Выбор 2. В поисках нового мира

Лёгкие горели, дыхание с хрипом вырывалось из ходящей ходуном груди, ноги подкашивались, но Аэнир продолжал бежать, надеясь, что всё-таки успеет, и слыша за спиной топот ног многочисленных преследователей. Пьяные от вина и крови dh’oine гнались за ним, словно за дичью, и как он ни старался запутать следы — отставали совсем ненадолго. Сил на телепортацию у эльфа больше не было, он надеялся только на то, что всё же успеет добраться до своих до того, как в спину вонзится стрела. Петляя по извилистым улицам, словно заяц, он наконец-то выскочил на площадь и… застыл, задохнувшись от вонючего чёрного дыма, затянувшего небо, и картины, открывшейся воспалённым слезящимся глазам. Они все были здесь. Те, с кем Аэнир совсем недавно делил кусок хлеба и сожаления о том, чего так и не случилось. Новый мир так и остался несбыточной мечтой кучки отчаявшихся, голодных и оборванных Seidhe, в которых превратили их отряд бесчисленные сражения без надежды на победу. И сейчас они все ждали его, безмолвно раскачиваясь на шибенице, а их окровавленные истерзанные тела и лица почти невозможно было узнать. Яевинн, Эйлер, Йорвет, Исенгрим… Аэнир переводил полный ужаса взгляд с одного мёртвого товарища на другого, отказываясь верить тому, что видит, и проклиная себя за то, что опоздал. А потом он увидел их — Тану и Торувьель, одного взгляда на их обнажённые, залитые засыхающей кровь тела хватило, чтобы понять, что пришлось пережить эльфкам до того, как Дана забрала их души. — Хватай его! — донеслось из ближайшего переулка. — Бей треклятого нелюдя! — вторил хриплый насквозь пропитый голос. — Смерть остроухой сволочи! — прозвучало уже совсем близко, а топот шагов почти оглушил. И тогда Аэнир медленно повернулся к преследователям, высыпавшим на площадь и мчащимся к нему. Они бежали, безобразно разинув в крике рты, и порождая в его груди гнев, которого прежде юноша не знал никогда. Ярость стихии хлынула огненным потоком, вымывая из его души остатки добра и милосердия, а вокруг заплясало пламя, вставая стеной около него — лишившегося всего и окончательно сдавшегося в огненный плен. — Aenye! — выкрикнул отчаянно и громко юноша, желая только одного — накормить dh’oine тем, что они заслужили. Они хотели смерти — да будет им смерть. — Hael, Aenye! — он вскинул руки, сплетая заклинание, и пламя у его ног, торжествующе взревев, взметнулось выше, а с потемневшего неба полился дождь из огненных шаров. Они били без промаха по заметавшимся по площади dh’oine, а к запаху гари и крови примешался тошнотворный смрад горящей человеческой плоти. Люди вопили от боли и ужаса, а Аэнир смотрел на них и улыбался безумной и страшной улыбкой, в которой не было ничего от него прежнего. А когда на площади не осталось ничего живого, он рухнул на колени в огненном кругу, закричал отчаянно и страшно, вскинув голову к чёрному небу, и… проснулся, резко сев на кровати и закрыв руками пылающее лицо. — Что с тобой? — обнимая его за плечи, спросил Карантир, но юноша не смог произнести ни слова, просто потряс головой, в тщетной попытке избавиться от кошмарного видения и до сих пор ощущая запах крови тех, кто принял страшную смерть по его и только его вине. — Нир? — тревога в голосе навигатора усилилась, и Аэнир медленно повернулся к нему и сказал, глядя в глаза: — Ты должен вернуться на корабль. — Что? — не поверил своим ушам навигатор, хоть подобная мысль не давала покоя и ему самому. — Почему? — Ты знаешь, — горько обронил юноша. — Оно знает, — он коснулся груди Карантира над сердцем. — Нельзя платить за своё счастье чужими жизнями. Это неправильно и… — он осёкся и покачал головой. — Я, наконец-то, понял, почему «надо» гораздо важнее «хочу», хоть предпочёл бы никогда этого не знать… — Хорошо, дождёмся утра и вернёмся на Нагльфар вместе, — предложил навигатор, чувствуя, как напряжён и напуган Аэнир увиденным в кошмарном сне, и помня о том, что мать юноши — провидица, а значит часть и этой силы могла передаться ему. — Нет, — совсем тихо и обречённо возразил Аэнир, — ты же помнишь, что сказал Эредин? Сомневаюсь, что за это время он передумал и встретит меня с распростёртыми объятиями. — Он много чего наговорил, — нахмурился Карантир, невольно вспоминая безобразную ссору, — и в основном — полную чушь, которой неизвестно где нахватался. — Известно, — криво усмехнулся юноша, — на Нагльфаре есть только один эльф, ненавидящий меня всеми фибрами души и смертельно завидующий тебе. — Мориал? — озвучил навигатор имя, которое желал бы никогда не слышать. — Да, — кивнул Аэнир, — он всегда умел очернить белое и обелить чёрное так достоверно и быстро, что не успеешь и глазом моргнуть. Не удивлюсь, если он и шпионить за нами взялся, чтобы доказательства своей правды добыть. — Сквозь мою сферу не так-то легко пробиться, — озвучил очевидное Карантир, — а для магии Seidhe она и вовсе непроходима. — Значит, он нашёл другой путь, но теперь это уже неважно. Он добился того, чего хотел, правда, вряд ли ожидал, что ты уйдёшь со мной, — Аэнир чуть улыбнулся, прижался щекой к плечу навигатора. — Он же не знал, кто был твоим прошлым, иначе молчал бы в тряпочку, ведь без тебя не будет ничего. Ничего… — повторил совсем тихо. — Они не виноваты в том, что случилось. Яевинн, Йорвет, Тана и остальные не должны умереть из-за меня. Когда-то ты спросил: «А ты взвалил бы на себя ответственность за гибель сотен тысяч?» Помнишь? Карантир кивнул, вспоминая давний разговор, состоявшийся в лаборатории Аваллак'ха в самом начале обучения: — Тогда я говорил о ребёнке, от которого зависит будущее целого мира, — напомнил поникшему ученику. — Нет, — покачал головой Аэнир, — ты говорил об ответственности, от которой нельзя сбежать, потому что цена за это будет слишком высокой. Новый мир без тебя невозможен, и ты знаешь это ничуть не хуже меня. — А на кой он мне сдался без тебя? — спросил навигатор, обнимая юношу и тесно прижимая к себе. — Мой дом там, где моё сердце. — Ты всегда сможешь вернуться сюда… — чувствуя, как начинает щипать глаза, прошептал Аэинр, — после того, как найдёшь новый мир и переселишь туда всех Aen Seidhe. Я знаю, что это может случиться очень нескоро, но я и не dh’oine, чтобы успеть состариться и отдать концы. Зато у меня появится целая куча времени на изучение твоего языка и магии, и я успею стать сильнейшим чародеем Континента, — он говорил, не веря ни единому собственному слову и нисколько не удивился, когда Карантир поднял его голову за подбородок и коснулся пальцами губ, понуждая замолчать. — Мы вернёмся на Нагльфар вместе, и я заставлю Эредина извиниться за каждое грязное слово, сказанное в твой адрес, — твёрдо и жёстко произнёс навигатор. — А потом потребую, чтобы и духа Мориала не было не только на корабле, но и в его окрестностях. В его интересах сгинуть в тумане до того, как мы вернёмся, иначе на Континенте станет на одного мерзавца меньше. — Но Глас… — Прекрасно понимает, что поставлено на карту, — закончил за юношу Карантир. — Ему просто нужно время, чтобы остыть и начать думать головой, а не… — осекшись на полуслове, навигатор вдруг напрягся и, откинув в сторону одеяло, потянулся за халатом, коротко бросив недоумевающе смотрящему на него юноше: — Кажется, у нас гости, Нир. И я почти уверен, что это… — Энид? — спросил у выходящей из портала эльфки, словно не доверял собственным глазам, и добавил: — Тебя прислал он? — Можно сказать и так, — улыбнулась в ответ Францеска, окинула взглядом неприглядную и полупустую комнату и легко кивнула Аэниру, изумлённо уставившемуся на неё. — Кто-то же должен разгребать ту кучу дров, что вы наломали. — Как ты нас нашла? — нахмурился Карантир, загораживая собой юношу и не ожидая от этого визита ничего хорошего. — Неужели моя защита… — Непробиваема, как и прежде, — успокаивающе ответила эльфка, — но не забывай, что кроме магии, есть ещё и элементарная логика, против которой не существует барьеров. — Учту, — обронил навигатор, — я был уверен, что Эредин успел забыть об этом месте, а зря… — Напротив, будь это так, мне пришлось бы разыскивать вас намного дольше, а это вряд ли понравилось бы одной юной, но очень заботливой целительнице, не находящей себе места с тех пор, как вы сбежали, — по-прежнему чуть улыбаясь, сказала Францеска. — Тана… — сорвалось с губ юноши, только сейчас догадавшегося, как же несладко пришлось его робкой подруге. — Эредин сорвался и на ней? — требовательно спросил, глядя в глаза королевы. — Вовсе нет, она в полной безопасности и, я бы сказала, в милости у Ястреба, — ответила эльфка, пропустив мимо ушей не очень учтивый тон Аэнира. — В отличие от вас… — Ты пришла поговорить об очевидном? — скрестил руки на груди Карантир. — Нет. Установить истину, — теперь она была уже серьёзной, — и в ваших интересах мне в этом помочь. В наших интересах, — поправила сама себя. — Правду Эредина я уже услышала, настала очередь вашей. — А с чего ты взяла, что я стану с тобой откровенничать? — прищурил синие глаза навигатор. — С того, что у тебя просто нет выбора, — спокойно ответила эльфка. — Ты — не просто чародей, наконец-то нашедший своё счастье, но и единственный шанс моего народа выжить, и ты это знаешь так же хорошо, как и то, что не можешь не вернуться. — Не такой ценой. Эредин перешёл черту и позволил себе то, что не прощается, — добавил холодно и жёстко Карантир, — никто не давал ему права распоряжаться моим сердцем. — Разве? — приподняла бровь Францеска, увидела, как нахмурился, услышав это, Карантир и беспощадно продолжила: — Ты позволил чужим устам донести до него правду, превратив её в ложь, а виноват в этом только Эредин? — Правду? — переспросил навигатор, яростно сверкнув глазами. — Значит, так теперь называется ушат дерьма, который кто-то вылил на Аэнира, крайне удачно выбрав момент? Догадываешься, кто это был? — К сожалению, — поморщилась Францеска, — эта сторона Мориала была скрыта от моих глаз, в противном случае я никогда не позвала бы его на Нагльфар. Я бывала в Академии слишком редко и понятия не имела, во что она превратилась под руководством dh’oine. Досадное упущение с моей стороны, но, к счастью, ничего не поправимого пока не случилось. И ещё… я знаю, что ты не доверяешь мне до сих пор, считаешь, что я хочу использовать вас в своих целях, а потом — избавиться, как от ненужного хлама, так дай мне шанс доказать, что я всецело на вашей стороне. Именно поэтому я пришла сюда сейчас и собираюсь сделать всё, чтобы новый мир не остался всего лишь мечтой. Но без вашей помощи добиться этого будет намного сложнее, а потому — расскажите мне свою правду. Всю. От первого до последнего слова, ведь пока что для меня очевидно только одно — вами движет вовсе не похоть, а любовь, которую отрицает Эредин, обвиняя Аэнира во всех смертных грехах. — И ты поверишь нам на слово? — иронично спросил Карантир. — А давай проверим? — предложила Францеска. — Хуже от этого точно не будет. — Потому что некуда, — пробормотал Аэнир, — правда, я не знаю, чем и как доказать, что действительно люблю его, а не… совращаю и лишаю воли. — Ни в коем случае не хочу тебя обидеть, — мягко начала эльфка, — но тебе не удалось бы поработить навигатора даже с помощью стихии. А что касается совратить… — она на мгновение замолчала, — нельзя сделать этого с тем, кто сам не желает подобного или чьё сердце давно и безнадёжно занято. — С очевидным разобрались, — сухо вставил Карантир, — а что будем делать с грязью, которой Мориал обмазал Нира с головы до ног? Или ты тоже поверила, что это — правда? — Я выгляжу настолько наивной? — с улыбкой спросила Францеска. — У меня возник только один вопрос — за что он настолько на тебя взъелся, Аэнир, что опустился до такой низости? Помоги мне правильно собрать мозаику и добавь недостающие куски, без которых нам никогда не сложить узора истины. — Хорошо, — после минутной паузы, начал юноша, — только красивым этот узор не выйдет, разве что… мерзким и уродливым. — А я не из пугливых и впечатлительных эстеток, — присаживаясь на обшарпанный стул, сказала эльфка и приготовилась слушать. Она внимательно следила за выражением лица и глаз юноши, вслушивалась в его голос, старательно выискивая хоть толику лжи или неискренности, но не находила ничего, кроме презрения и ненависти, которые Аэнир испытывал к бывшему наставнику. Юный чародей не лгал, да и не производил он впечатления испорченного и развращённого. Это обязательно проскальзывает во взгляде и улыбке, как бы ни старался распутник изобразить из себя монаха. К тому же, Аэнир ещё слишком молод, чтобы научиться лгать настолько искусно и обмануть её, обострённо чувствующую ложь. — Вот и всё, — закончил юноша свой невесёлый рассказ, — а верить мне или нет — дело ваше. — Мне неясно одно, — задумчиво начала эльфка, — неужели подобное стало в Академии нормой? — Насилие правилами запрещено, но Мориал никого силой в постель не тащил, да и… не урод он и не dh’oine беззубый и вонючий, так что… — неохотно ответил Аэнир. — Некоторые из наших за счастье считали зад ему подставить. И ни о чём не жалели. — Догадываюсь, — согласно кивнула Францеска, вспомнив, что и сама отмечала, насколько хорош собой её ставленник. Такой должен быть очень популярен у юных впечатлительных дев и юношей, жаждущих развлечений. — И понимаю, за что именно ты угодил в немилость — чем выше чьё-то мнение о себе, тем болезненнее он воспринимает отказ. У него просто не укладывается в голове, что кто-то может устоять при виде его божественной красоты. По большей части это свойственно женщинам, но и мужчины не лишены подобного недостатка. — И это его оправдывает? — хмуро спросил Карантир, всё ещё жалея, что не выставил Энид за дверь сразу же. — Скорее, наоборот, — спокойно ответила эльфка. — Наставник, равно как командир или королева должны всегда думать головой, а не тем, что находится ниже пояса. Мориал об этом забыл, а в итоге пострадали все. Как я и говорила, узор у нас сложился, и вышел он следующим: ты, Аэнир, умудрился нажить себе опасного врага, ты, — она посмотрела в глаза Карантира, — так и не нашёл времени для самого важного разговора в твоей жизни. Мориал захотел расквитаться за всё и сразу, но допустил роковую ошибку, поскольку не владел всей полнотой информации, и не знал, что именно связывало Эредина с тобой до недавних пор. Ну а Ястреб сразу бросился в атаку, не удосужившись спокойно разобраться во всём и поверив очень убедительным аргументам, подкреплённым фактами. В результате корабль остался без навигатора, а Seidhe и Elle — без нового дома, и мне это вовсе не по душе. Разрешить этот конфликт можно только одним способом — вернуться на корабль и собраться на малый совет: вы, я, Эредин и Мориал, и поговорить спокойно и без взаимных оскорблений. — Это невозможно, — покачал головой навигатор, — я слишком хорошо знаю Эредина, чтобы даже представить себе этот разговор. Я не позволю никому снова оскорблять Нира или угрожать ему, а обойтись без этого Глас попросту не сможет. — Обещаю, что первой встану на защиту Аэнира, если это случится, — заверила его Францеска, — и не позволю превратить переговоры в безобразную перебранку. И поверь, опыта в этих делах у меня не меньше, чем у тебя — путешествий по Спирали. — Не сомневаюсь, — усмехнулся навигатор, — но далеко не все ты провела успешно, — откровенно намекнул на Цинтрийский мир он. — Ты прав, — не стала спорить эльфка, — и это останется со мной навсегда, ошибки не только ранят, но и делают нас мудрее. — Надеюсь, — негромко обронил Карантир и продолжил: — Хорошо. Я дам Эредину шанс извиниться перед Ниром и вернуть на Нагльфар мир, остальное будет зависеть только от него. — Эредин признает твоё право на счастье, — сообщила Францеска, вставая с крайне неудобного стула, — и чем скорее он узнает правду об Аэнире, тем легче ему будет это сделать. Он… действительно опасался, что ты стал жертвой чужой похоти и принял её за любовь, и будет рад узнать, что ошибся. Сделаем так, я вернусь на Нагльфар сейчас, а вы — через пару часов. Этого времени мне хватит, чтобы подготовить всё к совету. — Что скажешь, Нир? — обратился к юноше навигатор, прекрасно понимая, как не хочется тому снова видеть ни Эредина, ни тем более Мориала. — Я согласен. Мне нечего стыдиться и не в чем каяться, и я не могу отпустить тебя одного, — твёрдо ответил Аэнир. — Прекрасно, — улыбнулась Францеска. — Тогда до встречи на совете.

***

— Чем порадуешь? — спросил Эредин, как только Францеска появилась в его каюте. — Нашла? — Конечно, — улыбнулась эльфка. — А ты сомневался? — Нисколько. Они вернулись? — Почти. И я прошу тебя проявить терпение, мудрость и сдержанность, без которых нам никогда не погасить пламя, разожжённое Мориалом с молчаливого бездействия Карантира, — кладя руки на плечи Эредина и пристально смотря на него, сказала Францеска. — Обещаю не бить с правой. — Я серьёзно. — Я тоже. Не хочу отношения с Идой портить, а блудливый щенок ей, к сожалению, родня, — помрачнел Глас. — Придётся на рожу его паскудную смотреть, раз Карантиру без его задницы белый свет немил. Чего ты так на меня смотришь? Я чего-то не знаю? — Скажем так, ты знаешь далеко не всё, но прежде, чем я продолжу, ответь — ты веришь, что я легко могу отличить правду от лжи даже без сканирования? — Ты чародейка, — хмыкнул он, — а от вашего брата всего можно ожидать, но к чему вопрос-то? — К тому, что Мориал тебе солгал, — твёрдо произнесла Францеска, — он приписал Аэниру пороки, которых в юноше нет. Его чувства к навигатору глубоки, искренни и, к счастью для них обоих, взаимны. Я знаю, как неприятно тебе это слышать, но это правда, а она дороже ревности, обиды и задетой гордости. — Я собственными ушами слышал, что они вытворяли по ночам, а ты говоришь, что Мориал врал? — насупился Эредин. — У тебя очень избирательный слух. То, что ты слышал — действительно правда, а вот неприличное прошлое Аэнира — ложь от первого до последнего слова. И нет ничего удивительного в том, что ты поверил Мориалу, полуправда всегда намного убедительнее чистой лжи. И ещё, разве навигатор, которого ты столько лет знал, мог бы польститься на донельзя испорченного и похотливого юношу? — Нет, — после очень длинной паузы ответил Глас, — разве что спьяну и со злости на меня. — И разве ушёл бы Карантир следом за тем, кого один раз отымел по пьяни? — прямо спросила Францеска. — Нет, — на этот раз ответ последовал сразу, — а ещё… Карантир требовал у меня не брать Мориала в отряд, как только узнал, что ты его уломала. Но наотрез отказался пояснять — почему. — Неудивительно, это была не его тайна, а твой навигатор не из болтливых. Но теперь время тайн миновало, и я расскажу, что услышала от юноши о его отношениях с бывшим учителем, — начала эльфка, а закончила неприглядный рассказ словами: — Теперь ты понимаешь, почему и зачем Мориал солгал? — Почти, — криво усмехнулся Эредин, — но хочу спросить об этом у него самого. И послушать, что он запоёт. — Обязательно, именно об этом мы и поговорим на малом совете: ты, я, Мориал, Карантир и Аэнир. Разберёмся в том, что случилось, раз и навсегда, а потом вы отправитесь на Спираль с лёгким сердцем. — И уменьшившейся командой, — процедил Глас, — ненавижу, когда мне врут и выставляют идиотом. Если всё, что ты сказала, действительно правда, я лично вышвырну Мориала с корабля. И не бойся, утонуть он при всём желании не сможет. — Сделать это несложно, но сначала давай всё же выслушаем его, вдруг он уже успел трижды пожалеть о содеянном? К тому же, он знает слишком много и легко может посвятить в наши планы Эмгыра, и тогда… — Я просто сверну Мориалу шею, — фыркнул Эредин, — мертвецы исключительно молчаливый народ. — Радикально и эффективно, — усмехнулась Францеска, — но намного безопаснее будет случайно потерять Мориала в одном из миров, если он продолжит лгать. — Почти убедила, — тяжело вздохнул Глас, — но не вздумай исчезнуть сразу после совета! — И не собиралась, — проведя кончиками пальцев по его щеке, промурлыкала эльфка.