спасибо, Госпожа. Я даже не знаю, как Вас благодарить. — Не стоит. — Бирсен вновь улыбнулась. — Ты подарила Династии нечто более ценное, нежели все эти шелка и драгоценные камни. Ты подарила нам наследника и надежду на светлое будущее. Госпожа нежно погладила Альтана по головке. Мальчик недовольно зажмурил глазки и захныкал. Мехрангиз начала качать его на руках, дабы успокоить. — Но теперь ты всегда должна помнить о том, что ни ты, ни наследник не должны оставаться одни ни на минуту. — мягкость в тоне Бирсен быстро сменилась на строгость. Асия отчетливо заметила сталь в её каре-зелёных глазах. — Дворец никогда не был и не станет безопасным местом для таких, как ты.Ты прекрасно об этом знаешь. Мехрангиз опустила голову, не в силах спорить. — Я подобрала для тебя верную служанку, Мехрангиз. — перешла Бирсен к сути и сделала несколько шагов в сторону светловолосой Хатун, которая вошла вместе с ней. Девушка стояла с опущенной головой и смиренным видом, но Себкати у двери почему-то занервничала, вспоминая, как новоиспеченная служанка посмотрела на неё, когда заходила. — Это Бейхан Хатун. Она прекрасно обучена и знает все гаремные правила. — продолжала Бирсен, обойдя представленную девушку. — Ты можешь доверять ей и поручать присматривать за Шехзаде, когда ты не можешь. Я лично за неё ручаюсь. — Госпожа! — не успела Бирсен договорить, как двери покоев с громким стуком распахнулись, и внутрь буквально забежала взволнованная Сельви Хатун. Шехзаде Альтан испуганно заплакал, а лицо Бирсен из-за этого исказила гримаса злости. — Чего тебе? — грубо бросила Госпожа вошедшей Сельви, пока Асия тщетно пыталась успокоить сына. Хатун на мгновение запнулась, заметив настрой Госпожи. — Ну?! Говори, рас уж ворвалась и напугана Шехзаде. Бирсен отличалась от многих членов Династии определённой лояльностью к слугам, но Сельви знала, что её доброта имела предел. И заканчивалась она именно в тот момент, когда кто-то решался сильно разозлить Госпожу. И в любой другой ситуации Сельви не рисковала бы своей головой, накликая на себя беду в виде гнева Бирсен, но дело не терпело отлагательств. Даже сама Хатун буквально дрожала от мысли о произошедшем. — Беда. — выдавила наконец Сельви дрожащим голосом и испуганно сцепила перед собой руки. — Султанзаде Рамиль пропал.